— Никаких мороков.
— Что?
— Хотя бы постарайся обойтись без них, пусть это и часть твоей природы. Хотя бы в самый первый раз. Иначе это будет... неприятно... для тебя. Ведь ты действительно очень красива — и даже без чародейских уловок вызываешь желание.
— Когда только ты успел стать таким мудрым, Мичио-кун? — лиса ненадолго отвела взгляд. Миг — и растворилась без следа иллюзия цукэсагэ, оставив её нагой, как при распечатывании. Я снова увидел своими глазами и уши, и хвосты, и вертикальные зрачки в приблизившихся к моему лицу глазах, — глазах, которые действительно завораживали безо всяких лисьих уловок. — Хорошо, будь по твоему. Никаких мороков не будет...
Короткий, но полный жара поцелуй.
— ...в наш первый раз.
* * *
На что это походило? С чем это можно было бы сравнить? Я не возьмусь описать. Кицунэ оказалась сгустком ожившего пламени и сладостного соблазна. Причём воистину весьма опытной... и изголодавшейся. Она веками копила страсть, что излилась на меня одного.
Но вот что я ещё скажу.
Хотя демоница сумела открыть мне пространства, куда раньше мне просто не удавалось прорваться, вознесла так высоко (или, скорее, утопила в таких безднах), что всё вокруг утратило значение и забылось... даже несмотря на всё это ей не удалось затмить в моих глазах ни мягкую, спокойную надёжность Санго, ни тем более счастливую — и взаимную — любовь Хироко.
И довольно об этом.
* * *
— Если это не секрет, почему тебя засунули в... тюрьму? За что?
Лежим, отдыхаем после даже не знаю точно, какого именно раза. Вспоминать лень.
Впрочем, разум мой не расслаблен, в отличие от тела. Я слишком маг, чтобы позволять себе расслабляться наедине с кицунэ из высших. Чтобы игнорировать угрозу. Потому-то я не просто растекаюсь лужицей неги, а задаю вопросы.
Причём опасные.
— Ты действительно мудр, — шёпот Акико щекочет ухо. Не настолько сильно, чтобы это стало неприятно, но достаточно, чтобы вызвать мурашки по всему телу. — Догадался, что не видать тебе правдивых ответов, если бы стал допытываться, пока я ещё сидела... внутри. Почему засунули, значит... а потому, что я первой добилась пяти хвостов! Третья дочь Аки — обогнала что старшую, что среднюю. Да и младшие...
— Зависть?
— И ревность. Всё как у людей. В тюрьме расти невозможно, развиваться нельзя.
— Знаю. Я ведь тебя распечатывал и кое-что понял... в замысле, — и ведь действительно понял. Причём даже больше, чем "кое-что". Печать включала полный блок на ёсоватшу пламени, видимо, чтобы кицунэ никак не могла влиять на металл клинка. Возможность пользоваться мороками ей оставили, но дважды обрезанную: чувствовать можно, проецировать чувства нельзя; морочить можно, но только с позволения держащего рукоять. Думаю, развивать икирьёватшу через такие барьеры и с такими условиями Акико тоже оказалась не способна. — Если ты тратила сеф, — продолжил задумчиво, — её можно возместить. Но стоило набрать полный резерв, как снова всё упиралось в барьеры: ни вздохнуть, ни шевельнуться. Тот, кто всё это придумал — истинный мастер цемора, куда опытнее меня. Но при этом гнилодушная, жестокая мразь.
— Ты впрямь... понял. Да, всё так. Мои любимые сестрички получили триста лет с лишним на развитие. Старшие, наверно, вовсю шестыми хвостами красуются. Вот только самую малость просчитались... самую, самую малость...
— Вот как?
— Да. Внутри железки оказалось невозможно наращивать резерв, но только никто не мешал мне увеличивать плотность сеф. И развивать третье ватшу, пусть даже за счёт наследственного.
— Дай угадаю. Чёрный хвост? Шиватшу?
