— Вот Гермиона, к примеру, изучает древние руны. Любой текст — мощнейшее средство, потому что алфавит и, тем более, руническое письмо, являясь средством упорядочивания информации, позволяет нарушать закон Клаузиуса[120], и, таким образом, создаёт потенциал ситуационных изменений, с помощью которого, в частности, мидихлориане могут совершать работу по изменению реальности. И чем выше уровень упорядочивания информации, тем больше энергии будет запасено. То есть иероглифы, каждый из которых обозначает слово, и руны, которые означают целые понятия, запасают больше энергии, чем слова, написанные отдельными буквами, которые кодируют всего лишь звуки. Это же очевидно, что мы можем использовать рунические надписи в качестве независимого источника энергии для заклинаний, чтобы они не требовали подпитки от мага. Все заколдованные гримуары и манускрипты, по сути, используют заключённую в самих себе энергию для того, чтобы поддерживать наложенные на себя заклинания, а текст самых мощных манускриптов специально составлен так, чтобы иметь два или три смысла одновременно, — ведь тогда уровень упорядочивания, а значит, и запасаемой энергии, выше... Но ни в одном учебнике не говорится, как можно настропалить самостоятельное заклинание с собственной активацией и с рунным источником энергии. Почему?
Глаза профессора Флитвика пересекли изборождённый морщинами лоб и поползли на макушку. Очевидно, он не привык слышать от пятикурсников слова длиннее трёх слогов. Но рефлексы старого учителя не пропали даром: профессор сумрачно взглянул на разливающегося соловьём Бонда и врезал ему локтём под рёбра, сбивая дыхание.
— У-ха? — вежливо поинтересовался Джеймс, пытаясь вдохнуть.
— Вы с ума сошли, Поттер?! — прошипел декан факультета Когтевран, пришпиливая Джеймса к стене и одновременно беззаботно улыбаясь проходящим мимо семикурсницам. — Вы хотите, чтобы вас услышал ещё кто-то, кроме меня?
— Да кому в этом вертепе нужны умные люди! — в сердцах брякнул Бонд, восстанавливая дыхание и потирая ушибленный о стенку локоть. — Кто нас будет подслушивать...
Суперагент осёкся. Из стены выплыл жемчужно-белый призрак, вежливо кивнул профессору Флитвику, выпучил глаза на распластанного по стене Джеймса и скрылся в потолке.
— Не думайте, что вы один такой умный, — прорычал Флитвик, когда последние прохожие, материальные и не очень, скрылись из виду. — Рано или поздно каждый маг решает, что, написав пару строк, он сможет избежать работы. Ну, — честность была одним из основных качеств гоблина-квартерона, — каждый маг, чей интеллект превышает уровень Рона Уизли. То есть далеко не все, увы, не все...
Профессор Флитвик прислушался. Шагов поблизости слышно не было, но учителя это не удовлетворило. Он достал из кармана портативный вредноскоп и поставил его на пол.
— Послушайте, Поттер, вы затрагиваете суть артефакторики, — прошептал Филиус Флитвик, заглядывая студенту в глаза. — Вы говорите о том, чтобы создать артефакт. Не просто магический предмет, который будет работать, пока его подпитывает находящийся рядом маг, а самостоятельно активизирующееся вместилище для заклинания. Мы не учим этому, не упоминаем это и даже намёков не даём на тему того, что это возможно!
— Но почему?! — возмутился Бонд. С его точки зрения, — неимоверно раздражавшей Кью, — каждая кнопка должна быть нажата, каждый рубильник переброшен, а каждый верньер передвинут. В существовании знания, которым запрещено пользоваться, суперагент не видел никакого смысла. Если бы у него были рычаг и точка опоры, он бы перевернул Землю ещё до того, как сообразил бы, что этого делать не надо.
