В львиной шкуре (продолжение - 5)

— Как будто ты их много видел, — иронично хмыкнул император.

— А мне одной поездки хватило, во время которой я сопровождал твою будущую супругу. К тому же имеется послезнание.

— Хорошо, и кого ты собрался травить? — спросил Павел, а остальные мужчины внимательно посмотрели на адмирала.

— В принципе, пока никого. Я вообще не горю желанием применять бактериологическое оружие.

— А чего тогда завёл разговор?

— В жизни случаются разные ситуации, — Константин пожал плечами.

— Я согласен с Костей, — прокашлявшись, сказал министр безопасности. — В жизни всякое случается. Зачем с кем-то воевать, когда можно наслать эпидемию на армию противника? Тем более мы не будем первооткрывателями в этом деле. Подобное и раньше происходило, и сейчас происходит. Или не слышали, как в осаждённые города забрасывают трупы людей, которые умерли от заразной болезни? Просто наше "оружие" будет намного эффективнее.

— Злой ты, Артём Николаевич, — вздохнул император.

— Не я такой, жизнь такая. Ради подобного "лекарства" сейчас очень многие бы продали душу дьяволу, начиная от римского папы и заканчивая последним бароном.

— Это точно! — одновременно высказались оба адмирала и маршал. Уж чего-чего, а они больше всех насмотрелись на современные нравы. Тем более всем пришлось повоевать.

— Хорошо, я учту ваше мнение, — сказал Павел Андреевич. — А сейчас хочу поделиться с вами ещё некоторыми новостями... Не стал этого делать при женщинах.

— Мы слушаем, — сказал за всех Краснов-старший.

— Короче, наше появление в этом мире уже существенно изменило историю. Например, не так давно в Москве убили Великую княгиню Марию Ярославну — это мать Ивана III.

— Ничего себе! И кто её? — удивились мужчины.

— Неизвестно. Но официально виновником объявили Тверского князя. Короче, Москва собирается идти на Тверь войной. Так же погиб Казанский царевич Мухаммед-Амин, так и не став ханом. В ТОЙ истории он правил Казанью. Кстати, его убили наши студенты...

— Боярские дети, что ли? — не поверил Бурков.

— Да, они. И это факт.

— И зачем?

— Никто не знает. Они сбежали. Однако нашего посла допрашивал сам Великий князь.

— Допрашивал?! Он что, в темнице? — раздалось сразу несколько голосов.

— Нет, слава Богу. Просто был вызван в княжеские палаты для разговора. Короче, кто-то там мутит воду. Причём очень хитро. Москву пытаются поссорить со всеми соседями. Хотя ссора с Тверью даже выгодна Ивану III. Она для него, как кость в горле.

— А хватит ли силы с нею бороться? — спросил министр здравоохранения.

— Кому, Илья Тимофеевич?

— Ну, Москве...

— Там даже такой вопрос не стоит, — улыбнулся император. — Москва просто растопчет Тверь. Но, думаю, Иван Васильевич этого делать не станет. Ему нужен лишь Михаил Борисович Тверской. Живой или мёртвый — неважно. У того наследников не осталось.

— А как Литва на это отреагирует? — спросил Сомов.

— У Литвы куча проблем в Европе, поэтому ей не до разборок между Москвой и Тверью. Но такому повороту дел она точно не обрадуется. Как только Тверь падёт, Московский князь может и Литвой заняться... Хотя мы его всячески толкаем на восток, то есть к рудным месторождениям Урала. Кстати, Иван Васильевич направил в Сибирь свои полки, чтобы обложить Сибирское ханство данью.

— А в ТОЙ истории это было? — спросил Кузьма.

— Было.

— А как же Ермак? Он ведь появился лишь при внуке Ивана III.

— Ермак туда ходил, чтобы окончательно присоединить Сибирь к России и не дать этого сделать Бухарскому эмиру. То есть большинство племён, что там проживали, поддерживали русского царя. Что же касается дани, так за ней ещё новгородцы ходили...

