И вот оказалось, что пришелица действительно умеет каким-то образом влиять на местных животных. По крайней мере, детеныш еще одного хоть и не хищного, но одного из самых могучих представителей местной фауны практически мгновенно был ею приручен. Заимев исполинского лося в качестве ездового животного можно было не опасаться большинства местных хищников. Потому Войке было приказано всячески содействовать приручению пришелицей лосенка. А по возможности приобщить к этому делу сестру. Тут же был выписан наряд столичной плотницкой артели на строительство при усадьбе пана Дзенько подходящего под содержание питомца с учетом его будущих размеров. Строительство отдельного жилья для пришелицы с загоном для теленка было признанно расточительным, ибо королевская казна не резиновая Впрочем, расходы на материалы тоже переложили на плечи пана Дзенько. Пусть оплачивает оказанное ему доверие.
Надо ли говорить об общем онемении обитателей двора пана Дзенько, когда в распахнутые ворота вошел громадный лосенок, рядом с которым, спокойно поглаживая его по бокам, Шагали Мария и Тоська. У хозяина дома даже ноги подкосились, и он уселся на порог крыльца, схватившись за сердце. Однако его тут же привела в чувство сенная девка, как раз выносившая из дома ведро помоев. Споткнувшись об порог от неожиданного зрелища, она выплеснула на пана Вадима почти половину содержимого ведра. Тот подскочил, взбодрившись, и даже не обратив внимания на девкину оплошность, поспешил навстречу дочери.
* * *
После оттепели вновь ударили морозы, но продержались они не долго. Если по ночам снег еще хрустел под ногами, то днем греющее уже по-весеннему светило заставляло крыши скалиться прозрачными зубами плачущих сосулек. Стайки вездесущих воробьев порхали с забора на забор, громким чириканьем оповещая о приближающемся тепле. Вот и наиболее оживленные улицы превратились в грязное месиво. От крепостного рва сильнее потянуло приглушаемым холодами гнилостным смрадом. На лесной опушке появились первые проталины, и казимиры погнали к ним домашнюю скотину. Сперва выпаса удостоились свиньи. Они с азартным хрюканьем вспахивали рылами прошлогоднюю листву, выискивая не сожранные обитающими под снегом грызунами желуди, каштаны, лесные яблоки и прочие поросячьи деликатесы. С появлением первой травки на лесные поляны выгнали овец, а так же ездовых и дойных карванов. Так как из-за выпаса молодого подлеска вблизи столицы практически не было, мальчишкам приходилось либо уходить далеко в лес, либо карабкаться на деревья, чтобы нарезать сочных веточек козам. Но еще несколько дней, и овец погонят на освободившиеся от снега горные пастбища. И тогда коз можно будет привязывать на опушке возле кустов колючей кислицы.
За прошедшие два месяца Няшик заметно подрос. Теперь даже имеющиеся в замке росские круглоухие карваны рядом с ним выглядели жеребятами. По спущенной сверху инициативе Войка подал девушкам идею попробовать объездить питомца. Маше неожиданно идея понравилась. Она так и представила, как появится на холме перед Михаилом, Зоей и Сергеем верхом на исполинском лосе. Ну, пусть до истинных исполинских размеров Няшику расти еще года два, но все равно, он уже и сейчас внушал уважение.
Понимающий толк в упряжи Войка заказал нужное седло и сбрую на вырост. Однако оседлать себя лосенок хорунжему не дался. Он вообще разрешал прикасаться к себе кроме Маши только Тоське. Еще мог терпеть дворового смерда, когда тот чистил ему бока щеткой из кабаньей щетины. Но умелая во многих мужских делах Тоська прекрасно справилась с упряжью. Брат лишь подсказывал со стороны, где следует крепче подтянуть, да что куда сдвинуть.
