К счастью, на деле, "кастовая сегрегация" свелась к тому, что в расположении появилась ещё одна новая палатка-столовая "для технического персонала" (в дополнение к "солдатской" и "научной") и палатка-казарма для него же. Если верить моему носу, рацион у "срочников" и работяг ничем не отличался. Из одной полевой кухни столовались. По работе я ни с теми, ни с другими, практически не сталкивалась... Дела хватало всем.
Следующие за прибытием несколько дней напряженного ожидания запомнились плохо. Точнее, слились в один сплошной бедлам. Единственным островком стабильности посреди нарастающего шухера, как ни странно, оставались кухонные постройки. Остальной лагерь претерпевал радикальные перемены буквально ежечасно. Появлялись и пропадали сборные домики и палатки. Тянулись в неизвестность "Аномалии" кабели, тросы и шланги... Рычали дымным выхлопом разнокалиберные моторы и моторчики. Шелестел ленточный транспортер, унося в серое марево "Дыры" бочки, тюки и ящики... Бегали, стучали молотками, жужжали инструментами или ругались люди в военной форме и рабочих робах. Ночь просто исчезла, как явление, в ослепительных лучах прожекторов заливающего света, поднятых на телескопических вышках. Спали мы в маленьком двухместном "жилом модуле", с электрическим отопителем и двухслойными стенками из синтетики. Владимир появлялся среди ночи, пропадал на рассвете. Пока, наконец, не ушел насовсем. Без предупреждения. Вообще не вернулся. Сунулась в штабную палатку — меня выставили. Не положено. Занялась сверкой перечней снаряжения, отвлеклась... Прервали. "Это уже не надо!". А что надо? Оно-то хорошо, конечно — раскидаться с делами пораньше, а тут сюрприз — исчез сам модуль. Со всеми вещами. Вообще. Вместо него — пустое место.
Мобильный телефон, по приезде на Новую Землю, заткнулся сразу и навсегда. Рация, в моих "умелых" руках, быстро надежно испустила дух, буквально на следующий же день. И вот... Ни связи, ни понимания, что происходит. Какой ни какой, а свой дом. Был... Это оказался буквально "добивающий" удар. Жесткая кушетка под казенным одеялом, за эфемерными тряпичными стенками, для меня в тот момент выглядела последним островком спокойствия. Специально же выкроила час и отказалась от ужина ради привалиться и закрыть глаза (перед которыми всё равно продолжают мелькать числа и таблицы). А! Уселась на первый попавшийся ящик и заплакала. Плевать, что подумают люди. Я устала, я замерзла, я просто хочу отдохнуть... Почему мир такой?
Теребящего меня за плечо пожилого дядьку, в промасленной робе и свитере, я сначала собралась просто послать. Отстань! Само пройдет... А он — не понял... Или, не захотел понимать. Или, наоборот — понял без слов. Может быть у него дочка моего возраста, тоже с закидонами... Короче, меня ухватили "под локоток" и повели. Напрямик... Ныряя в промежутки между контейнерами, защитного цвета грузовиками с кунгами и грудами снаряжения. Пришли. Лесенка... Дверь, ведущая в вагон на колесах. Насквозь пропитавшееся табачным дымом помещение. Заставленные аппаратурой стойки, вертящиеся кресла. Духота, несколько молодых парней, в одних тельняшках на голое тело, что-то там щелкают и переключают.
— Принимайте! Ещё одна потеряшка! У вас заряженные аккумуляторы к рации есть? — а откуда он узнал, что моя рация не работает? И уже обращаясь ко мне, — Вы, девушка, тоже свой жилой модуль не нашли?
— Угу, — всхлип вышел жалостный. Давно не попадала в ситуацию "девочка, какой твой домашний адрес?"
— Смотри позицию "Б-24"! — кажется, так написано на маленькой пластиковой табличке у меня на груди.
— Её здесь нет! — почему это меня нет? Вот же я — здесь... Новый начальственный голос за спиной.