— Дань пушниной? — поинтересовался Сомов.

— Да, — кивнул Павел Андреевич. — Это чуть ли не самый главный источник доходов для Москвы. Считай, валюта.

— Я не понимаю, а зверьков что, разводить нельзя? — спросил министр здравоохранения. — Мы же норок и кроликов разводим. Сколько их у нас?

— Норок четыре тысячи, а кроликов в пять раза больше, — ответил император. — На Руси тоже разводят. Правда, занимаются этим от случая к случаю и не в таких масштабах. Во-первых: не умеют. Во-вторых: чтобы создать подобное хозяйство, нужно не хило вложиться. Одни клетки чего стоят! Деревянные — не надёжны, а железные стоят дорого. Это мы проволоку гоним километрами, а там всё вручную. Даже гвоздь выковать — уже событие! Я ещё не говорю про питание зверков. Те же норки траву жрать не станут, им мясо или рыбу подавай. И последнее, зачем что-то создавать, когда можно тупо обложить людей данью? Или думаешь, зверков станут разводить те, кого обложили данью? Ага, сейчас! Им на охоту сходить намного выгодней... Другими понятиями живут люди. Это мы не побоялись вложиться и отработать технологию... Спасибо за это Антонине Григорьевне и Глафире Валерьевне, царствие им небесное, — перекрестился Павел Андреевич, все остальные последовали его примеру. Помолчали...

— А ты, Павел Андреевич, чем занимаешься? Есть что-то новенькое? — задал вопрос Константин.

— Много, чем занимаюсь. В основном разными опытами. Например, экспериментирую со стальными сплавами. Сам знаешь, мы хотим соединить два конца города железной дорогой. Тут и доставка товара и людей. Паровозы должны быть надёжными.

— А с оружием?

— Не до оружия, Костя. Практически весь производимый металл уходит на строительство. Оружие делаем лишь по необходимости. Вот когда в Грибовграде (Грабау) металлургический завод построим, тогда развернёмся в полную силу.

— В полную силу — это как?

— Построим сразу три завода: оружейный, артиллерийский и пороховой. Сейчас сам знаешь, у нас всё в одной куче. Тем более станки устаревают. Ими тоже надо заниматься. Хотя товарищ маршал у себя подобное строительство уже наметил.

— Что именно? — Башлыков повернулся к Сомову.

— Три небольших заводика, — улыбнувшись, ответил маршал. — Оружейный, артиллерийский и пороховой. Не вечно же от столицы зависеть? К тому же у меня с металлами и углём вообще нет проблем. Даже со столицей делюсь. В этот раз я угля привёз 600 тонн и 300 тонн чугуна в чушках.

— И какое оружие будешь производить? — спросил адмирал, проигнорировав последнее предложение маршала.

— Разное... Во-первых: это всевозможные виды гладкоствольного оружия с фитильным запалом. Оно пойдёт чисто на продажу, причём в основном в другие страны. Хотя и у нас тоже будет продаваться. Во-вторых: это нарезное стрелковое оружие с ударно-кремниевым замком. Его станем производить только для нашей армии.

— Стандарт калибра шестнадцать миллиметров? — уточнил Костя.

— Да, — кивнул Сомов. — Все винтовки, карабины и пистолеты с единым калибром. Меньше путаницы, проще, да и дешевле, когда всё заточено под один стандарт.

— Согласен. А пушки?

— Начнём с того, — на этот вопрос стал отвечать император, — что мы полностью отказались от производства бронзовых пушек, хоть для себя, хоть на продажу...

— Так мы изначально делали стальные и чугунные, — перебил Константин.

— Да, делали, — кивнул Черныш.— Но в последние годы мы немало времени уделили производству пушек именно из бронзы. Однако затеянное в столице масштабное строительство промышленных цехов и многоквартирных домов требует большого количества меди и её сплавов. Так что вот...

— Понятно, — кивнул Башлыков. — И что у нас с пушками?

