Фадж поперхнулся.
— Он был?..
— Да, сэр, парамедик «Хогвартса» был абсолютно гомосексуален. Он физически не мог пристать к ученице, потому что ученицы в его глазах не были сексуально привлекательными. А вот во время обследования им учеников в больничном крыле обязательно присутствовал кто-то из учителей.
— Но он же мог быть бисексуален, — задумчиво протянул министр магии.
— Нет, не мог, — мягко поправила его Долорес. — Я нашла этого Бенджамина Гасса, и один из следователей, которым можно доверять, побеседовал с ним. Стоуна никогда не привлекали женщины, и это настолько расстраивало его матушку, что она перевала с ним все отношения.
— Насколько я вас знаю, это ещё не всё, — мрачно предрёк министр.
— Да, сэр, это не всё. Помните следователя из аврората, который проводил расследование на месте? Подпись на протоколе расплылась, но, хвала Мерлину, нет ничего более постоянного, чем временное хранение документации аврората в архиве. В тот день одним из дежурных был некто Аластор Грюм, и на вызов из «Хогвартса» выезжал именно он. И, что ещё более интересно, графологическая экспертиза подтвердила: записка мистера Стоуна, в которой он просит не давать делу ход, написана рукой Грюма.
— Получается, Дамблдор провернул целую операцию с задействованием двух друзей... Как минимум двух друзей... И с убийством, чтобы взять на работу мадам Помфри, — покачал головой Фадж. — Не слишком ли круто для школьного учителя?
— Сэр, мадам Помфри вылетела с работы с «волчьим билетом», — напомнила Амбридж. — Ей грозило лишение лицензии, и она могла остаться вообще без средств к существованию. И внезапно сам великий Дамблдор, — профессор сумела произнести эти слова как ругательство, — обращается к ней и предлагает ей место в штате. Вы понимаете, сэр, это означало стабильную зарплату, сохранение лицензии и, в перспективе, поддержку мощной группы молодых волшебников и ведьм, которым она лечила раны и ссадины. С такой поддержкой можно говорить не только о возвращении в штат больницы святого Мунго, но и о том, чтобы возглавить эту больницу. Сэр, да ради такого шанса Помфри готова была горы свернуть! В тот самый момент, когда всё висело на волоске, её спас солнцеликий Дамблдор лично. Как вы думаете, сэр, будет ли она служить ему верой и правдой, насколько ей хватит сил и немножко сверх этого?
— Понимаю... — задумчиво пробормотал Корнелиус. — Погодите-ка, разве не в такой же ситуации он подобрал этого Снегга?
— Да, сэр, примерно в такой, — подобострастно закивала Амбридж. — Снегг тоже стал изгоем после того, как выяснилось, что у него на руке Чёрная Метка. С помощью Дамблдора он стал уважаемым членом общества и защитил звание Мастера Зелий.
— То есть всё то, что вы мне раньше про него вещали, может оказаться просто туфтой? Игрой на публику? А на самом деле он всем сердцем и душой принадлежит Дамблдору? И как только вы обратитесь к нему с планом по отстранению Дамблдора, он первым делом пойдёт и сообщит об этом плане патрону?
У Долорес Амбридж отвисла челюсть.
— Долорес, не могли бы вы, пожалуйста, прикрыть ротик? — насупился Фадж. — Я боюсь, что в него залетит муха.
Профессор Амбридж захлопнула рот со звучным щелчком. В этот момент её мозги работали со скоростью молнии. Прекрасно осознавая, что ещё одна ошибка может стоить ей карьеры, она решила пока что не признаваться в том, что засекла разговор Сириуса Блэка через камин с кем-то из гостиной Гриффиндора, но не смогла узнать ни личности беседовавших, ни тему разговора.
