Джеймс Бонд поднял палочку на уровень глаз, взмахнул ею. Взмахнул активнее. Взмахнул ещё активнее. Скорчил зверскую рожу и взмахнул ей изо всех сил.
Олливандер с брезгливой гримасой снял дуршлаг. Тонкая дырявая металлическая ёмкость оказалась недостаточно непроницаемой преградой для слизи скучечервей.
— Нет, эта палочка тоже, кажется, не для вас. — Мастер обтёрся и взял из рук подростка растрескавшийся бамбук. — И вообще уже ни для кого. А вы необычный клиент, мистер Поттер, задери вас пчела... Что бы вам подобрать на этот раз? А, ладно, рискну.
На полированной поверхности прилавка перед Бондом очутилась длинная узкая коробка, в отличие от других, сделанная из металла.
— Крайне редкий экземпляр, — прошептал Олливандер, — единственный в своём роде. Восемь с половиной дюймов, дерево Умдглеби[33]. Магическая составляющая — свинец в медной оболочке, пропитанный ихором[34] дементора, пять единиц. Уникальная вещь.
Джеймс Бонд вспомнил скользящие по воздуху фигуры, отдачу от пистолета в своей руке, и с трудом сдержал улыбку.
Стоило ему взять в руки эту палочку, как на него словно подул тёплый ласковый ветер. Палочка мягко ткнулась ему в пальцы, согревая их своим внутренним теплом... Джеймс поднял палочку над головой, со свистом опустил её вниз, разрезая пыльный воздух, и из палочки вырвались искры, яркие, как фейерверк, и их отсветы заплясали на стенах.
— О, браво! Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно. Так, так, так... Очень, очень, чрезвычайно любопытно...
Мистер Олливандер поспешно отобрал палочку у суперагента, тихо млеющего от ощущения зажатого в кулаке всемогущества и, судя по всему, вознамерившегося украсить искрами весь магазин. Палочка отправилась обратно в коробку, на которой Бонд только теперь заметил вязь странных знаков, напоминающих череп и кости. Коробка под сноровистыми руками Олливандера начала быстро скрываться под слоями обёрточной бумаги.
— Простите, что вам кажется любопытным? — не выдержала Минерва МакГонагалл.
— Гарри Поттер, если мне не изменяет память, был чемпионом Хогвартса в прошлом году, — мастер палочек устремил на неё взгляд белёсых глаз поверх очков. — И тогда он учился на вашем факультете, «Гриффиндор». Чьи цвета — алый и золотой.
— Он до сих пор там учится, — кивнула декан.
— Когда он был у меня в прошлый раз, его палочка, найдя себе волшебника, испустила золотые и красные искры. Двенадцать галеонов, пожалуйста. Палочка будущего студента Хогвартса нередко предугадывает выбор сортировочной шляпы. Не всегда, но обычно — да.
Все, кроме Джеймса Бонда и беспечно упаковывающего покупку Олливандера, развернулись к стенам, наблюдая за угасающими искрами — серебряного и зелёного цветов.
* * *
Эм строго посмотрела на Кью.
— Ну что, вы можете похвастаться чем-нибудь интересным?
Шеф техников озадаченно почесал подбородок.
— Мэм, я вчера решил кроссворд за четырнадцать минут и тридцать семь секунд, предугадал, кто был главным злодеем в новом детективе с Брюсом Виллисом[35], и крайне продуктивно сходил в туалет. А почему вы спрашиваете?
Директриса MI6 поморщилась. В общении с личностями, обладающими техническим складом ума, требовалось очень точно формулировать условия задачи. Они это называли странным словосочетанием «обнуляйте переменные».
— Я имела в виду — вам удалось решить техническую проблему с устройствами для Бонда?
— Вы намекаете на устройство связи? Маленькое, портативное, незаметное, неразрушимое и не использующее в своей работе электричество?
— Для начала, да. Потом вы расскажете мне про приготовленные для него часы, защитный костюм и прочие вещи. Но я хочу сначала увидеть устройство.
