— Слово предоставляется господину Снеггу.
— Примерно в начале августа, — начал Северус, потрясая немытыми патлами, — одна дамочка, некто миссис Фигг, прислала Дамблдору сообщение о том, что Поттер подвергся нападению дементоров. Дамблдор направил Минерву МакГонагалл разбираться с ситуацией. Она подтвердила: Поттер забыл абсолютно всё. Он даже не знал, что учился в «Хогвартсе», не помнил ни единого заклинания. Он забыл своих друзей, он забыл преподавателей, он даже вас забыл, мой Лорд.
Волан-де-Морт промолчал, лишь крутнул пальцами, побуждая Снегга продолжать рассказ. Снегг выразил свою радость обильным потом:
— Дамблдор отрядил своих лучших людей, чтобы они скорректировали мировоззрение Поттера согласно его инструкциям, но это не сработало. Поттер остался неуправляемым. Он не верит Дамблдору и считает, что тот собирается использовать его в своих целях.
— У мальчика прорезался разум, — сухо прокомментировал Нот.
— Как вы знаете, Дамблдор доверяет мне, — Снегг одним пальцем оттянул воротник мантии и сглотнул. — Он попросил меня проникнуть за ментальный блок Поттера и убедиться, что тот и правда потерял память. Я подверг его легилименции.
Снегг замолчал. Волан-де-Морт поднял на него налитые кровью глаза и шумно выдохнул через прорези на месте ноздрей:
— И?
— Я не смог пробить его разум, — пожаловался Снегг, ощутимо дрожа под немигающим взглядом Лорда. — У меня без проблем получилось войти в его мысли, но не более того. Парнишка, уж не знаю, случайно или намеренно, применил защиту Пепсико и не дал мне пробраться дальше пары последних дней.
— Да, — задумчиво произнёс Тот-Кого-Нельзя-Называть, — если раньше я чувствовал с ним эмоциональную связь, то сейчас она нарушена.
— А что такое «защита Пепсико»? — громким полушёпотом поинтересовался Макнейр.
— Это когда маг крутит в мозгу одну и ту же песенку, — отмахнулся Эйвери. — Типа рекламы напитка «Пепси-кола» производства компании Пепсико. «Лу-ли-лу, тра-ля-ля, пейте литр „Пепси” в день, и всё вам будет до фонаря, при условии, что подключение к аппарату искусственной почки оплачивается вашей медицинской страховкой».
— Говоришь, Поттер зациклился на какой-то песенке? — полыхнул глазами Тёмный Лорд.
— Ну, если быть совершенно точным, то на стихотворении, — ответил Снегг.
— На каком? — полюбопытствовала Кэрроу.
— Погодите, как там было... «Кондуктор, отправляясь в путь, / Не рви билеты как-нибудь, / Стриги как можно осторожней...»
Глаза Северуса Снегга остекленели, в уголке рта показался пузырёк слюны. Губы конвульсивно дёргались в такт словам: «Режьте, братцы, режьте! Режьте осторожно! Режьте, чтобы видел пассажир дорожный...» Ритм прилипчивого стихотворения, не так давно уже пробивавший защиту легилимента, обнаружил в его разуме едва подёрнутые ржавчиной рельсы и радостно припустил по ним вкольцевую, подчиняя себе ум, мысли и эмоции Северуса.
Нот пощёлкал пальцами перед лицом мастера зелий. Тот не отреагировал.
— Минус один, — прокомментировал Эйвери. — Должен признать, история, рассказанная нашим зациклившимся алхимиком, звучит слишком невероятно, чтобы в неё поверить. Нападение дементоров в центре Англии?! Если это были дикие дементоры, почему они напали только на Поттера? Ведь если бы они напали на кого-то ещё, у нас в Министерстве все на ушах бы стояли.
— Если только они не нападали на маглов, — кровожадно ухмыльнулась Кэрроу.
— Если только они не нападали на маглов, — согласился Эйвери. — Но Министерству до маглов дела нет. То есть, я хочу сказать, кого интересуют приступы депрессии или потеря разума у маглов, когда английская квиддичная команда не прошла в плей-офф Чемпионата Мира, а Дамблдор мутит воду, утверждая, что Шеф вернулся? Тут даже маг рехнуться может, а маглу-то это тем более простительно. Я бы даже сказал, обязательно.