Профессор Флитвик вздохнул. Он тоже слегка перегнул палку. Граница проходила не по Рону Уизли, а примерно на уровне Гермионы Грейнджер. Вопросом об артефактах и правда задавались некоторые студенты, но в основном на его факультете. Ему приходилось пару раз объяснять смысл запрета на артефакторику слизеринцам и один раз — студентке с факультета Гриффиндор, некоей Минерве МакГонагалл, с которой они вместе учились. Но это было давно, и как объяснить причину табу на изготовление артефактов гриффиндорцу нынешнего поколения, чьим лозунгом могло бы быть выражение «Храбрость превыше всего, в том числе мозгов», или «Сначала бросимся в прорубь, а потом посмотрим, умеем ли мы плавать», он даже не представлял. Поэтому, неверно интерпретируя мотивацию Бонда, Филиус Флитвик решил его усовестить. Он не знал, что совесть у суперагентов MI6 включается только после получения специальной шифрограммы от начальства.
— Очень многие маги прошлого баловались созданием артефактов, — начал профессор. — Именно потому, что это так легко, просто и привлекательно: взяли телегу, накарябали на ней нехорошее слово, дунули, плюнули, и вот вам самоходная картофелекопалка на сорок гектар. Всего делов-то: подойти тёмной ночью к соседскому огороду, активировать её пинком под заднюю ось и скрыться в кустах. В результате к утру у вас полная телега картошки, которая сама заползла к вам в амбар и даже закрыла за собой дверь, если вы с заклинанием не перемудрили. А теперь позвольте мне описать последствия. Сосед, узрев пропажу всего урожая, с горя застрелился из лука; соседская жена, увидев эту душераздирающую картину, повесилась на бельевой верёвке, запачкав свежепостиранные панталоны; соседская дочь, оставшись без панталон, ушла на панель, которую вы ей любезно предоставляете в рамках гуманитарной помощи, пока ваша жена вас с бедной сироткой не засекла. А соседские угодья вы с остальными соседями разделили по-братски, и означенный огород вы прирезали к своему участку. Нормально, да?
Бонд окинул описанную картину взглядом. Несправедливость ситуации по-настоящему задела его, истинного английского джентльмена старой закалки, за живое:
— А жене обязательно засекать?..
Филиус Флитвик хлопнул себя по лбу.
— Хорошо, мистер Поттер, попробуем иначе. Вот вы заколдовали телегу, превратив её в картофелекопалку с собственным источником энергии на сорок гектар работы. Как по-вашему, что она будет делать, если картофеля у соседа окажется не сорок гектар, а тридцать восемь? А если на её пути встретится ручей или распадок? А если сосед бросится под неё в попытке остановить?
— То есть вся проблема в граничных значениях? — уточнил Джеймс. — В том, чтобы прописать корректные действия в необычных ситуациях? Ну, это легко. Современные алгоритмы...
— Да при чём здесь алгоритмы! — вскричал Филиус. — Я вам о другом говорю. О том, что, снабжая артефакт собственным источником энергии, вы теряете над ним контроль! Он будет продолжать работать, пока не истощится энергия, или пока не встретится одно из описанных в заклинании условий остановки! Вы знаете о фарфоре династии Мин?
Суперагент мгновенно переключился в режим ходячей энциклопедии:
— Важный пример гончарного, художественного и изобразительного искусства Дальнего Востока XIV—XVII веков, показывает динамику развития мастерства скульпторов, характеризуется началом экспорта изделий в Европу. Тонкие, просвечивающие изделия, украшенные замысловатой росписью. Мастерство гончаров и художников было таково, что рисунки на внешней стороне чаши и на внутренней накладывались друг на друга, создавая совершенно необычное впечатление... А иногда добавлялся ещё и внутренний слой изображений, видимый только на просвет. С этим связан элемент чайной церемонии, когда пьющий после каждого глотка поворачивает чашку. Это делается, чтобы рассмотреть рассказываемую чашкой историю[121].
— Знаете, как они получили такой тонкий фарфор?
— Понятия не имею, сэр.
— Ну, потом они, конечно, научились его лепить, но изначально это была ошибка одного мага. Он, видите ли, терпеть не мог мыть посуду...