— Во-первых: это сорокапятка. За месяц мы делаем две штуки. Столько же списываем...

— Зачем?

— Изнашиваются, — развёл руками император. — Я систематические стрельбы отменять не собираюсь. Тут и артиллеристы тренируются, и ведётся учёт: как быстро изнашиваются стволы, как ведут себя снаряды и тому подобное... Дорого, конечно, но иначе нельзя. По-другому опыт не наработать. Тем более его получают не только военные, но и мастера, делающие сорокапятку. Сам понимаешь, мы не имеем права стопорить это направление. От него зависит развитие артиллерии.

— Абсолютно верно, — согласился Константин.

— Во-вторых, — продолжил император, — это крепостные и корабельные орудия. Льём мы их из чугуна. ТАМ такие пушки назывались бомбическими. В принципе, ты и сам знаешь...

— Да,— кивнул Константин. — Форма сделана по методу Анри-Жозефа Пексана, а технология отливки производится по методу Томаса Джексона Родмана. А какие калибры?

— Калибры наших "Полканов" 150 и 200 миллиметров. В настоящий момент этого хватает с избытком. Любой вражеский корабль не успеет подойти на расстояние прицельного выстрела, как будет превращён в щепки. Тренировочные стрельбы с этими пушками так же проводятся регулярно. Тем более для них применяется совсем другой порох и боеприпасы, чем к сорокапяткам.

— Ясно. А какая производительность?

— В день мы спокойно можем делать по три пушки каждого калибра. Или шесть какого-либо одного.

— А полевые орудия?

— Их пока мы делать перестали, ибо незачем. У нас на складах не хилый запас имеется, причём всё из бронзы. А конкретно: сто штук гаубичных "Наполеонов", то есть с коротким стволом, калибр 100 миллиметров. Сто штук стандартных "Наполеонов" аналогичного калибра. И сто штук таких же пушек, только калибром в 50 миллиметров. Всё. Других орудий у нас нет.

— Иван, — Константин обратился к Сомову, — А ты что, ничего другого делать не собираешься?

— Нет, — покачал тот головой. — Дальше 19 века прыгать не буду. Не пришло ещё время. Сначала умелые кадры нужно подготовить, создать производственную и учебную базы, а уж после... Тем более детям нашим надо что-то оставить, — улыбнулся Сомов. — Пусть двигают прогресс. Надеюсь, мы им хороший задел оставим.

— Оставим, оставим, — улыбнулся на эти слова император. — У нас на складе запас пистолетов Макарова достиг уже двух тысяч штук и патронов к ним примерно полмиллиона. Только не хочется тратить на патроны цветной металл. Поэтому проводим эксперименты с различными типами лаков, которые бы надёжно покрывали стальную гильзу.

— А сколько всего человек допущены к секрету? — спросил адмирал.

— На сегодняшний день семьдесят три человека. Три раза в неделю собираемся в подземном тире и тренируемся в стрельбе.

— Императрица в курсе?

— Да. Устроили ей парочку провокаций, чтобы понимала, жизнь не райские кущи, опасности могут поджидать в самом спокойном месте, и лишь надёжное оружие способно защитить жизнь. Заодно вдолбили в её голову, почему необходимо хранить эту тайну даже от самых близких людей. Но всё равно приглядываем... Её безграничное доверие к брату не позволяет расслабляться.

— Понятно, — Константин несколько раз кивнул головой и ненадолго задумался. — Иван, а что у тебя в городе с войсками?

— Три тысячи человек, — ответил Сомов и дополнил. — А конкретно: инженерно-сапёрный полк, артиллерийский полк, пехотный полка, полк улан и полк рейтар. Но надо ещё столько же, то есть создать полноценную дивизию.

— А я слышал, что вы от рейтар хотели отказаться?