— Должен сказать, ух и задачку вы мне задали! — Кью рискнул улыбнуться, демонстрируя лошадиные зубы. Эм перекосило. — Я думал-думал, все мозги продумал, а потом увидел такое устройство у своей внучки!
— У внучки?! Кью, я ценю вас, но если вы будете раздавать секретные устройства детям...
— Ну, не само устройство, прототип, — Кью достал из внутреннего кармана две консервных банки, связанных проволокой. — Видите? Механические колебания поступают в это приёмопередающее устройство, движутся по проволоке до второго устройства, которое играет роль мембраны. — Неимоверно гордый собой шеф технического отдела вложил одно из устройств в безвольные руки потерявшей дар речи Эм. — Алло, алло, как слышите?
— Слышу вас хорошо, — машинально ответила Эм, переводя потрясённый взгляд на проволоку. — И ничто не выдавало в Джеймсе Бонде суперагента британской разведки, ни футболка с «Юнион Джек»[36] на груди, ни куртка с надписью «Я работаю на правительство» на спине, ни волочащаяся за ним проволока, ведущая прямо сюда, на Воксхолл. Вы предлагаете нашему агенту бегать среди врагов с волочащейся сзади верёвочкой? А если на неё кто-нибудь наступит? Хотя да, удобно, — обежал вокруг противника десять-пятнадцать раз, и зарядку сделал, и обездвижил...
— Не считайте меня более сумасшедшим, чем я есть на самом деле! — гордо выпрямился Кью и перебросил Эм крошечный металлический диск, по размерам напоминающий таблетку аспирина. — Вот это — усовершенствованная версия. Я сделал её такой большой потому, что нам нужно создавать с её помощью звуковые колебания достаточной силы без какого-либо дополнительного активного усиления.
— А где проволочка?
— А нет никакой проволочки! — Кью едва не лопался от гордости. — Ребята, заносите вторую часть!
Три дюжих техника внесли в кабинет Эм уставленный аппаратурой стол. Явно электронные устройства шипели и плевались искрами, напоминая разъярённых котов в разгар выяснения отношений.
— Это вторая часть Мерлезонского балета, — ткнул пальцем Кью. — То, что вы держите в руках, — на самом деле неотъемлемая, интегральная часть вот этого металлического штырька. Поэтому все колебания, которые воспринимает ваша таблетка, отражаются на этом штыре, и мы можем их отловить и распознать. Человеческий голос распознаётся особенно хорошо.
— А в обратном направлении?
— Индуцируем колебания штырька, он передаёт колебания на таблетку, та вибрирует прямо в ухе, в результате Бонд нас слышит.
— А проволочка-то где?!
— А нет никакой проволочки! Это один и тот же штырь! Просто слегка разнесённый в пространстве! Един в двух частях! Квантовая телепортация в применении к макрообъектам! Электроника есть, но она на нашей стороне. Бонд ведь может таскать с собой кусочек металла?
— Может, — подтвердила Эм. — Давайте, опробуем его, что ли?
— Мэм, я бы не...
— Цыц. Это наш единственный шанс на операцию подобного рода, другого агента мы к ним можем и не внедрить, поэтому я хочу, чтобы всё было идеально. А это обычно означает, что мне придётся всё проверять лично. Что надо сделать с этой таблеткой?
— Засунуть её в ухо поглубже.
— Готово.
Один из техников склонился над столом с аппаратурой, достал из мешанины проводов микрофон и тихо в него зашептал.
— Я вас отлично слышу! — обрадовалась Эм. — А вы меня?
— Великолепно! — просиял Кью.
В кабинет, помешивая ложечкой в стакане с чаем, впорхнула мисс Манипенни.
— Ой, а что это у вас тут такое интересное? А, это, наверное, для Джеймса Бонда? Ой, какая интересная штучка! — Ева безошибочно обнаружила на столе металлический штырь в виброзащитном захвате и постучала по нему ложечкой.
— ...!!! — произнесла Эм, сжимая ухо ладонью. — Ева, как только эти достойные джентльмены нас покинут, зайдите ко мне, и я на вас наору. А пока идите в приёмную!!! Кью, как достать эту штуку?
