— И не только, — криво усмехнулась филологиня, — Для бар и примкнувшей челяди — оно тоже важно! Мы постоянно забываем, что в дореволюционной России главным видом образования было "гуманитарное". Или — наука управлять людьми. Источником информации служили книги. Великая русская литература... Что они в то время знали про съедобные корешки? Например, в книжке Гончарова про Обломова описано, как главный герой, в детстве, их выкапывал и ел... Не с голодухи, понятное дело, а в порядке знакомства с окружающим миром. Толстой писал про "хлеб с лебедой", причём — ругал его. Дескать, хлеб получается плохим. И Чехов о лебеде упоминал. Но, что это за лебеда такая — тайна велика есть. Лично я, даже глядя на картинки — вовсе не припоминаю такого растения. Чего требовать от ленинградцев 30-40-х годов, в массе — едва усвоивших самые азы естествознания?
— Логично...
— При этом, подробно, про съедобные камыши (рогоз, тростник, лопухи и прочую конкретику) классики русской литературы (то есть — Пушкин, Гончаров, Чехов или Толстой) — не писали ни-че-го. А всякие скучные профессора ботаники, если и писали, то кто из "чистой публики", их когда-нибудь читал? Особенно — "с голоду"? Сроду не было, что бы голодный русский интеллигент, ощутив недостаток жизненного опыта — устремился бы в публичную библиотеку, восполнять там пробелы образования. Скорее он (уютно устроившись на кухне, с такими же "студентами прохладной жизни") под пустой кипяток начнет ругать власть и государство, которые его "не обеспечили"...
— А как же крестьяне?
— Скромненько напоминаю, что картофель в России распространился довольно поздно. Принудительно! Для подавляющего большинства русских — это была априори непривычная пища. Ещё хуже, всякие корешки — как бы аналог картофеля. А пищевые традиции есть самая устойчивая часть культуры. Для народа легче сменить веру, язык или цвет кожи, чем традиционные приемы кулинарии и привычный набор продуктов питания...
— Во! — торжественно задрал палец к потолку Ахинеев, — Ломка пищевых традиций — крайне болезненный процесс. Для его стимуляции требуется или чудовищная катастрофа, или столь же зверское капание на мозги.
— Так ведь, в первые годы Советской Власти, на мозги не просто капали, — сорвался каудильо, — Туда, в те времена — натурально срали. Всей мощью современной технической пропаганды! Радио, театры, песни, кино, газеты, книги...
— Точно! — легко согласился главный идеолог, — Культуру питания, для "советского народа" — создавали в искусственно. Обильно разбавляя полезную информацию "политикой". И один из главных постулатов советской культуры питания — "централизованное снабжение". Социализм же! Не ешь с полу! Могучее рабоче-крестьянское государство — надежно защитит своих граждан от угрозы голода и обеспечит их всем необходимым.
— Это вы к чему? — бледную физиономию Ахинеева перекосила сатанинская ухмылка.
— В 30-40-х годах сама мысль о самообеспечении продуктами питания, в стране СССР — преступная ересь, если не "анархизм"... или даже "троцкизм"... А любая попытка самовольно перейти на личное продовольственное самообеспечение — "отрыжка кулацкой психологии"... С прямо вытекающими уголовно-административными карами, как за злую "политику". Очень больными... Некоторые спрашивают — почему, в военное время, советские граждане настолько редко и мало питались "подножным кормом"? Вот поэтому, в частности. Всякого "выделившегося из толпы", так сказать "злостного единоличника" — сразу брали на карандаш! С "уголовными" оргвыводами... И доброхотов-доносчиков — хватало.
Глава 60.
Стыдная тайна Блокады.
И смех и грех. Вроде взрослые люди, а рассуждают как дети. Два стакана холодной газировки, вопреки всем законам биохимии, основательно освежили мне мозги (занятный эффект, кстати). Попробую вставить словечко... Иначе, получается невежливо.