— Интересно, сколько там было дементоров, — подал голос Малфой. — Если их было слишком много, то даже маглы бы что-нибудь заметили. Я слышал, у них есть такие лекарства, против депрессии. Мы могли бы выяснить, не было ли изменения динамики выписывания этих лекарств людям, которые живут рядом с тем местом, где напали на мальчишку.
— Чего?! — спросил Макнейр и поскрёб не слишком чистый затылок.
— У маглов есть такой аналог целителей, «врачи», — сказал Люциус уже более уверенно. — Антидепрессанты выписываются «врачами», так просто их купить нельзя. Если вдруг очень много маглов, живущих в Литл-Уининге, попросили у своих «врачей» лекарства против депрессии в начале августа, можно быть уверенным, что без множества дементоров там не обошлось.
— А дома эти антидепресс... Вот то, что ты сказал, сделать нельзя?
— Это же маглы. Они в принципе не способны сделать себе лекарства сами. Все магловские зелья, — хотя какие там зелья, так, видимость одна, — варят только специально обученные маглы, которые ничего больше не умеют, а остальные маглы покупают эти зелья в «аптеках», — объяснил Малфой; из каждого его слова так и сочилось презрение. — За это другие маглы делают фармацев... Зельеварам мебель, одежду, транспорт и прочее. Маглы называют это узкой специализацией, — выплюнул слова Малфой и взял стакан воды, чтобы прополоскать рот после произнесения столь жутких мерзостей.
— А откуда ты столько про маглов знаешь, а? — прищурилась Кэрроу. — Ты, случайно, не маглофил?!
Рука Люциуса упала на рукоять волшебной палочки, — такие обвинения в его доме положено было смывать кровью, — но его остановил щелчок пальцев Лорда:
— Люциус, Алекто, успокойтесь. Выясните отношения потом. Люциус, твоя идея интересна. Ты можешь провернуть это через свой отдел?
— Увы, повелитель, — развёл руками Малфой, — у меня вообще никакого выхода на соответствующие службы нет. Лучше оформить это через отдел Эйвери, сбросить задачу аврорам, а уж те прочешут тот район частым гребнем. Заодно и слово «антидепрессанты» выговаривать научатся... Пусть отработают версию с внезапным прорывом дементоров из Азкабана на поля рiдной Британщины. Назовём это учениями. По результатам отработки можно будет даже кого-нибудь наградить.
— У меня даже возникла идея, кого, — радостно сообщил Эйвери, торопливо конспектируя идею Люциуса. Тот едва заметно фыркнул, — десять к одному, что фамилия Эйвери окажется в первой трети списка награждаемых.
— А это точно были дементоры? — осведомился Макнейр. — Потому что, сами понимаете, после дементоров маги обычно теряют не память, а душу.
— Снегг? — обратился к мастеру зелий Лорд. — Ау, есть кто дома?
— Синий стоит восемь центов, жёлтый стоит девять центов, — радостно сообщил Волан-де-Морту Снегг, глядя на него абсолютно безумными глазами.
— Ясно, — пожал плечами Лорд и достал свою палочку. — Кто-нибудь знает, как выводят из транса преподавателей? Нет? Ладно, попробуем шоковую терапию...
Малфой закрыл глаза. У Тёмного Лорда для подчинённых было единственное лекарство на все случаи жизни. Что, конечно, его совсем не краси... Люциус резко оборвал и эту мысль.
— Круцио!
Тишина. Никаких воплей, никаких стуков головы об пол, никаких судорожных конвульсий.
— Круцио!!!
Малфой рискнул приоткрыть глаза.
— Круцио, я сказал! Блин. Кру-ци-о!!! Ну круцио же, как ты не понимаешь!