Радость Кью слегка померкла.
— Ну, я предупреждал, что это только прототип... В общем, вам понадобится хирургический захват, мыльная вода, мощный магнит и очень, очень много терпения. Может быть, пока мои ассистенты подготовят всё необходимое, вы захотите посмотреть механические часы с заводным лазером?
* * *
Джеймс Бонд ласково поглаживал свою волшебную палочку. Теперь он понял, почему Блофельд не выпускал из рук кота — палочка была тёплой, живой и поразительно ласковой, отзывчивой, как продолжение собственной руки. Мидихлориане радостно и послушно выполняли его волю, стоило взмахнуть указателем и сконцентрировать свои мысли с помощью мантры-заклинания.
— Люмос! — прошептал Джеймс и зачарованно застыл, наблюдая, как на кончике палочки разгорается слепяще-белый огонёк. Удивительно, лист бумаги, положенный прямо под светящуюся палочку, не обуглился и почти не потеплел. Магическая энергия превращалась в лучистую энергию видимой части спектра без каких-либо потерь. Огонёк был белым, это означает, что все волны видимой части спектра испускались в равных пропорциях, возможно, с лёгким перекосом в сторону коротких волн. Джеймс подставил под лучи палочки лупу в тяжёлой серебряной оправе, надеясь заставить бумагу загореться и, зная время нагрева от комнатной температуры до температуры воспламенения, диаметр лупы и расстояния, рассчитать, сколько энергии излучает палочка, — благо, температуру зажигания бумаги после 1953 года знают все[37]. Но его опыт был прерван тихим и словно неуверенным стуком в дверь.
Джеймс поспешно положил на место лупу, сказал «Нокс!» и погасил палочку, принимая благообразный вид погружённого в учёбу школяра.
Дверь, тихонько скрипнув, приоткрылась, и в щель протиснулась Гермиона.
— Гарри, ты в порядке?
— О, да, конечно, в полном! — жизнерадостно ответил Джеймс, отрываясь от четвёртого тома «Старндартной книги заклинаний».
— Ты ни о чём не хочешь поговорить? — загадочно продолжила девушка.
— Герми, я просто не знаю, о чём разговаривать, — Джеймс заложил страницу пером и захлопнул книгу, отворачиваясь к гостье. — Ты же знаешь, я полностью потерял память. Я ничего не помню, но знаю, что за мной охотится Волан-де-Морт. Моя первейшая задача сейчас — выучить все заклинания, которые могут пригодиться мне в драке, и составить список для Эм... Э-м-м-м... Для себя, чтобы не забыть. Было бы ещё неплохо понять, как они работают, почему, что за энергия заставляет палочку светиться, и нельзя ли как-нибудь перебить подачу чужой энергии на чужую палочку в бою...
— Прекрати, Гарри. Я же прекрасно вижу, что дело не в этом. Ты стал совсем другим этим летом.
— Дык, блин, я ж говорю — мне память отшибло!!!
— Я не об этом, Гарри. Память — это, конечно, важно, но личность — это не только память. Я могу принять, что ты забыл всё, чему тебя учили пятнадцать лет, но глубинные изменения поведенческих палитр не объясняются простой потерей памяти.
Джеймс Бонд с тоской посмотрел на безумно интересный учебник, прекрасно понимая, что если он сейчас прогонит Гермиону, то только усилит её подозрения.
— Я не знал, что ты являешься сторонницей бихевиористских теорий гештальтпсихологии Макса Вертгеймера[38].
— Вот видишь, — Гермиона грустно покачала головой и без приглашения уселась на кровать, — А Гарри Поттер и имени-то такого не знал. А и знал бы — не запомнил бы. А и запомнил бы — не сумел бы выговорить. Он с трудом запоминал имена игроков ирландской сборной по квиддичу, за которую, между прочим, болел, и постоянно называл Конолли — Корнелли, причём сидя в двух стульях от Министра магии, Корнелиуса нашего Фаджа. Гарри путал Эрика Хмурого с Эммериком Хромым, хотя между ними почти двести лет и три гоблинских войны разницы. А сейчас расскажи мне, откуда ты узнал, кто такой Макс Вертгеймер. Книг по гештальтпсихологии в этом доме нет, и, кроме как в Косой Переулок, ты отсюда не выходил, а Дурсли читают только программу телепередач, и то вслух и по слогам.