— Как я его понимаю! — с чувством сказал Бонд.
— ...И заколдовал посудные щётки так, чтобы они тёрли посуду, пока не отмоют её дочиста. Увы, маг был не слишком сильным, и на поддержку заклинаний у него уходило столько энергии, что ему было проще вымыть посуду вручную.
— Он не пробовал нанять домработницу?
— Дело кончилось тем, что он начертил на щётках иероглифические тексты, снабдив их собственным источником энергии. А потом его дела пошли в гору, и он позволил себе купить расписные чашки. Только, вот беда-то, он не объяснил щёткам, что рисунок на чашках — это не грязь.
— Ага. — Джеймс прикинул расход энергии на оттирание глазури, эмали и грунта. — Интересно, что он на щётках написал, какой длины был текст, и сколько у него времени на написание этого текста ушло. Этой энергией же город можно было осветить. Такие бы способности — да в мирных целях...
— Чего? — профессор Флитвик явно не ожидал столь прагматичного подхода. — А-а, нет. Он же почти неграмотным был, начертил картинку из трёх штрихов, которая означала «щётка моет посуду сама, абсолютно без моего участия, до тех пор, пока никакой грязи на посуде не останется, пока посуда не станет чистая-чистая, белая-белая, как новенькая, без единой...»
Глаза Бонда сузились. Профессор Флитвик перехватил задумчивый взгляд юноши и в испуге зажал себе рот обеими руками.
— Плохая, плохая, плохая идея! — завопил он сквозь плотно прижатые ко рту руки. — Даже не смейте думать об этом, Поттер! Вспомните Прагу!
Суперагент нахмурил лоб.
— А что было в Праге?
— А в Праге был голем, сделанный раввином Бен Бецалелем! Он слепил механического водоноса из глины, зарядил его словом אמת [122] и отправил его носить в еврейский квартал воду во времена очередного погрома! А потом, когда голема повредили беснующиеся снаружи гетто погромщики, его не смогли отключить, и он так и носил воду, ведро за ведром, пока не залил весь квартал!
— Но его ведь потом остановили! — потёр подбородок Джеймс.
— Этого — да, остановили! Ценой невероятных жертв и огромных разрушений[123]! А того, кто носил воду в Атлантиде, — нет!
Джеймс задумался.
— То есть Атлантида?..
— Да, да, из-за такого вот артефакта! Но это ещё не самое страшное!
— Континент, ушедший под воду, — не самое страшное?!
— Да какой там континент, так себе, одно название, Австралия и то больше. Бедняги худо-бедно приспособились, натаскали воздуха с поверхности, занимаются подводной охотой и собирательством. Знаешь, сколько маглы кораблей в год теряют? А что делать, жить на что-то надо, пункты приёма металлолома есть, а откуда его под водой взять. Вот и ковыряют днища помаленьку, айсберги на центральные маршруты затаскивают, волны нагоняют. Ну, после 1912-го их заставили слегка сбавить обороты с айсбергами[124], конечно.
Далеко от «Хогвартса», в Лондоне, следивший за расшифровкой данных самописца техник уронил челюсть. Когда он сумел подобрать её на место, единственной внятной реакцией обычно невозмутимого британца был безумный вопль «Эм!!!»
Джеймс Бонд потёр занывшее ухо.
— Так вот, самой страшной опасностью для артефактора является даже не невозможность остановить работу артефакта, а возможность его запустить. Подумайте-ка, Поттер, что способно запустить артефакт?
Суперагент в некоторых направлениях мыслил линейно.
— Пересечение тонкого светового луча. Касание незаметной натянутой нити. Нажатие скрытой кнопки, включающей детона... Активатор. Громкий звук. Появление объекта в зоне, где объектов быть не должно. Изменение электрических ёмкостных характеристик пространства. Да мало ли. Хоть на заклинание его можно завязать.
— Вот! — ткнул Джеймса пальцем в грудь Филиус Флитвик. — Вы, Поттер, назвали единственный правильный способ последним. А знаете, почему?