— Проверьте весь список... — быстрый перестук по клавишам, — и свяжитесь, наконец, с Соколовым... Бардак на борту!
— Кто меня всуе поминает? — фургон дрогнул и ощутимо накренился. Ого, ну и дядечка... Человек-гора... Раньше видела издали. Говорят — его назначили начальником экспедиции.
— Ой! — заметил, пригляделся, похоже — узнал... Протянул руку для пожатия.
— Вас Галина зовут? — молча кивнула, — Почему занятия по обращению со средствами связи не посещали?
— Да я тут... Мы фактически позавчера прибыли... — какие занятия? Не звали меня на занятия. И так — работы валом...
— Она из второй группы! — голос со стороны окна. Как будто номер группы что-то объясняет.
— И что с того? — хм, в присутствии этого добродушного здоровяка присутствующие заметно подтянулись.
— Им связь без надобности. Для проформы выдали, — говорящий осекся на полуслове, — Виноват! Сейчас внесу...
— Поздно, — с медвежьей грацией мужик втиснулся в свободное креслице, жалобно под ним пискнувшее. Осведомился в пространство, — Где?
— Держите! — моя рация снова при мне. Наверно, с новым аккумулятором или что там в ней сломалось. А толку?
— Присядьте, пожалуйста... — этому Соколову психотерапевтом надо работать. Один его вид и голос — успокаивают.
— Я уже ничего не понимаю! — чистая правда, кстати...
— Только что пришел приказ срочно начать развертывание и заселение передового лагеря, — замялся, — там... У вас есть право на один телефонный звонок. Родственникам, знакомым, друзьям... Но, прямо сейчас. Оттуда телефонной связи нет, — повернулся к операторам, успевшим набросить на затрапезные тельняшки мундиры, — Дайте девушке межгород! Где и какой номер вам наверняка ответит? Диктуйте! — в руке оказалась телефонная трубка с непропорционально маленьким дырчатым микрофончиком. Так я последний раз поговорила с мамой.
— И что теперь со мной будет?
— Проводят к новому месту несения... — явно хотел сказать "службы", но, очевидно сопоставил мою внешность с отсутствием знаков различия и поправился, — должностных обязанностей, — после короткой паузы, — Поужинать советую здесь, но ночевать придется — там. Ваш "жилой модуль" и личные вещи уже на новом месте. По всем вопросам обращайтесь... — отобрал и покрутил мою рацию в руках, — по связи, нажав вот на эту кнопку. А там — разберемся... Вы запомнили?
— Это надолго?
— Как сложатся обстоятельства... — блин, если бы тогда знать судьбу заранее! А как её узнаешь?
— Спасибо!
— Сергей, проводите девушку, — к манере Соколова всех однажды встреченных людей запоминать в лицо и потом безошибочно называть по именам всем ещё предстояло привыкнуть.
Подробности нам действительно довели на следующее утро. После завтрака, на фоне волшебного вида с девственно чистым Байкалом до горизонта. Пусть издалека, но видно эту прорву воды, обрамленную горами отлично. Раз посмотришь — ни с чем перепутать невозможно... Хорошо помню приподнятое настроение и ожидание чего-то необыкновенного в ближайшем будущем (и предчувствие не обмануло). Ориентировку давал сам Соколов. Никому не доверил... Кратко обрисовал технический круг задач на ближайшее будущее (обустроить лагерь, быть постоянно готовыми к приятным и неприятным неожиданностям, строго соблюдать технику безопасности). Потом, чуть прошелся по причинам поспешного перебазирования "на другую сторону" основной массы людей и оборудования. Немного другими словами повторил версию Володи, кое-что добавил от себя.
