— Акено!
— Как насчёт ещё одной? Или братика. Тоже не откажусь.
— Акено.
— Всё-всё. Убегаю в ужасе. А ты пока полежи, подумай, отдохни. Встанешь к ужину.
Я вскочил, отодвинул сёдзи и пересёк порог, когда меня догнал тихий шёпот:
— Спасибо, сын.
— Тебе спасибо, папа. Я горжусь тобой, ты знаешь?
— ...
Я не стал оборачиваться, отвечая. Ни к чему смущать Макото, застав его плачущим. Да и мне самому смущаться ни к чему. А так — смахнул непрошеную слезу и побежал дальше.
* * *
Иногда принадлежность к княжескому роду становится смертельнее, чем заработки принятого в клан "ты лишь смазка в колёсах многовековой резни" мага.
Первым пал Юу Конаши. Две стрелы в спину во время второго штурма Ёро. Стрелы оказались отравлены, причём так, что лечение от яда на одной стреле усиливало действия яда второй стрелы и наоборот. Стреляли настоящие мастера кюдо, точность попаданий говорит сама за себя... и вряд ли стреляли маги, скорее уж самураи с соответствующими родовыми дзюцу. Кстати, стрелков не нашли. Ну да мало ли самураев погибло при штурме? Листья так удобно прятать в лесу...
Следующим стал Юу Томео. Официально было объявлено, что младший сын Конаши убит неким магом-отступником, желающим даже показывали тело... очень смутной клановой принадлежности, потому что кожа отчётливо синеватого оттенка, сорок четыре заострённых зуба и золотые глаза с овальным, вытянутым горизонтально зрачком не характерны ни для одного известного клана. Зато такие физические изменения характерны для демонизации. Но не обычной, а той, которая превращает человека в родню некоторых морских демонов.
Забавно, что самого убитого, в отличие от убийцы, никому не показывали. Устроили огненное погребение уже на следующее утро после покушения. Ещё более забавно, что Мацумото Хироши, нанявший банду масочника, состоял в партии Томео и не пережил своего господина. А самое-самое забавное в том, что чтимая приближённая к благодати небес из храма Вариши-Ута, — да-да, та самая, с которой я свёл краткое знакомство — вместе со всей свитой покинула лагерь осаждающих сразу после того, как Юу Томео был убит, а две трети его свиты благонравно покончили с собой.
Юу Ёширо в осаде участия не принимал. Однако это его не спасло. Он пережил своего младшего брата на три дня. Во время обеда, отведав редкого вина (привезённого с материка одной из торговых семей, вассальных Но Минору), Ёширо почувствовал лёгкое недомогание. Каковое быстро превратилось в серьёзное недомогание. Дегустатора немедленно схватили, вызвали придворных целителей... вотще. Дегустатор умер почти одновременно со своим господином, да и вряд ли он что-то знал. Целители даже опознать яд не сумели — он явно оказался ещё более редким, чем заморское вино.
Следующим стал как раз Но Минору. Он плыл в южную столицу вдоль побережья Ниаги, возможно, спешил принести своему родственнику Юу Ёширо весть горестную, о гибели его ближайших родных, и весть радостную, о том, что теперь он стал наследником старика Юу Чибору. Однако Минору не удалось поприсутствовать даже на похоронах Ёширо. Корабль, на котором плыл супруг "морской даймё", был внезапно и с невиданной яростью атакован кайдзю. Многочисленными кайдзю. Могучими кайдзю. Столь многочисленными и могучими, что без участия морских демонов явно не обошлось. А кто может указывать цели морским демонам? Скорее всего, тот, кто находится с демонами в как минимум хороших отношениях... за кого они будут мстить.
Отец Но Минору мог позволить себе лучшую охрану, какая доступна за деньги. После неприятного происшествия с сыном Но Югаси усилил её, а сам переехал в укреплённое подземелье под одним из своих дворцов.
Не помогло.
