Нарцисса поперхнулась столовым вином. Люциус уронил ложку. Дринки материализовалась рядом с ним и принялась вытирать его домашнюю мантию. Обвинение в ненормальности, прозвучавшее из уст шизофренической садистки с симптомами маньяка-убийцы, было столь необычным, что к нему надо было привыкнуть.
— Он не просто тронулся на почве этого Поттера, он конкретно поехал! — продолжила Беллатриса. — Вы видите, каким он стал? А каким он был? Пятнадцать лет назад? Люциус, ты должен помнить! Он был совсем другим! Он не казался ходячим скелетом, который не ломается только потому, что его шваброй подпёрли! Он нормально двигался, он нормально разговаривал, он... Ну... Мной интересовался! А сейчас всё, что его интересует, — это шипеть со своей змеёй и строить козни Поттеру!
— Но ты же знаешь, в чём тут дело, — Люциус промокнул губы и отложил салфетку в сторону. — Когда Петтигрю восстанавливал тело...
— Да, я всё это знаю, — отмахнулась Беллатриса. — Мне Питер уже рассказал, как он лоханулся. Это же надо было, — восстанавливать Повелителя с помощью заклинания, не выяснив сначала все подробности! По-хорошему, его надо было бы заавадить за это, но он ещё может пригодиться нашему Лорду.
— Тогда ты понимаешь, что сделать с этим ничего нельзя. Ты же умная девочка...
— Можно, — возразила Беллатриса, упрямо тряхнув своей антрацитовой шевелюрой. — И если бы ты дал себе отчёт подумать, ты бы и сам догадался. Мы можем сделать нашего Повелителя нормальным, полноценным, адекватным.
— Что? Как?!
— Очень просто, — Лестрейндж переплела свои пальцы и поместила на них подбородок. — Мы его убьём.
Тишину, повисшую над столом, можно было резать ножом.
— Наш Повелитель уже доказал, что он неподвластен смерти, — продолжила Беллатриса. — Я пока не знаю, как, но, очевидно, он сумел каким-то образом договориться с Безносой Госпожой. Поэтому мы его убьём ещё раз: если уж он договорился со Смертью однажды, нет никаких причин ожидать, что он не сделает это снова. А затем мы восстановим его тем же заклинанием, но уже без ошибок, поместив правильную плоть в котёл. С Петтигрю я договорюсь, объясню ему выбор, — или лишиться нужного кусочка плоти, быстро и безболезненно, или лишиться всей прилегающей плоти, медленно и без анестезии. Мы проведём ритуал ещё раз, и наш Повелитель восстановится в своём былом величии, но с нынешним могуществом. И мы наконец-то будем править миром!
Нарцисса отщипнула маленький кусочек хлеба от буханки, лежащей на столе, аккуратно обмакнула его в соус и пихнула своего мужа локтем:
— Дорогой, у тебя челюсть отвисла. Перед тем, как ты соизволишь ответить, подумай вот о чём: тебе не кажется, что отказывать нашей гостье в идее убить Тёмного Лорда — это не так уж гостепреимно?
* * *
Рон Уизли схватил сестру за рукав, целеустремлённо втянул за собой в пустующий класс и закрыл дверь.
— Рон, ты чего? Пусти! У меня сейчас...
— Наплевать, что у тебя сейчас, — жёстко пресёк поползновения Джинни освободиться младший старший брат. — Майкл Корнер подождёт. У нас проблема, знаешь ли.
— Какая на сей раз? — Джинни перестала вырываться, гадая, как давно Рон знает про Корнера.
— Гарри Поттер, — прошипел Рон.
Личико Джинни, которое можно было бы назвать миловидным, если бы оно таким было, исказилось в гримасе, удачно сочетающей безумную злобу и неукротимую ярость.
