— Это очевидно. Только вот понять, что на уме у этих "не рядовых"...
Если коротко обобщить изложенные далее наблюдения главы, то все Тэннобу-Ни сидели с видом оскорблённого величия. Асатэ в основном вроде бы злорадствовали над их неуспехом, но тоже больше молчали. "Волчьи пастыри"* делали намёки, что их весьма впечатлила демонстрация мощи Мефано, но одного впечатления для заключения более прочного союза кланов им мало. В общем, если принять на веру показные намерения, которым опасно верить именно потому, что они показные, у Мефано могло наметиться сближение с частью нейтралов... надолго ли?
/* — напоминаю: клан У-сё заключил союз с оками — демоническими волками. Откуда и их обыденное прозвание./
— А что же Кенсиро и Хига, Сусуми-сан?
— Без изменений, — брови главы сдвинулись, показывая привычно-грозное и бессильное раздражение. — Как они ранее отвергали любые предложения Мефано только потому, что это — предложения Мефано, так и продолжают отвергать. Правда, после твоего выступления в небесах вежливости у них заметно прибыло.
— Хоть какая-то польза от этого парного танца.
— Да... — хмурое лицо главы сменило оттенок чувств. От раздражения к задумчивости. И я, кажется, догадался, о чём он думает... ну, время покажет. — Если же смотреть в целом, — закончил он, — то, как я уже сказал, всё это больше похоже на нингё дзёрури, чем что-то более... гибкое*.
/* — гибкость в восточном сознании ассоциируется с молодостью, жизнью и ростом. С положительными изменениями. На месте Сусуми американец сказал бы "позитивное", русский — "обнадёживающее"... или "перспективное"./
— Печально.
Короткое презрительное фырканье. И новый поворот беседы:
— Скажи лучше, Мичио-кун, что там в Усадьбе?
— Всё хорошо. И понемногу становится лучше.
— Я бы хотел услышать... подробности.
Примечательно, что раньше глава не расспрашивал меня о делах Усадьбы прямо. Совсем. Ему хватало письменных отчётов. С тех пор, как мы с ним заключили соглашение, в область моей личной ответственности (в том числе — как наследника) отошло всё, что относилось к подготовке молодых магов клана. Я не отвечал только за тех урождённых Мефано, которые по-прежнему проходили традиционную подготовку в своих семьях... но такие даже с самого начала составляли меньшинство, а уж теперь, воочию понаблюдав результаты работы Усадьбы, со своим потомством продолжали возиться самостоятельно только самые упёртые консерваторы.
Как опытный человек, глава разумно рассудил, что раз я вполне справляюсь со своим добровольным долгом, то и вникать в тонкости моих методов ему незачем. Дело налажено, число молодых Мефано и уровень их навыков год от года успешно растут? Вот и хорошо, ему же меньше хлопот. Тем более, что попытки вторгнуться в доверенную мне область вполне можно расценить как недоверие и даже оскорбление, а портить отношения на пустом месте станет лишь глупец.
И вот положение дел изменилось. Я же мысленно поздравил себя с правильной догадкой. И начал отвечать в правильном ключе:
— Обычные подробности, Сусуми-сан, содержит свиток, что я вам передал. Там и имена, и числа, и всё остальное, включая суммы расходов. В общем же... установленные порядки себя полностью оправдывают. Обучение юных магов за счёт создания пар из сэмпаев и кохаев, имеющих разницу в полный ранг или в пять-шесть лет возраста, заметно ускоряется, делаясь притом глубже и гибче. Отсутствие жёсткого деления на клановых и принятых тоже много способствует успехам... благо что клановым честь потомственных магов не позволяет отставать и лениться, тогда как от принятых уже их честь требует всемерных стараний.
— До сих пор не могу поверить, что принятые усваивают магическую науку не хуже, чем Мефано по крови...
— Не совсем так. В области клановой специализации урождённые Мефано, конечно, почти всегда опережают принятых...
