— Зря драматизируете, — филологиня изобразила на лице легкое презрение, — Тут, до нас, наконец-то, волна "западного страха" докатилась. О том, что не "имущие классы" могут питаться мясом бедняков, а вовсе даже наоборот... Первая ласточка на эту тему вылетела ещё в 1895 году. Сам Герберт Уэллс осчастливил приунывших сограждан романом-пророчеством "Машина времени", где злобные голодные морлоки по ночам жрут сытеньких, но совершенно беззащитных элоев. Тема жевана-пережевана.
— Меня интересовала "техническая сторона" проблемы, — снизил градус Ахинеев, — Где уцелевшие "питерцы" собираются брать харчи после того, как опустеют склады и магазины? Пускай, их осталось несколько процентов от первоначального населения мегаполиса. Пускай "товарных запасов" им хватит не на несколько дней, а на несколько месяцев... И? Дальше-то что? Тем более, что "наши — не придут" и это всем очевидно... В первую очередь — потомкам "блокадников". Какая у них перспектива?
— Вопросы на литературных форумах стали задавать? — понимающе прищурилась Ленка, — У гордых своей гениальностью авторов "зомбятины" — спрашивать о вещах "неназываемых по умолчанию"?
— Так интересно же!
— И как, удовлетворили любопытство?
— Если бы! — главный идеолог беспомощно развел руками, — Я там был "белой вороной" и объектом насмешек.
— Банили и посылали матом?
— Снисходительно объясняли, что такого рода вопросы — сущая мелочь и как-нибудь, в текущем порядке, обязательно разрешатся. Что кроме магазинов с товарами — есть загородные склады и базы "Госрезерва". Что трюмы морских судов и железнодорожные вагоны на обезлюдевших станциях тоже не пустые. Что можно, наконец, просто взять и купить продукты у сельских жителей... Не все же они погибли? Что в опустевшем городе достаточно всевозможных ништяков для "бартерного обмена" на харчи.
— И-э-э-э... — чуть не подавился от такого поношения основ экономики завхоз, — Они думают, что "селяне" без них не догадаются, где и чем можно поживиться? И в городе, и за городом? Опыт "меновой торговли" на продукты времен Гражданской войны очень прозрачно намекает, кто первым останется сначала без "ништяков", а потом — без последних штанов. Просто потому, что штаны — есть нельзя. Хоть ты их сто вагонов запаси. А кушать надо каждый день... О чем "селяне" — точно в курсе.
— Весь основной упор и пафос на военное превосходства "города" над "деревней". Без оружия и патронов, без техники и горючего — "деревня" не устоит и ляжет под "город" с потрохами...
— А если нет? — многозначительно пожевал губами Лев Абрамович, — Были прецеденты...
— Тогда — "город" пойдет на "деревню" войной, заставит снабжать его продуктами "по твердой цене". Этот Николай Берг мечтает про вооруженный грабеж "аграриев" вполне спокойно. У него даже не "ножницы цен" планируются, а беспощадная "продразверстка". С массовыми расстрелами... "Все кто не с нами — те против нас" И никакой тебе взаимовыгодной торговли или переговоров "на равных". Заветы ленинградских "двадцатипятитысячников" — не забыты. Сразу видно, "столичного" человека...
— А ху-ху — ему не хо-хо? — подал голос долго молчавший Плотников, — Знаю я наших современных "деревенских"... Всё у них в порядке и с техникой, и со "стволами". Где сядешь — там и слезешь... Хорошо, если выйдет живым удрать. Народ в глубинке, на "городских" — сейчас шибко злой.
— Вот и я ему про аналогичные вещи говорил... — закряхтел Ахинеев, — Напоминал об успешном "укрощении города деревней" в последнюю Гражданскую войну и о прецеденте Блокады. Следует признать — он сам о таких делах хорошо помнит. И тщательно воспроизводит в своих пописушках всякие детали. У него, посреди Петербурга времен "зомбиапокалипсиса" — набор атрибутов Блокады. Голодные старики, продающие "с рук" личные вещи за бутылочку молока и "черный рынок" продовольствия (бред собачий, для поголовно вооруженного общества, существующего в режиме "осажденной крепости"). Ну, и произвол ментов, и лихой переход с "бумажных" купюр и кредитных карточек на "золотое обращение"...