— Граждане, попробуйте себе представить... и в меру сил запомнить... (Ахинеев обязательно посоветовал бы записать на бумажке, но это лишнее), — собрание дружно заткнулось, — Про возможность питание корневищами камыша, ленинградцы начала 40-х годов — знали поголовно! От мала и до велика... — горло опять сжал спазм, ничего...
— ???
— Про "культ Кирова" (нагнетаемый в Ленинграде второй половины 30-х годов всей мощью государственной пропаганды) — кто-нибудь из вас в курсе? Любой лениградец, учившийся в школе-институте при Союзе — основные детали этого "священного канона" — отбарабанит наизусть. Хоть ты его ночью разбуди...
— ???
— Сейчас... — Ленка, как рентгеном, просканировала моё естество наглыми голубыми глазищами (словно я — мышь в зоологическом музее), пару секунд промедлила... и выдала, — А помню! Знаменитый (до войны) эпизод обороны Астрахани, летом 1919 года...
— ???
— В общем, Киров тогда командовал в Астрахани "красными". Его режим — худо-бедно контролировал дельту Волги. Сплошняком заросшую зарослями камыша и прочей водной растительностью. В условиях полной блокады со стороны "белых" (поддерживаемых англичанами) — город начал голодать. Сдаваться — Ленин им категорически запретил. Выхода не было. Однако, продовольственной катастрофы удалось избежать, благодаря массовым заготовкам корневищ камыша на речном мелководье, из которых потом терли муку для выпечки хлеба. Для вылова из воды этих самых корневищ "красные", в два счета, мобилизовали всё свободное население города.
— Было такое... — Ахинеев растерянно потер могучий лоб, — Странно, совсем забыл. Ведь действительно...
— После гибели Кирова — в СССР из него сделали "святого великомученика". Конкретно в Ленинграде, по "житию" (точнее, биографии) Кирова, даже взрослых людей — заставляли чуть ли не экзамены сдавать. Особо выдающиеся эпизоды из этих "святцев" — школьники реально учили наизусть. В частности, про астраханскую Блокаду и астраханский камыш...
— Интересное кино, — заметно подпрыгнул на своем кресле каудильо (ничего, здесь — потолок высокий), — Но, тогда, тем более — почему?!
— Вы действительно хотите это знать? — мне, например, такое — до сих пор неприятно, хотя сама нарыла.
— А куда мне теперь деваться? — резонно...
— В блокадной Астрахани 1919 года и в блокадном Ленинграде 1941 года — сложился принципиально разный моральный климат.
— Это как?
— В рабочей Астрахани 1919 года — революционеры боролись с государством, открыто привлекая к своей борьбе всё население. В культурной столице Советского Союза, осенью 1941 года — государственные чиновники пытались удержать власть. В первую очередь — методами "централизованного распределения" продовольствия. А ведь не получается "централизованно распределять" даровой ресурс, доступный каждому, в любой момент, где угодно и бесплатно. Мысль, вполне здравая двадцатью годами ранее — стала страшным табу. Государственная власть факты существования бесплатных и общедоступных ресурсов — старается поднадзорному электорату не рекламировать. Ничего личного, Realpolitik...
— Но, ведь сами люди должны были понимать... — Соколова опять подбросило, тяжело правда доходит.
— Я же говорю — они не хотели... — каудильо шумно втянул в себя воздух и в два глотка опустошил стакан "шипучки", — Ленинградцы (как и питерцы, до и после) — всегда были о себе высокого мнения. "Соль русской земли" и не иначе... В начале 40-х годов — это дело сыграло с ними исключительно злую шутку. Прекрасно зная, что "можно и так", подражать диким пролетариям с южных окраин — никто не спешил. Все смотрели друг на друга, а особенно — на непосредственное начальство.