— В целом, я доволен вашей работой, Долорес, — продолжил Фадж, снова сжимая в руках какой-то предмет. — К сожалению, я не могу сейчас сосредоточиться исключительно на борьбе с Дамблдором, потому что у нас тут ночью был какой-то странный инцидент. Представьте себе, какая-то здоровенная полуразумная змея ворвалась в Министерство, обезвредила ночного сторожа и ринулась в Отдел Тайн. По счастью, Эдвард Рабнотт, прогуливаясь по своему портрету, заметил нападение и оповестил меня, а тем временем Артур Уизли сцепился со змеёй...
— Кто сцепился?!
— Да Уизли же, такой высокий, рыженький, плюгавенький, из отдела по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов. У него ещё жена — бешеная размноженка, и дети — гроза Гриффиндора. Четверо таких, огневолосых, сейчас как раз у вас ЗоТИ изучают...
— Сэр, я знаю, кто такой Артур Уизли, и прекрасно знаю, кто такие близнецы Уизли, чтоб их подняло да прихлопнуло... Меня просто удивило, что Уизли оказался ночью в Отделе Тайн. Ну, и слегка поразило, что он, вместо того, чтобы спокойно пропустить змею и оповестить компетентные инстанции, попытался ей помешать. Он её не поранил?
— Как ни странно, но нет, — покачал головой Фадж. — Это она его знатно пожевала, он чудом концы не отдал. Видимо, мощную магию применил, — там весь коридор покрыт странными выбоинами, как будто по плитам гвоздили с огромной силой. Часть плит просто расколоты, перемолоты в порошок. Но Уизли изрядно покалечен, и не помнит, какую магию использовал. Змее удалось уйти, однако мы знаем, что она пыталась прорваться в Отдел Тайн, и, если бы не случайно попавшийся ей навстречу рыжий подкаблучник, она, безусловно, забралась бы туда.
— И что она могла бы оттуда забрать? — Долорес затаила дыхание. — Сэр, по вашим словам, это змея. Рук и ног у неё нет, одежду с карманами змеи не носят. Что такого змея могла бы унести с собой?
— Не знаю, — снова покачал головой министр, поворачивая сжимаемый в ладонях предмет. — Там, в принципе, мало что хранится полезного. Комната для промывки мозгов... Хранилище пророчеств... Зал изучения времени... Арка Смерти... Но зачем кому-то прорываться к Арке Смерти в одиночестве? Есть и более простые способы покончить с собой. Служба охраны пока что предполагает, что эта змея пыталась прорваться в Зал изучения времени и стащить один из Маховиков, скорее всего, пронеся его внутри своего тела, чтобы получить возможность перемещаться в прошлое. И тут мы добираемся до самого интересного момента, — невесело усмехнулся Фадж. — Как вы справедливо заметили, у змеи нет рук, которыми она могла бы повернуть Маховик Времени, и нет плеч, на которые можно было бы накинуть цепочку. То есть для змеи, какой бы умной эта змея ни была, Маховик Времени бесполезен. Она явно действовала в интересах кого-то другого, кого-то, у кого и с руками, и с плечами полный порядок.
Долорес Амбридж стала первым заместителем Министра магии не потому, что была глупа.
— Или же это мог быть анимаг в своей анимагической форме.
Фадж осёкся на полуслове:
— Аним... Долорес, в Британии всего шесть магов-перевёртышей в змей. Двоим из них хорошо за сто!
— Самое время подвести итоги своей жизни, найти главные ошибки прошлого и попытаться их исправить, — флегматично ответила Великая Розовая Жаба, которая инстинктивно не доверяла людям, способным превращаться в змей, питающихся амфибиями.
— А ведь верно, — поднял брови министр. — Надо будет подкинуть моим ребятам идею. Хорошо, что мы с вами подумали об этой возможности! Всё-таки Британии повезло, что её возглавляет такой умный человек, как я.
Амбридж проглотила первую реакцию на слова Фаджа и сладко улыбнулась министру, представляя, как она разбивает о его шишковатую голову коллекцию своих декоративных блюдец с котятами:
— А ещё, господин министр, не все маги могут быть зарегистрированными.
