Угощая сестру сладостями, Иван Васильевич завёл разговор об образовании, о единых единицах измерения, которые желательно ввести по всей Руси. Показал ей учебник по математике, подаренный доном Игнатом. Не забыл и тетради. Потом показал книгу "Домострой", которую подарил прежний посол. На Руси что-то подобное уже имелось, но ЭТОТ "Домострой" написали в Южной империи. То есть из книги изначально убрали все средневековые заблуждения. Нет, что касается вопросов верования, то их не трогали, если не считать способов наложения крёстного знамения. Сейчас строгих правил не существовало, и люди частенько крестились, кто во что горазд. Одни, глядя на иконы. Другие, повторяя за батюшкой. Третьи то так, то сяк... В книге же подробно описывалось, почему Бог любит Троицу и почему надо креститься троеперстно. Черныши подобными комментариями хотели заранее исключить возможный раскол, опережая официальное принятие двуперстия на семьдесят лет, а его отмену на 170 лет. Так же в книге большое внимание уделялось правильному воспитанию детей, уважительному отношению между супругами, способам ведения домашнего хозяйства. Много рассказывалось о гигиене, о правильном питании, о способах врачевания распространённых болезней. Объяснялось, что повышение температуры — это не болезнь, а защитная реакция организма, и почему ни в коем случае при высокой температуре нельзя "отворять" кровь... Короче, правители Южной империи пытались разными путями оказать помощь своей бывшей родине. Возможно — зря. Кто оценит? К тому же в большой политике не принято заниматься альтруизмом. Только попаданцы думали иначе, авось зачтётся на том свете. Тем более их трудно назвать безвинными овечками. Вмешавшись в эту историю, они жёстко навязывали свои порядки.

— Братец, ты действительно считаешь, что нам нужны меры и цифири, которые приняты в Южной империи? — спросила Анна Васильевна, лакомясь халвой и запивая её чаем.

— Да, Аннушка, считаю, — ответил князь, предпочитая пить чай со сгущённым молоком.

— Иван, у нас случилось такое горе, а ты о науках думаешь.

— Мать, к сожалению, я воскресить не в силах. Но обещаю тебе, что сурово покараю всех, кто повинен в её смерти! Однако не след — предаваться унынию, ибо грех это. Нам державу укреплять надо. А как тут укрепишь, если в каждом удельном княжестве всяк считает на свой лад? Благо с календарём порядок навели, а то жили по придумке какого-то ублюдка...

— Вот ты про уделы заговорил, — перебила сестра. — А как я тебе помогу, если эти уделы совсем от рук отбились?

— Ты о чём? — Иван Васильевич вопросительно уставился на сестру, недонеся ложку со сгущённым молоком до рта.

— О Пронском княжестве. Сына моего слушать не хотят. Невместно, видишь ли, подчинятся малолетнему отроку. Со мной вообще считаться не желают. Бабой обзывают, которой место в тереме или монастыре...

— Вона как! — нахмурился Великий князь и отшвырнул ложку со сладостью на блюдце, отчего оно жалобно звякнуло. — Я им покажу, как мою сестру не слушать. Пыль на твоих сапогах лизать будут! Всё Пронское княжество под тебя пойдёт, и пусть только попробуют выказать неуважение...

— Братец, не гневись сильно, — Анна Васильевна поспешила успокоить брата. — Не стоят мои сапоги их поганого языка. Пусть лучше племяннику твоему уважение показывают. А я, если надо, умный совет ему подскажу, да тебе в задумках пособлю...

— Как сказал, так и будет! Пронское княжество отойдёт к Рязани. А то ишь, привычку взяли... То братья мне смуту чинили, а потом сгинули непонятно как... Теперь Пронские князья... А тут ещё невестки сбежали...

— Иван, а ты уверен, что Елена Романовна и Ульяна Михайловна самолично учинили злодейство? — тяжело вздохнув, спросила Анна Васильевна.

— Мои люди выяснили, что помогали им убежать какие-то две тётки, приехавшие в Москву из Твери. Только по чьему наущению они действовали, загадка... Их тела обнаружили в Москве-реке.

— Неужто убили? — княгиня внутренне содрогнулась и поспешила перекреститься.

