— Сталин заподозрил, что возможен "перехват управления" международными фракциями Коминтерна, лично ему, что ранее, что тогда, вовсе не подконтрольными? — браво, товарищ начальник.
— Хуже! Сталин, одним из первых — заметил, что "хвост пытается вертеть собакой"...
— "Перехват управления" успешным проектом, — заскрипел говорящий ящик, — Классика! Лучше всего оно удается через присвоение некого священного символа". Российская империя, например, добрых четыреста лет, с маниакальным упорством мечтала завладеть Цареградом...
— Вы опять про "аномалию"? — усы нашего предводителя возмущенно зашевелились.
— Про неё, родимую. Кто "приватизирует" — тот может властвовать и повелевать. А в начале 20-х годов, "священной коровой" для коммунистов — была Мировая Революция. Ради неё они жили и умирали. Менее масштабные цели — казались недостойными внимания. Смирнов это понял, а вы — нет...
— Так ведь что от той "дыры" осталось? Морок один. Спросите Радека, он подтвердит.
— Если профессора твердой рукой взять за яйца и хорошенько крутануть (а на завхоза стимулятор уже тоже почти не действует, если при нас с Ленкой грубит — значит, пошел "отходняк") — то он "подтвердит" всё что угодно. Поскольку "слаб в коленках"... и слишком любит красивую жизнь...
— Ну, — усомнился каудильо, — Если верить "видео", в ствол взведенного пистолета — он совсем недавно смотрел довольно равнодушно...
— Опять не понимаете... — уже почти расстроился Лев Абрамович, — Вся разница между Радеком и Смирновым в том, что полковник — считает (он подчеркнул это голосом) себя "элитой", зато профессор — считает его "тупорылым-солдафоном". И держит марку... Чувствуются воспитание и порода. Радек убежден, что выстрелить в единственного человека, от которого зависит возвращение домой, ни у кого из местной банды вояк — духу не хватит. Зато персонально вас, если желаете знать — они оба, причем искренне (!), считают "зарвавшимся быдлом". Что бы вы для них не делали и какие бы подвиги не совершали. Всё повторяется...
— Галина? — тема интриг и кадровых комбинаций Соколову, как обычно, неприятна.
— Тема холерно противная, но вам такое надо знать. Вплоть до революции 1917 года, весь так сказать "цивилизованный мир" — считал Россию отсталой аграрной страной, будущей колонией, по иронии судьбы населенной "белыми папуасами". Значительная часть отечественных "марксистов", это мнение полностью разделяла. В первую очередь — хорошо образованные выходцы из состоятельных кругов.
— Так ведь, после Октябрьской революции — всё принципиально изменилось...
— С какой стати? Как считали всех нас дикими варварами, случайно усвоившими крохи из "самого передового учения", так и продолжили считать. "Большевики"? Фи... То ли дело Запад! Там культура. Там авангард мировой коммунистической мысли, самый образованный и прогрессивный рабочий класс. Ради "парадного фасада" отечественного "Красного Проекта" Ленину приходилось изворачиваться и находить компромиссные решения. Руководство Коминтерном, например, он доверил Зиновьеву, который при достаточно невысоких морально-деловых качествах — обладал достаточным "светским лоском". Какое-то время, примерно до осени 1923 года, казалось, что всё идет нормально. Что до Мировой Революции — рукой подать. И вдруг — выяснилось, что под Мировой Революцией, у нас и в Европе, понимают разное.
— Не удалось превратить в колонию силой, решили попробовать хитростью... — каркнул говорящий ящик, — Благо, желающих примазаться к "коммунизму" среди европейских "левых" оказалось в избытке... Вчерашних "социал-шовинистов" из Центральной Европы, потерпевших поражение от "правых", мысль оказаться у власти с помощью победоносной Красной Армии — очень даже грела. Особенно, немцев.
— Особенно, учитывая привилегированное положение "немецкой фракции" в Коминтерне...
— Мне бы убедительных доказательств... — поморщился каудильо, — Кара-Мурза пишет...
— Для отечественного читателя... А на расклад надо смотреть со всех сторон. После 1918 года — "мировое сообщество" объявило Советской России полную торговую блокаду. По сравнению с царскими временами — её международный товарооборот упал более чем в тысячу раз... Предполагалось, что этого достаточно. Выяснилось, что нет... "Отсталое натуральное хозяйство", как оказалось, в ситуации "тотальной войны на измор" — имеет свои преимущества. За первые послереволюционные годы, в том числе героическими усилиями многих деятелей из Коминтерна — тиски блокады удалось расжать... Но, запланированный "поход в Европу" — сорвался. Ленин — умер. Расклад сил в мире начал меняться и превращение советского "Красного Проекта" в самостоятельную силу мирового уровня — многим стало казаться оскорбительным... Учитывая аморфность организационной структуры Коминтерна и своеобразие взглядов наиболее влиятельных его активистов (богатых и высокообразованных европейцев) — следовало ожидать ответного удара именно по этой "линии". Про "Золотую блокаду" кто-нибудь помнит?
— Смутно...
