И переименовал.
/* — в японском с его чёткой иерархичностью не бывает абстрактных "братьев" и "сестёр". Соответственно "отото" (отоуто) — "младший брат". "Аники" — "старший брат". "Имото" и "анеуэ" — младшая и старшая сёстры соответственно./
— Супаку-отото! Лети, есть разговор!
Слова, сказанные вслух во внутреннем мире — это, конечно, больше, чем просто слова. Если их наполнять намерением и волей, можно делать... многое. Притом сочетание слов и намерения действует лучше, чем только слова или только намерение. Возможно, удалось бы добиться и большего усиления, соединив их с ритуалами... если бы я знал подходящие.
Или форма ритуала менее важна, чем его суть? Эх... ещё одно направление для изучения и практики, на которое у меня никак не находится времени...
— Хачиро-аники, ты звал — я прилетел!
"Что-то я постоянно отвлекаюсь. Нехорошо.
Или, наоборот, хорошо? Встречать свой конец лучше в созерцательной невозмутимости духа..."
— Что ж, раз прилетел, слушай... только сначала надо тэнгу позвать. Идём.
Вскоре у края внутреннего озера, к нему правым боком, ко мне лицом, уже стоял молчаливый здоровяк, на человека похожий разве что издали в тумане, да и то только если не присматриваться. Широченные плечи, лицо с клювом вместо носа, косящие вороньи глаза. А вместо нормальной одежды — чёрные в прозелень перья. И красные птичьи лапы вместо ступней. И странное сочетание вместо верхних конечностей: уже не крылья, ещё не руки. И пять локтей роста.
Надо сказать, такое страховидное обличье Раа мог поменять. Приблизиться к человеческому виду сильнее, вплоть до имитации одежды. Вот только в этом случае ему пришлось бы сильно сосредоточиться, он же собирался, как и двое остальных, выслушать мои слова.
— Прежде всего я должен узнать ответ на один вопрос. Знает ли кто-то из вас, что станется с нашими связями побратимства, когда я пройду через перерождение?
— Собрался умереть, аники? — хрустально прозвенела Урр. Во внутреннем мире она и сама была — как ожившая хрустальная фигура, временами обращающаяся облачком лёгкого искристого тумана в форме, почти повторяющей воронью.
— Да, и очень скоро.
— Почему? — рокотнул Раа грозно.
— Если успею, расскажу. Сначала ответ. Или вы не знаете?
— Ничего не должно случиться, — сказал Супаку, висящий на ветке сливы вниз головой — чуть выше, чем даже макушка тэнгу-воина.
— По-моему, ты сам себе не веришь, — голос Урр, оставшийся звонким, прекрасно передал угрозу. Как и поворот-наклон её головы.
— Потому что нет уверенности, а не от желания обмануть! — варубатто выглядел почти потешно, только вот тема не вызывала смеха.
— Был бы наш аники обычным смертным, — продолжил он немного спокойнее, — я не стал бы рисковать. Разорвал связь. Перерождение обдирает с людей все обеты, клятвы, воспоминания, силы — всё, вплоть до сути-в-сути. Но внутренний мир аники, его образ силы, где мы сейчас пребываем, мало изменился за его последние четыре жизни; значит, и связь наша останется такой, как сейчас. Наверно. Скорее всего.
— Но ты не уверен, — чуть нахмурился я.
— Зато я готов рискнуть! — Супаку распахнул крылья так широко, как только мог. И посмотрел на тэнгу с неким превосходством.
— Я тоже рискну, — сообщила Урр.
— И я.
— А теперь хотелось бы услышать причину твоей скорой смерти, аники. И не мне одной.
— Что ж, слушайте...
Я коротко, буквально в несколько фраз объяснил ситуацию, в которую загнал сам себя по своей же глупости и слепоте. Однако краткая версия не устроила демонов. Урр и Супаку, полыхая огнём противоречивых чувств, с двух сторон завалили меня уточняющими вопросами. Не то как дети, не то как заботливые родственники, не то как... хм... ну да. Как верные слуги, чей господин попал в беду.