— Не верю я, что они сами утопли.

— Ты сказал, они из Твери... Думаешь, к этому злодейству приложил руку Михаил Борисович?

— Не знаю, — сжал кулаки Великий князь. — Я разослал людей по всем дорогам искать беглянок... Эх, пригрела матушка змей на своей груди... Ничего, поймаю, за всё мне ответят...

— Я ещё слышала, что намедни убили казанского царевича? — Анна Васильевна решила перевести разговор на другую тему, эта была ей крайне неприятна. Кто знает, какие мысли могут прийти в голову своенравному брату? Вдруг и про неё начнёт плохо думать...

— Да, убили. Стражникам удалось разыскать убийц... Жаль, что живыми они в руки не дались, — Иван Васильевич озвучил официальную версию событий. — Но за ними тоже кто-то стоит. И этот кто-то сидит здесь в Москве и плетёт свою паутину...

— Думаешь, за всеми случившимися событиями прячется один человек?

— Один ли, или с кем-то в сговоре, но меня всячески пытаются поссорить с моими соседями...

— Но зачем невесткам было бежать? — удивилась женщина после недолгого раздумья.

— Не знаю. Хотя некоторые бояре, — не стал Иван Васильевич уточнять имён, — считают, раз Михаил Тверской вдовец, то может таким способом в обход нашей договорённости жениться по своему разумению.

— Вот же змей! — искренне возмутилась Анна Васильевна.

— Кстати, по поводу женитьбы... Не желаешь женить старшего сына? Сколько ему уже годков?

— Шестнадцать весной исполнилось. А на ком женить? — княгиня вся обратилась во внимание. — Неужели ты присмотрел ему невесту?

— Да вот, передали мне, что есть в Южной империи царевна зело красивая и с богатым приданым... Если желаешь, то я отпишу императору, спрошу у него, как он смотрит на эту женитьбу?

— Хм, — несколько растерялась княгиня. — Говорят, в Южной империи все чёрненькие.

— Отнюдь, Аннушка, отнюдь. Там всякого добра хватает. Впрочем, как и у нас. Я вот с учёными людьми разговаривал, мне объяснили, почему у людей разный цвет кожи. А ты знаешь, сколько всего цветов кожи?

— Нет. Сколько? Только не говори мне, что есть зелёные, аки лягушки...

— А-ха-ха-ха! — громогласно рассмеялся Великий князь. — Нет, слава Богу, зелёных нет. Но скажу так, цвет кожи зависит от климата, в котором люди проживали изначально...

— А что такое — климат?

— Погода по-нашему. Есть страны, где снега вообще не бывает. Тепло там почти всегда. В таких землях живут смуглолицые или чернокожие люди. У нас же зимы суровые, поэтому и народ в своём большинстве светленький. А ещё есть люди с жёлтой и красной кожей.

— С жёлтой кожей я видела. Среди ордынцев много таких. А вот с красной не довелось... А какие ещё есть цвета?

— Больше никаких.

— А у царевны, какая?

— Точно не зелёная, — снова рассмеялся Великий князь. — Не думаешь же ты, что я племяннику лягушку буду сватать?

— Парсуну (портрет) бы увидеть, — продолжала сомневаться княгиня.

— Хорошо, увидишь...

В этот момент доложили, что князь Хованский срочно хочет видеть Государя по очень важному делу. Глава тайного сыска принёс Великому князю бумаги, обнаруженные при разбойниках. Первая была уже не актуальна, она лишь объясняла, для чего Хованский ездил на постоялый двор. Зато вторая, запечатанная печатью Тверского князя... Сломав печати, Иван Васильевич углубился в чтение. С каждой секундой его лицо мрачнело всё сильнее и сильнее.

— Так вот как он ответил на моё добро... — зло процедил сквозь зубы Великий князь, имея в виду Михаила Олельковича.

— Что там? — спросила сестра, с тревогой глядя на хмурое лицо брата.

— На, читай, — бросил тот свиток на стол и погрузился в мрачные раздумья.

— Вот же аспиды! Сговорились за твоей спиной, — с негодованием воскликнула Анна Васильевна, ознакомившись с содержанием письма. — Значит, и царевича казанского убили по их наущению, чтобы поссорить тебя с Казанью и с Крымским ханом, — сделала она вывод.

