А вот резерв Урр даже чуть уменьшился. Впрочем, для "скрытника" он совсем не так важен, как для развившегося в "силовики" Раа.
Оборот третий (7)
Почти точно к моему тридцатилетию, не дотянув всего дюжины дней, Мефано Дайки скончался. Нельзя сказать, чтобы это стало чем-то неожиданным: всё-таки старейшина дожил до почтенных годов и, как все люди, был смертен. Также нельзя сказать, что я сильно горевал о нём. Несмотря на вполне тёплые отношения, установившиеся между нашими родами, Дайки оставался для меня существом чужим и опасным. Однако пожалеть о его смерти мне пришлось куда быстрее и куда сильнее, чем я предполагал. Я понял, как сильно недооценивал покойного, ровно в тот день, когда познакомился с новым главой резиденции Мефано в северной столице княжества.
Мефано Юдсуки ничуть не походил на старейшину. Кроме разве что почтенного возраста (ему, как я узнал, общаясь с представителями клана, перевалило за семьдесят). При этом выглядел новый глава, если мерить меркой обычных людей, самое большее на сорок. Он закрашивал чёрной краской седые пряди своих коротко стриженых волос, обладал впечатляющим ростом — на голову выше меня — и не менее впечатляющим телосложением. Резерв его превосходил таковой у всех, кого я когда-либо видел во всех моих жизнях; даже среди верхушки Старшего Клинка Арашичиро не нашлось бы того, кто мог составить ему конкуренцию. Владея исключительно Воздухом, Юдсуки обладал (опять-таки со слов его соклановцев) огромным арсеналом Форм этой стихии. Из оружия же он отдавал предпочтение парным боевым веерам, тессенам, виртуозно сочетая владение ими со стихийными атаками.
Резкие черты его лица с глубокими складками у губ и густыми бровями, напоминающими своим крутым изломом пару орлиных крыльев, выдавали в нём человека резкого и бескомпромиссного. Наш разговор подтвердил это впечатление очень быстро.
— Оониси Акено, да? Союзник клана Мефано... что ж, союзник. Если хочешь подтвердить свой статус, докажи свою силу.
— Что вы сочтёте достаточным доказательством моей силы, Мефано Юдсуки-сан?
— Достаточным? — ему явно не пришлось по нраву моё нейтрально-вежливое обращение. Хотя не в большей степени, чем мне — его фамильярность. А я, сознавая опасность, не собирался стелиться перед ним. — Принеси мне головы Кубара, рангом не ниже посвящённых.
— Сколько голов вам нужно?
— Сколько сможешь добыть, — усмехнулся он. — Но помни, что ученики и принятые мне не интересны. Меня не волнуют слабаки.
— Я запомню ваши драгоценные слова, Мефано Юдсуки-сан.
Кубара. Молодой малый клан, вассальный среднему клану Хига. Общая численность Кубара, по слухам, не превышает трёх десятков, из которых магами в ранге посвящённого является всего десяток, ещё четверо — подмастерья, а мастеров нет вовсе. Так как клан молод и слаб, похвастать ему особо нечем; в бою его члены по этой причине полагаются на ловушки, яды и иллюзии. Основная стихия для Кубара — Вода, а самая известная из применяемых Форм — Водяной Двойник. Главная и единственная база клана располагается на берегу озера Ирайо в северо-восточной части Ниаги.
Взяв на службе отпуск, я в компании Урр и Раа отправился за головами. За несколько дней Урр изучила обстановку, а мы с Раа отработали совместные действия. И в пасмурную ночь, когда небесный свет не досягал ни озёрных вод, ни затихшей земли, пролетающий над чужой базой Раа разжал когти. А я, выпущенный им с высоты в тысячу шагов, полетел вниз, на лету окутываясь Покровом Бури.
