— Анеуэ, я тут ни при чём, — очень "честным" голосом сказал Кейтаро.
— Да-да, — подхватила Има, — это младшие ссорятся...
— А с тобой нам ещё предстоит беседа, — напомнила Хироко. Помедлила и припечатала совсем уж зловеще: — Наедине.
— Анеуэ, а-а...
— Прими свою кару с достоинством, дочка, — притворно нахмурился Макото.
— Я прослежу за этим, господин муж мой, — пообещала Аи.
Отчего Има, конечно, тут же повеселела. Понятно, мама-то не даст страшной "анеуэ" разойтись совсем уж сильно.
— Раз хватает сил на проказы, — заметил я как бы в сторону, — значит, пора повысить нагрузки при обучении. Папа, как там у Кейтаро обстоят дела с усвоением материала?
— Недостаток прилежания в изучении диалекта ир шу и эгама.
— Вот как. Видимо, обучение стихийным преобразованиям придётся отложить...
— Сенсей!
Однако я не собираюсь щадить его. Магия влечёт Кейтаро, несмотря на мои в меру откровенные рассказы о тяготах этого пути? Однако зарабатывать ему предстоит так же, как мне. И даже если в конце концов он выберет стезю мага, навыки люай пригодятся ему всё равно.
Поэтому я говорю медленно, размеренно, немного грустно:
— Ты не успеваешь учиться действительно важным вещам, наследник Оониси. Вероятно, я ждал от своего старшего сына слишком многого.
— Я... — Кейтаро явно хочется расплакаться, но он успешно борется с собой. — Я выучу!
— Что именно?
— Всё!
— Громкие слова. Посмотрим, как ты подтвердишь их делом.
— Я не подведу вас, Акено-сенсей!
— Полагаюсь на твоё слово, наследник.
Вот теперь как минимум ближайшее десятидневье мой старший будет очень внимателен на уроках Макото. А напоминания о внушении будут действовать и того дольше.
— Как там дела на службе? — спрашивает отец, желая рассеять тучи скопившегося напряжения.
— Особых новостей нет, папа. Но недавно случилось кое-что забавное...
Пока я плету рассказ о поимке очередных неплательщиков, детишки понемногу оживают. Хана и Джиро, наевшись, устраивают очередное мелкое безобразие — уже своими силами. Это повторяется не в первый раз, но неизменно веселит зрителей. Суть в том, что палочки для еды берутся Незримой Рукой (точнее, в случае Джиро — одна палочка), после чего начинается "фехтовальный поединок" на летающих предметах. Хана старше и сильнее, но это не очень-то ей помогает, потому что управлять сразу двумя палочками куда сложнее.
Почему мы запрещаем создание иллюзий, но не запрещаем забаву с палочками? О, причины просты. Во-первых, это "фехтование" не может испортить аппетит — а вот иллюзия сколопендры или паука, бегающих по столу и по еде, совсем даже наоборот. Во-вторых, "фехтование" и самих "фехтовальщиков" гораздо проще контролировать.
То, что это занятие хорошо развивает контроль сеф — уже мелочь. Хотя, конечно, важная.
Поглядев на забаву младших, Кейтаро и Има обменялись взглядами... и решительно вступили в свой собственный поединок. По усложнённым правилам. Каждый подхватил по две палочки, одна из которых отправлялась в атаку, а другая, защищаемая, крутилась в воздухе этаким тихо жужжащим диском. Цель игры состояла в том, чтобы попасть "атакующей" палочкой как можно ближе к центру диска противника. Сложность же заключалась в том, что, попав в край диска, можно было вместо победы потерпеть поражение. Раскрученная палочка, уязвимая для удара у центра вращения, могла запросто выбить из захвата Незримой Руки "атакующую" палочку своими краями. Для победы в игре по таким правилам было недостаточно иметь хороший контроль сеф. Надо было иметь ещё и хорошую реакцию, и развитое тактическое мышление.
Интересно, что Има побеждала Кейтаро немного чаще, чем он её. Моему наследнику немного не хватало умения предугадывать действия своей "мелкой тётушки". Впрочем, свою роль играло и то, что он, хвастаясь превосходящим резервом, вытягивал Незримые Руки дальше, чем Има. На контратаках она его и переигрывала.