Например, мы впервые узнали, что американцы очень ревнуют к тому факту, что на подконтрольной им территории сходная "аномалия" тоже возникала, но закрылась быстрее, чем удалось ею воспользоваться (по другим сведениям — янки тоже темнят и что-то сделать всё же успели). А это означает, что будет усиливаться давление на Россию, что бы она допустила международные (читай, американские) исследовательские организации к "своей аномалии". Если верить Соколову, на наглые происки мирового империализма родная страна отвечает многоуровневой дезой. Основные её компоненты — наша "аномалия" такая же неустойчивая (это отчасти верно), очень маленькая (тоже верно, когда протискивалась, специально развела руки в стороны и уперлась в упругое "ничто", размахом не более метра в ширину и высоту) и пока находится в стадии изучения (святая истина, для чего мы все здесь и собрались). К сожалению, спутниковую разведку и всевозможные "Гринпис" никто не отменял. Поэтому гнать в сторону Новой Земли массу людей и техники по политическим соображениям преждевременно. Желательно, на первом этапе, максимально обойтись своими силами... По тем же причинам, никак нельзя допустить разрастания лагеря перед входом в "Дыру" сверх первоначально существовавшего (тайна появления и исчезновения палаток и "жилых модулей раскрылась"). Желательно вообще убрать его с глаз долой, оставив на виду у шпионов буквально 2-3 палатки и охрану. Зато — разрешено (даже негласно рекомендовано!) максимально использовать абсолютно всю технику, материальные и наличные человеческие резервы, вплоть до привлечения к охране периметра и погрузочно-разгрузочным работам рядового и командного состава "Оленегорского горняка" с "Профессором Штокманом". Вся полнота власти (фактически диктаторские полномочия) "на той стороне" в период особого положения (пока не стихнет международный натиск) возлагаются на нейтральную во всех отношениях фигуру представителя от МЧС Вячеслава Соколова. Вот — перед вами. Просим любить и жаловать. Здесь и сейчас — он отныне царь, бог и воинский начальник.
— Моя работа — спасать людей и давить бардак, — веско добавил Соколов, — Кому не нравится — скатертью дорога.
Новое место жительства (после пустоши Новой Земли) показалось уютным, как хорошо организованный туристический кемпинг. Выстроенные словно по линеечке, на ровной полянке, разноцветные "жилые модули" "научного" поселка. Чуть в отдалении — защитной расцветки скопление "военного" лагеря. Несколько огромных спальных палаток для солдат и похожие на наши, только защитного цвета, "жилые модули" командного состава. Сверкающий свежими досками навес для склада ГСМ на возвышении, такой же новый, но пока недостроенный склад вещевого имущества... и — развалы упомянутого имущества, накрытые пленкой и брезентом кучи, куда ни глянь, во все стороны. Сфотографируй такое иностранный шпион — вражеские аналитики долго бы ломали над зрелищем головы... Если одним словом, то вокруг лежало "всё что меряют в длину", складное или "меньше метра в поперечнике". Габарит явно задавал размер "аномалии". Преобладал всевозможный "длинномер". Штабеля буровых труб, свертки кабелей и канатов, тросов и шлангов (часть — на самодельных катушках, сбитых из таких же свежеспиленных досок).
Для меня загадка легко разрешилась суетой возле скромненького навеса, скрывающего выход "Дыры". Торчащий из него ленточный транспортер трудолюбиво выплевывал наружу бесконечный поток ящиков, свертков и тюков. Почему-то рядом громоздилась гора явно пустых, металлических бочек. Несколько рабочих, поминутно сменяясь, всё принимали и принимали лезущие к ним в руки грузы, а остальные — с трудом успевали сортировать имущество по сортами и по категориям. Чуть поодаль, на самодельных козлах, сколоченных из наскоро окоренных бревен, медленно крутился такой же, как и они, самодельный дощатый барабан, принимая на себя новые и новые витки каната... Пустые бочки, кто — на себе руками, а кто — по земле пинками, солдаты перемещали в сторону склада ГСМ. Туда тянулся из "аномалии" толстый обрезиненный шланг, а переменившийся на минутку ветер, принесший запах солярки, намекнул о содержимом наполняемых бочек. В принципе — разумно. Пустые бочки сунуть в узкий проход — легко, а наполнить их через шланг можно и не мешая основному грузопотоку. Судя по всему, пропускную способность узенькой "Дыры" старались использовать по самому максимуму, а что не получалось пропихнуть "с той стороны" в собранном виде — немедленно мастерили из подручного материала "на этой". Словно в подтверждении догадки, поодаль, на кромке кедрового леса, надсадно завывала лесопилка.
