— Ну, вы сами назвались «Golden Boys Инкорпорейтед», за язык вас никто не тянул, — заметил Бонд.
— Тут он прав, — согласился с ним Фред.
— Погоди, как это — обратиться к производителю клубков пыли? — сообразил суперагент.
— Да что ты привязался к этим клубкопухам, я тебе о другом говорю! — кипятился Джордж, взяв Бонда за пуговичку. — У нас же ещё куча проектов. «Забастовочные завтраки», например. Там по рецепту в каждой порции идут две крупинки рога взрывопотама, а эти рога — они дорогие. Ну и что, что одного рога нам хватит на год... При условии разумного использования. У нас нет денег даже на один рог!
— «Погода в бутылке», — выплюнул Фред. — Мы всё лето экономили, на чём только могли. Купили ящик кварцевых колб, зачарованных на абсолютную крепость, с гарантией, для проверки концепции. Так мама закатала в них помидоры! Вот, Гарри, скажи мне, — разумный, взрослый человек будет брать для закатывания помидоров кварцевую колбу, выращенную из монокристалла кварца, из ящика с надписью «Лабораторная посуда», стоящего в нашей с Джорджем комнате, — где каждая мелочь может оказаться опасной для жизни, здоровья и самолюбия любого постороннего?
— Это она не подумала, — глубокомысленно кивнул Бонд.
— Разумеется, оказалось, что помидоры она закатала неправильно, — возвёл глаза горе Джордж. — Не простерилизовала что-то, кажется... Но на банках же чары абсолютной крепости, помнишь? Они не то что взорваться, они даже вздуться не могли! Ну, выставила банку на стол к ужину, дёрнула открывашкой...
Фред рассеянно потёр поясницу и её окрестности.
— Попало нам здорово, — пояснил Джордж. — Ещё и кухню отмывать пришлось... Вот скажи мне, где логика, — она взяла нашу посуду, она допустила ошибку в рецепте, она сама же сняла с посуды крышку, а отмывать кухню всё равно пришлось нам!
— И хорошее же давление там скопилось! — с гримасой отвращения добавил Фред. — Производитель не обманул, чары в самом деле сработали, как надо.
— Но целый ящик хорошей, дорогущей лабораторной посуды пошёл туда же... Клубкопуху под хвост, — поморщился Джордж. — А в обычной стеклянной бадье торнадо долго не живёт, мы уже пробовали. Там даже «морозная свежесть» держится только неделю.
Джеймс не ответил. В его голове заберезжил свет красивой, элегантной операции, которая будет, безусловно, одобрена на Воксхолл, потому что в ней предстоит обойтись совершенно без стрельбы, беготни и прочих физических нагрузок. Конечно, MI6 придётся немного раскошелиться, но, как говорит старинная еврейская пословица, «Если проблему можно решить за деньги, это не проблема, это расходы». Но надо было разместить приманку очень аккуратно, не потревожив добычу. В конце концов, разве кому-то помешает известная в магическом мире фирма, которая производит всякие странные и необычные вещи?
А если подумать ещё немного... Должен ли он ставить Воксхолл в известность о своём плане? Ведь если нет, то доход от реальных продаж можно будет провести мимо корпоративной кассы прямо на личный счёт Бонда...
— Ребята, я бы рад вам помочь, — развёл руками суперагент, — но, уж простите, у меня с собой только сто пятьдесят галеонов... Было, в августе; сейчас уже меньше осталось. И платёжное поручение я на ваше имя выписать не могу, — это будет выглядеть, как подкуп. Но почему бы вам не взять кредит в «Гринготтс»?
— Они не дают, — выплюнул слова Фред. — Гоблины требуют очень серьёзный залог, сравнимый по стоимости с размером кредита. Если бы у нас было что-то настолько дорогое, нам не понадобился бы кредит. Можно было бы продать то, что у нас есть, и выехать на этих деньгах. Но чтобы продать что-нибудь ненужное, надо сначала купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет.
