— Итак, у казимиров есть три причины явиться сюда, — наконец продолжил зверобой, — во-первых, трое не состоящих в родстве между собой носителей новой крови. Во-вторых, прирученный тиран. И в-третьих, россыпи золотых самородков. Скажи, Михаил, способна ли Мария объяснить казимирам, как пройти к вашему холму?

— Машка-то? Сильно сомневаюсь. Она тот еще Иван Сусанин. Но если это первое озеро после спуска с гор, то, что тут искать?

— И то верно, — Потап прищурил глаза, задумавшись. — Мыслю, до схода снегов с перевалов есть у нас время подумать, как выручить твою подругу и подготовиться к встрече гостей. А гости будут обязательно.

— Погодите, — подала голос Зоя, — если все здесь так боятся тиранов, то, как они решатся идти за Малышом без Маши? И с собой ее взять не смогут, ведь у нее уже будет приличный срок беременности?

— Трудно сказать, что перевесит в решении Сейма, — пожал плечами мужчина, — уже имеющийся носитель новой крови или горы злата, прирученный тиран и еще три пришельца из-за большой воды...

Скучавшие все время беседы близнецы Ефрем и Славий во время затянувшейся паузы начали нетерпеливо ерзать, переглянулись, толкнули друг друга локтями, и один из них обратился к хозяевам дома:

— Поведайте нам о землях по ту сторону, про великую Московию, про росские города, в коих нет числа росам.

Сбитые с темы разговора попаданцы озадаченно переглянулись.

— о чем конкретно вы хотите узнать? — посмотрел на близнецов Сергей.

— Обо всем, — в один голос ответили те.

— Если рассказывать обо всем, мы месяц из-за стола не выйдем. Лучше для начала спрашивайте сами, что вас наиболее интересует, а мы по возможности будем отвечать. Но сперва я сам хочу задать пару вопросов, — парень сделал паузу и, не дождавшись возражений, спросил: — Если у вас так ценятся носители новой крови, то почему вы до сих пор не организовали их встречу? Пусть летом вы боитесь обитающих здесь монстров, но что мешает проверить озера зимой? В паре часах пути от нашего холма есть старый дом наших предшественников. Их было тоже четверо, и прожили они не один год. В дне пути мы видели старый крест, оставленный теми, кто пришел до них. Исходя из отмеченных нашими предшественниками дат попадания, происходит оно с периодом в тридцать шесть лет. Странно, что за несколько веков существования русского анклава вы не вычислили этот период и не организовали встречи. И второй вопрос, почему у вас нет огнестрельного оружия? Не может быть, чтобы никто из попаданцев не знал о порохе.

Теперь все взгляды, включая молодых росов, скрестились на Потапе. И снова затянулась пауза.

— Ответа на первый вопрос не ведаю, — задумчиво проговорил Мужчина, — но ты, Сергий, сможешь задать его Кругу. А про порох и оружие огненного боя скажу. Про ружья росам известно. А у казимиров даже есть огнебои, принесенные пришельцами с той стороны. Нет в нашем мире пороха, а тот, что приносили пришельцы, переставал воспламеняться. Сказывали, был по ту сторону хребта ученый муж, пришедший из свейских земель как раз в тот год, когда часть росоа возжилала влиться в народ казимиров. Будто тот ученый свей определил, что некая бактерия в нашем мире портит селитру, потому пригодного для ручных огнебоев пороха сделать нельзя. Свей сделал другой порох, Но тот воспламенялся от любого неосторожного удара. После того, как первый бочонок этого пороха взорвался, убив и покалечив несколько человек, свея едва не забили насмерть. Те росы, что вернулись в тот год домой, сказывали, что жил свей среди смердов, ибо не было в нем мужской силы, чтобы передавать новую кровь.

— А как же наши спички? — посмотрел на Сергея Михаил. — В них силитра не используется?