— Верно! Верно! Вы молодец, Долорес. Я поступил очень мудро, назначив вас своим заместителем. Вы высказываете идеи, почти достойные моего ума! Я попробую представить вас к премии.
Вслед за декоративными блюдцами последовали декоративные вазочки.
— Но мне всё-таки интересно, сэр, — продолжила Амбридж, добавляя сладости в свой голос и достигая таких высоких концентраций подхалимажа, что любой диабетик, которому не повезло оказаться в радиусе полумили от её кабинета, рисковал впасть в кетоацидотическую кому. — Если предположить, что эта змея была настоящей змеёй, а не анимагом в форме змеи и не жертвой трансфигурации, то — сэр, у вас есть предположения, в чьих интересах она могла действовать?
— Разумеется, — важно кивнул Фадж. — Вы же в курсе, Долорес, что змеи — самый любимый инструмент Сами-Знаете-Кого?
— Но, сэр!..
— И Дамблдор тоже это знает, — отрезал Министр магии. — Я думаю, это была настоящая змея, Долорес. Действующая под Империо. И эта змея была запущена в Министерство Магии Дамблдором, чтобы похитить для него Маховик Времени. С Маховиком Времени он сможет вернуться в прошлое и изменить его, придумать более интересную историю, чем байки о воскрешении Сами-Знаете-Кого, получить поддержку масс и влияние толп, и — чем Мордред не шутит! — заменить меня на посту Министра!
Амбридж обдумала сказанное.
— Сэр, Маховик Времени неспособен создать временной парадокс, — указала она. — При его изготовлении особо учитывалась возможность изменения прошлого, и были разработаны меры по предотвращению образования парадоксов.
Корнелиус Фадж хитро прищурился:
— Напомните мне, о каких именно мерах идёт речь, Долорес?
Розовая-Жаба-Под-Чёрной-Мухой откашлялась:
— Ну, это очень серьёзные меры, господин министр. Доступ посторонних к Маховикам Времени производится с вашего личного разрешения. Затем при получении Маховика невыразимец из Отдела Тайн лично и строго предупреждает получателя о недопустимости создания временных парадоксов.
— И это всё?
— Нет, сэр. Ещё получатель расписывается в специальном формуляре, тем самым подтверждая, что он согласен с возлагаемой на него ответственностью, и готов понести наказание в виде существенного штрафа, если в результате его действий будет создан парадокс, который разрушит нашу Вселенную.
— Ну теперь-то всё?
— Да, сэр, теперь всё. Как вы видите, меры безопасности достаточно строгие.
— Но помешать созданию парадокса они всё-таки не в силах?
— Сэр?
Корнелиус Фадж тяжело вздохнул, вложив в свои движения всю скорбь политика, обнаружившего, что его ближайшие соратники не сочли нужным добыть себе мозги.
— Долорес, если маг всё-таки решится пойти на риск создания временного парадокса, что его может остановить в описанной тобой схеме?
— Личная ответственность, сэр, о которой его недвусмысленно предупредили. И сумма штрафа...
— Долорес! — рявкнул министр. — Предположим... — скрежет зубов Фаджа отчётливо доносился из Лондона, — ...предположим, какой-то маньяк всё-таки решился создать временной парадокс. И ему наплевать на строгое предупреждение и на штраф. Что его остановит?
Первый заместитель министра поморгала в недоумении.
— Кроме совести, — подсказал министр. — Потому что мы уже договорились, что он маньяк, а значит, совести у него значительно меньше, чем у меня. И чем у вас, если у вас она есть.
Профессор Амбридж открыла рот, поняла, что у неё от волнения пересохло горло, закрыла его, сглотнула и попробовала снова:
— Сэр, никаких технических возможностей предотвратить создание временного парадокса не предусмотрено. Просто специалисты канцелярии Отдела Тайн, составлявшие инструкции по использованию содержащихся там предметов, не предусматривали возможность, что эти предметы попадут в руки маньяков, не собирающихся соблюдать инструкции. И особенно таких, которые способны рискнуть существованием всей Вселенной, лишь бы добиться своего.