Ну, вот чего все опять на меня уставились? Нашли себе "концентратор внимания"... Я и без вас знаю, что у огромной массы моих сожителей по Северной столице — души гнилые, как морковь из советского гастронома. Возможно, от сырости... Других ленинградцев в Россию не завезли, однако.
— Как вы понимаете, переубедить такого человека словами — технически невозможно...
— Леночка... — прокашлялся главный идеолог, — Если я с кем-то спорю, то стараюсь чтобы каждый аргумент воспринимался оппонентом, как прямой удар в зубы. Иначе, не стоит и начинать.
— Кх-х-х-хе-хе! — представила эту "картину маслом" и не смогла удержаться.
— Галочка смеется. Она очень правильно отреагировала. От необходимости признавать конкретные факты или их обсуждать в открытой дискуссии — названный Николай Берг уворачивался, как намыленный. Опять же, какие там факты — если "зомбиапокалипсис" выдумка? Ври, что хочет левая нога.
— Так не признаваться же ему, что в своих "фантазиях" он выдал сокровенное желание профессионального "питерского интеллигента"? — оскалилась филологиня, — Нигде не работать, болтать что в голову взбредет и за это — получать жирный "пенсион" от государства. Вспомнила я этого типа. У него, каждый абзац связного текста — по три абзаца цитат из сетевых "срачей", в которых ему не удалось никого убедить. Этакая "заочная компенсация" чувства собственной неполноценности...
— Очень трудно в наше суровое время корчить из себя "питерского интелигента", если нет навыка ежедневно вылизывать анус начальству. Тут даже не "дресс-код", тут — святое. Отчего поц разрывается между желанием "изобразить из себя" и необходимостью с аппетитом жрать чужое говно. По всем, известным мне из истории примерам эпидемий смертельных болезней, — пожевал губами Ахинеев, — первое, что начинается в городе, охваченном какой-нибудь чумой — массовая паника. Все, куда-то, от этой самой чумы драпают. Самыми первыми — государственная власть... И вообще — творятся чудовищные вещи. Докторишка обязан это знать просто по специальности. Нет у него больше надежд на государство!
— Он знает... — откровенно зевнула Ленка, — И сам про это пишет. Власть — сбежала. На возникшем пустом месте — "государством" объявляет себя первая же банда вооруженных паразитов. И начинает яростно "делить поляну" с такими же бандитами. Причем, все они — считают себя "настоящей" государственной властью, оппонентов — "самозванцами", а обалдевший от чудовищных перемен "мирняк" — не менее чем "предателями". Описано в воспоминаниях любых жертв Гражданской войны. Хоть в Англии, хоть во Франции, хоть в России. Особенно хороши мемуары жителей наших Дальнего Востока и Приморья.
— Да всё понятно... — в свою очередь демонстративно зевнул главный идеолог, — Мне стало интересно мировосприятие "потомственного паразита", применительно к их блокадным заморочкам. Из Ленинграда — власть не сбежала. Всё что там творилось потом — провозгласили "священным каноном".
— И как?
— Щас расскажу, — Ахинеев потянул из кармана свою знаменитую "флешку", — И покажу.
Моя собственная флешка, с легким свистом, отправилась по полировке стола в сторону законной хозяйки. И не упала, остановившись буквально в нескольких сантиметрах от края. Он и более массивные предметы умеет таким манером "запускать"... Видела, как на спор, в столовой, по листу из оцинкованного железа — два десятка полных тарелок по местам расставил. Сам — не сдвигаясь с места. Человек похоронил в себе великого официанта... Ага, экран "планшета" несколько раз сменил свечение.