— Я не химик, но подозреваю, что в состав спичечной серы входит как раз та фигня, которая легко взрывается от удара, — ответил товарищ.

— А я знаете, о чем подумала? — с заметной грустью в голосе сказала Зоя. — Тот проход, который открывается между мирами, работает только в одну сторону.

— С чего ты взяла? — повернулся к ней Михаил. — Потому что монстры не попадают в наш мир?

Если бы только монстры, то это как-то еще можно было объяснить. Но портящая силитру бактерия не могла, не заразит наш мир.

— А может, у нас живет какая-то бактерия, которая уничтожает эту бактерию?

— Тогда наша бактерия проникла бы сюда, и здесь с порохом все было бы в порядке. И люди давно бы перестреляли друг друга.

— Логично, — вынужден был согласиться Михаил.

Засидевшись за столом, собеседники решили выйти размяться на свежий воздух. Там как-то само собой они разделились на группы по интересам.

Зоя рассказывала Оксане о своем огороде, о привезенных с собой луке, чесноке и картошке, о найденных здесь травах. Оксана в свою очередь поведала многое о местных плодовых растениях, а так же, будучи послушницей-знахаркой, пообещала показать множество полезных трав и корней.

Сергей увлек близнецов рассказами о рыбалке. Они вновь удалились в дом, где с полчаса разглядывали спиннинги, катушки, блесна и другое привезенное попаданцами рыбацкое имущество. Оказалось, росы хоть и промышляли рыбалкой, но реки в их местах не были столь богаты рыбой, а редкие заросшие камышом мелкие озера и вовсе. Да и ловили они рыбу исключительно сетями и бреднями. О ловле на крючок ведали, но считали мальчишеским баловством. Узнав о подобном отношении к любимому хобби, Сергей искренне возмутился и немедленно повел парней к озеру, прихватив с собой изготовленные уже здесь зимние удочки и большой топор. Проломив и вычерпав лед из старой проруби, он принялся показывать, как следует блеснить рыбу. Однако урок продлился не более половины минуты, ибо золотую блесну тут же заглотил трех килограммовый горбач, едва не выдернув удочку из рук попаданца. Когда после непродолжительной борьбы окунь был извлечен на лед, у увидевших столь крупную рыбину росов интерес возрос еще больше. А когда каждый из них ощутил азарт борьбы с кажущейся в воде едва ли не пудовой добычей, то по их глазам можно было точно сказать, что на пару фанатов подледного лова в этом мире стало больше. Сергей расчистил еще одну старую прорубь ближе к камышам, и вот в ней-то на заброшенную Славием удочку подцепилась действительно крупная рыбина, это была щука весом как раз около пуда. Соединяющий блесну с леской металлический поводок оказался слишком коротким для пасти такой громадины, и когда, выпучив глаза от напряжения, парень вытащил подводную хищницу из проруби почти наполовину, та ухитрилась перекусить леску. Освободившись, щука на несколько секунд замерла в проруби. Упавший навзничь из-за лопнувшей лески новоявленный рыбак перевернулся и прямо с четверенек каким-то звериным прыжком метнулся за ускользающейй добычей, лишь чудом не нырнув в прорубь целиком, а только погрузив в нее руки. Щука естественно ушла. По направленному в прорубь взгляду Славия Сергей понял, что поимка пятнистой хищницы стала теперь для парня делом чести. Однако удочка осталась без блесны, да и изрядно промокшие рукава одежды необходимо было высушить.

Продолжавший таскать окуней Ефрем не заметил происшествия, и когда, обернувшись к брату, с радостным криком возвестил о пятой рыбине, весьма удивился, увидев стекающую у того из рукавов воду. Славий, бросив презрительный взгляд на наловленную Ефремом бьющуюся на льду мелочь, молча прошел мимо.

— Что это с ним? — озадаченно посмотрел вслед брату Ефрем.