Джеймс Бонд отличался быстрой реакцией и превосходной компетентностью в анализе сложных ситуаций. Вот и сейчас он мгновенно, хладнокровно и решительно подумал: «Это ж надо было так по-простецки вляпаться».
— Видишь ли, — осторожно начал он, лихорадочно размышляя над путями выхода из сложившегося тупика. «Когда же я научусь держать язык за зубами?» — А откуда ты знаешь, кто такой Макс Вертгеймер? Мы что, проходили его? На Прорицаниях?
— Я не посещаю Прорицания, — снова покачала головой Гермиона, — уже два года. Нет сомнений, какую-то часть памяти ты потерял.
— Так откуда тогда? Из школьной библиотеки?
— В школьной библиотеке нет магловских книг. Но мои родители — зубные врачи. Поначалу они использовали наручники и кожаные ремни, но потом кто-то намекнул им, что пациентов можно фиксировать и другими методами, и показал им ролик с застывшим перед змеёй кроликом. Тогда они и заинтересовались психологией безусловных реакций и методами модификации поведения. А я с детства любила читать.
— Удивительно, — поцокал языком Джеймс. — Ты, должно быть, столько всего прочла.
— Достаточно, чтобы научиться не терять мысль за обилием слов, — коротко усмехнулась Гермиона, чинно складывая руки на коленях. — Так кто ты, Гарри? Или ты не Гарри? В библиотеке Блэков есть фолиант «О методах причинения наимучительнейших пыток», и в нём рассказывается, что при нападении дементора в какой-то момент душа выходит из тела, оставаясь связанной с ним тоненькой пуповиной. Человек при этом заново переживает все самые мучительные моменты своей жизни. Хорошо натасканный дементор — как именно его натаскивали, подробно описывается в предыдущей главе — может удерживать душу в таком состоянии часами. Субъективно это будут месяцы или даже годы непрерывной агонии. С тобой, безусловно, произошло примерно это, потому что дементор не сможет удержаться от искушения причинить немного мучений своей жертве. Но постоянное переживание мучений может очень сильно изменить личность... До неузнаваемости.
Джеймс Бонд содрогнулся. Видеть спокойно сидящую девушку, абсолютно без эмоций рассуждающую о мучительных пытках, для него было внове. Но потом он вспомнил, что она, всё-таки, дитя зубных врачей...
— Я Поттер, — глухо сказал он, — Гарри Поттер. Но иногда... Мне кажется... Что дементоры всё же меня съели.
Вот тут ему удалось пробить её льдистую броню.
— Правда?! Как интересно! Расскажи!
— Да рассказывать-то особо нечего. Но это объясняет, почему у меня есть знания и воспоминания, которые принадлежат... Не совсем мне. Меня высосали из тела, так? И начали смаковать. Но потом на дементоров напал Дадли, так что им пришлось прерваться, и меня втянуло обратно в моё тело. Можно предположить... Что, пока меня пытались переварить, я воспринял немножко личности и памяти того бедняги, которого дементоры схарчили передо мной и не полностью переварили. Понимаешь? Часть личности Поттера была переварена. А часть недопереваренной личности предыдущей жертвы заняла её место.
Гермиона восторженно распахнула глаза.
— То есть твоя личность сейчас представляет собой полупереваренные испражнения дементора? Как интересно!!!
Джеймса Бонда перекосило. К счастью, Гермиона ничего не заметила:
— Но это же открывает целое новое направление в лечении душевных болезней! К примеру, можно организовать пересадку души из немощного тела в здоровое. Например, в тело сумасшедшего, или приговорённого к казни... Из здорового тела высасывают душу, после чего другой дементор, сидевший на голодном пайке, быстро высасывает душу из немощного тела и сплёвывает её в здоровое... Надо только предусмотреть двух санитаров с бейсбольными битами по обе стороны от каждого дементора...
