Да. Грозовой Покров великолепен.
Вот только он уполовинивает мой резерв за время, за которое сердце пребывающего в покое здорового мужчины не успеет сократиться и два десятка раз.
С другой стороны, у меня есть печати-накопители сеф. А ещё с момента начала атаки до того момента, когда я нанёс по Лейко свой первый удар, прошло примерно пять ударов сердца. Мне вполне хватило этого времени, чтобы пробежать два с половиной перестрела по верхушкам деревьев. Ведь на время работы Грозового Покрова я становлюсь быстр даже по меркам мастеров магии.
Вот только Кубара Лейко не умерла. Да что там, я даже не смог её ранить!
Зато я заставил её использовать Сдвиг. Причём почти на сорок шагов. А это — серьёзная трата сеф для ведьмы, которая уже успела потратиться на...
Что?! Похоже, не я один использую печати-накопители. Вон как резво восстанавливается её резерв! Даже для меня, ускоренного во много раз, ощутимы темпы прибавки.
Плохо.
Надо продолжать атаковать!
И я продолжил. Окутавшись потрескивающим от напора энергии Покровом, я метался за Лейко по всему лугу, вынуждая её раз за разом применять Сдвиг. Не давая времени сосредоточиться и выдать более сложную и мощную Форму, не позволяя опомниться и придумать выход из ситуации.
Вот только моей цели не надо было что-то выдумывать. Она выдумала всё, что нужно, заранее. Похоже, не только я успел подготовиться к атаке, но и она заранее подумала о защите. Точнее, о ловушках. Которыми окрестности луга оказались начинены в неприятном изобилии. Как и якорями для Сдвига. Спустя семь ударов сердца, в течение которых на меня разрядилось десятка полтора ловушек, я окончательно убедился в том, что Лейко ждала здесь... меня? Может, и меня. Во всяком случае, мои попытки применить к ней иллюзии — даже усиленные иллюзии с вложением стихийной энергии! — не имели ни малейшего успеха. А без подготовки такого не добиться, да и количество ловушек говорит само за себя. Вот только их сила явно не была рассчитана на Грозовой Покров, более мощный в защите, чем Покров Бури. Если бы на Лейко напал не я, а чистый маг-воздушник... Юдсуки?.. — его бы сильно потрепало. Да что там, даже с моей усиленной защитой от пары особо мощных огненных ловушек пришлось уходить, тоже используя Сдвиг. Этак я ещё проиграю бой на истощение...
Раз так, пора усилить атаки. Грозовой Бич!
С вытянутых на манер копья и сомкнутых пальцев моей правой руки стёк, стремительно вырастая в длину, гибкий хлыст из смешанной сеф Грозы. В отличие от простых направленных атак энергией Покрова, Грозовой Бич мог достать цель не только на близкой, шага в три-четыре, но и на средней дистанции. Я мог очень быстро — раза в полтора быстрее, чем стрела из лука летит — удлинить его шагов на двадцать. Мог и больше, просто затраты на дополнительное удлинение не окупались. Да и управлять Грозовым Бичом при меньшей его длине... удобнее.
И свою пользу Бич доказал сразу. Впервые за время нашей игры в догонялки я смог достать Лейко. Всего лишь касательный удар по левой лодыжке... но когда удар наносится энергией смешанной стихии, даже такое касание должно действовать не хуже, чем удар ножом, смазанным сильнодействующим ядом. Я рассчитывал, как минимум, вывести её ногу из строя на пару ударов сердца... вполне достаточно при нашей скорости, чтобы добить, наконец, мою слишком вёрткую цель.
Вот только Лейко вновь сумела неприятно удивить меня.
Её сеф после ранения полыхнула — в моём восприятии через хирватшу — лиловым, совершенно не человеческим гневом. Она и до того была быстра. Но теперь мы сравнялись в скорости. Несмотря на то, что у неё-то никакого Грозового Покрова не было.
А ещё Лейко перестала убегать, отшвырнула нагинату и бросилась в контратаку с голыми руками. Внезапно.