Тут глава не удержался и одарил-таки меня ироничным прищуром. Мол, конечно, какие могут быть сомнения в первенстве урождённых, уважаемый истинно равный Мефано Владыка Неба Мичио-кун!
— ...но вместе с тем, — безмятежно продолжал я, — для принятых обычно удаётся подобрать занятие, на поприще которого уже клановые маги будут менее успешны. А так как в Усадьбе с самого юного возраста внушают, что важны и нужны любые навыки, рассказывая притчи о споре Земледельца с Самураем* и им подобные, никто не ощущает себя ущемлённым.
/* — притча о Земледельце и Самурае открывает книгу притч четвёртой триады Священной Дюжины. Вкратце: оба спорщика приводят доводы за то, что именно его занятие всего важнее, а затем обращаются к Князю как судье. Тот напоминает им, что в разумно устроенной земле всем найдётся дело: и выращивающим рис, и торгующим, и занимающимся ремёслами, и ведущим учёт чиновникам, и тем, кто заведует разными искусствами и увеселениями, и защищающим всех перечисленных буси... и, само собой, правителям, подобным ясному уму в сложно устроенном теле. По своему жанру притчей не является, относясь скорее к назидательным историям./
— Это хорошо. Но я бы хотел узнать кое-что иное.
Поощрительно киваю, выражая всяческую готовность к ответам.
— Ответь мне, Мичио-кун... только вдумчиво ответь. Как ты оцениваешь боевые качества своих подопечных в сравнении с таковыми у других кланов?
Мысленно улыбаюсь. Да!
— Если отвлечься от особенностей боевой подготовки в разных кланах, то ныне молодые маги Мефано, во-первых, быстрее получают повышение в рангах. А во-вторых, благодаря более разнообразному и гибкому обучению, при равном ранге и не совсем уж разительной разнице лет наши маги имеют преимущество перед чужими. Причём, судя по поведению Тэннобу-Ни, такое положение дел уже не является секретом.
Глава кивает — медленно и со значением:
— Иначе говоря, молодой Мефано победит одногодку из любого иного клана?
— Многое будет зависеть от условий, Сусуми-сан. Запрет на убийство и увечья заметно урезает атакующие способности, лишая бойцов многих преимуществ. Но в целом — да, при заданных вами ограничениях я рассчитываю не менее чем на семь побед из восьми.
— А при равенстве не возраста, но ранга?
— Тут оценка сложнее. Полагаю, что-то между четырёх к девяти и двух к трём. Для кланов из "большой шестёрки". Для поединков с магами из вассальных и малых кланов отношение побед и поражений будет ещё лучше, — короткое молчание, лёгкая улыбка с хитрым прищуром. — Также предвижу значительное преимущество Мефано при групповых поединках. Мои птенцы доверяют друг другу куда больше и потому взаимодействуют лучше, чем этого требует... традиция.
— Вот как. Это... приятно услышать.
Кланяюсь.
После этого разговор в беседке окончательно съехал с серьёзных тем на отвлечённые.
Как мне довелось узнать, глава клана оказался ценителем классической литературы (в чём я ему "почти не уступал") и вообще неплохо разбирался в искусстве. Особенно в разных театральных традициях. Вот их-то мы и взялись обсуждать, сравнивая, вспоминая и порой пошучивая. При родичах, старейшинах, советниках и прочих важных персонах Сусуми-сан этого, конечно, не показывал, но втайне предпочитал простонародный кёгэн классическим пьесам театра но и даже возникшим после падения Второй Империи, а потому многими ревнителями старины именуемым "новомодными", представлениям кабуки. Как следствие, обсудить свои любимые постановки он мог почти исключительно со мной.