— Бумц! — Великий князь стукнул кулаком по столу, отчего все находящиеся в комнате вздрогнули. — Живо, найдите мне Василия Мамырева и Фёдора Курицына! — отдав этот приказ, Иван Васильевич поглядел на сестру. — А ты, Аннушка, иди, отдыхай, поздно уже. Да подумай над словами, которые я тебе тут говорил.

Первым нашли Василия Мамырева, поэтому и в княжеские палаты он пришёл раньше Фёдора Курицына. Князь ознакомил его с обнаруженными бумагами.

— Всё, как я и говорил, Государь, — высказался тот. — Только одно меня смущает...

— Что именно?

— Слишком хитро всё придумано. Ни Михаил Тверской, и уж тем более ни Михаил Олелькович не способны на такие поступки.

— Видать дело не обошлось без чьих-то советов, — хмуро усмехнулся князь.

В этот самый момент в палаты пришёл глава посольского приказа Фёдор Курицын.

— Скажи-ка мне, Феденька, — обратился к нему Иван Васильевич, — как поживает мой брат в Литве? Есть какие-нибудь сообщения оттуда? И про Тверского князя я хочу услышать...

Если кто считает наших предков наивными и суеверными, то глубоко заблуждается. Они в первую очередь были очень практичными. Без сомнения, религиозность и кастовость общества накладывало свои отпечатки, но не более. Выгода всегда стояла на первом месте. Так случилось и в ЭТОЙ истории. Фёдор Курицын несколько лет назад посетил Южную империю, где ему продемонстрировали гелиограф (оптический телеграф, работающий при помощи зеркал). Практическую ценность этого инструмента он оценил моментально. Гонцы и почтовые голуби это, конечно, хорошо, но здесь можно было буквально за минуты передавать информацию на сотни вёрст, главное правильно расставить сигнальные вышки. Или оборудовать на возвышениях специальные пункты, через которые будет вестись передача данных. Хитрой новинкой дьяк поделился с Государем и продемонстрировал её работу. Иван Васильевич впечатлился и велел Курицыну взять это дело в свои руки, но засекретить так, чтобы никто, кроме непосредственных исполнителей, даже близко не знал о гелиографе. За исполнителями же приказал строго приглядывать.

Конечно, за зеркала пришлось расплачиваться. Не умели на Руси их ещё делать. Но и здесь вышла выгода. Взамен зеркал русичи получили дубовую древесину, из которой начали делать паркет. Что-то оставляли для собственных нужд, но основная продукция шла в ЮАР. В Южной Африке дуб тоже рос, причём очень хороший. Однако правители страны всячески оберегали дубовые леса. Всё-таки стратегический продукт, из которого строят корабли. А его запасы по сравнению с Русью значительно меньше. Поэтому древесину закупали везде, где только можно, а у себя инициировали разведение различных лесов, особенно вдоль рек и озёр. В чём же тогда выгода Москвы? А в Москве, глядя на русичей, тоже стали производить паркет и не только из дуба. Так как гранит и мрамор являлись большим дефицитом, то мозаичные полы стали выкладывать из дощечек различных пород древесины. То есть на три столетия раньше ТОЙ истории. И красиво, кстати, получалось. К тому же, если ты можешь сделать красиво для себя, то и на сторону сделаешь не хуже, особенно за хорошие деньги. Короче, за красотой гонялись всегда, поэтому ремёсла с торговлей процветали.

Тем временем Фёдор Курицын, возглавляя секретную службу, раньше всех получал информацию из различных районов Руси. А ещё, благодаря его стараниям, была создана разветвлённая шпионская сеть. Что толку от гелиографа, если нет разведки? Посылать сообщения о погоде?

— Государь, по моим данным Михаил Олелькович вообще не настроен на вражду с тобой, как и его окружение. У Литвы прочих забот хватает. Однако нехорошие слухи всё же гуляют. Правда, непонятно, кем они распускаются. Причём распускаются среди бедных дворян и простого народа. Тебя чуть ли не Антихристом называют...

— Кем?! — изумился Великий князь.