Воспоминания о дальнейшем не вызывают у меня радости. Получивший под своим Покровом, дополненным Ударом Скорости, стремительность, какой не каждый мастер магии может похвастать, атаковав внезапно и с не прикрытого ничем направления, я буквально выкосил верхушку Кубара. Ну, кроме тех, кому на тот момент повезло выполнять задания за пределами базы: двоих подмастерий, шестерых посвящённых, троих подвернувшихся под руку учеников. Под защитой Покрова Бури я метался от дома к дому, пробивая своим телом хлипкие стены, меняя направление по наводке Урр — и убивал, используя лишь Формы Воздуха да танто. Часть Кубара даже вооружиться не успела, но я всё равно убивал их.
Слово "сражение" никак не подходило для описания происходящего. Я учинил резню.
Закончив и отрубив восемь голов, я засунул их в припасённый мешок, превратил Покров Бури в Воздушную Тропу и покинул базу так же, как появился: по воздуху.
Спустя три дня я пришёл к заказчику с тем же мешком и большим подносом. Развязав мешок, я выложил головы на поднос в два ряда, неглубоко поклонился и спросил:
— Довольно ли вам этого, Мефано Юдсуки-сан, или мне поискать ещё шестерых Кубара?
В брошенном на меня взгляде я прочёл уже не пренебрежение с лёгким оттенком снисхождения, а опаску с искрами гнева. Нет, меня по-прежнему не держали за равного. Скорее, чувства Юдсуки можно было описать как чувства человека, потянувшегося погладить лопоухого щенка, но внезапно нащупавшего голой рукой холодную чешую ядовитой змеи...
Или панцирь сколопендры. Не менее ядовитой.
— Довольно, — буркнул он.
Позже через Горо, Аяме и Арату с Нацуко я выяснил последствия моего... ночного налёта. Потерявшие от одной атаки половину своих сил, если не больше, Кубара бросились за защитой к своим сюзеренам, требуя жестокой и кровавой мести. Хига, разумеется, не могли оставить без последствий столь чувствительный удар по статусу. То, что напавший пользовался исключительно Воздухом, сужало круг подозреваемых. Практически до Мефано. Однако это же можно было расценить как попытку разжечь застарелую вражду, оставшись в стороне: ведь если бы напавший на Кубара на самом деле принадлежал Мефано и не хотел оставлять явного следа к своим родичам, он вполне мог использовать Огонь или Молнию.
Как бы то ни было, выступившие единым фронтом Хига, Кенсиро, Чо и Кубара предъявили обвинения с требованием компенсации именно "очевидным" виновникам ночного налёта. Помимо внушительной суммы денег, союз двух средних и двух малых кланов требовал выдачи исполнителя живьём и головы заказчиков — в том же виде, в каком заказчик потребовал головы Кубара.
Если даже до этого момента верхушка Мефано мной не очень интересовалась, то после такого самый пристальный интерес был практически обеспечен. Кто-кто, а уж сами-то Мефано отлично знали, кто у них способен провести такую атаку и где на момент налёта эти способные находились. Юдсуки срочно вызвали на совет старейшин. После чего старейшины клана в присутствии свидетелей из числа делегации от кланов Хига и Кубара дружно поклялись перед алтарём Аматэрасу в том, что ни один носящий фамилию Мефано не нападал на Кубара.
Богиня приняла клятву.
Тогда Кубара Лейко, урождённая Хига, потерявшая той ночью разом мужа, младшего сына и дочь, обвинила вражеских старейшин в том, что Мефано организовали нападение, не участвуя лично. После краткого совещания старейшины дали перед тем же алтарём вторую клятву — в том, что ни один носящий фамилию Мефано не привлекал для нападения на Кубара ни нанятых магов из других кланов, ни магов-отступников.
Богиня приняла и эту клятву.
Охваченная горем и гневом, Лейко покинула храм, не обращая внимания на незавершённость церемонии и отказываясь дать ответную клятву о мире с Мефано. Это привело к поражению союза кланов на переговорах. Ни денег, ни какого-либо иного возмещения ущерба они не получили, мирный договор также не был подтверждён. Более того: спустя два десятидневья группа отступников перебила всё живое в укреплённом лагере клана Намари — вассалов Мефано. Запахло полноценной войной. И лишь прямое вмешательство сиятельного Юу Хару позволило погасить конфликт до того, как маги разошлись по-настоящему.