— Тогда возьмите в долг у других людей, — предложил Джеймс, откладывая в бездонные глубины своей тренированной памяти сведения о кредитной политике гоблинов.
— Никто не соглашается, — Джордж взлохматил рыжие волосы. — Мы продаём кое-что через рекламу в газетах, но там доход мизерный, его хватает только на оплату почтовых расходов и на приобретение самых дешёвых ингредиентов для продолжения изготовления таких же штучек.
— Вы просто не так подходите к делу, — убедительно зашептал Джеймс. — Люди будут давать вам деньги, если вы пообещаете делиться с ними прибылью.
— Зачем нам делиться с ними прибылью?!
— Чтобы они дали вам деньги сейчас! А прибыль вы подобьёте только по итогам финансового года! Смотрите, — Джеймс выдрал из-под руки Джорджа кусок пергамента и лихорадочно начал чертить схему, — у вас всё-таки есть кое-что в активе. У вас есть зарегистрированная торговая марка «Golden Boys Инкорпорейтед», — ведь зарегистрированная же, правда? Это фирма по производству волшебных развлекалочек, всякой ерунды, так? У этого предприятия есть какой-то начальный капитал, — тысяча моих галеонов и что вы там ещё наскребёте. У него есть клиентура, постоянная и не очень; у него есть устоявшаяся репутация. У вас ведь есть клиенты, которые покупают ваши товары больше одного раза? Только из отделения для буйнопомешанных в больнице святого Мунго?.. Нет, их мы упоминать не будем, просто скажем, что они у вас есть. Реклама в газетах, — вы ведь продаёте товар через газеты? Это всё стоит денег! Мы оценим стоимость всей фирмы в... Ну... Пять тысяч галеонов. До сих пор понятно?
— То есть у нас уже сейчас есть пять тысяч галеонов? — прищурился Джордж. — Как интересно, ещё утром была только тысяча.
— Это вся стоимость всего вашего предприятия, — терпеливо повторил Джеймс. — Фактически, столько стоит ваша собственность. И эту собственность вы будете продавать в рассрочку.
— Наложенным платежом?.. Джордж, а давай, мы тебя продадим?
Джеймс сдержался — но с большим трудом.
— Никого мы продавать не будем! — процедил он. — Итак, каждый желающий сможет купить одну пятитысячную вашей фирмы за один галеон. Это даст ему право получить одну пятитысячную конечных прибылей, которые у вас будут через год.
— Если мы не совершим прорыв с клубкопухами, прибыли будут крошечные, — скривился Фред. — Там и на кнат-то не наберётся.
— Поэтому — слушай дальше! — мы будем побуждать людей вкладывать деньги в вашу компанию. Если человек потратит пятьсот галеонов разом и купит 10% компании, вы предоставите ему место в совете директоров. Он сможет высказывать своё мнение и указывать вам, что делать.
— То есть мы будем работать не на себя?..
— Да, вы будете работать не на себя, — терпеливо кивнул Джеймс, — Но никто не помешает нам оставить себе 51% нашей фирмы, и тогда эти новые директора, сколько бы их ни было, не сумеют навязать нам свою волю. Все их предложения — если они будут дурными — мы втроём провалим на голосовании простым большинством голосов.
— Мы? — уловил главную мысль Фред.
— Мы! — энергично кивнул Джеймс Бонд, не прекращая чертить схемы. — Я вхожу в вашу фирму на равных правах, предоставляю вам начальные инвестиции и позабочусь о бюрократической стороне вопроса. За это я возьму треть контрольного пакета. То есть у меня будет 17% всей стоимости фирмы, и у вас с Джорджем ещё по 17%. Всего 51%, то есть мы втроём сможем контролировать всю фирму, кто бы ни купил остальные 49%.
— Идея получать деньги на основе одного только нашего названия мне нравится, — повеселел Джордж. — Только где ты найдёшь таких лохов, которые захотят вкладывать деньги, заранее зная, что мы провалим их предложения?