— Потому что это единственный способ, который гарантирует, что артефакт будет использовать маг, — выдохнул, прозревая, Джеймс.
— Верно. В любых других случаях магический артефакт будет работать и в руках магла тоже, — Флитвик продолжал колотить Бонда пальцем в грудь при каждом слове. — А это нарушит статут о секретности. Поэтому артефакты — штука невероятно опасная! Она может раскрыть маглам факт нашего существования! И именно потому, что никто даже не подумает подвесить активатор артефакта на заклинание, артефакты запрещено создавать и использовать!
Вредноскоп, всё это время тихонько стоявший на полу, внезапно завращался и противно заверещал.
— Сюда кто-то идёт, — профессор Флитвик одним движением подхватил вредноскоп с пола и вприпрыжку понёсся в конец коридора. — Идите, Поттер, и забудьте даже думать про артефакты!
— Только один вопрос, сэр, — выкрикнул ему вдогонку Бонд. — Если магл активирует артефакт, созданный несовершеннолетним волшебником, то Министерство сможет отследить, кто создал артефакт? И понесёт ли этот волшебник наказание?
— Министерство-то? — остановился в конце коридора Филиус. — Да они даже беспалочковую магию отследить неспособны[125]! Куда им с артефактами разбираться. Ну, вышлют команду зачистки, артефакт уничтожат или деактивируют, маглу сотрут память, и расскажут всем, что это был свет от Венеры, преломившийся в выхлопе болотного газа, или ещё что-нибудь подобное. Вот когда мой школьный пенал попробовал изъять магловский констебль... Гхм, да, — внезапно оборвал себя Флитвик. — Но у вас же, если я не ошибаюсь, сейчас встреча с представителем Министерства. Почему бы вам не спросить её?
На этом преподаватель теории магии высоко подпрыгнул и скрылся в одной из боковых арок.
Из пересекающегося коридора выбежал Рон Уизли в квиддичной форме, держа на плече метлу.
— Гарри! А что ты тут делаешь? — изумился Рон, заметив приятеля, который в последние дни довольно умело его избегал.
— Туалет ищу. А ты?
— Ты прямо перед туалетом стоишь. Всё-таки сильно тебя дементоры стукнули, да. А я... Это... В совятню иду.
Джеймс припомнил план замка.
— Это которая в западной башне? При том, что мы сейчас в Turris Magnus. Неблизкий же ты выбрал путь, воин Гриффиндора. В сияющей броне.
Рон оглядел себя. Квиддичная форма на нём и в самом деле выглядела, как латы. Очень старые, деревянные и обшарпанные. В целом, Уизли больше всего напоминал оруженосца, нарядившегося в самодельные рыцарские доспехи и обеими руками мечтающего о ратных подвигах, пока настоящий рыцарь пытается проспаться после вчерашнего.
— И с метлой, — обратил внимание Джеймс. — Не иначе как в совятне сегодня субботник. В рамках воспитания духа рыцарства. Рон, если уж ты врёшь, то хотя бы делай это интересно, забавно, и так, чтобы тебя нельзя было поймать на фактической ошибке в первой же фразе. На тебе квиддичная форма цветов Гриффиндора. Она жаркая, душная и жутко неудобная, судя по тому, что твоё лицо почти сравнялось по цвету с твоими волосами. Значит, это либо форма загонщика, либо вратаря, потому что остальным такая тяжесть больше помешает, чем защитит. Но загонщиков у нас в команде два, и ты знаешь обоих с рождения, а вот место вратаря, насколько мне известно, пустует; Анджелина объявит официальные результаты квалификаций только на следующей неделе. Значит, ты идёшь тренировать свои способности вратаря. Это я понял и не спрашивая. Мой вопрос звучал как «А ты что тут делаешь?», с ударением на «тут». То есть, я не хочу тебя расстроить, но квиддичное поле совсем в другой стороне, а Аргус Филч будет очень огорчён, если ты попробуешь поиграть в квиддич в комнате наград.