— Наша мама так замечательно всё распланировала, — продолжил Рон, шипя так, словно он говорил на парселтанге. — Мы дружим, все вчетвером. Растём вместе. Индивидуальность Гарри подавляется нашим с тобой влиянием. Потом я женюсь на Гермионе, а ты берёшь себе Поттера. Папа помогает нам с тобой устроиться в Министерство, отдел значения не имеет. Знания Гермионы помогают нам с тобой справляться с нашей работой, и мы растём в должностях. Гермиона оказывается единственной наследницей двух хорошо обеспеченных зубных врачей, когда они совершенно внезапно обнаруживаются мёртвыми у себя дома, и никому не приходит в голову проверить с помощью Приори Инкантатем палочку, которую я сломал на втором курсе. Я ведь её в самом деле сломал, а Джимми Кидделл[275] её потом в самом деле починил... Гарри и так уже является единственным наследником двух бывших сотрудников Министерства. И с этого момента наше с тобой будущее становится абсолютно безоблачным и обеспеченным.
Джинни согласно закивала:
— Я уже придумала, куда мы бы поехали на медовый месяц!
— Я тоже, Джинни, я тоже. Но этот Гарри Поттер спутал нам все карты. Он отбивает у меня Гермиону, а у тебя — себя! Надо с этим что-то делать!
— Но что мы можем сделать?! — Девушка в отчаянии заломила руки. — Я же не могу просто предложить себя ему! Это неприлично! Мне мама что-то такое рассказывала, — кажется, что приличные девушки не предлагают себя то ли на первом свидании, то ли до первого свидания... И потом, это всё равно не сработало. Он только о своей Гермионе думает!
Рон зарычал.
— О твоей Гермионе, — поправилась Джинни.
Рон сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться, и продолжил:
— В общем, можно считать решённым, что твой Гарри для нас потерян.
— Скорее всего, да, — согласилась Джинни. — Я могу предпринять ещё кое-что... У нас девчонки варят амортенцию в складчину, я хочу попробовать... Но, скорее всего, да.
— Амортенция... — нахмурился Рон. — Не люблю я эту алхимию. У неё противоядие есть. А если он решит его выпить, по дурости или на «слабо»? Может, империо попробовать?
— Империо, конечно, лучше, — согласилась Джинни, — но я вовсе не уверена, что смогу удерживать империо достаточно свободное, чтобы он вёл себя естественно, не вызывая подозрений, и одновременно достаточно жёсткое, чтобы он не обращал внимания на Гермиону. Это работа ювелирная, она не каждому мастеру по плечу, а мне всего четырнадцать.
— Тогда он для нас потерян, — тряхнул головой Рон. — Если амортенция не сработает.
— Да.
— Тогда надо спасать хотя бы Гермиону, — продолжил юноша. — Раз уж твоё будущее накрылось медным тазом, нужно хотя бы моё обеспечить. Половина от плана намного лучше, чем полностью лопнувший план. Не волнуйся, я найду способ поделиться с тобой.
— И что ты предлагаешь?
— Устранить Гарри Поттера, — рискнул Рон.
В классе повисла тишина.
— Не мог бы ты повторить ещё раз? — попросила Джинни. — Мне на секунду послышалось, что ты сказал...
— Устранить Гарри Поттера, — жёстко повторил Рон. — План, на самом деле, простой. Гарри Поттера внезапно убивают. Гермиона, эмоционально привязавшаяся к Гарри, в ужасе и в раздрае. И тут возникает её друг и старый поклонник...
— Виктор Крам? Ты и его хочешь в свой план включить?
— Я, дубина! Я возникаю!
— Да-а-а. Уж что-что, а возникать ты умеешь.
— У Гермионы нет никакой поддержки, кроме меня. Она вешается ко мне на шею, плачет мне в жилетку, мы с тобой аккуратно обрабатываем её, внушая мысль, что самое лучшее, что можно сделать после того, как её любимого жестоко убили, — это выйти замуж... И она выходит замуж за меня, потому что никого другого рядом нет.
— Звучит интересно, — протянула Джинни. — Явно видно, что ты не первый день об этом думаешь. А как ты собираешься удержать Крама?