— О, таких лохов больше, чем ты думаешь, — заверил его Бонд. — Для начала потому, что, если у вас дело пойдёт на лад, та часть вашей компании, которая стоила один галеон, может подняться в цене. Человек вложит сто галеонов, подождёт месяц и продаст свою долю за двести, получив чистую прибыль в сто галеонов.
В глазах рыжеволосых близнецов зажглись искры алчности.
— Правда, вы лично ничего из этих денег не получите, — утешил их суперагент. — Все наши доходы будут только от самых начальных продаж. Но! Продав 49% компании посторонним людям по одному галеону, мы получаем 2450 галеонов, верно? — Джеймс пририсовал к кружку с надписью «5000» ещё один кружок вдвое меньшего размера. — Эти деньги мы пустим в производство, — вы закупите рог бумсланга, шкуру взрывопотама, лицензию на исходники клубков пыли и что вам там ещё надо, — так?
— Рог взрывопотама и шкурку бумсланга, — синхронно кивнули близнецы. — Так.
— То есть активы нашей компании возрастут на две с половиной тысячи галеонов, так? — вкрадчиво продолжил Джеймс. — Стоимость нашей компании вырастет. Значит, дополнительные активы тоже можно продать! Мы сможем продать ещё 2450 свежеобразовавшихся кусочков нашей компании по одному галеону каждый. Понятно, мы продадим всего 49% из них, но в итоге мы всё равно получим ещё тысячу двести галеонов!
— А если мы добавим и эту сумму к своим активам, мы сможем продать ещё 588 галеонов! — осознал Фред.
— Итого 4238 галеонов только за три хода, — согласился Джеймс, не упоминая, что фирма, напечатавшая три выпуска акций за считанные дни, не считается хорошим капиталовложением по меркам любого экономиста, хоть немного превосходящего разумностью кактус. — Этой суммы вам и не хватало час назад, да? Но есть ещё один нюанс. Если люди начнут продавать друг другу свои доли в нашей фирме, и они вырастут в цене, получается, что люди считают, что наша фирма стоит больше, чем мы за неё запросили. Забудьте про четыре с четвертью тысячи галеонов! Допустим, мы не стали вносить деньги от продажи акций в активы; у нас как было пять тысяч галеонов в начальном фонде, так и осталось. Зато акции выросли в цене вдвое: люди продают друг другу свою долю в нашей фирме, которую мы оценили в один галеон, за два. То есть люди считают, что наша фирма стоит не пять, а десять тысяч галеонов.
— Но нам-то что с этого? — не понял Джордж. — Они могут считать что угодно. Мы-то по-прежнему стоим пять тысяч.
— Не совсем, — улыбнулся Джеймс. — Если люди считают, что наша фирма стоит десять тысяч, это значит, что в случае продажи фирмы мы можем спокойно рассчитывать на десять тысяч. Поэтому мы, — ну, на самом деле я, как финансовый директор, — имеем право прийти в «Гринготтс» и потребовать кредит под залог десяти тысяч. Оставим им в залог права на свою фирму. Если мы не справимся с выплатой кредита, и фирму у нас отнимут, «Гринготтс» сможет продать её за десять тысяч, потому что столько, по мнению потенциальных покупателей, она и стоит. Поэтому у них не будет проблем дать нам кредит с обеспечением в десять тысяч галеонов. И неважно, что в документах у нас записано только про пять.
Искорки алчности превратились во всесокрушающий пожар.
— Вроде, всё понятно. Только... А что такое акция? — поинтересовался Фред.
Джеймс объяснил.
— Звучит как способ делать деньги из воздуха, — протянул Джордж.
— Не всё так просто, — вздохнул Джеймс. — Для начала, нам придётся составить бизнес-план и подготовить документацию для выхода на рынок ценных бумаг. А потом мне надо будет регулярно, каждый квартал, публиковать отчёты обо всех наших доходах и расходах, чтобы потенциальные покупатели акций могли оценить для себя выгодность такого капиталовложения. И не забывайте — мы должны в конце каждого года выплачивать дивиденды, или очень убедительно объяснять вкладчикам, куда мы собираемся потратить прибыли. Нет, Фред, длинноногие блондинки не будут приняты в качестве убедительного объяснения.