Чтобы забраться в седло первый раз Маше понадобилась деревянная стремянка. Недоумевавший до сих пор лосенок из-за напяленных на него непонятных кожаных штук, казалось, пришел в еще большее недоумение и, выворачивая голову назад, косился на залезшую ему на спину двуногую подругу.
— Но, Няшик, ну поехали! — Маша нетерпеливо похлопала питомца по шее и слегка стукнула пятками по бокам.
Потребовалось минут пять уговоров, прежде чем лосенок тронулся с места. Вероятно, по повеселевшим интонациям девушки он понял, что ей нравится кататься на нем, и прибавил шагу. Они сделали несколько кругов по загону, и с каждым разом Няшик прибавлял скорость.
— Стой, Няшик! Тпр-ру! — испуганно закричала Маша, когда лосенок перешел на галоп.
Тот послушно замедлил бег, перешел на шаг и остановился. Повернув голову, взглянул на наездницу, словно прикидывая, каких причуд еще можно ожидать от этой странной, но такой располагающей к себе двуногой.
Подбежавший Войка поставил стремянку и помог Маше спуститься.
— Ну, Няшик, ты меня так больше не пугай, — укоризненно произнесла девушка, держась рукой за живот. ЕЕ беременности пока еще не было заметно, ибо одежда скрывала лишь слегка округлившийся живот. Но все же на таком сроке плод уже начал давать о себе знать. А при здешнем уровне медицины у Маши вызывало беспокойство каждое показавшееся ей шевеление. Но, надо сказать, в целом будущая мамаша чувствовала себя вполне сносно, порой даже забывая о своем положении. Да и окружающие казимиры, выказывая заботу, вовсе не ограничивали девушку в каких-либо физических действиях. Собственно, Маша и сама нередко видела проезжающих на карванах всадниц с животом, указывающим на приличный срок беременности. Но все же, не привыкшая к верховой езде, она серьезно испугалась, когда Няшик слишком разогнался.
Сейчас лосенок виновато шевелил губами, склонив голову и заглядывая девушке в глаза, словно пытаясь понять, чего она так испугалась.
На следующий день, когда Тоська нацепила на Няшика упряжь, а Войка поднес стремянку, лосенок вдруг сам опустился перед Машей, позволяя ей сесть в седло.
— Можно и я попробую прокатиться? — спросила Тоська, когда Маша сделала несколько кругов по загону.
— Конечно можно, — кивнула наездница и похлопала лосенка по шее: — Ты же не откажешься прокатить Тоську, Няшик?
Тот словно бы поняв о чем идет речь, опустился, позволяя одной девушке слезть, а другой сесть в седло.
И вот сегодня девушки впервые выехали на прогулку за город. Несмотря на ранний час, пока ехали по улицам, в их сопровождении собралась целая толпа зевак. Только сопровождавшие девушек стражи заставляли казимиров держать дистанцию и не пугать и так нервно косящегося на людей лосенка.
Чтобы Тоська во время прогулки ехала хотя бы немного на уровне с пришелицей, Войка привел из замка росского карвана. Маша так и не смогла привыкнуть к виду этих ездовых животных. Если росский карван размерами не уступал крупной земной лошади, а внешним видом напоминал безгорбого верблюда, то казимирские карваны с длинными острыми ушами больше походили на осликов, если можно представить ослика с верблюжей шеей. Вообще-то ростом казимирские карваны были скорее с монгольскую лошадку, но все равно, вид трясущихся на смешных низких животных рослых мужчин всякий раз вызывал у Маши улыбку.
Выехав за город и распугав пасущихся на лугу овец, Маша и ее сопровождающие углубились в лес. Войка со стражами как обычно держался поодаль, дабы не мешать девушкам общаться. Тоська почему-то часто оборачивалась, словно проверяя, на месте ли братец. И вообще, Маша обратила внимание, что девушка последнее время вела себя как-то нервно. Иногда казалось, будто она хочет что-то сказать, но не может решиться. Решив, что неспешная верховая прогулка по лесу может способствовать откровенному разговору, пришелица обратилась к подруге:
— Тось, ты последнее время какая-то сама не своя. Что с тобой?