— Верно. Когда меня заточили, он был чисто серебряным, — словно струна сямисэна, легко задетая ногтем, звякнула в голосе тоска. И исчезла, прижатая упрямой гордостью. — Ещё немного, каких-нибудь двести-триста лет, и у меня будет три полноценных ватшу. Три! Как у Великих!
— Достойная цель. Мстить сёстрам будешь? Тебе ведь для этого хотелось стать скрытной...
— Первые сто лет. Потом... потом я поумнела. Говорят, в тюрьме или тупеют, или умнеют. Я оказалась из вторых. Но раз уж выбрала, то выбрала. Шиватшу — не худшая способность.
— Знаю. У моей тэнгу как раз скрытность в корнях сути. И это... ценное свойство.
— Ну, не только у неё. Ты, как по мне, тоже... откровенность за откровенность, а?
— Спрашивай. Врать не стану, если что, о лишнем умолчу... как ты.
Лиса фыркнула мне в ухо. Хотя... какая она лиса? Демоница. И вполне себе человеческая женщина при этом... во всех местах. Ну, кроме ушей с хвостами.
Кстати, с последними забавно оказалось. Я раньше гадал: как из одного копчика может расти не один хвост, а больше? Оказалось, что они растут в линию. Нижний, действительно, точь-в-точь оттуда, где у людей копчик. Верхний — чуть ниже поясницы. Остальные между ними. И ещё: хоть моё ощущение сеф не самое острое, но при помощи Духовного Двойника и вблизи я могу порой разобрать довольно тонкие нюансы. Так вот: если общие очертания физического тела у кицунэ, как я уже говорил, от человеческих отстояли мало, то система круговорота у неё и, к примеру, у Санго отличалась... разительно. Никогда раньше такого не видел! Правда, с демонами её вида я дел доселе и не имел.
У людей есть Очаг, где происходит смешение ци и суго, и есть сеть каналов с клапанами для сброса избытка сеф вовне. Ну, или сознательного выделения при создании Форм, если речь о магах. Акико тоже имела Очаг и каналы. (Что само по себе необычно: мои побратимы, даже став из младших средними демонами, такой же сложностью и гармоничностью внутреннего строения похвастать не могли... пока не оказались запечатаны в детей). Вот только помимо этой основы пятихвостая имела "наросты". Или, может быть, "пузыри". Или вообще "узлы". Я затруднялся вот так — после весьма беглого и скрытного изучения, да ещё отягчённого иными... занятиями — сказать, какова в точности роль хвостов.
Пока что, при самом поверхностном взгляде, мне казалось, что эти дополнения к системе круговорота играют разом несколько ролей. И расширение резерва за счёт хвостов — отнюдь не самое главное. Там, где людям надо входить в состояние сосредоточения и складывать мудры, чтобы изменить особенности преобразования сеф, — кицунэ довольно вспомнить про нужный хвост, пропуская через него свою силу. Остальное совершится само. Хвост служил материальным вместилищем ватшу... вернее, не совсем вместилищем, скорее оболочкой... или сплетением? Эх, снова не находится нужных слов! Как бы то ни было, именно хвост многократно облегчал для своей обладательницы применение одного из лисьих атрибутов. Какой смысл несло совмещение-отражение одного ватшу в двух хвостах, мне оставалось лишь гадать. Может, за счёт этого ватшу делалось сильнее. Или позволяло большую гибкость применения. Или ещё что...
— Ну, тогда вот мой тебе первый вопрос, — почти по-кошачьи мурлыкнула Акико, вновь разгоняя мурашки по коже. — Как так сладилось, что твоя ци раз в шесть моложе суго?
Хм. Судя по всему, не я один занимался изучением партнёра по общению. И наблюдения, что сделала кицунэ, весьма опасны для меня.
Впрочем, я уже почти привык к этому.
— Это ты так намекаешь, что мой духовный и телесный возраст... различны?
— Не намекаю. Как ты и просил, я отринула уловки ради прямого вопроса. Ты не похож на практиков земного бессмертия, но...
— Практики земного бессмертия?
— Сперва ответ на мой вопрос. Иначе нечестно.
— Хм. Извини. А что до ответа... я нашёл способ не терять память при перерождении.