— Не о том спрос, — внезапно вклинился в этот допрос Раа.
— Отото? — изумилась Урр.
— Что делать нам. Надлежит. Думайте.
— Тут и думать особо нечего, — говорю как можно увереннее. Я действительно успел обдумать не только свои действия, так что осталось разве что указания раздать. — Рисковать нам нельзя. Поэтому... вы двое сейчас где?
— В море, — ответила за "брата" и за себя Урр. Каковы корабль и капитан, на усиление которых отправились тэнгу, я и так знал. — К северу от Дорью, если точнее. Курс держим на Дикую гавань.
— До Меона своим лётом доберётесь?
— Легко.
— Тогда по окончании этого разговора так и сделайте. А ты, Супаку... тебе придётся рискнуть.
— Приказывай, Хачиро-аники.
— Вытащить тебя с Шани-Сю быстро не выйдет. Сам знаешь, о твоём существовании и нашей связи я не говорил. И даже с ними, — кивок в сторону тэнгу, — этот секрет обсуждался только здесь. Не полная гарантия тайны, но... в общем, план прост: ты выжидаешь. Через два-три года, но не раньше, чем через год, можешь попытаться вылететь на свет. Лучше, конечно, подождать подольше... если со своей охотой на нэдзуми наберёшь достаточно сил, за тобой могут и вербовщика послать. Это был бы самый лучший вариант. Точнее, мог бы быть: вербовщики тоже разные бывают, я рассказывал. За некоторыми идти — лучше самому себе брюхо вспороть. Итак. Наверху тебе, отото, придётся слушать в оба уха и смотреть в оба глаза. Многое будет зависеть от того, как поймут мои послания и что сделают. Но я бы поставил на то, что почти при любом узоре судьбы ты сможешь довериться Ясу...
— Это та резвая кьёфу-ёкай? Твоя самочка?
— Вроде того. Это опять же самый лучший вариант: ты рассказываешь ей о связи со мной, она помогает тебе — и тебя посылают на усиление с кем-нибудь из пиратов поприличнее. Ну а там долететь до другой суши, от Шани-Сю подальше, уже нетрудно.
— А если Ясу соберётся оставить Хикару ради тебя, аники?
— Это вряд ли. Она давала ему клятвы служения, и он их принял. Но если случится невероятное... хм. Думаю, к тому времени я уже получу новое воплощение и смогу связаться с вами, а там и обсудить положение, и выход найти. Однако узор судьбы может сложиться неблагим образом. На этот случай могу посоветовать тебе, Супаку-отото, лишь одно: беги! Можешь пожертвовать телом, можешь отдать врагу и образ силы. Но свой образ духа, свой разум, волю и память — сбереги! Сила — это наживное, как доберёшься до нас — откормим. А вот если что-то случится с твоей сутью...
— Понимаю, не детёныш уже, — проворчал варубатто. Не скрывая, впрочем, что забота моя ему приятна. — Ладно. Разлетаемся?
— Да. Пора. До встречи!
— До встречи, Хачиро-аники.
Я дал своим демонам время покинуть мой внутренний мир. Вздохнул, ненадолго "поднимаясь" сознанием в оболочку плоти. Темнота близящейся ночи слилась с темнотой, принесённой на крыльях дождя, и вскоре грозила окончательно сдать мир материнским объятиям ночи. Ясу как раз бродила по покоям, по очереди зажигая немногочисленные светильники. А за приоткрытой створкой сёдзи всё шипели, шуршали и журчали, сливаясь в крупные капли и струйки, мелкие слёзы небес.
Лёгкий сквозняк колебал язычки пламени, бросал отсветы и тени на стены, знакомые до самой последней трещинки в лаке опорных столбов, до каждой чёрточки узора норэна. На грани двух миров мне вспомнились вдруг с необычайной остротой слова поэта:
Дождь набегает за дождём,
И сердце больше не тревожат
Ростки на рисовых полях.*
/* — и-и-и... снова Басё!/
"Что ж. Ростки, что некогда вверили моим заботам, отныне на попечении других.
