— Всё верно, — кивнул мужчина, правда, бумагу он не читал, а только внимательно рассмотрел печать, из чего дон Игнат сделал вывод: "Посланник грамоту не разумеет".

— Прости, уважаемый, но мне не сказали, как твоё имя, — посол решил перейти к более доверительным отношениям.

— Макаром меня кличут. Прозвище Нос. А не сказали тебе потому, что я не называл своего имени.

— Понятно, — кивнул дон Игнат и задумался.

— О чём молчишь, дон Игнат? — спросил Макар, так как, по его мнению, молчание собеседника затянулось.

— Да вот, не знаю, как быть?

— В каком смысле? — снова насторожился посланник.

— Я уверен, что ты привёз мне очень ценные сведения, поэтому и принял тебя сразу. Только вот какая беда, в скором времени ко мне в гости должна приехать Великая княгиня Рязанская, сестра Московского Государя. Встретить надо княгиню с почётом, да и тебя не хочется оскорблять пренебрежением. Как считаешь, наш с тобой разговор может подождать?

— Ах, вот ты о чём! — широко улыбнулся Макар. — Конечно, ради Великой княгини разговор может и подождать. Не обижусь.

— Вот и прекрасно! — улыбнулся в ответ дон Игнат. — Ты, наверное, устал с дороги, поистрепался, проголодался?

— Есть немного, — не стал жеманничать гость, тем более он и вправду выглядел не лучшим образом: исхудалое лицо, прячущееся под косматой, сальной бородой, потёртая, грязноватая одежда, от которой исходил стойкий запах пота и дыма...

— Тогда я дам приказ, и мои люди организуют для тебя хорошую баньку. Попарят, помоют, после вкусно накормят, да и вещички твои почистят. Ты не против?

— Нет, конечно. Я всегда рад доброй баньке и хорошему обеду!

— Вот и договорились. Сейчас мой человек проводит тебя в комнату, в которой ты временно поживёшь. Я же, как освобожусь, сразу пошлю за тобой.

— Хорошо, — согласился Макар и ушёл со слугой, которого вызвал дон Игнат.

Не прошло и двух минут после ухода гостя, как в дверь комнаты постучались. Лемезов уже собирался покинуть помещение, поэтому открыл дверь сам, но увидев, кто пришёл, коротко бросил:

— Зайди, — после чего велел стоящему возле двери охраннику никого в комнату не пускать. — Какие новости? — негромко спросил он у вошедшего, когда они отошли от двери вглубь помещения.

— Московский Государь собирает полки. Пойдёт на Тверь войной. Об этом кричат чуть ли не на каждом углу, — ответил гость, служащий сотрудником для особых поручений, которого не один год готовили для выполнения особо специфических заданий.

— Иван Васильевич сам поведёт полки?

— Да. А вот Даниилу Холмскому велено идти к Нижнему Новгороду.

— Об этом тоже кричат на каждом углу?

— Нет, про это молчат. Я случайно узнал.

— Понятно. А есть какие-нибудь вести из Твери?

— Есть. Говорят Тверь в панике. Понатворили делов, а теперь не знают, что делать. Многие бояре бегут в свои вотчины, чтобы там отсидеться. Типа, они не при делах. Скорее всего, Михаил Тверской тоже даст дёру.

— И куда?

— Может в Литву, может в Польшу. Короче, где примут.

— А как же он допустил, что его люди начали москвичей мордовать да грабить, ведь было всё спокойно?

— Да, было спокойно. Непонятки и подозрительные шевеления начались летом.

— А из-за чего? Может, какое событие повлияло? Кто летом, или даже весной посещал Тверь? С кем Михаил Тверской встречался?

— Не было никаких важных встреч.

— Если не было важных встреч, значит, были тайные. С этим надо обязательно разобраться. И ещё... — посол на некоторое время задумался, словно решал сложную задачу. — Не должен Михаил Тверской никуда убежать. Иначе воду мутить начнёт. Нам это совершенно невыгодно.