— Не совсем так, — стал отвечать император. — Просто у нас два ретивых лейтенанта всё порывались повоевать, пришлось отправить "непосед" в армию Андрея Палеолога, пусть набираются боевого опыта. Здесь от них существенной пользы не наблюдалось. С местными племенами прекрасно справляются пограничники и уланы. Хотя между ними особой разницы нет. Форма абсолютно одинаковая, не считая знаков различия и кое-какого оружия. Пограничников, например, учат пользоваться арканом и эффективно применять собак. Однако, как ты слышал, наместники входят в силу. Лошадей в стране становится всё больше и больше, а вместе с ними увеличивается число лёгких всадников. Им надёжно может противостоять только тяжёлая кавалерия. Тем более экипировку для неё делают исключительно в столице. Так же только в столице разводим крупных боевых коней. Остальным это не по силам.

— Резонно, — кивнул адмирал. — А как экипирован брат твоей жены и его люди?

— Он хотел, чтобы, как рейтары. Только хрен ему! А то увидел здоровенных жеребцов и необычные доспехи, сразу решил, что сейчас ухватит Бога за яйца. Ага! Держи карман шире! Мы вкладываем нехилые бабки в это дело, а он обрадовался всему готовенькому... Короче, я определил его дружину в пограничники.

— То есть, они экипированы, как пограничники?

— Да. Им и это за счастье. Кони выносливые, сабли стоят целое состояние, лёгкие кавалерийские пики тоже сделаны из лучшего материала. Правда, вместо арбалетов у дружинников луки. Из них они мастерски стреляют. А вот огнестрельным оружием брезгуют пользоваться. Невместно, видишь ли... — император брезгливо скривился. — Одеты дружинники в зелёный камуфляж и лёгкий бронежилет. Хотя, кто в Излодях (Ист-Лондон) больно следит за их формой одежды? Каждый чем-нибудь да украшает себя. Павлины, блин! Частенько вместо повседневной формы, красуются в парадной.

— А город как, строится?

— А чего бы ему ни строиться? — иронично хмыкнул император. — Мэр есть. К тому же молодой, энергичный... Он и рулит всеми работами. А князь и его дружина живут в своё удовольствие. Тем более женились на богатых невестах, так что деньги имеются.

— Откуда невесты? — удивился Константин.

— Из пиратских городков, которые разграбила армия Андрея Палеолога, — влез в разговор министр безопасности. — Всех молодых красавиц вместе с приватизированными богатствами вывезли оттуда к нам. А мы обеспечили невест богатым приданым и подогнали женихов. Правда, все невесты предварительно прошли через мою службу, — многозначительно улыбнулся Бурков. — Внимательнее будут приглядывать за своими мужьями.

— Да, уж, контора не дремлет! — хохотнул Сомов.

— А то твои люди этим не занимаются? — не остался в долгу Артём Николаевич. — Дамы из службы охраны, наверное, во всех постелях побывали...

— Но-но! Не надо наговаривать на моих девочек! — нахмурился маршал. — Они и без этого умеют охмурять мужчин. Самовлюблённые павлины зачастую ведутся на простую улыбку, обращённую в их сторону. Чтобы показать свою значимость эти придурки так распускают языки, как не снилось священникам на исповеди. Тем более, мои красавицы изучают медицину. Подпоить или усыпить охваченного страстью кавалера не составляет большого труда. Короче, с нравственностью у них всё в порядке.

— А у тебя?

— Артём Николаевич, завидуй молча, — парировал Сомов, а все прочие мужчины недвусмысленно заулыбались, кроме императора.

— Хватит спорить! — повысил он голос и обратился к маршалу. — Как там проходит церковный собор? А то со всеми свалившимися на нас событиями не было времени об этом поговорить...

— Нормально, проходит. Хотя, святые отцы в некотором ахуе от новых знаний. Они-то думали, что на соборе будут решаться вопросы, связанные с религиозными канонами, а на их плешивые головы обрушили науку. Причём с наглядной демонстрацией. Ту же анатомию и по картинкам изучали, и на хирургических операциях присутствовали, полностью соблюдая режим стерильности. Проходили курс физики, который ТАМ преподавали детям в седьмом классе, а у нас здесь в пятом классе начальной школы.