— Начнем с того, что у каждого "лично ушибленного Блокадой" (простите за термин) — своё понимание "правильного" и "неправильного". Опять же, своё понимание целеполагания властей, в тот момент изображавших "на людях" непоколебимую сплоченность, а на деле — грызущихся между собою. Отдельный вопрос — отношение ленинградского начальства к собственным "подданным". В самом широком смысле слова. В военные и послевоенные времена — трезво судить о таких категориях было невозможно. В современной сети — информации полно. Всё больше и больше. Только никто не хочет в ней ковыряться.
— О, первая военная стенограмма Ленинградского горкома ВКП(б)! — предсказуемо всех опередив — "планшетом" завладела филологиня.
— Надо же с чего-то начинать? — главный идеолог задумчиво поднял глаза к потолку, — Обратите внимание — ещё никто ничего толком не знает! Идут вторые сутки войны. Разгрома Западного фронта — ещё нет. Паники, после падения Минска (через 10 дней после начала войны) — тоже нет. Зато уже имеет место административный балаган. Если подумать, всё, что произошло после — закономерно... Найти бы стенограммы их заседаний, где решали вывозить продовольствие и прочее... Когда уже паника царила — вот там был, наверное, главный цирк. Тем не менее — обратите внимание! У товарисчей сразу рефлекс — приказывать, организовывать, мобилизовать куда-то и кого-то. Они не знают куда и зачем, но — срочно мобилизовать! На реплику, что на оборонном заводе остался только один конструктор — не реагирует вообще никто. Хер с ними, с конструкторами. Обкладывать мешками с песком памятники — вот это самое важное... Зацените, как все присутствующие уверены в безоговорочном подчинении населения.
— Почему бы и нет?
— Кх-хе... Психологически, городские начальники (особенно пожилые) — всё ещё стоят одной ногой в эпохе Гражданской войны. Когда голодающие пролетарии — на их призывы откликались до удивления охотно. Им ведь впервые в жизни обещали "правду" со "справедливостью". Не когда-то после смерти, как попы в церкви, а прямо здесь и сейчас... Эти кадры не ждали "милости с неба" и рвали в бою глотки голыми руками. Эти кадры построили "наш новый мир" на голом беззаветном энтузиазме. Но, с той легендарной поры — миновала четверть века! Вокруг — социализм и "образцовый советский город".
— Не взлетело?
— Стыдно признаться... Всё получилось, с точностью до наоборот. Товарищи партийные руководители ещё не понимают, что им предстоит "вдохновлять на подвиг и на труд" совершенно других гавриков. Не пуганых, избалованных, привычно сытых, но — тоже недовольных! Например, тем они живут пусть и лучше всех в СССР, однако — в разы хуже, чем "за границей". Причем, считающих виноватыми в этой "несправедливости", именно партию и советское правительство. Совершенно уверенных, что уже не они сами (!), а могучая "государственная власть" им (таким удивительным и замечательным) — обязана полностью и за свой счет всё наилучшим образом организовать и обеспечить. Улавливаете, какой там, на ровном месте, образовался конфликт интересов?
— Круто! Каждая из сторон — совершенно уверена, что это не она, а ей все должны...
— Вот по этому поводу, первоначально, я на сетевом форуме с Николаем Бергом языком и зацепился... Странности есть у всех. Но, у данного "бывшего товарисча" — совершенно маниакальное почтение к институту "государства". Слова против не скажи! Для русского — отношение удивительное...
— Он же — "коренной ленинградец"! — словно азбучную истину, лениво процедила Ленка.
Стенограмма совещания в Ленинградском горкоме ВКП(б) от 23.06.1941 года "О мероприятиях в связи с военным положением" (листы 1-2).
— Это вы в столицах живете. Это для вас — такие вещи очевидны. Провинциалам, вроде меня — приходится набираться личного опыта. Отчего и произошла дальнейшая история... Сначала — мне показалось странным, что человек, семья которого чудовищно пострадала от произвола государства, на это самое государство готов молиться. Даже через семь десятилетий! А когда мне интересно, я обычно начинаю "рыть материал". И анализировать. Факты, высказывания, эмоциональную реакцию собеседника...