— Делиться нашими деньгами?.. — скривился Джордж.
— Нет, — покачал головой суперагент, — владельцы фирмы — это держатели акций. Это не вы делитесь с ними вашими деньгами, это вы отдаёте им их долю. Раз 49% фирмы, которой мы управляем, принадлежат вкладчикам, то и 49% прибылей будут принадлежать им.
— Очень заманчиво, — причмокнул Фред, — но я не понимаю, как мы убедим «Гринготтс» начать торговать нашими акциями. Я ни разу не слышал, чтобы что-нибудь подобное происходило. Как ты сказал, — «торговля ценными бумагами»? Нет, у нас такого нет.
— А у маглов есть, — широко улыбнулся суперагент. — Фирма, в которой работает дядя Вернон, как раз представлена на фондовой бирже. И, если «Гринготтс» нам откажет... Что вам мешает взять деньги у маглов?
Близнецы переглянулись.
— Деньги есть деньги, — решил один из них.
— Денег нет, — поправил второй, — поэтому совершенно неважно, у кого их брать.
— Вот и ладушки, — Джеймс встал и потянулся. — Итак, учредительное собрание открытого акционерного общества с ограниченной ответственностью «Golden Boys Inc Ltd» объявляю закрытым. Состав правления: Гарри Поттер — финансовый директор, Фредерик Уизли — директор по исследованиям и разработкам, Джордж Уизли — исполнительный директор. Ведь исполнительный же, да, Джордж? Только, ребята, не откладывайте оформление документов в долгий ящик. Сварганьте хоть какой-нибудь бизнес-план и сделайте подсчёт существующих фондов, а я завтра просмотрю документы и поправлю, если что не так. Вы поразитесь, если узнаете, сколько можно услышать, если сидеть в чулане под лестницей, пока дядя обсуждает финансовые дела со своим адвокатом с другой стороны фанерной перегородки... Если всё пройдёт хорошо, — в чём я не сомневаюсь, — я подам документы в «Гринготтс», а уж если они откажут, передам документы дяде, и он оформит их через своего экономиста. И не забудьте про письмо в «Гринготтс» на тему доверенности для нигерийского адвоката!
— Отлично! Спасибо, Гарри! — кивнул спине Бонда Фред, достал кусок чистого пергамента, перо с автоматическим исправлением ошибок и размашисто написал в самом верху: «Бизнес-план компании „Golden Boys Инкорпорейтед Лимитед”». Джордж, тоже поблагодарив суперагента, навис над плечом брата:
— Ну, что пишем первым пунктом?
— Джордж, тебе не кажется, что никто не будет отдавать свои деньги фирме, в планах которой нет хотя бы капельки амбициозности?
И Фред каллиграфическим почерком вывел:
«Пункт 1. Захватить мир».
* * *
Во вторник основательно закутавшиеся от холода Рон и Гермиона шли на урок к Хагриду с тяжестью на сердце. Гермиона беспокоилась не только из-за сюрприза, приготовленного Хагридом, — она не знала, как поведут себя остальные ученики, в особенности Малфой с приспешниками, если урок будет проходить под наблюдением Амбридж.
Однако, пока они брели по глубокому снегу, генерального инспектора видно не было. Хагрид один ждал их на опушке Запретного леса. Зрелище он представлял собою неутешительное: ушибы, лиловые в субботу вечером, окрасились в зелёные и жёлтые тона, некоторые раны по-прежнему кровоточили. И в довершение зловещей картины на плече у Хагрида лежало нечто, похожее на половину коровьей туши.
— Сегодня занимаемся здесь! — радостно встретил Хагрид учеников, кивнув головой в сторону темных деревьев. — Поукромнее будет. Да и они больше любят темноту.
— Кто это там любит темноту? — в голосе Малфоя звучали панические нотки. Малфой обращался к Крэббу и Гойлу: — Кто, он сказал, любит темноту, — не слышали?