— Её ввели Европа и США в ответ на решение РСФСР о монополизации внешней торговли. С 1925 года все страны перестали принимать у СССР золото в качестве оплаты импортного оборудования и технологий, требуя расплачиваться исключительно натуральным сырьем. Нефтью, зерном или лесом. В 1930 году — условия ещё ужесточились. В качестве "валюты" наши внешнеторговые партнёры согласились принимать одно зерно. Вплоть до 1934 года Советский Союз не мог расплачиваться за импорт золотом. Исключение (ради очевидного издевательства) оставили для золотых монет "дореволюционной" чеканки.
— Логично, — скрипнул говорящий ящик, — Папуасам свою валюту чеканить не положено. Они обязаны расплачиваться чужой, вырученной от продажи природных продуктов "белым господам".
— Хотите сказать, что не мытьем, так катаньем, новую "послереволюционную" Россию — продолжали запихивать в положение "сырьевого придатка"? А буржуи-империалисты и "евро-коммунисты", в данном случае — проявляли трогательное единодушие? — осталось только кивнуть... — Не так живем?
— Именно! Формальное главенство Коминтерна над всеми "национальными" компартиями, буквально на глазах, стало превращаться в "дубинку" для управления этими самыми компартиями извне. Товарищ Зиновьев при этом, просто автоматически, так сказать "силой вещей" — превращался в "вождя мирового пролетариата". А товарищи из ЦК ВКП(б) — в его "непосредственных подчиненных". Тот факт, сам Зиновьев при этом крутил мутные интриги в муждународных кругах с не вполне "коммунистическими" и откровенно "буржуазными" силами, его советским товарищам предлагалось молча терпеть и принимать, как "неизбежное зло". Исключительно ради торжества Мировой Революции...
— Я бы не потерпел...
— Сталин — тоже не потерпел. Уже в 1926 году, бывшего товарища Зиновьева — вышибли и из руководства Коминтерном, и из партии... Кстати, с тех пор, для подстраховки, коммунистическая партия России в СССР принципиально не создавалась... ВКП(б) и КПСС — являлись "надгосударственными организациями". Тем не менее — международные интриги в коммунистическом движении продолжались. На новом витке обострения — встал вопрос о доверии всем активистам Коминтерна и "старым большевикам".
— Особенно, когда в поисках поддержки для ведения внутренних склок — они принялись искать союзников за рубежом. После отстранения от руководящих постов популярного в "левых кругах" Троцкого — опасность выросла необычайно.
— В Союзе назревал "правый переворот" и "конвергенция с Западом"? Стало невозможно достаточно надежно отличать "своих" от "чужих"? — Соколов поежился, — Непонятно, откуда ждать удар?
— Примерно, — ещё одно маленькое усилие, — В описанной ситуации "параноик" Сталин — сделал нестандартный ход. Попросил у опытного психиатра Бехтерева консультации. Предложил "свежим взглядом" оценить "морально-деловые качества" высшего руководства коммунистической партии страны и "международного коммунистического движения". С позиции "независимого эксперта"... А тот ему, с мстительным удовольствием, продемонстрировал, что к концу 20-х — там скопились не вожди, и даже не яркие личности, а обыкновенные трусливые интриганы... А ещё — болтуны, казнокрады, карьеристы и приспособленцы. За что, в итоге, его и убили. Есть мнение, что именно Бехтерев (точнее, коллектив из "Института Мозга") — предложил тот "социальный проект", который мы называем "Культом Личности".
— Как такое можно устроить?
— Вы только что в кино видели... — сквозь зубы процедила Ленка, — "Пугают, а нам не страшно"... или наоборот — "Страшно, аж жуть!". Радек — полковника видит насквозь и не боится. Хоть маши у него под носом пистолетом, хоть не маши... Нормальный "вождь", для разных типов людей — обязан иметь разный "имидж". Пока Сталин пытался относиться ко всем окружающим его партийным начальникам "по хорошему" — те его считали плебеем. И в упор не видели... Прошибить данный барьер логикой или как-то "заслужить уважение" — физически невозможно. Потому, что и "селюки", и "элита" чувствительны только к "харизме". Гитлер, кстати, тоже данную проблему осознавал и специально брал уроки актерского мастерства. Бешеный успех его публичных выступлений — тому доказательство. Хотя в молодости — будущий фюрер страдал от непонимания... Бехтерев же, личным примером, доказал Сталину, что банда советских начальников любого ранга — ничем не отличается от толпы немецких обывателей. Главное — показаться им в "правильном образе"...
Мужики типа Соколова категорически не любят кем-то притворяться или специально для чего-либо наряжаться. Мысль, что "для пользы дела людям надо нравиться", отвергается ими на уровне подсознания. Особо заядлые — держат в гардеробе один единственный галстук, в комплекте с таким же одним единственным "приличным костюмом" для выходов в свет. Часто — купленным ещё лет 15-20 назад. Оно — им не надо! Кажется, я попала в больное место... Каудильо насупился. Намек-то прозрачный...
— Вы всё время поминаете Бехтерева... И что же он там на самом деле сотворил?