— Я рассказал ему про моржевание, но не успел сказать, что нужно раздеваться, — непонятно пояснил прошедший за Славием попаданец.

Ефрем открыл было рот, для уточняющего вопроса, но рывок подцепившейся на блесну новой рыбины вернул мысли парня к азартной рыбалке.

Удивил мокрым видом Славий и отца с Михаилом. Те как раз обсуждали устройство печи, в которой попаданцы обжигали глину и выплавляли золото.

— Что это с ним? — повторил вопрос Ефрема Михаил, когда парень молча прошел мимо.

— Пытался доказать, что ловить рыбу руками в проруби сподручнее, нежели на удочку, — выдал новую версию Сергей, еще больше озадачив Потапа и Михаила.

Маша

Что-то больно ударило Машу в бок. Девушка подскочила, ничего не понимая. Вокруг нее с криками бегали казимиры и карваны. С неба валил такой густой снег, что, несмотря на дрожащий свет редких факелов, ничего нельзя было рассмотреть на расстоянии нескольких шагов. Скорее всего, мельтешащие перед глазами факелы даже ухудшали обзор. Девушка испуганно шарахалась от толкающихся людей и животных, боясь, что ее могут сбить с ног и затоптать. Она несколько раз окликнула Оксану. Но та не отозвалась.

В голове пленницы роились панические мысли о нападении каких-то ужасных лесных тварей. Вечером Оксана рассказывала о том, что казимиры боятся неких лесных духов, пьющих человеческую кровь. А еще вспомнилось непонятное требование новой знакомой лечь порознь. Из-за чувства беспомощности и непонимания происходящего хотелось забиться в какой-нибудь угол, сжаться в комочек и отрешиться от всего непроницаемым забытьем.

Но вот паника в лагере казимиров улеглась. Властные окрики командовавшего ими Дашика заставили мужчин прекратить беспорядочное метание и усмирить животных. Последовала перекличка. Выявились два пострадавших казимира. Один держался за бок и с трудом разговаривал, второго поддерживали товарищи, так как он не мог наступить на ногу и жалобно стонал. Обнаружилась и пропажа одной пленницы. Главарь схватил Машу за ворот и осыпал грозной скороговоркой с явно вопросительными интонациями. Несмотря на отдельно понимаемые слова, девушка в целом не могла разобрать сути. Однако и без того было понятно, что от нее требуют разъяснения, куда делась ее сестра, как представилась казимирам Оксана.

Маша с не наигранным испугом лепетала, что ничего не знает и ничего не понимает. Ей вспомнились слова Оксаны о том. Что если казимиры узнают о ее принадлежности к другому миру, то не только не причинят вреда, но и будут оберегать от любых неприятностей.

— Она не моя сестра! — закричала девушка в лицо державшему ее за ворот Дашику. — Я вообще первый раз ее видела! И вообще я из другого мира! Понимаете? Я пришла к вам из другого мира!

Дашик, на то он и был командиром, вмиг уловил суть Машиных выкриков. Продолжая удерживать девушку, он позвал:

— Тарас!

К ним подошел казимир с бритым подбородком и седыми вислыми усами. Дашик что-то приказал ему скороговоркой, из которой Маша поняла только два слова: курва и москалька. Вислоусый кивнул и обратился к девушке:

— Ну, дивчина, повтори, что ты пану хорунжему балакала?

Маша снова, теперь уже более спокойно, повторила, что не является сестрой сбежавшей девушки, и вообще попала сюда из другого мира. Тарас перевел ее слова главарю, и тот вновь начал поминать некую курву. Однако на пленницу теперь смотрел без злости, а даже с явным восхищением. Видя такое дело, Маша сообщила о своей беременности. Такое известие заставило Дашика всполошиться, словно курица-наседка. Через пять минут девушка уже сидела на ворохе веток закутанная в шкуры и излагала более подробную историю своего попадания.