Только безрассудная прямолинейность этой контратаки и расчётливый Сдвиг в противоход по отношению к её направлению позволили мне увернуться для перерасчёта ситуации. Хотя на рефлексах направленный в спину противницы удар Грозовым Бичом цели не достиг. Лейко от него уклонилась. Затем развернулась (ствол немаленькой сосны, ставший опорой для разворота, обильно брызнул щепками с кусками коры от сдвоенного удара ног... брызнул, начал ме-е-едленно заваливаться, перебитый начисто). И снова кинулась на меня. В лоб.
Что за ад тут творится? Что это с ней?
Стоп.
У неё не только сеф стала лилово-гневной. У неё ещё кожа покрылась сложным, неправильным узором лиловых полос и нитей. А вокруг тела появился слабый пока, но стремительно усиливающийся ореол огня.
Кажется, я понимаю.
Лейко — женщина. Пять лет назад потерявшая взаимно любимого мужа — и рождённых от него детей. В одночасье, внезапно.
Похоже, передо мной — мононокэ.
Да не абы какая мононокэ. Не бывшая домохозяйка, способная голыми руками разорвать сильного мужчину, но уже магу ранга ученик мало что способная противопоставить. Нет. Эта мононокэ воплотилась в отлично тренированной клановой ведьме, которая и без дополнительного усиления вполне соответствовала начальному уровню мастера магии.
Про битву на истощение можно забыть: демонический (в прямом смысле слова) гнев питает её. Быть может, после нашего поединка откат убьёт Лейко — но до тех пор, пока мононокэ видит перед собой врага, она не остановится, не отступит и не устанет.
Какое счастье, что мстительный порыв делает её не только сильнее, но и неосторожней. Если не она управляет гневом, а гнев ею, этот затянувшийся бой можно завершить быстро...
Мы ударили одновременно, в сближении. Лейко — Огненным Потоком. Я — Грозовым Тараном и Грозовым Бичом. Не желая испытывать свой Покров на прочность под атакующей Формой мастерского ранга, я в последний момент ушёл Сдвигом, снова в противоход к направлению чужой атаки. И чуть вбок, чтобы не попасть под собственный Таран.
Разворот.
Ну, вот и всё.
Бич начисто срезал Лейко правую стопу и основательно распахал левую лодыжку. Одного этого было бы достаточно для окончания боя. Но Грозовой Таран сделал ещё больше: он пробил насквозь её грудь, оставив дыру шириной в три пальца. Для Формы, в которую я вкачал четверть резерва, это ещё очень скромно. Хотя... сперва Таран ослабил встречный Огненный Поток. Затем часть ущерба поглотили защитные цем-печати. Да и сама Лейко благодаря перерождению намного крепче обычной женщины ... но всё же смешанная стихия — это смешанная стихия. Одной только Молнией я бы не добился таких результатов — потому хотя бы, что не могу вложить в атакующую Форму больше сеф, чем у меня есть в резерве.
Будь моя противница призраком, потребовалось бы её добить. К счастью, мононокэ смертны точно так же, как люди. Просто менее уязвимы.
Напоследок Лейко попыталась что-то сказать, но дыра в груди и стремительно меркнущее сознание не оставили ей шанса. Я снял Покров, поскольку счёл, что необходимости в нём не осталось. Покачнулся от накатившей, словно цунами, слабости... ценой огромного усилия воли мне удалось удержаться и не упасть в обморок. Хотя присесть практически в догэдза всё равно пришлось: ноги не держали. Да. Грозовой Покров великолепен... но только не в такие моменты, когда приходится иметь дело с откатом мощнейшей из Форм доступной мне магии.
И тут Урр, наблюдавшая за битвой с высоты вороньего полёта, послала предупреждение о чём-то, чего я не разобрал из-за проклятой слабости. Слишком был занят восстановительной медитацией и дыхательными упражнениями, слишком сосредоточен на поправке здоровья.