— Он должен остаться в Твери? — тайный гость удивлённо вскинул бровь.

— Такое, думаю, даже тебе не по силам, — дон Игнат изобразил лёгкую улыбку. — Или по силам?

— Говорят, что никуда не спешат только мёртвые, — многозначительно промолвил собеседник, внимательно глядя на посла.

— Правильно, говорят, — Лемезов сделал акцент на первом слове. — Только помни о своей семье. Твоя ошибка может им дорого обойтись. Не подведи их, себя и империю.

— Не беспокойся, дон Игнат, живым в руки я попадать не собираюсь, — совершенно спокойно ответил гость. — Империя превыше всего!

— Империя превыше всего! — негромко повторил Лемезов. — А теперь иди, у меня скоро должна состояться важная встреча.

Встречать Великую княгиню Рязанскую посол вышел за ворота. Мало того, взял с собою 65 человек охраны, которая облачилась в единообразные стальные доспехи плюс оружие. В руках алебарды, на поясах шпаги. Пять человек встали у ворот, остальные выстроились по краям дороги, образовав живой коридор длиною в 30 метров. Причём с каждой стороны охранники встали в две шеренги, но не друг за другом, а в шахматном порядке, что визуально как бы увеличивало их численность. Такая демонстрация силы преследовала одну единственную цель: отсечь левых людей, которые увязались за кортежем Анны Васильевны. Простой народ старался не пропускать подобные события. Тут и зрелище, и новые слухи, а бывало и милостыню раздавали. Вдруг что-нибудь да обломится? Под шумок в толпу могли затесаться воришки, специализирующиеся на срезании кошельков... Поэтому дону Игнату такой наплыв "туристов" на подворье совсем не улыбался. Сам он, ожидая прибытия княгини, встал не у ворот, а перед живым коридором. Позади него до входа на подворье краснела ковровая дорожка. Всё-таки нужно было выказать женщине уважение.

Вскоре показался возок княгини. Да, снега ещё не было, а возки ездили. Некоторые высокородные бояре даже летом любили передвигаться в возках. Но подобное происходило в основном по торжественным случаям. Конечно, имелись и подобия карет, то есть домики, поставленные на телеги. Только в плане престижа колёса котировались намного хуже.

Возок княгини тащили шесть коней. На двух передних сидело по холопу. Они плётками настёгивали животных, придавая им скорость и направление. С боков и сзади от возка шли вятшие (знатные) люди. Сопровождали, так сказать. Были и конные, но опять же, только холопы, которые выполняли роль охраны, расчищающей путь кортежу. Замешкался какой-нибудь ротозей, не уступил вовремя дорогу, получи плёткой по спине. Лемезов, глядя, на эту картину невольно поморщился. Странные всё-таки на Руси обычаи. Да, его учили оставаться беспристрастным и снисходительно относиться к чужим традициям. Но глядя на подобные извращения, имеется в виду возок, скребущий полозьями по брусчатке, он испытывал чувство досады: "Для чего так изгаляться? Ведь можно же построить хорошую карету, которая будет смотреться в тысячу раз лучше этого убожества. Да и коням легче. Есть же мастера на Руси. Сам-то возок вон как украшен резными узорами. Сразу видно, не простой человек в нём сидит". Конечно, ему, выросшему в столице Южной империи и видевшему не только великолепные экипажи, но вещи намного круче, данная картина казалась дикостью. Тем более он получил прекрасное образование, которое опережало века. Правда, большинство знаний шли под грифом "совершенно секретно" и за их распространение полагалась суровая кара. Служба безопасности Южной империи не церемонилась с болтунами. Люди тихо и незаметно исчезали, а родственники попадали в опалу. Например, их отправляли на постоянное местно жительство в Австралию. Регион, по рассказам бывалых путешественников, мерзкий. Мало было желающих добровольно нести там службу.