Отправлять погоню за сбежавшей Оксаной Дашик благоразумно не стал. Густо валивший снег надежно скрывал все следы, и понять, куда направилась дерзкая москалька, не было никакой возможности. Тем более, у казимиров теперь была более значимая задача — сохранить пришелицу из Большого мира. А то, что девушка носила плод, зачатый тоже пришельцем, увеличивало ее ценность. Вопреки предупреждениям Оксаны Маша невольно проговорилась, что попала в этот мир не одна. При других обстоятельствах Дашик немедленно отправился бы за остальными пришельцами, однако теперь следовало помнить о поговорке, что лучше синица в руках, нежели журавль в небе. Слишком рано выпавший снег сделал горные перевалы непроходимыми. Отряд мог вернуться домой только одной тропой, путь к которой вел через ущелье Лесных духов. Но вновь поваливший снег вскоре сделает непроходимой и эту тропу. И это если не вспоминать о самих лесных духах, мысли о которых заставляли дрожать поджилки у самых отважных воинов.

В общем, казимирам следовало спешить. Первой задачей было за один световой день миновать ущелье, что при глубоком снеге очень трудно, а если снег продолжит валить, то практически невозможно.

В путь отправились, едва посветлело. Снег к тому времени стал сыпать менее густо, и можно было хоть как то ориентироваться.

Маша теперь ехала на низкорослом остроухом карване в удобном мягком седле, сооруженном специально для нее. Рядом ехал Тарас, чьей заботе она была поручена. Да и сам главарь постоянно проявлял заботу о ценной пленнице, интересуясь, удобно ли ей ехать, не желает ли она пить, есть, или еще чего.

Духи напали уже в вечерних сумерках. Тропа к тому времени пошла круто вверх, забираясь к перевалу. Склоны ущелья расступились, и путники уже вздохнули с облегчением. Снегопад давно прекратился, но лес стал значительно гуще. Если раньше с зажатой склонами ущелья тропы было невозможно сбиться, то сейчас с трудом приходилось отыскивать направление. Дашик хотел распорядиться о привале, когда из лесной гущи послышались пока еще отдаленные многочисленные визги. Маша заметила, как окружающие ее мужчины одновременно повернули головы в сторону доносящихся визгов. На какое-то время повисло напряженное молчание. В следующий миг Дашик прокричал непонятную для попаданки скороговорку, и казимиры принялись неистово колотить пятками по бокам карванов, заставляя измученных дневным переходом по глубокому снегу животных ускорить шаг. Поддавшись общей панике, пленница непроизвольно тоже начала подгонять своего карвана, хотя в этом и не было надобности, ибо его тянул под уздцы Тарас.

Бегство продолжалось около получаса. Выехав на просторную поляну, Дашик приказал остановиться и разводить костры. Истошные визги из чащобы к тому времени приблизились вплотную и, не опустись на лес густые сумерки, наверняка можно было бы видеть издававших их тварей. Теперь визги окружили поляну. Заготавливающие дрова для костров казимиры постоянно бросали боязливые взгляды на практически не различимые на фоне ночного неба кроны деревьев. Три человека зажгли факелы и пытались разжечь костры, Разложенные по периметру поляны. Но собранные впопыхах сырые ветки не желали разгораться.

Вдруг на одного заготовщика дров сверху свалилась неясная тень. Вслед за ней еще одна, еще и еще. К теперь уже к оглушительным визгам добавился полный ужаса человеческий вопль. Никто из казимиров даже не подумал броситься на помощь товарищу. Часть из них удерживали мечущихся карванов, Все остальные принялись стрелять из луков в темноту на визги. Одна из стрел милосердно прервала крик раздираемого тварями человека. Но самих тварей не тронули, позволив им продолжить кровавое пиршество. А вот изредка по характеру взвизгов из темноты можно было предположить, что выпущенные на звук стрелы находили цель.

Дашик прокричал, чтобы прекратили стрелять, ибо уже израсходовали половину запаса стрел.