Разум Снегга кружился в воображаемом поезде, по которому ходили кондукторы, постоянно порывавшиеся вместо пробивания ножницами порвать билеты пассажиров руками, из-за чего их приходилось непрестанно увещевать: «Осторожней режь, смотри!» Это занятие настолько поглотило все его мысли, что какие-то крики где-то вдали, неподалёку от его тела, просто не оказывали никакого влияния. Поскольку физических повреждений заклинание не причиняло, нервные окончания, отправив болевым центрам сообщение о жутких страданиях, считали свою работу выполненной и успокаивались. Болевые центры, конечно, и рады были бы скормить всю гамму мерзопакостных ощущений сознанию, но его не было дома, оно каталось на поезде где-то за тридевять земель, поэтому болевые центры пожимали плечами и выкидывали все мерзкие ощущения в мусор с пометкой «адресат от получения посылки отказался». В результате Снегг продолжал сидеть с блаженной улыбкой на губах, не обращая ровным счётом никакого внимания на жуткие пытки, которым его подвергал Тёмный Лорд.
Лорд Волан-де-Морт впервые столкнулся с тем, что круциатус не оказывает на человека совершенно никакого влияния. От обиды и осознания несправедливости мира нижняя губа Великого И Ужасного Лорда опасно задрожала.
Малфой понял, что надо спасать положение, иначе дело опять кончится истерикой. На вой и плач прибежит Дринки, у неё рефлекс. А когда Дринки начнёт лечить истерику у одного, истерика будет и у всех остальных. И перспектива спокойно поужинать отдалится в совсем уж невообразимую даль.
— Позвольте мне, милорд, — мягко попросил Люциус и, не дожидаясь разрешения, поднял свою палочку. — Империо!
Снегг, проникновенно убеждавший усталого кондуктора взяться за ножницы, моргнул. Рядом с ним внезапно возник Малфой.
— Северус, идём, — позвал блондин, заправляя длинные белые пряди за ухо.
— Сейчас-сейчас, — мотнул головой Северус. — Значит, понял, да? Осторожней режь, смотри! А что случилось-то? — обратился мастер зелий к Малфою.
— Да там шеф буянит, — скривился тот. — Вот-вот истерить начнёт. Требует тебя к себе, срочно. Так что давай, этот кондуктор и без тебя справится, ты ему уже всё очень хорошо объяснил. Сто раз повторил, не меньше. Я уверен, он запомнил. А нам возвращаться пора.
— Точно запомнил? — прищурился Северус, оглядывая кондуктора. Тот в панике поднял ножницы. — Смотри у меня! Я ведь могу и без предупреждения нагрянуть!
Малфой и Снегг исчезли. Стихотворение сбилось с ритма, вагон начал рассыпаться на ходу. В тающем интерьере полупрозрачный кондуктор мстительно метнул ножницы в то место, где только что была голова Снегга, взял всю пачку билетов и, злорадно ухмыляясь, вкривь и вкось разорвал её руками перед тем, как исчезнуть.
Снегг, моргая, приспосабливался к свету люстр. Напротив него Малфой прятал палочку в поясные ножны. Тёмный Лорд титаническим усилием воли сдержал истерику:
— Откуда известно, что на Поттера напали именно дементоры? Сам понимаешь, старая полоумная кошатница не может считаться надёжным источником.
— А на Поттера напали дементоры?! — моргнул Снегг. — Когда?! А почему мне... А, да, верно, напали. В начале августа.
Волан-де-Морт зарычал. Он и до смерти не славился терпением. Очевидно, после смерти он так и не понял, что ему теперь торопиться некуда.
— Поттер был в больнице святого Мунго! — торопливо добавил Снегг. — У этого... Как его... Жоп... Ануса. Максимилиануса Бенедиктуса Юлиуса Гиндельштейна. Тот провёл всепотустороннее обследование Поттера с помощью вытяжки из спинномозговой жидкости инфернала, и доказал, что Поттера атаковали темномагические существа, скорее всего — дементоры. И потом, уже в «Хогвартсе», Поттер сходил к наш... К тамошней целительнице, мадам Помфри. Она использовала чары ментальной фиксации, и получился дементор. Такой серенький, симпатичный. Поттер его в банке носит.
— Зачем?!