— Великолепно, — прошипел Фадж, конвульсивно сжимая в руке какой-то небольшой предмет. — Теперь вы понимаете, почему я уверен, что это был именно Дамблдор?
Профессор ЗоТИ напрягла память. С её точки зрения, из факта отсутствия предохранительных механизмов у Маховиков Времени никак не могло следовать, что проникшее в Министерство Магии существо было науськано Дамблдором. Но говорить это открытым текстом не стоило.
— Ваша мудрость неподвластна моему разумению, Корнелиус.
— Именно поэтому вы докладываете мне, а не я — вам, — самодовольно ухмыльнулся министр. Долорес Амбридж согласно улыбнулась, представляя себе, как пинает Фаджа в причинное место, которым у политика является рот. — Я уверен, что Дамблдор хотел захватить Маховик Времени, или какой-нибудь другой столь же могущественный артефакт, который позволит ему вернуться на вершину власти. Но, заранее зная, что Министерство охраняется по ночам, он решил сделать ход конём. Он обставил вторжение в Министерство так, чтобы, даже если его лазутчика поймают, подумают на Сами-Знаете-Кого. Так что сам Дамблдор в любом случае окажется в выигрыше: если его затея увенчается успехом, он обретёт потерянное могущество. А если его лазутчика перехватят, все решат, что его послал Сами-Знаете-Кто, — значит, он всё-таки восстал; значит, надо сплотиться вокруг единственного, кто мог Сами-Знаете-Кому противостоять, то есть вокруг Дамблдора... Неважно, как повернутся события; Дамблдор при любом исходе улучшит своё положение. Это проникновение в Министерство на руку только и исключительно Дамблдору.
— Теперь я понимаю, — задумчиво кивнула Амбридж, наблюдая, как министр крутит в руках непонятную штуковину. — Да, сэр, вы совершенно правы; если смотреть на это событие под таким углом, других вариантов не остаётся.
— Именно так, — Фадж расплылся в ещё одной самодовольной улыбке.
Тем временем Амбридж лихорадочно обдумывала полученные сведения. В словах Корнелиуса всё было правильно и разумно, за исключением одной детали: атакованного змеёй Артура Уизли. Уизли был одним из самых верных и преданных сторонников Дамблдора и единственным, работавшим в Министерстве, — по крайней мере, у других работников Министерства, поддерживающих Альбуса, хватало ума держать язык за зубами. Конечно, Дамблдор мог подставить Уизли для придания нападению пущей достоверности, но с тем же результатом можно было бы подставить кого-нибудь менее ценного. Например, Малфоя или МакНейра, на которых у Дамблдора был старый зуб... И потом, Уизли никогда не славился как великий боец; почему выбранная Дамблдором змея, — или похожее на змею существо, — играючи нейтрализовав тренированного охранника, не сумела справиться с канцелярской крысой? Причём нельзя сказать, что победа обошлась Уизли так уж легко, раз, по словам Фаджа, он чуть не отдал концы...
И что Уизли делал у входа в Отдел Тайн? Его кабинет находится совсем на другом этаже. Допуска в Отдел Тайн у него нет, и, пока он не порвёт с Дамблдором, не будет. Хотя... Среди его друзей есть работники Отдела Тайн, — например, тот же Боуд. Может, Уизли шёл навестить своего приятеля? Хм, надо будет проверить, кто из невыразимцев оставался на работе до момента нападения. Потому что если окажется, что никто, — Артуру Уизли, этому маглолюбу и Дамблдорофилу, придётся ответить на несколько неприятных вопросов.
Может ли быть, что верный сторонник Дамблдора сорвал задуманную самим Дамблдором операцию? Рискуя жизнью, сыграл на руку противнику своего патрона, провалив столь блестящую задумку? А сам Дамблдор куда смотрел? Неужто он не шепнул своему миньону по-дружески: «Не ходи сегодня ночью к Отделу Тайн, козлёночком станешь!»?