Впрочем, четверти малой черты не прошло, как стало ясно, о чём меня предупреждала тэнгу. Я уже и сам ощутил стремительное приближение знакомой — и очень мощной — сеф.
Интересно, как... хотя вопрос откровенно глуп. В клане Мефано по меньшей мере четверо имеют способности к прямому ощущению сеф. Причём даже слабейший из них ценой небольшого сосредоточения способен улавливать применение магии за десяток перестрелов, если не больше. Так что способ, при помощи которого проследили за боем, ясен. Точно так же, как и причина, по которой Урр не смогла заметить наблюдателей заранее. Печати сокрытия — очень, очень старый фокус...
Не сдержав тихого стона, я поднялся на ноги, встретив Мефано Юдсуки стоя. За необходимость шевелиться и за то, что означал использованный им Покров Бури, я его возненавидел.
Ведь он вполне мог воспользоваться Воздушной Тропой, если хотел прибыть поскорее.
Но нет.
Юдсуки чуть ли не напоказ использовал боевую Форму. А я так ослаб, что попытка натянуть Грозовой Покров снова меня убьёт... да если б и не убила! Чтобы Покров сформировался полностью, нужно примерно пять ударов сердца. Целая бездна времени. Которого мне, разумеется, никто не даст.
Восемь из ста, что он просто решил покрасоваться затратной Формой. Хотя, если взглянуть на выражение лица, а главное — уловить через хирватшу его чувства... какие там восемь из ста. Даже одного шанса из ста тут нет.
Вообще без шансов. Чтоб тебе живьём провалиться в котёл к гаки, паскуда клановая!
— Снова ты сумел меня удивить, Акено, — речь нарочито медлительна. Под воздействием Покрова Бури не так просто говорить в темпе, доступном для не ускоренного человека. Неужто Юдсуки нарочно тренировал столь дурацкий навык? — Даже дважды. И ведь до чего ловко ты скрывал владение смешанной стихией!
— Были... причины.
— Скажи, а твои дети унаследовали этот дар? Жаль, если нет...
— Оониси... не станут... вассалами!
— Жаль, — и вот тут Юдсуки был искренен. До омерзения. — Если бы ты не занимал столь... не гибкую позицию, всё могло быть иначе.
"Урр, передай Хироко: план два-один".
"Согласие/печаль/смирение".
— Ты... — вздох, — не понял...
— И не собираюсь понимать, — старейшина развернул веер. Голос его изменился, став выше и быстрее. — Прости, Акено, но так будет лучше для всех. Я позабочусь о твоей семье.
Миг — и в меня летит Коса Ветра, перекачанная сеф до такой степени, что жуть берёт. Это уже настоящая коса смерти получается...
Я пытаюсь уйти от этой смерти единственным возможным способом. Это рефлекс, разум уже всё понял и смирился, но тело жаждет жить — и швыряет само себя в воздух. Не уверен, что в своём обычном состоянии я сумел бы уйти от атаки настоящего кланового мастера. В ослабленном — не успел точно. Всё, чего добилось моё глупое тело — Коса Ветра рассекла меня пополам не в районе груди, а в районе пупка. Ну и руки уцелели. Почти. На левой всё-таки срезало мизинец и половину безымянного.
Мелочь. На фоне всего остального.
Ещё миг — и печать Последнего Шанса, татуированная меж лопаток, вспыхивает, как след от добела раскалённого тавро. Вложенная в неё сеф выгорает, совершая маленькое чудо... слишком маленькое, совершенно недостаточное, чтобы сохранить мне жизнь. Но перемещение в пространстве на... не знаю точно, сколько, но никак не меньше нескольких тысяч шагов в случайном направлении... что ж, у меня будет время и не будет помехи в лице Юдсуки.
Жаль, что я так слаб. Печать, помимо прочего, остановила кровотечение, но этого недостаточно. Ещё немного, и я потеряю сознание, а потом просто умру...
Нет! Не бывать этому!
План два-один, Оониси Акено. План два-один!
Сосредоточься! Живо!