— А кто их, маглофилов, знает. Он сам говорит, что это доказательство нападения дементора. На мой взгляд, это доказательство наличия фигурки дементора в банке, и не более того.
— Ладно. Так что, он и правда потерял память?
— Я веду у него зельеделие. Так вот, Гарри Поттер сильно изменился за лето. Он сварил превосходное зелье с первой же попытки! Этого у него никогда не получалось, — пожал плечами Снегг. — Я понимаю, что умение точно следовать инструкциям — ещё не бог весть какое доказательство, но ведь парень четыре года он еле-еле вытягивал на «удовлетворительно», и вдруг получает «превосходно»! Да, нельзя однозначно утверждать, что он забыл всё, что происходило с ним до августа, но какое-то сильное потрясение в первые дни августа он точно пережил.
Малфой тактично кашлянул.
— Мой сын и я столкнулись с Поттером в ателье готового платья мадам Малкин. Он ничем не выдал, что знаком с нами. Не высказал ни малейшей неприязни, а ведь я пару лет назад пытался его убить. Он дружелюбно говорил с Драко и сделал замечание мне, когда я слегка задел этот ходячий блохастый прикроватный коврик, Римуса Люпина. Более того, он прямо сообщил мне, что потерял память.
— Но можно ли ему верить? — оттянул губу Волан-де-Морт.
— Он дал мне честное пионерское слово, — пожал плечами Люциус. — Уж если не верить честному пионерскому слову, то чему вообще можно верить?
— А что такое «честное пионерское слово»? — громким полушёпотом поинтересовался Макнейр.
— Это как «честное октябрятское», только в два раза круче, — снизошёл до объяснения Малфой.
Тёмный Лорд отрешился от беседы своих соратников. Кровавые водовороты в его глазах медленно вращались, пока он пытался выбрать наилучшую стратегию поведения, основываясь на тех крохах фактов, которые были ему известны.
— Можно ли считать, что Дамблдор потерял единственного свидетеля моего воскрешения? — наконец, спросил Волан-де-Морт.
За столом воцарилась тишина. Никто не хотел брать на себя ответственность и прямо отвечать на вопрос Тёмного Лорда. Прямой ответ мог склонить его к тому или иному решению, но если решение оказывалось неудачным, виновным в последствиях оказывался не тот, кто его принимал, а тот, кто высказал собственное мнение. А уж за расправой у Волан-де-Морта никогда не выстраивались очереди, наказания он раздавал быстро, круто и умело, хоть и слегка однообразно. Таким образом, Тёмный Лорд сноровисто отбил у соратников всякую охоту к проявлению личной инициативы, низведя умных, в общем-то, магов до состояния бездумного стада, способного лишь следовать в направлении, указанном вожаком. Побочным эффектом этого результата стал тот факт, что Волан-де-Морту отныне приходилось продумывать каждую операцию до мелочей, вплоть до расположения ключевых участников и точного расписания их действий, потому что запуганные Пожиратели Смерти отказывались проявлять личную инициативу даже в тех случаях, когда они очевидно принесли бы пользу или даже предотвратили бы провал.
Тёмный Лорд постоянно жаловался Люциусу на напряжение и переутомление. Неудивительно, ведь он был вынужден планировать абсолютно все действия Пожирателей Смерти самостоятельно, при том, что незаурядные мозги Малфоя, Нота, Разии, Гиббона оставались невостребованными. Ноющему и жалующемуся Волан-де-Морту и в голову не приходило, что в его переутомлении виноват прежде всего он сам.
Вот и сейчас Люциус, для себя уже всё решивший, симулировал полное отсутствие всяких идей и с интересом ждал, у кого сдадут нервы.
— Ну, я думаю, если у Поттера кончилась вся память, — сказал Макнейр, — то он не может утверждать, что вы возродились, мой лорд.
— Таким образом, у Дамблдора нет никаких доказательств вашего воскрешения, — склонился к столу Эйвери. — В сочетании с кампанией по дискредитации Поттера и Дамблдора, развёрнутой Министерством этим летом, можно считать, что у них нет шансов убедить магов, что вы восстали и вновь строите свои коварные, злоб... Прогрессивные планы.