Увы, если здесь когда-то была "девственная природа", я её уже не застала. Буйное и сочное разнотравье на глазах превращалось в вытоптанное стадами слонов подобие грунтового плаца. Когда над дальними деревьями вдруг поднялось облако дыма, в окружении тучи испуганных птиц, а через несколько секунд донесся бьющий по ушам хлопок взрыва — всё стало окончательно ясно. Райский уголок доживает свои последние часы, превращаясь в перевалочную базу для экспансии абсолютно чужих в этих местах пришельцев из мира победившей техники. Попутно обрастая антеннами радиосвязи, столбами указателями, кабельными линиями и свежесколоченными из досок-бревен пулеметными вышками.
Впрочем, пока миры девственной природы и пыльного асфальта — причудливо уживались. На столике в нашем "жилом модуле" инопланетным артефактом торчал из горла стеклянной банки и благоухал незнакомыми ароматами букет местных цветов. Рыхлые полушаровидные (штук 100-150 цветков) головки выглядели очень привлекательно. Чисто-белые цветки, с зеленой или серо-фиолетовой жилкой посредине лепестков венчика, объединенные в звездчатые соцветия... Никогда такого не видела. Зато стандартный интерьер "тряпочного домика" разом превратился в романтическую обитель влюбленных... Владимир, впрочем, едва заметив моё восхищение, не замедлил опошлить дивное зрелище.
— А ещё их можно есть! — заявил он и, в подтверждение своих слов, захрустел сочным листом, — Душистый лук. По вкусу — почти как чеснок, только без запаха. Хочешь попробовать? Китайцы и цветы едят... На, держи!
— Я сюда не пастись приехала! — утянула со стола банку с неземной красотой, во избежание, — Жалко!
— Этого добра тут много... — покладисто согласился пожиратель букетов, — до зимы цвести будут, — и, без перехода, огорошил вопросом — Ну, и как тебе показался наш будущий "каудильо"?
— Ты кого имеешь в виду? — о посторонних мужиках, в присутствии Володи, надо говорить осторожно.
— Соколова Вячеслава Андреевича, естественно! — что-то не поняла юмора...
— А почему, именно — "каудильо"? — ни генералиссимус Франко, ни генерал Пиночет с этим улыбчивым и внешне надежным, как скала, мужиком с пышными усами у меня не ассоциировались, — Заговор "под кроватью" ищешь?
— Если хочешь раскрыть хороший заговор — его надо не искать, а создавать, — загадочно отозвался Володя, — Не путай понятия вождя и заговорщика. Они не совместимы. Только военного переворота нам тут не хватало.
— Какой переворот? — всё настроение испортил, — Соколов строитель из МЧС! Сам сказал — "умею спасать, защищать и давить бардак". У тебя, от переутомления, профессиональная паранойя началась...
— Не скажи, Галчонок, не скажи... — загадочно ухмыльнулся, — разве ты ещё не заметила, что "космонавты" появляются только на время смены, а ночуют строго "на той стороне"?
— Я здесь сегодня первый день.
— Тем более хорошо... У тебя взгляд свежий, — опять логические головоломки. А, ладно, до обеда мне дано "время на обустройство", хотя обустраивать нечего... Привычный быт восстановлен в прежнем объеме и даже лучше. Можно посидеть и поболтать. О чем угодно. Хоть о Соколове, хоть о самом Пиночете. Я соскучилась...
— И согласись, что местный коллектив тебя устраивает больше?
— В принципе... — с удивлением обнаружила, что он прав. Что на завтраке, что во время собрания, народ собравшийся вокруг выглядел гораздо приятнее, чем раньше, — Все люди делом заняты... Я что-то не заметила?