И мой истощённый разум провалился не в омут до дрожи близкого беспамятства, а именно туда, куда надо: во внутренний мир.
Кратер вулкана встретил меня новым ощущением. Невзирая на обстоятельства, я вник — и не без страха осознал: "земля" под моими ногами явственно дрожит, предвещая землетрясение. Или это готов проснуться вулкан моей сути?
Ладно. Некогда размышлять. Что бы ни творилось у корней тверди — вперёд!
С лёгкостью, возможной лишь во внутреннем мире, я окутался Грозовым Покровом. Рывок — и вот уже водоворот в центре озера принимает мою суть. Целиком и без всплеска.
Хироко... дети... мама, отец... ждите меня! Только выживите, пожалуйста!
Оборот четвёртый (1)
Ощущения, сопровождающие существование в теле младенца, знакомы мне хорошо. Как-никак, третье сознательное воплощение. Да... ощущения знакомы, но приятнее от этого они не становятся ни на волос. Тело глупо, слабо, хрупко и непослушно, чувства неразвиты, любое — даже незначительное — усилие вызывает мощную волну утомления... хорошо хоть, что быстро проходящего: скорость, с какой восстанавливаются младенцы, выше всяких похвал!
И занятий немного. Медитировать во внутреннем мире на очередные его изменения, следить за происходящим вокруг, тренируя хирватшу, да ещё при помощи Духовного Двойника развивать тело. Точнее, пока лишь тельце. Однако, как показывает практика, простейшие упражнения на контроль сеф очень полезны даже в столь... смешном возрасте. Я, конечно, даже не думаю разгонять Очаг или там систему круговорота нагружать. Это полезно, но рано. А вот играть с пропорциями ци и суго, сперва до предела сдвинув пропорции в пользу ци, а затем до предела же в пользу суго (повторять до тех пор, пока тельце младенца не приблизится к порогу выносливости) — это можно. И нужно.
Да. Нужно становиться умней и сильней, причём как можно быстрее. Незнание ситуации просто бесило бы меня, а тревога за родных — иссушала и ослабляла. Если бы я позволил себе беспокойство о вещах, которые никак не могу контролировать... да что там! Я даже узнать о них не могу.
Никак.
Всё, что остаётся — готовиться, ждать и надеяться на лучшее.
* * *
С воплощением мне... повезло? Или наоборот? Не понять пока что. Как бы то ни было, теперь я — Танака Хачиро*. С именем папашка не заморачивался, ибо я в самом деле восьмой его сын... если считать всех детей от обеих жён. Точнее, вторая (собственно, моя новая мать) не считается женой. Она вроде как получила приют в доме из сострадания к сироте; папашке моему, Танака Кишо, приходится не то троюродной, не то даже вовсе четвероюродной племянницей и притом тётей в пятом колене по другой линии. В детали не вникал. Крестьянская генеалогия меня волнует мало.
/* (яп.) — "восьмой сын"./
Именно так. Я теперь сын крестьянина. Довольно зажиточного (бедняки порой и одну-то жену не могут прокормить, не говоря уж о целой ораве детей — полтора десятка разновозрастных особей обоих полов). И тем не менее.
Что ещё сказать про новую семью?
Папашка — самодовольный прыщ на ровном месте (и при этом, как ни странно, с довольно-таки хорошо развитым Очагом... это действительно странно, так как воинскими упражнениями, не говоря уже о магических практиках, тут и не пахнет). Надеюсь, внешностью я пойду не в него... и уж точно не стану отращивать такую же козлиную бородку! Старшая мать, официальная жена и моя вроде как мачеха, — сверх меры располневшая от многочисленных родов, крикливая, грубая особа. Довольно работящая, впрочем: вести такое хозяйство, как у неё, не так-то просто. От того, верно, и характер испортился. Младшая мать, родная моему новому воплощению — очень тихая, исполнительная, чуть ли не забитая особа. Замкнутая и холодная (я от неё ласки не видел, добро хоть кормит регулярно).