А мне пора позаботиться о себе".
Почти привычные уже действия: возвращение во внутренний мир, прыжок в водоворот перехода на второй уровень, и...
Оборот пятый (1)
Первое: варубатто Супаку не ошибся. Моё перерождение не затронуло связи побратимства. И мой внутренний мир остался почти таким же, как раньше.
Второе: возможно, как раз из-за побратимства, возможно, ещё по каким-то причинам, но на этот раз связь души и тела окрепла до срока, позволив мне осознать себя раньше. Не в момент рождения, как это случалось на предыдущих оборотах Великого Колеса, а ещё в материнской утробе.
Я не воспользовался этим. Ну, разве что самую малость... пассивное созерцание с минимумом усилий, изучение мира при помощи хирватшу, очень-очень осторожное воздействие волей на систему круговорота сеф — точнее, её зачатки. Вот и всё. Большего я не позволял себе. Не хотелось мне как-то вмешиваться в таинство развития новой жизни: вдруг что-то испорчу или искажу? Просто по незнанию и неловкости? А ещё я не собирался повторять ошибки, совершённые мной как Танака Хачиро. Потому до, во время и год-полтора после родов я собирался изображать обычнейшего младенца.
Конечно, если обстоятельства не заставят переменить планы.
И пассивность не станет тяготой. Ведь теперь я уже никогда не останусь один.
* * *
— Что вы смогли выяснить?
— Твоя будущая мать живёт вместе с остальной семьёй в поместье к юго-западу от Таншоцу...
"Хм. Опять острова. Круг замыкается, потому что иначе он не был бы кругом?"
Я припомнил карту. Таншоцу — столица небольшого (в половину Шани-Сю) островка у северо-восточной оконечности Имагасу. Несмотря на такую близость к землям княжества Раго, местный даймё служит князю Ниаги. Хотя так было не всегда. История Таншоцу вообще непроста.
Достаточно сказать, что этот порт стал одной из первых опорных баз флота Империи во времена, когда Цао только-только явила свой блистающий порядок на восточных островах.
— ...фамилия твоя отныне — Ясси, — продолжала Урр. — Это старинный, но в последнее время обедневший самурайский род. Бедность сия порождена обстоятельствами: предыдущее поколение состоит в основном из женщин, что для живущих с меча и лука неприятно. К тому же оба твоих деда, и родной, и двоюродный, три года назад пали в бою с пиратами Дикой гавани...
"Вот как? У судьбы свои способы посмеяться".
— ...Таким образом, сейчас у тебя лишь три совершеннолетних родственника мужского пола. Это глава рода, твой прадед — Ясси Монтаро, который по возрасту уже не может служить своему господину. Твой троюродный дядя и наследник рода, Микио. И твой отец — Мамору. Оба пребывают в Таншоцу и навещают поместье редко: как единственные добытчики, они не могут часто отлучаться со службы.
— А что насчёт моей матери?
— Ясси Хитоми, в девичестве Касути Хитоми, дочь такого же рода потомственных самураев. Её отец был сослуживцем твоего двоюродного деда. Того самого, убитого пиратами.
— Был?
— Да. Они пали в одном бою.
— Понятно. Продолжай...
И Урр продолжала. Я запоминал сказанное, выстраивая в уме дерево родственных связей, но эта работа отнимала лишь малую долю моего внимания.
"Значит, потомственный самурай. Неплохое начало. Причём потомственный самурай при даймё князя Ниаги... ещё лучше. Это прекрасно вписывается в мои планы.
Конечно, я пока ещё не родился. Но что с того?
Составить хороший план никогда не рано: если план хорош, он всегда своевременен".
* * *
Моё пятое рождение произошло в срок и не ознаменовалось ничем особенным. Нарекли меня в честь брата главы Монтаро, моего двоюродного прадеда: Мичио* (да, в роду Ясси давно и прочно укоренилась милая традиция называть детей на одну букву; я, как выяснилось позже при изучении семейных хроник, стал Ясси Мичио номер четыре).