— Любимый, — тихо сказала Хироко, склоняясь к моему уху, когда убедилась, что дети, как и Макото с Аи, полностью поглощены борьбой на палочках.
— Да?
— У Раа появились признаки перехода.
— А что Урр?
— Пока нет. Её сеф просто продолжает уплотняться, и только.
— Хорошо. Через половину большой черты во втором подвале.
Спустя годы мой подземный полигон сильно расширился и изменился. Да и самих подвалов-не-для-продуктов стало целых три. В первом по-прежнему отрабатывались стихийные Формы и действия под "тремя У". Во втором я устроил рабочую площадку мастера цемора и артефактора. Третий служил для глубоких медитаций (именно в нём я впервые сумел внести изменения во внутренний мир и в нём же добился устойчивого смешения стихий).
Помимо прочего, второй подвал использовался для "кормления" тэнгу. Как известно, демоны усиливаются двумя путями: или прожив достаточно долгое время, или поглощая части существ, обладающих сверхъестественной силой (это, кстати, наиболее частая причина демонизации: Урр и Раа стали теми, кем стали, именно так). "Мои" тэнгу после превращения сделались своего рода членами семьи из-за того, что демонов, пируя на телах которых, они перешли в новое качество, убил именно я. Арро отказался подробнее рассказывать мне о причинах преданности Урр и Раа, буркнув, что со временем я сам пойму, что к чему.
Так вот. Тэнгу, безусловно, могут употреблять ту же пищу, что и обычные вороны. Свежая дичь — особенно ими же убитая — даже придаёт им немного дополнительных сил. Однако, размышляя над этим, я подумал, что можно повысить результаты "кормления" и ускорить их развитие. Конечно, от идеи до воплощения прошло немало неудачных попыток, но один из путей всё же был нащупан. Как ни странно, помогло мне искусство цемора. Если не вдаваться в подробности, я использовал большой свиток, собирающий энергию воздуха, а затем использовал накопленное для того, чтобы "зарядить" мясо, назначенное тэнгу в пищу. И если Хироко не ошиблась, вскоре — возможно даже, прямо сегодня! — я смогу своими глазами увидеть редкое зрелище, коего удостаивались немногие люди: переход демона на более высокий уровень силы.
Жаль, что людям не усилиться так же просто. Хотя я пытался. Увы, но старая задача, которую я поставил перед собой ещё в Обители Поднебесного Успокоения, осталась не решённой. Я по-прежнему не знаю, как можно напрямую подключиться к потокам природной сеф — и возможно ли это вообще.
Да какое прямое подключение, когда не работают даже косвенные методы, при посредничестве цем-печатей! "Заряженная" пища годится не только для тэнгу, но и для людей — вот только сам "заряд" при этом действует подобно слабому яду. Собственная, содержащаяся в системе круговорота сеф мага отторгает чистую стихийную сеф. Вместо пополнения резерва получается его расходование на борьбу с чужой энергией, как, действительно, с ядом — или болезнью.
Я пробовал бороться с явлением отторжения при помощи дополнительных преобразований — однако ни сеф других стихий первого круга, ни энергия, с огромными потерями превращённая в ци, усваиваться не хотели. Видимо, у человеческой сеф есть какое-то серьёзное отличие от природной, без постижения которого невозможно брать энергию непосредственно у мира. Однако как я ни старался, сколько опытов ни ставил, а понять суть этого отличия так и не смог.
Ну что ж. Хорошо уже то, что плодами моих усилий смогут воспользоваться верные союзники — тэнгу. За минувшие годы Урр и Раа стали чем-то средним меж духами-хранителями семьи, домашними питомцами, помощниками... и друзьями.
— Я победил! — воскликнул Джиро.
— Ну, победил, и успокойся, — буркнула Хана.
— Нет, не успокоюсь! — ещё громче крикнул сынуля. — Давай бороться!
— Только не за столом, — строго сказала Хироко. — В своих комнатах — сколько угодно.
— Спасибо-было-очень-вкусно, — протараторил Джиро, вскочил, показал Кане оттопыренный мизинец*, умчался. Побагровев от обиды, та тоже вскочила, складывая мудру средоточия. Попыталась перепрыгнуть стол...