Наверное, "со стороны" моя справка получилась жестковатой. Ленка (!) — смутилась. Каудильо — нервно прокашлялся. Завхоз — многозначительно хмыкнул. Плотников — матерно крякнул... Только Ахинеев — остался внешне спокоен. Ну, учтем, что этого деятеля без меня (причем, задолго до меня) — лютая злоба распирала.
— Про камыши и Кирова — информация, конечно, офигеть... — первым подал голос Соколов, — Но, неужели, её реально довели поголовно, до всех ленинградцев? Не представляю... Хотя, тоже учился в советской школе.
— Мы с вами таки учились в разных "советских школах", — горько посетовал Лев Абрамович, — В той, где учился я, например, скажем мягко, в далекой провинциальной Одессе — даже через много десятилетий после войны (!), в школьной библиотеке стояла стопа "святочных рассказов" про советских героев. В основном — "довоенного" издания. "Рассказы о Сталине" и "Рассказы о Ленине", "Рассказы о Кирове" и "Рассказы о Ворошилове", даже "Рассказы о Буденном"... С особой пометкой на обложках — "Для громкой читки"... Что бы даже неграмотных охватить. Подозреваю, что издавали в этой серии и "Рассказы о Троцком", но их потом из библиотеки изъяли. Вся страна — байку про камыши знала.
— Что именно? — напоминаний о своей относительной молодости, да в подобном контексте, каудильо не любит.
— В упомянутых книжках, именно про камыши и Кирова — была отдельная история. В лучших традициях сказочного агитпропа. Там — и про мудрого старика, который притащил коренья волжского камыша прямо на партийное собрание руководства осажденной Астрахани (кто бы туда пустил постороннего?), и про великого вождя Кирова, который талантливо организовал его добычу, и про глупых "белых", которые не могли понять, какого черта дикие толпы простого народа — вдруг полезли в волжские плавни и даже с лодок в воду ныряют?
— Помню я эту макулатуру "для младшего школьного возраста"... — присоединился Ахинеев, — Точно так! Но, я до сих пор сильно сомневаюсь в достоверности подобных историй.
— Правильно сомневаетесь, — моё дело — информировать, вы сами напросились, — На самом деле, вопрос о технологии изготовления муки из корней местного камыша — рассматривался на заседании астраханского "Союза изобретателей", задолго до описываемых событий. Если точно — 21 сентября 1918 года... Гражданская война шла вовсю и умные люди своевременно предложили "резервное решение" возможных проблем с продуктами. Киров подоспел практически "к шапочному разбору". Хотя, определенную роль, его вмешательство сыграло — "рацуху" он продавил. Фактологическая основа байки — верна... Блокада — была, камыш в дельте — тоже был и мука из него — многих спасла от голодной смерти. Все остальные детали — на совести довоенных советских пропагандистов, которые на заказ сочиняли "публичную биографию" Кирова в середине 30-х годов.
— Убедительно, но всё равно непонятно... — Соколов явно решил докопаться до сути. МЧСник, "профи"...
— Галина сформулировала верно, — оживился Ахинеев, — Жданову не повезло. Ему достался "аморальный контингент"... Сытые и не пуганые жизнью столичные обыватели. Пропаганда любой интенсивности — от них отскакивает, как от стенки горох. А уважение к начальству жестко завязано на текущую обстановку. Держать нос по ветру — эти деятели умеют исключительно. Осень 1941 года в блокадном Ленинграде — не то время и не то место, что бы пробовать на прочность авторитет власти. Подозреваю, там и тогда — он был ниже плинтуса.
— Подозрения к делу не пришьешь, — каудильо нервно хлопнул ладонью по столешнице. Доказательства? Сами же недавно говорили, что люди в войну боялись собирать съедобные дикоросы под угрозой репрессий.