Вскоре кони поравнялись с доном Игнатом и остановились. Бояре помогли Великой княгини выйти из возка. Вместе с ней вышли ещё несколько женщин. Видать особо приближённые подруги из боярских семей. И вот, оглядевшись по сторонам, Анна Васильевна увидела необычного молодца, за спиной которого выстроилась грозная охрана. Лицом Лемезов походил на Джорджа Клуни в молодости. Одет он был в расписанный золотом чёрный костюм-тройку, из-под которого выглядывала белоснежная сорочка. Поверх костюма двубортное кашемировое пальто бежевого цвета, на голове меховая фуражка из норки, на ногах чёрные лакированные туфли, на руках изящные перчатки из тонкой коричневой кожи. В левой руке изящная трость с загадочным набалдашником. По сравнению с княгиней и разодетыми в парчу и меха боярами Лемезов выглядел как-то скромно. Однако материал одежды и качество, с которым оно было пошито, сразу указывало, что перед ними не простой человек.

— Рад, Великая княгиня, твоему приезду в моё скромное жилище, — сделав полшага вперёд, сказал посол, изобразив при этом лёгкий поклон, приложив правую ладонь к сердцу.

— Значит, это ты будешь доном Игнатом, послом императора южных земель? — спросила она, внимательно разглядывая молодого мужчину.

— Совершенно верно — это я, — Лемезов слегка улыбнулся, и снова изобразил лёгкий поклон.

— Что ж, веди, показывай своё хозяйство, — с чувством собственной значимости произнесла Анна Васильевна.

Лемезов дождался, когда княгиня поравняется с ним, и постарался одновременно с гостьей вступить на ковровую дорожку. За спиной Анны Васильевны пристроились боярыни, бояре да батюшки. Как только свита миновала первых стражников, те моментально начали смыкаться к центру дороги, отрезая путь праздношатающимся зевакам, которые тут собрались. Стражники смыкались, а специально назначенные люди скатывали ковровую дорожку. Конных холопов и возок за ворота не пустили. Им отвели место чуть в стороне. Там находились навесы для животных и сторожка, в которой можно было дождаться возвращения господ.

— Дорого, поди, обошлось подворье? — задала княгиня первый вопрос, оглядев беглым взглядом строения, представшие перед ней, особо задержавшись на виднеющейся впереди церкви.

— Не в дороговизне дело, Анна Васильевна. Тем более здешние земли богаты строительным камнем. Только на одной Оке, особенно вокруг Рязани, столько глины и известняка, что камнем можно поля выкладывать...

— О-о! — раздался удивлённый гул за спиной. Княгиня тоже уставилась на Лемезова, как на загадочную зверушку. — Как же сие сделать? И в чём дело, если не в деньгах?

— Дело в сохранение природы. Чтобы дерево выросло должно пройти лет тридцать. Почитай, целая человеческая жизнь. Зато людям дерево нужно каждый день... Согреваться надо, еду варить надо, железо выплавлять надо, корабли строить надо. Так же надо делать бочки, телеги, домашнюю утварь... Ты представляешь, Анна Васильевна, сколько на это уходит дерева? А тут ещё терема и хоромы...

— На Руси леса много! — вякнул кто-то за спиной.

— Ага, много, — саркастически хмыкнул Лемезов. — Каждый думает, мол, на мой век хватит. А кто-нибудь из вас видел бескрайние пустыни, где даже травинка не растёт, а-а? Молчите. А я видел. Только песок, один голый песок. Можно ехать целыми днями и не встретить ни деревца, ни кустарника. Хотя в старинных книгах те места описаны, как цветущие сады. Извёл всё человек под корень. Превратил землю, данную ему Господом, Богом в ад! Реки без леса мелеют и высыхают. Как жить без воды?

— Что-то зловещие сказки ты рассказываешь, дон Игнат, — нахмурилась княгиня. — Будто бы Страшный Суд описываешь.