— Прости, Государь, но гадости про тебя разные говорят, — виновато потупился Курицын.

— И какие же?

— Не смею даже произнести...

— Ты мне тут девку невинную из себя не строй! Раз спрашиваю, отвечай. Никогда я ещё не наказывал за правду тех, кто мне верно служит.

— Говорят, что ты Каин, придушивший своих братьев...

— О, как! — снова изумился Великий князь. — А что говорят, сам я их придушил, или кому приказал?

— Приказал...

— Кому?

— Князьям Оболенским...

— Это, которым? У меня вон Лыко под стражей сидит, мздоимец, каких свет не видывал... Только он своими руками даже курицу придушить побрезгует...

— Нет, не он. А те, которые привели дружины твоих братьев тебе под Серпухов...

— Ага, значит Пётр и Василий. Первый сейчас наместником во Пскове сидит, а второй в Новгороде.

— Да.

— Так, так, так, — Иван Васильевич побарабанил пальцами по столу. — А что слышно о Михаиле Тверском?

— Какие-то подозрительные шевеления начались в Твери. Его бояре в открытую призывают народ гнать москвичей со своих земель.

— А он сам?

— Сам он молчит. Только понятно, что без его одобрения ничего не делается.

— Значит, думаешь, он смуту затеял? — Великий князь пристально уставился на Курицына.

— Выходит, что так...

— А веришь, что Михаил Олелькович его поддерживает?

— Не ведаю того, Государь, — тяжело вздохнул Фёдор Васильевич. — Но разве мало у тебя в Литве тайных врагов? Во Пскове и Новгороде таких тоже хватает.

— А как же бумага?! — князь в гневе ткнул пальцем в свиток. — Она что, по-твоему, не доказывает тайный сговор?

— Доказывает, Государь. Только невыгодно Михаилу Олельковичу с тобой ссориться, совсем невыгодно. Ему бы к тебе за помощью бежать, а не нож против тебя точить...

— Защищаешь?

— Пытаюсь быть объективным...

— Как? — не понял Великий князь. — Опять ты у русичей словечек набрался.

— Бывший посол дон Денис Хоботов подарил мне на прощание учебник по логике... Изучаю...

— Мне принеси, тоже посмотрю.

— Государь, — взмолился Курицын, — книга всего одна. Тебе дам, сам, что читать стану?

— Ну, хорошо, хорошо. Покажи её сначала моему книгопечатнику. Пусть напечатает пять... Нет, десять таких же книг. А с Михаилом Олельковичем мы ещё разберёмся. Время терпит. Ты же, Фёдор Васильевич, готовься, поедешь послом к Крымскому хану. Да гостинцев богатых побольше возьми. Про убитого царевича расскажешь, что злодейство учинил Тверской князь, чтобы нас поссорить. Понял?

— Да, Государь.

— Слушай дальше. Братцу своему передашь, чтобы ехал в Новгород к князю Оболенскому. Я ему бумаги с собой дам. Пусть князь готовит новгородский полк походом на Тверь.

— К какому времени?

— Как снег ляжет. Нечего войску в осенней грязи мараться.

— Хорошо, — поклонился Курицын.

— Тогда ступай.

— А ты, — Иван Васильевич обратился к Мамыреву, когда Курицын вышел, — поедешь во Владимир и Нижний Новгород. Посмотришь, хорошо ли города укреплены. Чую я, что Казанский хан набег может учинить. Так что пусть готовятся. Дозоры усилят, оружие и броню в порядок приведут, съестные припасы перенесут в монастыри да за городские стены.

— Всё сделаю, — поклонился дьяк.

На другой день состоялись похороны Великой княгини Марии Ярославны. А ещё через день Великий князь собрал боярскую думу и ознакомил её с последними новостями. После чего испросил у бояр совета, как теперь быть с Тверью и Литвой? Узнав последние новости, думцы принялись поносить и ту и другую. Выпустив немного пар, решили сделать следующее: в Литву отправить посольство, чтобы во всём разобраться на месте. А вот что касается Твери... Слишком многим она стояла поперёк горла. Тут и спорные земли, и торговые пути, ведущие в Псков и в Новгород. В общем, решили идти на Тверь войной.