Вновь собравшись перед алтарём Аматэрасу, старейшины кланов Мефано, Намари и Дойо с одной стороны и Кенсиро, Хига и Чо с другой поклялись не нападать друг на друга и не приказывать напасть, кто бы ни подталкивал к тому, какую бы плату ни сулил.
Сроком действия клятвы назначили двадцать лет.
Правда, Кубара Лейко от имени клана своего убитого мужа ограничилась лишь клятвой не нарушать мир в течение пяти лет... но так как плохой мир лучше хорошей войны, с этим решили смириться. Надеясь, что спустя пять лет и сама Лейко успокоится хоть немного.
* * *
— Что тебя гнетёт, любимый?
— Так. Мелочи... — молчание. Наконец, неохотно, — Сегодня я сдал Мефано Юдсуки восемь голов. В знак подтверждения наших дальнейших добрых отношений.
— Восемь голов?
— Да. Он сказал: докажи свою силу. Сказал: принеси мне головы Кубара, посвящённых и подмастерий, сколько сможешь. Я пошёл и принёс.
— Акено...
— Знаешь, Хироко, что самое поганое? Нет, не то, что я резал сонных, не ожидавших атаки, не способных сопротивляться. Самое поганое, что это только начало.
— Ты думаешь?
— Если бы на мой дом свалился с неба ночной убийца и вырезал половину моих родных... я бы не оставил этого так просто. Я бы рыл у корней дерев и дно морей обшаривал. Но нашёл бы того, кто... и отомстил бы. Да так отомстил, чтоб остальные мои враги спокойного сна лишились.
Хироко молчит. Уютно пристроившись сбоку и положив голову на моё плечо, она водит пальцем по моей груди, по животу, снова по груди и обратно.
Обычно это успокаивает меня. Иногда — заводит. Но сейчас...
— Я выполнил приказ. Произвёл впечатление на Юдсуки. Сохранил наше... особое положение при Мефано. И при этом заполучил целый клан смертельных врагов. Всего лишь малый клан. Остатки которого я вполне могу дорезать в одиночку. Но...
Ладонь жены запечатывает мои губы. Жёсткая как для женщины ладонь, покрытая мозолями, с парой небольших шрамов, заработанных ещё в детстве. Лёгкое нажатие — и я поворачиваю голову, чтобы встретиться с Хироко взглядом.
— Не беспокойся о том, что не случилось, любимый мой. Мы достаточно сильны, чтобы без страха смотреть во мглу грядущего. И мы станем ещё сильнее.
Беру её руку своей. Целую. Нежно.
Отвожу вниз, прижимая к моей груди напротив сердца.
— Да. Мы действительно сильны и действительно станем сильнее. Однако на случай... худшего — нам следует подготовиться.
— Мы сделаем так, как ты скажешь.
— Да. И вот что я уже придумал...
* * *
Говоря прямо, придумывать мне ничего (или почти ничего) и не пришлось. Тайники с оружием и снаряжением я делал и до истории с ночной резнёй. Договор с торговым обществом о принятии денег на хранение с возвратом по условию я заключил давным-давно; дополнительной предосторожностью стал визит к конкурентам общества, в котором состояла моя родня по женской линии, и заключение примерно такого же договора ещё и с ними. Сигнальные цем-печати уже стояли в нашем городском доме задолго до того, как я озаботился усилением безопасности. Тэнгу следили за окрестностями тоже без особых напоминаний...
Вот только я прекрасно осознавал: если дом Оониси атакует равный мне маг, выбрав время, когда я нахожусь на службе — я лишусь всей семьи до того, как подоспею на помощь. И это сознание давило, как мало что иное. В сущности, пытаясь совместить жизнь обычного человека с постоянной готовностью к внезапной смерти, под которой ходят маги, я рвал надвое собственную душу.
Я посоветовался с отцом. Не скажу, что его советы сильно помогли, но стало как-то спокойнее. Кроме того, спустя полгода Макото показал мне настоящий шедевр цемора. Печать Последнего Шанса. Спустя ещё полгода, выделив время, чтобы набить руку и достать редкие ингредиенты для смешивания чернил, он нанёс эту печать в виде татуировки на спину между лопаток всем магам Оониси. Мне, Хироко, детям. Кроме Нацуко — о её безопасности заботятся Мефано. Сам Макото тоже отказался от печати, хотя я предлагал ему свою помощь.