— Я землю нашу описываю, Анна Васильевна. Люди Страшного Суда боятся, а сами повсюду творят непотребства, не думая о завтрашнем дне. Взять тех же самых кочевников, которые устраивают набеги на русские земли... Людей в полон угоняют, города и селения предают огню... А смогут ли они каменный город пожечь? — и Лемезов сделал широкий жест рукой, обводя этим жестом всё подворье. Так получилось, что его рука в конечном движении остановилась на водонапорной башне.

— Для чего нужен сей терем? — переключила внимание княгиня, оценив взглядом высокое строение.

Пришлось послу рассказывать, заодно пояснять: что, как и для чего. Мол, из одного места воду можно подавать сразу во все дома. Пожары опять же, благодаря такой башне, тушить сподручно. Люди, освобождённые от работ по доставке воды, могут выполнять более значимые дела. Например, высаживать красивые сады или доставлять карьерный камень. На подворье из такого камня вон какие красивые дорожки выложены. Ни грязи не боятся, ни воды. Да, тротуары гости оценили по достоинству — шагать удобно. Тем более дворники перед визитом Великой княгини вылизали их, как кот кошку. Жаль газоны по причине осени не могли порадовать людей яркой зеленью. Правда, имелся зимний сад... Услышав фразу "зимний сад", княгиня приступила к очередным расспросам, на что Лемезов ответил:

— Анна Васильевна, сад находится на другом конце подворья. Может, сначала зайдём в церковь?

— Да, да, — сразу согласилась княгиня, — храм посетить надо. Мню я, что увижу там много чудного...

Посол, изобразив лёгкую улыбку, лишь пожал плечами и повёл гостей в церковь. Тем более на её нарядный вид многие уже давно бросали заинтересованные взгляды, осеняя себя при этом крёстным знамением.

Храм был небольшой. Размеры внутреннего помещения, на котором могли спокойно стоять люди, не превышал ста квадратных метров. То есть, если исходить из расчёта, что на одном квадратном метре площади вполне удобно разместятся два человека, то двести человек церковь вмещала. А если потесниться и триста влезет. Короче, всё зависит от ситуации. Проведённые эксперименты показывали, что на один квадратный метр территории вполне возможно впихнуть до пяти с половиной человек. Хотя сельдь иваси и с этой бы цифрой поспорила. Но, как бы то ни было, количество гостей не доходило даже до ста человек. Лепота! Есть, где разбежаться. Только у собравшихся в храме людей разбегались не ноги, а глаза, увеличиваясь вдобавок в размерах. Всё-таки, если сравнивать церковное убранство средних веков и века 21-ого, то разница будет колоссальная. Прежде всего, это связано с красками. Яркие, устойчивые к выцветанию краски были большим дефицитом и стоили громадных денег. Взять хотя бы золотые оттенки... Их изготовляли из натурального золота, перемалывая драгоценный металл в пудру. Про пурпур (краситель различных оттенков от чёрного до тёмно-фиолетового цвета, извлекаемый из морских брюхоногих моллюсков — Иглянок) и говорить нечего, он стоил дороже золота. Русичам же, благодаря технологиям из будущего, краски обходились в копейки, но продавали они их не намного дешевле существующих цен. Зато подобный шаг помогал наладить более постоянный сбыт дефицитного товара, ибо далеко не всем было по карману такое расточительство. И вот храм, стены которого расписаны дорогой краской, а множество икон светятся золотыми окладами, да и церковная утварь не из дешёвого материала. Изящная лепнина и барельефы только добавляют цену этой красоте. Но опять же, если на Руси (и не только на Руси) каждую деталь декоративного узора прорабатывали вручную, то русичи использовали для этого дела шаблоны. Не составляло большого труда сделать из древесной муки пульпу и запрессовать её в готовые формы. Полученные таким образом декоративные детали были прочнее гипса, легче и спокойно поддавались обработке и покраске. Хотя гипс тоже использовали, заливая его в те же формы. Конечно, нельзя сказать, что на Руси не "грешили" чем-то подобным. Если кузнецы по специально изготовленным клише выбивали монеты, то почему бы не применять шаблоны для чего-то ещё? Но единичные случаи и массовый подход — это небо и земля.