/* — детям взрослые помогают учиться ходить при помощи мизинца; в принципе, показать кому-то кулак с прямым мизинцем — то же самое, что назвать "мелким"/"мелкой"... когда семилетняя девочка видит такое от четырёхлетнего брата, это повод для смертельной обиды!/
И была изловлена в полёте моей любимой (а ещё довольно быстрой, когда того захочет) женой. За ворот, как кутёнок.
— Ты ничего не забыла, Хана-чан? — почти ласково, медленно ведя пальцем по щёчке в сторону уха... явный намёк, что оное ухо может быть ущемлено в любой момент.
— А-а... спасибо за ужин?
— В этом доме не прыгают через стол. Пора бы уже запомнить.
— Анеуэ стра-а-ашная... иногда, — громко прошептал Кейтаро, делая вид, будто ужасно напуган. А стоило Хироко бросить на него взгляд искоса, протараторил:
— Спасибо-было-очень-вкусно!
И сбежал. Будучи почти взрослым, "три У" он уже свободно применял без сложения мудр.
— Мальчишки, — фыркнула Има.
Это было серьёзной ошибкой. Потому что моя драгоценная тотчас же вспомнила, что Има жуть как хотела ей в чём-то сознаться. И переключилась с Ханы на мою младшую сестрицу.
Я воспользовался этим для отступления к месту встречи. То есть сначала заглянул на чердак, где лежало большое полотнище печати-собирателя, потом — на ледник за мясом, и только после этого, призвав тэнгу с помощью Речи, спустился во второй подвал. Где снова расстелил печать-собиратель, прижал фокусирующий круг деревянным блюдом, на блюдо выложил мясо... и стал ждать Хироко.
Не мне одному интересно посмотреть на переходную трансформацию демона. К тому же жена, как целитель-специалист, будет следить за переходом не как простой наблюдатель. Урр и Раа на своём насесте притихли, объединившись в ожидающем предвкушении... а мой взгляд без особой цели скользил по помещению, знакомому до последней детали.
Обычно подземелья мрачны и плохо освещены. Но я решил, что мне для работы нужен яркий свет — и сделал "вместилища сияния". Запаянные стеклянные сосуды, внутри которых в разрежённом воздухе плясали полотнища ручных молний. Тихий шелест, голубовато-белый свет, куда более яркий, чем от свеч или факелов. И никакой гари, никакой копоти. Да и мерцание более ровное, чем от открытого огня. Пока что "вместилища" работали на запасах моей сеф, требуя регулярной подзарядки. Но после успеха с печатью-собирателем я планировал сделать специальную печать для сбора энергии молнии. И увеличить число "вместилищ". Впрочем, тех, что озаряли подвал сейчас, вполне хватало, чтобы увидеть многоярусные открытые шкафы вдоль стен, на полках которых лежали пустые свитки, деревянные плашки, металлические пластины, коробки с наборами инструментов, тушечницы, стаканы с перьями и тому подобные вещи. Свет отражался от бутылей с составами для травления, растворами солей, с истолчёнными в крошку, а иногда и в мелкую пыль минералами; концентрировался на столе, на полированной плоскости которого я в основном и рисовал печати, и на исцарапанной поверхности верстака, где я производил механическую обработку заготовок. В дальнем конце подвала пряталась алхимическая печь с нависающим раструбом усиленной вытяжки. Составлять конкуренцию кузнецам я и не думал, но иметь возможность плавить хотя бы серебро с золотом и медью, паять стеклянные сосуды, а также закаливать заготовки — должен каждый артефактор.
В ближнем же конце подвала, на специально оставленном свободным участке пола, замощённого плотно подогнанным тёмно-серым пиленым камнем, я расстелил широкое полотно печати-собирателя и сам сел около него на маленький мат.
— Наконец-то, — вздохнул я, когда цем-барьер пропустил внутрь Хироко. — Начинаю?
— Давай. Я готова, — сообщила любимая, сложив мудру направления.