— Нет, сын мой, — сказал он. — Я недостаточно силён, чтобы печать сработала как должно. И уже слишком стар, чтобы цепляться за жизнь. В Призрачном Мире давно ждут мою задержавшуюся душу, не стану оттягивать перерождение ещё сильней.
Молча посмотрев отцу в глаза, я проглотил слова о том, что знаю способ избежать забвения при перерождении. Снова. Я и так очень круто изменил его жизнь, незачем нарушать её течение больше, чем оно уже нарушено. В конце концов, обычное перерождение — участь не из печальных. Напротив, это естественно и правильно, полностью соответствует сложившемуся от начала времён миропорядку. Если Макото хочет покоя... кто я такой, чтобы ему мешать?
А вот с Хироко я насчёт контролируемого перерождения поговорил. После чего в свободное время мы начали совместные тренировки в менталистике.
И следующие годы всё шло, как обычно. Спокойно и без потрясений.
Пока новый разговор с Юдсуки не переменил ситуацию.
* * *
— Убить Кубара Лейко?
— Да. Это в твоих же интересах. Пять лет мира, гарантированные её клятвой, вот-вот истекут — и она начнёт мстить.
Я не стал ломать ожидания, задав "естественный" вопрос:
— А откуда она знает, кому мстить?
— У неё было почти пять лет, чтобы собрать сведения, — последовал не менее "естественный" ответ. Но я неспроста столько времени и сил отдал менталистике, неспроста развивал хирватшу. Прямо говорить об этом Юдсуки не стал бы никогда, при всей его... прямолинейности. Но если бы Лейко не смогла "собрать сведения" в нужном объёме, он, несомненно, помог бы ей. Чтобы заострить жало мести, чтобы столкнуть нас лбами — и уничтожить ненавистную ему женщину.
Я тоже за эти годы немало времени и сил потратил, чтобы прояснить некоторые моменты прошлого. Если не вдаваться в детали, Лейко могла бы носить фамилию Мефано. А Юдсуки стал бы её мужем. Горячо и нежно любящим. Вот только примирение кланов не состоялось — частично по вине родичей потенциальной жены, частично из-за выбора самой Лейко. Её свадьба со слабосилком-Кубара стала пощёчиной для Юдсуки. И его ненависть пышно расцвела на пепле отринутой любви, политом ядом уязвлённого самолюбия.
Пять лет назад первый акт его мести свершился. Теперь же Юдсуки желал поставить точку в затянувшейся драме, уничтожив Лейко уже физически.
Вот только за этой очевидной целью крылось что-то ещё. И это "что-то" мне не нравилось.
Но отказаться я не мог. Сразу по нескольким причинам.
* * *
Началось всё удачно. С помощью Урр я смог выследить свою цель и даже узнать о ней немало интересного. Уровень владения нагинатой, любимую стихию (Огонь) и предпочитаемые Формы. Очень удобно, когда цель предпочитает тренироваться в одиночестве на уединённом поречном лугу. Во-первых, никто не помешает мне сделать дело. Во-вторых, хотя это уже менее важно, к концу тренировки Лейко потратит запас сеф. Я рассчитывал покончить с ней одним ударом, но на тот случай, если первый удар не станет единственным, усталость цели поможет мне в затяжном поединке.
Так я думал.
Но расчёты с самого начала дали сбой.
Я начал атаку за два с половиной перестрела до луга, натянув на себя Грозовой Покров. Это, несомненно, сильнейшая из моих Форм. Действует она примерно так, как Покров Бури, только лучше. Во время её работы я словно бы постоянно нахожусь под действием Удара Ясности и Удара Скорости — одновременно. Также Грозовой Покров увеличивает мою защиту — от стихийных атак весьма хорошо, от физических похуже. Сверх того, во время работы этой Формы я могу поражать разрядами смешанной стихии выбранные мной цели... а не выбранные, но просто приблизившиеся получают разряды без особой команды.