Мощнейший взрыв (вот тут точно не обошлось без магии... более того: без использования созданных настоящим мастером цем-накопителей, высвободивших огромное количество стихийной сеф Огня) заживо похоронил и Но Югаси, и всю его охрану. Что интересно — бумаги, свидетельствующие о том, сколько именно и на каких условиях должны были выплатить Но Югаси властители княжеств Ниаги, Раго и Сиджен, а также заверенные в храмах копии этих бумаг, таинственным образом куда-то исчезли. Заодно с частью тех, кто мог что-либо знать об их местонахождении. И даже кое-кем, в ком можно было подозревать лишнюю осведомлённость.
И вот тут-то старик Юу Чибору обрадовал народ Ниаги вестью о том, что народ вовсе не осиротеет! Ведь у него, Юу Чибору, есть вполне законный сын, девятнадцатилетний Юу Хару. Увы, его мать не слишком высокого рода — она единственный ребёнок Такахаси Кадо, главы княжеских телохранителей. Он, Юу Чибору, искренне надеялся, что Такахаси Кейко станет отрадой его старости. Однако теперь, когда княжеский род понёс столько жестоких и невосполнимых потерь, невозможно и далее держать в тайне третий (и последний) брак лау-Ниаги. Ведь он, Юу Чибору, не вечен, а потому обязан позаботиться о будущем своего народа наилучшим образом. Поэтому он слагает с себя тяготы правления, отрекаясь в пользу своего младшего (и единственного выжившего) сына. Однако без его совета и поддержки Юу Хару не останется. Пока будущему князю не исполнится двадцать пять и он, опоясавшись родовыми дайсё, не взойдёт на престол многочтимых предков, страной будет управлять Всемилостивый Совет Небесного Порядка. А в тот Совет войдут, имея право голоса:
Юу Чибору, бывший князь и отец князя будущего;
Юу Хару, наследник престола;
Юу Кейко, мать наследника и управительница княжеских дворцов;
Такахаси Кадо, получающий пост главнокомандующего сухопутным войском Ниаги;
Мураками Саньиро, муж старшей из дочерей Юу Чибору, министр землеуправления;
Танака Кенсиро, муж младшей из дочерей Юу Чибору, главный казначей;
и Мураками Камеко, в девичестве Юу Камеко, советница по делам благодати земной и небесной, то есть попросту — голос каннуси всего княжества в Совете.
* * *
...я, конечно, обещал отцу держаться подальше от высоких замыслов. И слово своё, в общем, сдержал. Однако я вовсе не обещал ему не собирать мозаику истинной истории княжества, если кусочки этой мозаики сами придут мне в руки. На сбор основных фрагментов у меня ушло более десяти лет и многие нюансы так и остались в тени... что ж, я ведь с самого начала вовсе не рассчитывал узнать всю правду о смуте.
Знать её часть — уже дорогого стоит.
А хороший люай просто обязан быть любопытным.
Оборот третий (6)
Годы мира и счастья. С одной стороны, рассказывать о них как будто нечего, ибо никакими важными событиями они не отмечены. А с другой, если начать вспоминать былое, выйдет, что важного хватало. Просто в череде будней это важное — теряется. И только при погружении в Глубины Памяти, забрасывая в них Сеть с определённым намерением, люай может удивиться весу улова.
Начну с себя.
К возрасту рубежа, то есть к двадцати пяти годам, я всё-таки дотянул мощность Очага до нижней планки мастера магии. Но это имело не очень большое значение в сравнении с тем, чего я добился на ниве управления стихиями. Сочетая Молнию и Воздух, я обрёл власть над смешанной стихией Грозы. Это стоило мне утраты всяких надежд на развитие сродства с Огнём и шансов (без того крайне малых) стать со временем Владыкой Неба.
Но я не жалел об утрате, так как по своему разрушительному действию Формы Грозы превосходили Формы Молнии примерно в пять-семь раз, если не больше. Говоря иначе, вооружившись Молнией я был по своему резерву слабым мастером, а используя Грозу, становился сильным мастером. Предположительно, на уровне глав кланов.