— Живых очевидцев не осталось, — откликнулась филологиня, — Дед рассказывал, как байку, что войдя в кабинет, битком набитый высшими партийными чиновниками ВКП(б) — академик повел себя не жалким посетителем с улицы, и не приглашенным гостем, а изобразил "главного начальника"... Авторитетного "самца-доминанта". Хозяина, с большой буквы. Очевидно, он привык, в подобной личине, усмирять бунты в "психушках"... И вожди — ему начали без звука подчиняться. В присутствии Сталина! Словно собрались не "организаторы Мировой Революции", а вышколенные "зомби". После чего — любезно объяснил, что примерно такой же "эффект безоговорочного подчинения" — случится при встрече данных господ с любым (!) более-менее натасканным "править и повелевать" представителем западной элиты. С предсказуемым результатом... Вспоминаем, как вели себя на разных международных встречах Горбачев с Ельциным (первые высшие руководители нашей страны из "не воевавшего поколения"). Оба — заглядывали иностранным лидерам в рот и всем телом демонстрировали желание чем-нибудь им услужить. Плебеи-с...
— Та-а-ак...
— Фокус в том, что по отношению к "выдвиженцам из народа" — наши партийные вожди, в 20-х годах — старательно имитировали тот же самый "руководящий стиль". Но, получалось плохо. Для сытых людей, с хорошо работающими мозгами — актерская игра заметна. И отвратительна... Требовалось как-то "снизить порог распознавания" фальшивки. Искусственный голод начала 30-х годов, в сочетании с "промыванием мозгов" на современном техническом уровне (радио, звуковое кино, газеты и книги) — позволяли "закрепить авторитет" не особенно при этом напрягаясь. Одна беда — в крестьянской стране требовался соответствующий народному представлению о власти "образ отца нации". Сталин — подошел...
— Потому, что в высших партийных кругах — Сталина тогда не боялись... и не уважали?
— Угу. В качестве "сына народа", по мысли блестящих интеллектуалов из Коминтерна, Иосиф Виссарионович — был "самое то". Рябое, невзрачное, скромно одетое и добродушное убожество...
Каудильо завертелся в своем узилище всем телом... "Модуль" — содрогнулся. Проняло!
— Не верю! — это он зря, при Ленке-то...
— И не надо... — равнодушно потянулась филологиня, — Сами почитаете. "Большевики" образца 1917 года — это небольшая, но исключительно боеспособная кучка международных авантюристов. В ситуации полной катастрофы — они себя проявили. Но, "пока не началось" (в июле 1917 года!), над знаменитыми словами Ленина "Есть такая партия!", раньше всех в мире услышавшие их делегаты Первого Всероссийского Съезда Советов — обидно посмеялись... Очень трудно заранее распознать среди обычных людей "лидеров катастрофы". Это потом — решительные действия "большевиков" вызывали шок и ужас...
— Неужели Сталин в те времена... — к личности вождя и учителя Соколов неравнодушен.
— Да нормально его в партии принимали! Просто рядом с Ленином, Бухариным, Каутским и те пе — он выглядел достаточно серо. Особенно на международном уровне. Свои товарищи его ценили, как безотказного работягу. В первые послереволюционные годы — на Сталина свалилась тяжелая рутина организационной "черной работы"... Да и после смерти Ленина — он особенно не выделялся. Борьба за лидерство шла между монстрами уровня Красина и Зиновьева. Теоретиками и стратегами. Из-за границы в ней активно участвовали иностранные разведки, межнациональные тайные союзы, "стрелки-одиночки" вроде Парвуса... Там — только пух и перья летели! Только когда, к концу 20-х, пыль внутрипартийной борьбы слегка улеглась, а основные "претенденты на лидерство" — вышли из игры или протянули ноги, оказалось, что выбирать "символ режима" — особо и не из кого. Примерно так же выбрали Горбачева...
— Ну, вы сравнили! — начальник задохнулся от возмущения, — Ленин, Сталин и "это"...
— Если хотите знать, — холодно оскалилась Ленка, — объективных критериев оценки — в политике нет! Например, Парвус с Ленином, для современников шли "в одной весовой категории". Сам Ильич охотно заимствовал у него "концепции" (хотя публично конфликтовал) с равнодушного позволения настоящего автора, больше увлеченного крупными финансовыми спекуляциями. Это не мешало Парвусу так или иначе участвовать в революционных событиях... Самый большой мозг, среди лидеров "большевиков" — имел Богданов. Самые разветвленные связи в международных промышленных кругах — Красин. Троцкий — тоже не сразу попал в отпетые враги. На своем месте наркома — он принес стране много пользы.
— Уговорили... Сталин в начале 20-х, в начале 30-х и конце 40-х — три разных лица.
— Не-а, три разных "образа"... — отрицательно крутанулась туда-сюда светлая грива.
— Галина? — а вот не надо смотреть на меня, как на цыганку, предсказывающую судьбу.
— Сталин, насколько можно судить по современным исследованиям его наследия, всегда был примерно один и тот же. Очень быстро изменялась сама страна...
— За что же его тогда настолько люто ненавидели? Тем более — верные "сталинисты"?