Та пристально посмотрела на Машу, затем снова обернулась в сторону брата и вдруг ошарашила невероятным предложением:
— Марийка, давай сбежим к росам?
Холм, Пробуждение Малыша
Если кто-то из попаданцев порой и мечтал о размеренной жизни вдали от цивилизации и людской суеты, то теперь на Холме отсутствовала разве что сама привычная по родному миру цивилизация. Суеты хватало вполне. Почти семьдесят человек, включая самих попаданцев, находились в постоянном движении, но отнюдь не броуновском. Каждый член общины четко знал свое дело и трудился со степенной сноровкой без ненужной суеты.
Руководство новой общиной осуществлялось малым Кругом, в который входили Потап, пять старшин и трое попаданцев. Кроме того воинское единоначалие лежало на плечах Потапа. И еще, Круг Кругом, но, что было важно для попаданцев, окончательное слово по планировке и благоустройству общины всегда было за ними. Таким образом, росы давали понять пришельцам, что не собираются подминать их под себя, и Холм всегда будет принадлежать первопоселенцам.
Да, Холм теперь следовало именовать именно с большой буквы, ибо пришло время дать имя новому поселению.
Несмотря на то, что мнение пришельцев было решающим, они понимали большую компетенцию росов и по большей части лишь соглашались на выдвинутые членами малого круга предложения. Однако и сами внесли существенные изменения в намеченные ранее планы строительства. Узнав, что для добротного дома сруб должен долгое время отстояться, в идеале не менее года, ребята предложили строить первые дома по уже опробованной ими технологии с жердяным каркасом. Оценив теплоемкость построенных попаданцами стен, росы согласились, что на первых порах такое жилище будет более практичным. Тем более, таким образом, освобождалось приличное количество бревен для строительства крепостной стены, о которой нужно было заботиться в первую очередь. А уж жерди-то заготовить не в пример легче. Десяток мужчин за день нарубили и привезли достаточное количество материала для будущих засыпных мазонок. Заодно очистили ближайшее к холму пространство от подлеска и лещины, что было важно в ожидании возможной осады.
Единственный сруб, который все же решили поставить, причем, не дожидаясь тепла, предназначался под баню. Пристроенная к дому попаданцев тесная помывочная, по понятным причинам не могла удовлетворить многократно выросшее население Холма. Да и попариться росы любили, что называется, с размахом. Сруб поставили вокруг обжиговой печи Михаила. Печь слегка реконструировали, приспособив под каменку. Не мудрствуя, перекрытие сделали в накат под небольшим уклоном, застелили ветками и камышом и засыпали оттаявшим под кострами грунтом. Не прошло и седмицы, как банька приняла первых посетителей. Не хватало заготовленных заранее веников. Но самые отчаянные использовали для веников сосновые ветки, предварительно хорошенько распарив их в горячей воде.
Одновременно со строительством бани по периметру будущей крепостной стены жгли отходы от лесозаготовки. В оттаявшей земле копали траншею метровой глубины под частокол. Таким же образом оттаивали землю под фундаменты будущих построек.