Но и это не стало пределом! Смутно и зыбко, но я уже ощущал ту тропу, при движении по которой Грозу можно будет превратить в Шторм. Это открылось мне, когда я обнаружил, что эффективность Грозового Бича зависит от влажности воздуха. Заодно я понял (или только подумал, что понял?), в чём корень могущества Владык Неба. Используя разом и Огонь, и Воздух, и Молнию, они взаимно усиливают отдельные стихии до всесокрушающей атакующей мощи. Не знаю, правда, что эффективнее: простое объединение трёх стихий или же глубокое слияние, давшее мне Грозу... собственно, я не уверен и в том, что Владыки Неба используют именно простое объединение...
Я столь многого ещё не знаю, что поистине ощущаю себя новичком в магии!
При использовании классических цем-знаков я вышел на уровень, позволяющий наносить простые печати почти мгновенно, выжиганием при помощи сеф. И создавать печати со свойством самостоятельной подзарядки. Это, кстати, оказалось не только здорово, но и довольно опасно. Первый образец такой печати, накопивший больше энергии воздуха, чем мог удержать, — взорвался! Причём с такой силой, какой я никак не ожидал. К счастью, при взрыве никто не пострадал, кроме укреплённых стен моего подвала... однако во избежание повторения таких происшествий во все самозарядные печати я с тех пор встраивал цепочку блокировки. Накопился определённый объём силы? Контур подзарядки выключается. И начинает работать снова не раньше, чем запас энергии упадёт до уровня в две трети от того, который определён как максимальный.
В связи с этим выявился ряд сложностей, хм, неочевидных. Например, начертанные на бумаге печати оказались нестойкими. Хотя это неверное слово. Но... в общем, цем-печать заряжается, блокируется, теряет запасённую энергию, снова заряжается, блокируется, теряет энергию... так вот: бумажно-чернильные печати порой не выдерживают и десятка таких циклов. Накопительный контур "стареет", знаки теряют чёткость, бумажная основа истлевает. Если рисовалась не боевая, а, например, диагностическая печать и объём запасаемой энергии нарочно занижен во много раз, "старение" происходит всё равно, просто медленнее.
Печати, выполненные водостойкими чернилами по шёлку, работают дольше. Десятки циклов, иногда — более сотни. Но потом тоже неизбежно приходят в негодность.
Самую высокую стойкость проявили печати, гравированные при помощи сеф по благородным металлам — серебру и золоту. Однако они же показали невозможность втиснуть в них большие объёмы запасённой энергии. Лечебные печати выполнять в серебре очень удобно. А вот выполнить в нём защитную печать... нет, тоже можно. Только защищать такая печать будет разве что от тычка пальцем. А если гравировать печати по стали, ёмкость и мощность получатся хорошие. Но и срок работы накопительного контура окажется средним между тем, что у печатей бумажных и тем, что у шёлковых.
Нарисовать дополнительный контур, который препятствует ржавлению? Опять-таки вполне можно. Но ёмкость накопителя с таким контуром уменьшится в разы...
И таких тонкостей в артефакторике нашлось столько, что просто ой.
Хирватшу моё развивалось без особенных усилий с моей стороны, во время практики. А практику мне обеспечивали, помимо прочего, два молодых тэнгу: Урр и Раа. Те самые, которые появились благодаря моей ночной победе. Урр обрела разум, выклевав глаза и мозг демонического "коня", Раа — съев печень масочника. Способ перерождения наложил свой отпечаток на их способности. Так, Урр получила выдающийся талант в области Речи и очень быстро научилась накладывать иллюзии. А её брату, Раа, досталась странноватая сила, тесно завязанная на кровь, годная для целительства, но ещё мощнее проявляющаяся при наложении проклятий. Эта же сила сделала Раа почти неутомимым, способным унести в своих когтях даже крупную собаку или человеческого подростка... а с дополнительным усилением, которое обеспечивали кольца с моими цем-печатями, молодой тэнгу и меня таскал по небу.
Благодаря его помощи я научился-таки вставать на Воздушную Тропу. И знаете? Только ради этого — ради свободного полёта, его скорости и его радости — стоило становиться магом!