Вероятнее всего, свою роль в формировании его предпочтений сыграли два обстоятельства: переизбыток формализма в обычной жизни главы "княжеского" клана, отчего в искусстве его дух искал освобождения от условностей... и память о временах обучения. Умение играть роли, причём именно в комических либо бытовых сценках кёгэна, по давней традиции занимает немалую часть воспитания клановых магов, служа при этом сразу нескольким целям. Как признавался мне Сусуми-сан, он когда-то показал себя не худшим учеником. Да и поныне не разучился изображать ни Хёттоко, ни Отафуку*... хотя паясничать "на людях", разумеется, не мог, дабы не потерять лицо.
/* — если упростить, мужской и женский варианты комических персонажей, вернее, имена соответствующих масок и сценических образов. Прежде чем некоторые читатели что-то там себе надумают, отмечу, что не только в европейском театре есть богатые традиции травести. В частности, в театре кабуки женщины допускаются на сцену даже сейчас всё больше в порядке исключения. И ничего общего с сексуальными перверсиями тут нет./
А вот мне эта часть магических традиций не давалась. Причём не от наигрыша, вроде того, что с классической литературой; увы, мои актёрские способности в самом деле оставляли желать лучшего, даже несмотря на использование Духовного Двойника. Я хорошо понимал: они важны, их недостаток есть явная слабость, умение играть может сильно облегчить... многое. И всё же сознательно не занимался их развитием. Ну, почти не занимался.
Явной причиной для этого — вернее, оправданием — стало "воспитание самурая". Принятым я стал, уже будучи сложившейся личностью... и показал отчётливое нежелание меняться и подстраиваться... сверх необходимого. Причиной менее очевидной стала необходимость иметь слабости. Каким бы гением ни оказался Ясси Мичио, но даже император смертен, даже у признанных гениев должны проявляться недостатки. Тем более, несколько избыточная прямота, если она сочетается с умением проникать умом и чувствами сквозь маску чужого наигрыша, — свойство, во многом даже полезное. Ведь приверженность к честности, открытости, верности в словах и поступках, строгое следование законам чести и тому подобные черты заслуженно считаются тем, что, собственно, и возвышает потомственных буси над потомственными магами. Моё признание истинно равным Мефано и наследником главы много облегчила моя тщательно созданная репутация благородного мужа.
Но себе не соврёшь. Подлинная причина, из-за которой я забросил актёрство — наследие Весёлого Шеня, будь он семижды проклят. Из-за него мне досталась нестабильность духа, усугублять которую ещё игрой на публику... нет уж! Пусть наследие Лу Цзи, доставшееся мне от поглощённого отступника, остаётся нераскрытым; мне хватит ума и воли пройти своим путём, не одалживаясь у покойников.
И вообще, не последний раз живу. Найдётся ещё время для извилистых путей. Когда-нибудь. Потом.
...попрощавшись с главой и покинув Чистый Мир, я вернулся в Усадьбу тем же способом, каким поутру покинул её. По воздуху. Солнце уже скрылось за вершинами гор, так что на долины легла их длинная, мягкая тень. Но в вышине двигались, накатывая с юга и юго-востока, высокие башни облаков — и ало-золотое сияние, отражаясь от них, падало на знакомые строения красивым, хотя и тревожным отблеском. Сидя на восточной энгава с Маэми на руках, Санго смотрела на небо — и заметила меня загодя.
Впрочем, я не скрывался. Подлетел, мягко опустился в пяти шагах от жены. Подошёл, тихо садясь близко-близко, вдыхая знакомый аромат распущенных волос. Осторожно отодвинул их тяжёлый блестящий занавес; склонился, невесомо целуя чуть склонившуюся податливо шею...
— Будет дождь, — как будто невпопад заметила Санго. — Даже не дождь, буря.
Замираю ненадолго:
— Я знаю. Обязательно будет. Но ещё не сейчас, ближе к ночи... Пойдём в дом?
— Да, давай... эй!