— Ого! Неужто ты отчасти уподобился моей бабке?
— Вряд ли. Скорее, мой способ имеет мало общего с её путём.
— И всё же это удивительно.
— Возможно. Так что там с земным бессмертием?
— А, это. Есть несколько сект, отшельничающих тут и там на материковых землях Цао. Как правило, в горах. Состоящие в них пускают всю свою сеф на укрепление и уплотнение ци, заодно очищая тело и дух приёмом разных хитрых пилюль. Некоторым удаётся таким способом продлить срок земной жизни в полтора раза. Некоторым — в два и в три. Лидеры же сект, если верить слухам (чего разумные существа обычно не делают), действительно добиваются если не бессмертия, то прекращения старения. Ещё эти сектанты всякие фокусы показывают: задерживают дыхание на пару больших черт, дробят ударом кулака валуны, останавливают ладонью удар меча...
— Интересно.
— Да не особенно. Не верю я в эти южные затеи. Искатели земного бессмертия, — пояснила Акико, — привезли свои идеи с дальнего юга, вернее, юго-запада. Но как по мне, цаоская магия куда лучше. Проще, надёжнее и естественнее.
— А ты практикуешь магию?
— Конечно. Глупо было бы не пользоваться преимуществами оболочки, столь близкой к человечьей. Так что ещё я пою, танцую, рисую, играю на кото и фуэ... неплохо владею ремёслами. Особенно вышивкой, плетением корзин и кулинарией. Знаю начала алхимии... Но сейчас моя очередь допытываться.
— Справедливо. Задавай свой вопрос.
— Поведай о своих побратимах. Побольше, а не как про сохранение памяти. Это ведь не тайна, я надеюсь?
— Нет. Что ж, первыми моими спутниками — тогда ещё не побратимами — стали тэнгу...
Ведя своё повествование и не избегая подробностей, вроде метода ускоренного становления средними демонами (считать такое секретом просто глупо, после его массового применения во времена моего пребывания на Шани-Сю), я пытался понять, чего ради открыл этой... лисе свой главный секрет. Пусть даже без деталей, в самых общих чертах. Очередной морок? Какая-то особо хитрая и особо тайная уловка?
Вроде бы нет. Хотя всё равно странно. Надо будет проверить позже и более тщательно, нет ли в Сети Памяти каких-то подозрительных следов.
С другой стороны посмотреть — а мог ли я сохранить свой главный секрет? Ох, вряд ли. Уж если Акико оказалась способна учуять разницу в возрасте души и тела... кстати, как она вообще это провернула? Опасное умение, раньше что-то мне таких вопросов, как она, не задавали...
— Как я поняла, что твоя суго старше ци, и во сколько раз? Это, — тихо хмыкнула кицунэ, — приходит с опытом. К тому же ты сам открылся. Дважды. Когда заглядывал в мою тюрьму перед поединком и позже, при изучении печати — кстати, как? Ну да об этом потом. А второй раз... ну, думаю, ты сам догадаешься, как я оценивала твой телесный возраст.
— О. Хм. Да, кажется, понял. Не следовало мне с тобой ложиться, я прав?
— И ничего не прав! — Акико изобразила гнев, правда, не стараясь сделать его хоть сколько-нибудь правдоподобным. — Это вовсе не было ошибкой, я ни о чём не жалею... и ты тоже, верно? Но... — она замерла. Глянула искоса, пронзительно и страшно, — ...в следующий раз восемь раз думай, прежде чем ложиться с потомками Великой Широгицунэ. Мы те ещё твари. И веры нам ни на лю. Ни одной из нас.
— Даже тебе?
— Даже мне. И, наверно, особенно мне. Сейчас я просто сильно задолжала тебе, Мичио-кун. Но потом — берегись! Лучше не знать, кто может явиться к тебе в моём обличье.
— Я... запомню твой совет.
— Запомни. И скажи, почему... — недолгое молчание, — почему ты освободил меня?
— Три причины. Сначала я хотел лишить Тэннобу их оружия.