— Natürlich, гражданин начальник! Прямо сейчас дошло. Кроме ленинградцев, запертых в кольце Блокады, образовалась и так сказать "контрольная группа" — жители его оккупированных пригородов. С аналогичной "столичной ментальностью". Где, точно так же — росли камыши и точно так же — стало нечего жрать. Снабжением мирного населения нацисты себя не утруждали... Там, в первую военную зиму, свирепствовал Гладомор аналогичный блокадному. Поскольку никакое "гестапо" не мешало уже освобожденным от большевистского ига Russische Schweine собственноручно накопать себе запасец съедобных корешков на зиму, в ближайшем болоте, но господа ленинградцы — были абсолютно убеждены, что они "кюлютурные люди", как минимум — "тоже европейцы", достойные пристойного "государственного обеспечения". Их личная трагедия состояла в том, что немцы — указанного заблуждения не разделяли.
— Откуда вам сегодня знать, что думали обыватели в самом Ленинграде и окрестностях?
— Предлагаю сопоставить два факта! — по-прокурорски ухмыльнулся главный идеолог, — Во-первых, постоянно "прослушивая" коммунальные квартиры (если телефоны отключены, это не значит, что они стоят без дела), руководство города всячески пресекало любую (!) несанкционированную свыше общественную активность. Доходило до маразма. "Мирняк" перестали загонять в бомбоубежища во время воздушных тревог. Добивалось, что бы все тихо сидели по домам, боясь выходить на улицу. И слушали радио... Не пытаясь общаться и как-то сговариваться для взаимопомощи. А во-вторых... Предупреждаю, это — уже личные наблюдения...
— Ничего, потерпим...
— Мы все помним про эпические подвиги ленинградцев в годы войны. Несколько сотен тысяч гражданских — сразу записались в народное ополчение или состояли в военизированных отрядах ПВО. Десятки тысяч эвакуированных специалистов — создавали военные заводы за Уралом и налаживали производство по всей стране. Оставили после себя города и научные центры в Сибири. Их вывозили из умирающего блокадного города самолетами (!), даже — в самые кризисные дни, даже — в конце декабря первой блокадной зимы... Но, правда жизни состоит в том, что героев и талантов — там оказалось жалкое меньшинство. От силы 10-15% населения.
— Вы к чему клоните? — оратор гадливо поморщился...
— Подавляющее большинство непуганных обитателей Ленинграда, миллионы "коренных" обывателей и "понаехавших" начальников с семьями, в сентябре 1941 года сидели на задницах ровно. И спокойно ждали — когда придут немцы. Они были глубоко уверены, что при любой власти — снабжение в городе останется "столичным" и ничто не угрожает их священному праву ежедневно (!), задешево и без очереди, покупать в булошной — горячую сдобу, а в бакалее — чай, сахар и "сто граммов колбаски"...
— А если не?
— Опыт питерских Майданов 1917 и 1991 года — прозрачно намекает. Ну, такие люди...
— Не смотря на безумные усилия военной пропаганды? — заинтересовалась филологиня.
— Записи "прослушки" ленинградских телефонов, времен Блокады — вы расшифровывали сами, — огрызнулся Ахинеев, — А я сужу по поведению "эвакуированных ленинградцев" весны-лета 1942 года. В 80-х годах, по работе, объездил весь Северный Кавказ, включая главные "курортные" регионы. Так в Пятигорске и Ессентуках, Кисловодске и Нальчике, старики по сей день вспоминают, как сразу после прихода немцев — вчерашние "блокадники", без раздумий, на перегонки, расталкивая друг друга локтями — побежали наниматься на службу в оккупационную администрацию! А что тут такого? Они же — "кюлютурные люди"! Знают иностранные языки и "обхождение"... Не всё ли равно, какому государству служить? Страшно представить, сколько аналогичной публики скопилось в Ленинграде годом раньше! Один легкий намек на отсутствие в окруженном городе запасов продовольствия и получите Майдан-1941.
— Получается, не сработали "книжки для громкой читки", — в свою очередь усмехнулся Соколов, — Учили нас учили, с раннего детства, десятки лет, из каждого утюга и "только хорошему". А как выпал шанс "свободно проявить натуру" — и откуда что взялось? Волосья дыбом!