Я в свою очередь подался немного вперёд, коснулся знака-активатора. Затем вернулся в сидячее положение и тоже сложил мудру направления. Потоки сеф я, как и Хироко, направил к глазам; если правильно проделать это, выдержав пропорции ци и суго, — можно на время получить слабое, но порой совершенно незаменимое подобие хирватшу зрения. Сверх того, я использовал погружение в Глубины Памяти, чтобы в точности запомнить даже мелкие детали происходящего.
Печать-собиратель была нарисована хорошо, но всё же не идеально. К тому же энергии в ней накопилось немало. Поэтому мне не пришлось прилагать больших усилий, чтобы увидеть, как сеф стихии перетекает по линиям печати к фокусирующему кругу, а затем впитывается в мясо... начавшее слабо, но всё заметнее светиться голубовато-белым призрачным светом. На передачу всей накопленной энергии ушло около полутора малых черт, и в конце мясо светилось так, что, казалось, это можно заметить даже без специальных усилий, обычным зрением.
— Пора, — сказал я вслух.
Урр и Раа слетели к угощению. Сквозь их вороньи тела видны были тени сущности демонов: разом и явно родственные, и существенно разнящиеся. В Урр я видел некое подобие стеклянистой дымки, пронизанной постоянно перемещающимися искрами; в Раа же — пахнущий кровью туман. Причём по этому туману, составляя его неотъемлемую часть, разветвилась-расползлась своего рода сеть... хотя, скорее, прожилки льда в толще замерзающей воды.
На самом деле это, конечно, не походило в точности ни на одно из явлений материального мира. Суть демонов ускользает от понимания человеческого разума ещё успешнее, чем суть сеф.
По мере того, как тэнгу насыщались, стеклянистая дымка Урр уплотнялась. А вот изменения в Раа выглядели куда интереснее. В некий момент он замер. "Сеть" в его сути при этом продолжила расти, к тому же с ускорением. Тэнгу испустил хриплый вопль, передёрнулся всем телом, как будто бы взъерошив перья... но на самом деле становясь ещё больше, достигая размера, при котором его уж точно никто не примет за обычную птицу. "Сеть" полностью впитала туман, как губка впитывает воду, став ощутимо плотнее и "тяжелее". Если до этого резерв сеф Раа приближался к резерву слабого посвящённого, то теперь... да, или очень сильный посвящённый, или даже слабый подмастерье.
Впечатляет.
Подскочив в воздух и как-то лениво махнув крыльями, тэнгу остановился по правую руку от меня. Наклонил голову, глядя одним глазом, отчётливо сияющим белым пламенем духа.
— Поздравляю, — сказал я, на миг встретив его взгляд своим. И снова посмотрел на Урр.
А та всё клевала и клевала, глотая заряженные стихией кровоточащие куски один за другим. И не успокоилась, пока не склевала всё. После чего громко каркнула, требовательно глядя мне в лицо...
...и я словно провалился в какую-то яму, полную суетящихся вокруг меня оживших искорок силы. Дымно-горькой силы, щекочущей, пронизанной множеством странно переплетённых потоков суго. Это мало походило на ставшие привычными визиты в чужие внутренние миры — но вместе с тем казалось похожим на происходящее там. Вот только разобраться в картине, открывшейся моему взору, я толком не сумел. Слишком краток оказался контакт, при всей его насыщенности...
...когда же я "вернулся" в подвал, то обнаружил в Урр перемены. Не столь наглядные, как у Раа, зато даже более глубокие. Если её "брат" просто прибавил в размерах и силе, то она (как выяснилось позже) приобрела полноценное шиватшу — способность к сокрытию, уже не зависящую от действий на уровне сознания. Если раньше Урр требовалось сосредоточиться для создания маскирующих иллюзий, то теперь сосредоточение требовалось, скорее, для того, чтобы обычные люди могли её увидеть. Самой наглядной метой перехода на более высокий уровень стало оперение тэнгу, сменившее свой цвет на ускользающий от взгляда на фоне неба пасмурно-сизый. Причём по желанию самой Урр оно могло снова стать чёрным, а могло и выцвести до молочно-белого, под цвет лёгких облаков или тумана. Да и чувствительность её к чужим эмоциям и мыслям тоже выросла. Как будто она заполучила частицу моего хирватшу.