Возле бани копали колодец. Когда верхний полутораметровый слой грунта был пройден, начался перемешанный с галькой золотоносный песок. Опустившись еще на полтора метра, дошли до воды и уперлись в каменную плиту. Имеющимся в наличии инструментом долбить плиту не было возможности, да и неизвестно, какова ее толщина, потому пришлось ограничиться такой глубиной колодезного сруба. Колодец получился не более чем на полметра ниже дна оврага. А так как все лето овраг был сухой, существовала большая вероятность, что летом вода уйдет и из колодца. На собрании Круга обсудили перспективы водоснабжения Холма в случае осады. Без возражений решили копать второй колодец с другой стороны. Но и там существовала вероятность наткнуться на плиту. Возможное расширение границ крепостной стены однозначно не обсуждалось. Для этого не было ни времени, ни ресурсов. Да и не было столько народу, чтобы сдерживать осаду на большом периметре. Некоторое время обсуждали Насыпку плотины, перегораживающей овраг. Если его запрудить, то поднимется горизонт воды и в колодце, ведь баня и колодец находились на примыкающем к склону оврага периметре. Но все же решили оставить эту затею на будущее. Очень много времени и сил она требовала на свое осуществление при том, что не известно, задержит ли плотина воду. Слишком хороший был на дне галечный дренаж, по которому вода могла спокойно уйти под землей, не обращая внимания на плотину.
Перспективную, но не быстро осуществимую идею водоснабжения подал Михаил. Он знал, что росские кузнецы изготавливали ручные помпы для подачи воды на огороды. Корпуса отковывались из железа с добавкой серебристой водоросли, манжеты для поршней делали из кожи, трубы из меди. Самым трудозатратным было изготовление подающих воду труб. Но до резиновых шлангов местная цивилизация пока не доросла. Вот Михаил и высказал идею проложить под землей к озеру трубопровод, по которому в случае нужды с помощью помпы качать воду. А на возражение, что в земле трубу быстро изъест коррозия, он заявил, что медь для трубы можно сплавить с золотом. Благо, попаданцы еще летом натаскали приличную горку самородков. Ее по осени занесло мусором, а потом прикрыло снегом. Присутствующий в круге кузнец Прохор загорелся услышанной идеей, насел на Потапа, и через два дня груженая золотом повозка, на которой полозья предусмотрительно сменили на колеса, отправилась в Росскую равнину. Вместе с Прохором пришлось послать десяток сопровождения. Пока еще дорога была безопасной, но даже при наилучшем раскладе в обратный путь кузнец отправится не ранее, чем через три седмицы. Плюс у груженой повозки на обратную дорогу может уйти пару седмиц. К тому времени должно достаточно потеплеть, и из берлог повылезут хищные твари. И медведи в этом списке будут далеко не самые опасные. А в росских поселениях и так осталось мало народу, чтобы еще выделять дополнительный отряд сопровождения.
* * *
Когда восточная сторона холма почти полностью освободилась от снега, кто-то из росов заметил шевеление затыкающих нору Малыша сосенок. Весть о пробуждении тирана вмиг облетела Холм и его окрестности. Справедливо полагая, что монстр проснется от зимней спячки зверски голодным, возле норы свалили кучу свеже пойманной рыбы. Сверху рыбы положили тушу подстреленного с утра кабанчика.
Прошло не менее часа, а Малыш и не думал вылазить. Лишь изредка шевелились сосенки, указывая, что он либо уже проснулся, либо шевелится во сне. Но как проверить.
— А что, если Малыш ослаб настолько, что не может самостоятельно выбраться? — предположила Зоя.
— Ну, пойдем, поможем, — пожал плечами Михаил и направился к норе.
— Постой тут, бросил девушке Сергей и пошел за товарищем.
До сих пор ребята стояли вместе с любопытствующими росами шагах в двадцати от норы. Теперь, услышав об их намерении, Потап кивнул двоим вооруженным по случаю рогатинами мужчинам и вместе с ними пошел за попаданцами. К ним не преминули присоединится Ефрем и Славий.
— Вы бы лучше отошли, мужики, — с сомнением глянул на подошедших с ними росов Михаил, — а то звереныш не привык к такому скоплению народа. Еще испугается и не вылезет.
От слов, что ужасный тиран может испугаться, у росов округлились глаза. Но, переглянувшись, они все же сделали несколько шагов назад. Однако когда Михаил с Сергеем взялись за ветки и принялись дергать плотно закупорившие нору сосенки, напряглись в готовности защитить пришельцев от монстра.