— Если он появится, то явно решит задержаться, значит, остановится в гостинице, — объяснил Рон. — Я выясню у Гермионы его адрес и выложу эту информацию Рите Скитер. Её статья сделает «Ежедневному пророку» тираж, а гостиница будет блокирована поклонницами Крама. Увидев Крама в окружении десятков или сотен красивых девчонок, Гермиона не сможет поверить, что ему нужна ещё и она, потому что ты, Джинни, напомнишь ей про её бобровые зубы. Мы воспитаем в ней комплекс неполноценности! Она будет счастлива, что у неё есть хотя бы я, а к любому другому парню, который прорвётся через наши с тобой линии обороны и признается ей в своих чувствах, будет относиться с недоверием и опаской.
— Предположим, что это сработает, — покачала головой Джинни. — Но тогда обработку надо начинать уже сейчас. Комплексы неполноценности за один день не воспитываются. А что ты собираешься сделать с Поттером?
— Джинни, из Азкабана сбежала дюжина Пожирателей Смерти, — хохотнул Рон. — Два года назад Сириус прорвался к нам в спальню. Я не вижу причин, по которым какой-нибудь Долохов не может пройти по его стопам. Только на сей раз я заору чуточку позже... После того, как он заавадит Поттера.
Джинни поразмыслила над этой идеей, машинально накручивая на палец локон.
— Поттера нельзя авадить, — ответила она. — Одна Авада от него уже отскочила. Если и вторая от него тоже отскочит, он проснётся и тебя в порошок размажет. Надо что-нибудь другое придумать. Империо во время матча, и направить его в стену на полной скорости?..
— Ты же знаешь, что поле для квиддича во время матча защищено от посторонней магии, — покачал головой Рон. — Иначе любой болельщик смог бы конфундить вратаря.
— Да, верно, — кивнула Джинни. — А во время тренировки?
— Он не тренируется.
— Тогда, может, устроим ему несчастный случай на стрельбище? Во время очередного занятия клуба?
— Там двадцать человек свидетелей! Нет, им всем «несчастные случаи» устраивать нельзя. Два с лишним десятка трупов, трое выживших, из них двое со следами пороха на ладонях, — это плохо похоже на несчастный случай. И Гермиона там же будет, ты не забыла? Мы не успеем навести ей ложную память, пока будем заняты отстрелом всех остальных.
— Да, проблема, — согласилась Джинни.
— Честно говоря, я только про Аваду думал, — признался Рон. — Мне как-то не пришло в голову, что он может быть защищён от Авады. Но... О, у меня есть идея!
— Делись!
— Пусть амёбы делятся, — фыркнул Рон. — Ладно, слушай. Мы с тобой знаем одну личность, которой вот уже полгода смерть как хочется добраться до Гарри Поттера.
— Тот-Кого-Нельзя-Называть?!
— Да! Мы договоримся и поможем ему возможность заграбастать Гарри Поттера. И если у него ничего не получится с Авадой, нашей вины в этом не будет.
— А как ты собираешься выйти на Того-Кого-Нельзя-Называть?
— Мне не надо на него выходить! — улыбнулся Рон. — Знаешь, в моей параллели учится один мальчик, чей папа должен быть на связи с кем-то, кто может выйти на связь с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Я закину удочку Малфою! Он передаст мои слова своему папе, тот передаст дальше по цепочке, Сама-Знаешь-Кто придумает план похищения Поттера, мы отведём Поттера в нужное место — и, таким образом, избавимся от Поттера раньше, чем успеем сказать «Пожиратели Смерти»!
— А Малфой не сдаст тебя Дамблдору?
— А даже если? — отмахнулся Рон. — Ты что, не знаешь? Теперь Невилл — герой «Хогвартса», будущий победитель Сама-Знаешь-Кого и надежда человечества. Если один очень известный в прошлом ученик, на которого у профессора Дамблдора нет никаких планов, но который может разрушить его планы, падёт невинной жертвой террора Пожирателей Смерти, ты думаешь, профессор очень сильно огорчится?
— Думаю, нет, — улыбнулась Джинни.