Изучение моего внутреннего мира и внутренних миров моих близких (а также более беглое — других людей) тоже принесло свои плоды. Если обойтись самым кратким описанием — я понял, как надо действовать, чтобы вносить изменения в мой мир. Поначалу малые, едва заметные. А ещё я начал понимать, что стоит за образами и символами, которые открываются при проникновении в чужие миры. Понимание это пришло, разумеется, с практикой и после множества ошибок... подробный же рассказ об этом пока преждевременен.
Что касается моего развития как люай — достаточно сказать, что я занял отцовскую должность. И успешно справляюсь с работой. Причём уровень сложности выполняемых поручений на-а-амного ниже, чем у задачек, которые подкидывал во время обучения Макото.
Но оно и правильно. Лучше пострадать на тренировках, чем проиграть в бою.
Кстати, об отце. И о семействе вообще.
Не знаю точно, что его сподвигло, но теперь у меня две младшие сестры. К Нацуко добавилась Има. Однако это далеко не все прибавления в семействе. Мы с Хироко тоже не теряли времени. Сейчас список наших (к счастью, общих — а то за этими шкодами, не обделёнными ни сеф, ни умением с нею управляться, глаз да глаз нужен!) подопечных выглядит так:
Нацуко — старшая из младших, одиннадцать лет;
Кейтаро — десять;
Има — девять;
Хана — семь;
Джиро — четыре;
и, как будто этого было мало, Кента — два года. С ним (пока) сложностей меньше всего. Но вот уже Джиро вполне способен осложнить жизнь. Иногда я почти проклинаю себя за давнюю идею — цем-печать, воздействие которой копирует воздействие первой мудры. Все наши с Макото дети носили на себе эту печать с полутора лет и до момента, когда становились способны самостоятельно сложить свои пальчики в мудру средоточия. Поэтому ощущать сеф, а затем и управлять ею дети рода Оониси начали так рано, как отнюдь не все клановые маги начинают.
И результат, как говорится, налицо: Нацуко уже вовсю готовится соответствовать требованиям, предъявляемым к полноправной посвящённой ведьме, а мой наследник дышит ей в затылок. Он вполне мог бы её обогнать, если бы Макото не завалил его заданиями, способствующими становлению как люай. Во всяком случае, резерв у него ощутимо побольше, чем у старшей из моих младших сестёр (за что надо сказать спасибо моей жене и её сильной ци).
Хироко... чем дольше живу, тем чаще хвалю судьбу — за то, что дала мне шанс. И себя — за совершённый некогда правильный выбор. Сейчас вспоминаю, как уверенно рассуждал о том, что, мол, некрасивая жена точно будет мне верна... и хочется хохотать от собственной глупости. Да, лицо у Хироко не стало более классическим, оно и свежесть юности потеряло. Выносить и родить четверых не так-то просто; даже ведьма, не понаслышке знакомая с целительством, пережить это без последствий не сможет. Да, манеры моей жёнушки, особенно наедине, остались всё так же ужасны — с точки зрения внешних приличий и консервативного воспитания. Однако я не то, что ни разу ей не изменял, — у меня даже мысль такая закрадывалась в голову считанные разы!
Кстати, фигура у неё, несмотря ни на что, такова, что половина прохожих, когда мы выходим на прогулку, косят глазами и даже оборачиваются вослед. Незнакомые люди искренне считают, будто Хироко моложе меня и удивляются, услышав правду... Это при том, что мне мои четверть века тоже никто во время знакомства не даёт: активная практика магии продлевает молодость, и тем сильнее, чем больших успехов добьёшься. Ну да это факт известный: большинство клановых патриархов из тех, кто не забрасывает тренировок, в столетнем возрасте выглядят на "крепкие шестьдесят", а то и вовсе на "неполные пятьдесят". Правда, дожить до ста двадцати даже сильнейшим магам удаётся редко... в отличие от растянутой молодости, сверхъестественное долголетие — удел немногих избранных. Есть у меня подозрения, что без демонизации оно и вовсе невозможно...