/* (яп.) — "человек с силой трёх тысяч"./
Что ж. Не самое плохое имя.
Последовательно воплощая собственный замысел, я изображал самого обычного младенца — ну, может, малость поспокойнее и более склонного поспать, чем другие дети моего возраста. Чем умилял не только маму-Хитоми, но и других живущих в поместье женщин: уж они-то знали, насколько противным может стать капризный младенец с медной глоткой!
Я же тихонько тренировал преобразования сеф, ци и суго, а также понемногу развивал оба хирватшу. Не в плане дальности действия, а только лишь в глубине и чёткости восприятия. Ах да, ещё начальные упражнения люай. Их я тоже выполнял, понемногу наращивая сложность.
Тело и дух мои были совершенно здоровы. И преобладало сродство со стихиями Неба.
Отлично. Именно то, что нужно для выполнения плана.
* * *
Мне три года. Я успел приучить родню к тому, что могу передвигаться очень тихо и внезапно пропадать из виду, когда мне надоедает избыток внимания. А этот самый избыток в поместье, чуть ли не до конька крыши, как кажется порой, набитом старухами, женщинами, юницами и младенцами... в общем, некоторые дети мне даже завидовали. Будь я постарше — пожалуй, приставали бы с просьбами научить так же ловко прятаться.
Но для этого я ещё слишком мал. И молчалив.
Сейчас моё тельце сидит в кабинете Ясси Монтаро (он же семейная библиотека). Искать меня пока ещё не начали, а когда начнут, сюда заглянут не сразу. Мне хватит времени выйти и — ну, например, усесться на энгава, как будто давно там сижу.
Я-настоящий же пребываю во внутреннем мире со свитком в руках. Который просто плод моего воображения и результат изысканий в библиотеке, но... некоторые вещи удобнее представлять именно так, а не просто держать в уме.
В пяти столбцах свитка записано следующее:
Ясси Мичио, о-в Сантеро (близ Таншоцу), мж., рождён 3 года назад.
Танака Хачиро, о-в Меон юж. часть, мж., рождён 17 лет назад — умер 4 года назад.
Оониси Акено, о-в Сацуто (в Ёро), мж., рождён 53 года назад — умер 18 лет назад.
Рюхей (прин. Арашичиро), о-в Корра арх. Уюши-Ар (порт Ламеш), мж., рождён 66 лет назад — умер 54 года назад.
Хоши Джомей, о-в Юэма (близ Горои), мж., рождён 141 год назад — умер 67 лет назад.
Всегда мужчина. Всегда минимальный промежуток времени меж смертью и новым зачатием. Всегда место рождения — восточные острова.
Да. Тут есть, над чем поразмыслить.
* * *
Мне всё ещё три года. С половиной. И у меня во внутреннем мире новый жилец.
Ну как — новый? Это всё тот же Супаку... которого на Шани-Сю убили и съели. Только между смертью и пожиранием прошло довольно много времени (будучи отравлен, варубатто нашёл в себе силы улететь в родные катакомбы и спрятаться там), отчего произошёл своего рода... казус.
Попросту говоря, его образ силы благодаря нашей связи побратимов оторвался от плотного тела и стал частицей моего внутреннего мира. Связи с родовым духом всех варубатто ослабли, но всё же уцелели. Как такое могло случиться, никто из нас не понимает.
Но случилось же!
И теперь нам — мне — с этим жить.
* * *
С самого начала меня не приводило в восторг сосуществование с демоном в одном теле. Нет, варубатто вполне симпатичен, более того — он отчасти заменил мне потерянных сыновей. Просто... мне не нравилась сама мысль о том, что во мне сидит демон. Поэтому практически сразу после смерти изначального тела Супаку я начал ряд экспериментов с его переселением в новые материальные оболочки.
Для начала — в неодушевлённые предметы.