— Так понятно, почему... — внучка секретного академика с чувством потянулась, — У семьи этого самого докторишки — всё сложилось хорошо. Ну, по меркам эпохи... Они дожили до весны и эвакуации. Уже этого факта вполне достаточно! "Имущие" были люди. Не какое-то "подзаборное быдло". Они были уверены, что самое главное в смутные времена — "демонстрация лояльности". Холую простится.
— А вот мне — тоже непонятно... — "планшет" перекочевал в могучие лапы каудильо.
— Проговорочки... — Ахинеев закряхтел, поудобнее усаживаясь в кресле, — Например, когда я попытался выяснить у Берга — что помешало его родственникам перебраться из мерзлых квартир в гораздо более теплые подвалы? Реакция оказалась парадоксальной. Мне, в истерической форме, было заявлено, что никаких подвалов в ленинградском "старом фонде" жилья — нет! Вода близко и всё топит.
— Это вы непозволительно глубоко "ленинградские тайны" копнули! — зло хмыкнул Лев Абрамович, — Могу пополнить вашу копилку загадок. Отношение к этой теме у "коренных" до сих пор на удивление нервное. На форуме ЛАИ, например, да и на многих исторических — про "подвалы Ленинграда" упоминать нельзя! Банят сразу. А про тот факт, насколько они большие и разветвленные — мне товарищ постарше рассказывал. Как он в детстве ходил к знакомой девочке, жившей аж через две улицы. Зимой! Через подвалы, не выходя на поверхность. Обычно он говорил родителям, что идет к товарищу в том же подъезде. Уходил и возвращался по-домашнему легко одетым. Сплошь на железные двери с замками — всё это необозримое подземное царство заперли только в 60-х годах. Видно, ваш оппонент из послевоенных.
— Может быть, может быть, — согласился главный идеолог, — "Воспитанного мальчика", из "хорошей семьи" — не пускали бегать-играть куда попало и с кем попало... И? Личного опыта — нет.
— А почему ему про запретные "ленинградские подвалы" ничего не рассказывали, можно легко реконструировать... Благо, полно материала для сравнения. Хоть социологическую статью пиши...
— ???
— В осажденной Москве примерно то же самое творилось... — небрежно ответила на наш молчаливый вопрос филологиня, — Просто дело не дошло до окружения. Ограничилось известной паникой. А так — творился содом, как в лучших борделях мира. Толпы беженцев, пытающихся "как-то зацепиться" в сытой и благополучной столице. Взятки, звонки "влиятельных лиц", "временные разрешения" и прочее.
— ???
— Москва и Ленинград, перед войной — самые перенаселенные города Советского Союза. Там своё собственное население — друг на друге сидит. В коммуналках и полуподвалах давится. И вот, представьте, в эту "банку со шпротами", пользуясь бардаком эвакуации — дополнительно втискиваются ещё пара-тройка миллионов желающих поселиться в "козырном месте". Куда их всех девать? Отгадайте с трех раз! Дополнительная вводная — на носу зима... Внезапно — наша, северная. Вы ведь исследовали этот момент со всех сторон?
— Угу... — тяжело выдохнул Ахинеев, — Даже нашел документальные доказательства. Вы девятый и десятый листы стенограммы — гляньте...
Стенограмма совещания в Ленинградском горкоме ВКП(б) от 23.06.1941 года "О мероприятиях в связи с военным положением" (листы 9-10).
— Что именно?
— Про подвалы и бомбоубежища... Если верить официальным данным "Истории Блокады", то уже к августу 1941 года по Ленинграду было подготовлено к эксплуатации 4612 бомбоубежищ, на 814 тысяч человек и отрыто 336 погонных километров "щелей-траншей" рассчитанных на 672 тысячи человек. Продолжалось строительство ещё 383 бомбоубежищ, совокупной вместимостью на 65 тысяч человек... Все они — военные объекты. Охраняемые и засекреченные. Местное население про их существование большей частью не знало... Вход по пропускам и так далее... Обратите внимание, отцы города ещё дискутируют на тему — надо ли ставить уличные указатели, возле входов в эти самые бомбоубежища? Вдруг, там, во время воздушной тревоги, устроят давку "посторонние" люди? Вдруг, те "кому положено" — не влезут?