— Правильно думаешь! Но, на самом деле, он, скорее, предпочтёт передать мои слова своему отцу. Ты же знаешь, что Малфой ненавидит Поттера. Спасать его? Когда можно обеспечить ему ужасные муки и одновременно выслужиться перед Сама-Знаешь-Кем? Тут двух мнений быть не может, Малфой предпочтёт второй вариант.
— Звучит логично.
— Хорошо. Итак, замётано: ты пробуешь амортенцию, и, когда она не сработает, мы сдаём Поттера Малфою, Сама-Знаешь-Кто убивает Поттера, устраняет этот фактор из нашей жизни, и, наконец-то, наше будущее входит в запланированную колею!
Заговорщики упустили из виду несколько нюансов. Так, например, у Джинни Уизли был Долг Крови перед Поттером, потому что тот отправился спасать её в Тайную Комнату на втором курсе, рискуя собственной жизнью и не надеясь пережить противостояние с василиском. Артур Уизли был в долгу перед Джеймсом Бондом, потому что именно действия Джеймса помогли сохранить ему жизнь, — но этот долг не был Долгом Крови, потому что Джеймс ничем не рисковал сам и действовал, рассчитывая получить от своих поступков выгоду. (При этом сам Джеймс не знал, что эти соображения аннулируют Долг Крови, переводя ситуацию в аналог обычной дружеской признательности, и считал, что речь всё ещё идёт о Долге Крови. И в какой-то степени Бонд был прав, потому что за несовершеннолетнего волшебника Долг несёт его ближайший совершеннолетний родственник по мужской линии, так что у Артура Уизли всё-таки был Долг Крови перед Поттером, — за Джинни).
Ещё один Долг Крови перед Бондом был у Малфоев, потому что Бонд спас Драко от химеры.
Отношение к Долгу Крови в магической среде было двояким. Старые аристократические семьи, древние магические рода вроде Малфоев, Урквартов и Лестрейнджей, соблюдали положения Долга до буквы, скрупулёзно, — можно было бы сказать «как законы», но как раз к законам эти семьи относились не слишком хорошо, считая их в лучшем случае досадной помехой. Понятно, что семьи, пытающиеся выдавать себя за древние и аристократические, такие, как Крэббы, обязаны были играть по правилам аристократов и тоже принимать Долг Крови всерьёз. Другие семьи, возможно, столь же древние, но не столь аристократические, считали, что Долг Крови — это всего лишь пафосное название для выражения признательности, и ничего более.
Первые потрясали примерами, когда нарушение Долга Крови вызывало страшные последствия для нарушителей. Вторые отмахивались от этих примеров, считая их совпадениями, случайностями, тем более что их и правда было немного, — большинство попавших под Долг Крови всё-таки старались его возвращать. Оставался открытым вопрос, что именно приводило к столь неприятным последствиям для нарушителей, раз уж, по общему мнению, мидихлориане в целом мало интересовались макромиром. Сам того не зная, Джеймс Бонд оказался той самой персоной, которой надлежит определить правую сторону в этом вопросе.
К счастью для Бонда, Малфои принадлежали к первой категории. К несчастью для Рона и Джинни, Уизли принадлежали ко второй.
Но Уизли упустили ещё кое-что, помимо Долга Крови, в который они не верили. Вот уже почти полгода тот, кого они считали Поттером, добросовестно учил их бегать, прыгать, поднимать тяжести, тренировать выносливость и координацию, сражаться голыми руками, на шестах, ножах, мечах, пистолетах и автоматах. Поттер учил их тактике и стратегии боя на пересечённой местности в условиях постоянного ожидания нападения. Поттер рассказывал им, как важно всегда быть наготове, потому что, как справедливо заметил Рон, раз уж один террорист сумел незамеченным пробраться в спальню Гриффиндора в Хогвартсе, нет никакой гарантии, что другие не сумеют сделать то же самое. Рон и Джинни не сообразили, что, раз уж всему этому учит их Поттер, значит, он это всё знает, как минимум, не хуже их самих.
Рон и Джинни решили поймать врасплох тренированного суперагента, у которого ожидание предательства вбито в подкорку на уровне безусловных рефлексов. Ну-ну. Удачи.
* * *