— Для этого было не обязательно меня освобождать. Достаточно отнять... железку.
— Таких железок в мире много. А вот оружием она оставалась до тех пор, пока внутри сидела заточённая аякаси. Засунуть тебя обратно Тэннобу не сумели бы — не их это работа. Да они тебя и найти бы потом не смогли!
— Но оружие осталось бы таким же оружием в руках Мефано.
— Нет. Из разумных получается плохое... оружие. Если они разумны.
— Ты наивен.
— Возможно. Но не ты ли недавно называла меня мудрым?
— Одно другому не препона.
— Хм. Итак, причины. Вторая состоит в том, что я сам однажды был... лишён свободы на долгий, по человеческим меркам, срок. И с тех пор полюбил освобождать узников. Особенно если это можно сделать с пользой для себя.
— Сделаю вид, что не обижена. В конце концов, внутри железки я вполне могла вызывать жалость. А что с третьей причиной?
— Я предложил тебе свободу за помощь в бою. И сдержал слово.
— Так просто?
— Да.
— Обычно люди не спешат исполнять обещания, данные демонам, — сказала Акико глухо. Я протянул руку уже почти привычным жестом и принялся массировать чувствительные местечки около ушей, чтобы расслабить её неприятно сжавшуюся фигурку.
И сказал:
— Какая разница, кому я что пообещал, если обещал — я?
Массаж помог. Более того: я ощутил, что наконец-то достаточно отдохнул. И кицунэ тоже ощутила это. Так что разговоры оказались отложены... надолго.
Оборот пятый (6)
После того, как Тэннобу-Ни лишились своего Владыки, а затем и главы, кланы Ниаги как-то очень единодушно решили, что с Мефано лучше дружить. Первыми обратно под крылышко попросились Намари. У-сё принялись решительно (по меркам обычно уклончивых дипломатов) намекать, что не прочь сменить нейтралитет на полноценный долговременный союз, укреплённый парой-тройкой браков. Асатэ заверили, что относятся к Мефано с неизменным уважением — и вообще очень славно, что Тэннобу-Ни наконец-то поставили на место.
Даже наши старые, привычные враги не просто притихли, а начали странные (но забавные) политические манёвры. Долженствующие показать, что, конечно, пролитая кровь предков взывает к отмщению, что вековые традиции, и всё такое, и вообще — но времена-то меняются, это всем понятно, и было бы неплохо в честь этих перемен как-то... вроде... ну, смягчить... ослабить...
В общем, что насчёт продления перемирия, Владыка Мичио-сама? Мы — только за!
Иллюзий насчёт степени искренности всех этих жестов и заявлений никто не питал. Но вместе с тем упускать возможности я тоже не собирался. Например, Намари великодушно принял обратно в союз, запросив за восстановление былых отношений не такую уж великую цену: всего-то помощь в укреплении Усадьбы до уровня хорошей такой, мощной крепости, прикрытой во всех нужных местах цем-барьерами. Тем более, что молодёжь Намари тоже отправлялась учиться у нас — и в более массовом порядке, чем раньше (с одной стороны, заложники, ибо прежней веры былым "друзьям" нет и ещё долго не будет; с другой — учить этих заложников я собирался всерьёз, без скидок и утаивания "секретов"). У-сё получили и желанный союз, и несколько помолвок, вполне способных в будущем превратиться в полноценные родственные связи... и опять-таки места в Усадьбе для своей молодёжи — за солидную плату. Асатэ получили заверения в ответных, притом совершенно зеркальных, чувствах. Хига, Кенсиро и прочие — перемирие. Причём без условий.
Если бы это входило в мои планы, я бы и Общий Совет без особого труда мог возродить. Причём под своей рукой. Но как раз этого я делать не собирался.
Во всяком случае, в ближайшее время.
Очень уж напрягала меня перспектива участвовать в этой бессмысленной говорильне лично и постоянно, а не в результате нечастых вызовов со стороны Сусуми-сама. Я полагал, что политикой без общих собраний заниматься даже удобнее... и что смогу потратить освободившееся время на более важные дела.