Маэми, ощутив движение и открыв глаза, не испугалась, а хихикнула. Дочка уже, кажется, узнавала мою сеф и не боялась её проявлений. А я тем временем тащил внутрь свою "добычу" на руках, помогая себе Воздухом и Воздухом же сперва отодвигая, а потом закрывая за собой сёдзи.
Прочь с улицы, подальше от непогоды.
Оборот пятый (5)
Затею Мефано Сусуми-сама с межклановыми турнирами молодёжи удалось протолкнуть достаточно быстро. Также по большей части удалось достичь целей, которые он преследовал.
В конце концов, если напряжение в отношениях противостоящих магов нельзя оставлять без внимания — почему не найти для него сравнительно безопасный выход? Почему не попытаться изменить формы, которые принимает укоренившаяся вражда, заодно снижая её накал? И при этом сводить вместе не старшее поколение, воспитанное на этой самой вражде, а именно юных магов, или, в крайнем случае, — молодых. Которые, конечно, теряли своих старших родственников в пожаре многовекового взаимного истребления, но хотя бы не хоронили своих сокомандников и знакомых, не видели крови сами и не проливали её.
А то, что новое поколение Мефано смотрелось на состязаниях выгоднее, вернее, просто сильнее, чем сверстники из кланов-конкурентов... и что это укрепляло позиции всего нашего блока — вплоть до того, что в Усадьбу начали допускать для совместного обучения детей наших союзников и даже нейтралов, укрепляя тем самым установленные связи...
Я, разумеется, не остался в стороне от затеи. И не только как устроитель Усадьбы, кому принадлежало, в конечном счёте, решение, кто именно отправится на турнир, а кто останется дома. Едва ли не самым значительным моим вкладом стала разработка системы контролирующих и защитных цем-печатей. Помимо собственно защиты, эта система следила за состоянием пользователя. И давала дымовые сигналы: серый — при серьёзном ранении, красный — при истощении накопителей ниже уровня в одну пятую от полного заряда.
Секрета из этой защиты не делали, более того — для участников она с самого начала стала обязательной. И судьи, заметив "подпалённого", немедля останавливали бой, чтобы решить, сможет ли раненый продолжать участвовать в состязании; "сгоревший" же сразу признавался побеждённым. Всё это позволило не просто превратить смерть на турнирах в исключительное событие, но и снизить до минимума количество увечий. Потому что ещё одним вкладом Мефано в турниры, помимо цем-защиты, стала предоставляемая опять-таки всем участникам, без различия клановой принадлежности, оперативная помощь лучших целителей. Вернее, целительниц: без участия жутенькой парочки Каэде-и-Амайя не обошлось!
Столкновения взрослых магов? Что ж, случалось на турнирах и такое, врать не стану. Бои насмерть, особенно поначалу, происходили регулярно... после основной части состязаний. Но тут уж ничего не поделаешь: если у кого из старших поколений печень тёмной кровью нальётся, мало чем можно помочь. Разве что на целителей надеяться, чтоб последствия смертоубийства, как уж смогут, поправили. Мефано Сусуми-сама в предвидении подобных случаев просто запрещал самым несдержанным из членов клана появляться на турнирах. А тем, кто входил в его свиту, не уставал напоминать о правилах, чести, достоинстве... и вполне однозначных приказах насчёт допустимой реакции на провокации.
Меры помогли: ни в одном из "взрослых" поединков Мефано не стали зачинщиками. Хотя убивать и умирать всё же приходилось...
Следующие несколько лет — передышку, созданную в том числе проведением турниров — я использовал для собственного усиления и помощи моим демонам. Правда вот, с усилением вышло не так хорошо, как я надеялся. Да, резерв я нарастил неплохо — хотя до сравнений с Богоравными не дотянул. Да, Покров Небес освоил — если не хорошо, то, по крайней мере, достаточно, чтобы считать оправданным его использование в открытом бою против других магов и даже (при необходимости) против Тэннобу-Ни Шочи.
