На полпути от одного прохода к другому Бонд почувствовал, что книга, которой он коснулся, выступает из полки. Ненамного, на доли дюйма, но её корешок не был выровнен с остальными. Осознавая, что библиотекарша скорее будет питаться канцелярским клеем, выколупывая его из старых переплётов, чем выставит книги неровно, Джеймс вынул книгу, за которую зацепились его пальцы...
* * *
Альбус Дамблдор, стоя у окна, наблюдал за разгорающейся в утреннем небе рассветной зарёй.
— Вы меня звали, Альбус? — неслышно, словно тень, в кабинет вошла Минерва МакГонагалл, неслышно зевая в нервно скомканный в ладонях очередной платочек.
— Да, Минерва. Я хотел бы посоветоваться с вами...
— Снова о Поттере?
— Ну разумеется, о нём, не об этой же Розовой Жабе, верно? Кстати, как там она?
— Задолбала, — честно призналась Минерва МакГонагалл. — Мадам Долорес Амбридж задёргала весь преподавательский состав своими внезапными проверками. «Результаты проверки вы получите через 10 дней», ну на-адо же! — В голосе профессора трансфигурации начали прорезаться тягучие, воющие нотки. — Обычно результаты проверки ока-а-азываются просто ушшаса-яющ-щими. Она придирается к тону, которым ведётся лекция-яу, к выбору материя-я-ала, к составу и объёму домя-я-аушшшшш-него задания! Ненавиж-ш-шу!
Глазами Альбус Дамблдор по-прежнему видел сухонькую женщину с тугим пучком волос на затылке, но в его сознании на месте профессора МакГонагалл выгибала спину кошка с прижатыми к голове ушами, встопорщенной шерстью, торчащим печной трубой хвостом и выдвинутыми на всю длину когтями.
— Спокойно, спокойно, Минерва, её здесь нет, — Дамблдору пришлось сцепить руки за спиной, чтобы удержать искушение пригладить шёрстку мага-айлурантропа. — Как вы думаете, зачем она это делает?
— О, это элементарно, Альбус! — Кошка по-прежнему злобно била хвостом, но шерсть на её загривке уже потихоньку опускалась. — Как только Министерство узнает, что его контролёр не одобряет методы преподавания в единственной магической школе Британии, вопрос о кардинальной смене преподавательского состава будет вынесен на широкое обсуждение. В результате нас всех выкинут отсюда, а на наше место придут работники Министерства, которые насадят среди учеников полное отсутствие свободы воли и безграничную преданность Министерству.
— И что, это сработает даже с вашими гриффиндорцами? — не упустил возможности поддеть декана директор.
— Разумеется, — горько пожала плечами Минерва. — Достаточно будет только сказать, что именно Министерство защищает магов Великобритании от происков зла, чтобы мои храбрые и умные, но, увы, недостаточно разумные гриффиндорцы согласились терпеть любые лишения. А за год-другой постоянной идеологической обработки даже Уизли согласятся голосовать за Фаджа.
Альбус Дамблдор обдумал представленное ему мнение. Оно мало чем отличалось от его собственного, но ведь всегда приятно, когда кто-то другой излагает твои мысли своими словами, ещё не догадываясь, что произносит неоспоримую истину.
— То есть, по-вашему, это попытка Министерства захватить контроль над школой? Но зачем это Фаджу? Школа и так никогда не была угрозой для его правления.
— А что же ещё? — развела руками Минерва и украдкой снова зевнула. — Всё сходится, один к одному. Все ученики школы, вышедшие из неё за последние полтора десятка лет, верят в вас, Альбус. Без вас, без вашего сдерживающего влияния Министерство сможет творить всё, что им в голову взбредёт.
Лицо Альбуса Дамблдора исказила злобная гримаса ярости:
— Значит, они верят в меня, да? Тогда почему Фаджу так легко удалось выкинуть меня из состава Визенгамота? Там же демократия, Мерлин её задери, никто не может продавить своё решение без поддержки большинства!
— Верно, Альбус. — Минерва подошла к директору, робко положила руку на его сжатые кулаки: — Просто в Визенгамоте заседают крайне доверчивые, легковерные маги. Фаджу и его приспешникам удалось задурить им головы, вот они и решили пока что пойти за Фаджем, а не за вами. Но это просто потому, что их обманули, оболгали, предоставили им неправильную информацию, склонили к поспешным поступкам, не дали времени на размышления! А вовсе не потому, что почти весь Визенгамот считает, что вы — параноидальный шизофреник, придумавший историю с возрождением Волан-де-Морта потому, что почувствовали, как власть утекает из ваших рук.
Альбус Дамблдор сжал кулаки так, что кожа на костяшках пальцев побелела, но его голос по-прежнему был спокоен:
— Значит, параноидальный шизофреник, да? Интересно, что сможет их переубедить... Тёмная метка над зданием Министерства?
Честность была одним из самых неудобных качеств Минервы МакГонагалл:
— Не думаю. Скорее, они решат, что это вы подстроили, в попытке удержать у себя остатки власти. В конце концов, каждый владелец волшебной палочки, изучивший заклинание Морсмордре и научившийся активирующему жесту, способен подвесить Тёмную метку над зданием Министерства, — а вы, безусловно, умный и талантливый маг, и у вас в школе есть бывший Пожиратель, так что и жест, и заклинание вы, безусловно, знаете. А ещё я видела у вас в гардеробной такой забавный тёмный плащ с капюшоном и белую маску ...
Дамблдор метнул на Минерву столь яростный взгляд, что она осеклась:
— Я сказала что-то не то?
Директор предпочёл не комментировать последнее её утверждение. Вместо этого он усилием воли заставил себя разжать кулаки, забросил в рот очередную лимонную дольку, отвернулся к окну и сделал приглашающий жест, подзывая декана Гриффиндора присоединиться к нему:
— Скажите, Минерва, что вы знаете о магловском мире?
Этот вопрос поставил профессора МакГонагалл в тупик.
— Ну, э-э-э, Альбус, я знаю, что существуют маглы, и что они, э-э-э...
— Достаточно, — величавым взмахом ладони оборвал поток гласных Дамблдор. — Скажите, вы знаете, как они добывают пищу?
Минерва МакГонагалл попыталась напрячь всё ещё сонные извилины.
— В основном с помощью набегов, грабежа и разбоя, — наконец, признала она. — Они посещают предприятия розничной торговли, закупая невероятные количества продуктов, которых при рациональном использовании хватило бы на вчетверо большее количество людей. На их лексиконе посещение пункта розничной торговли называется «набег»: «Давай, устроим набег на магазины!». А при мысли о ценах, по которым им впаривают эти продукты, в голову приходят исключительно слова «разбой» и «грабёж».
— Понятно, — поднял бровь директор. — Но это не единственный способ добывать пищу, верно?
— Да, — украдкой зевнула Минерва, — не единственный. Некоторые маглы, склонные к мазохизму и москитофилии[156], предпочитают сидеть рядом с водоёмами и ловить рыбу на снасть, называемую «удочкой». Количества вылавливаемой таким образом рыбы ни в коем случае не хватит на полноценное пропитание, но маглам нравится чувствовать себя добытчиками, даже если усилия, затраченные на вылавливание крошечной плотвички, абсолютно не соответствуют результату. В Мунго какое-то время ходили слухи о присущем маглам комплексе, побуждающем их брать удочку и идти кормить комаров, но Министерство Магии наложило запрет на эксперименты над существами, чей интеллект приближается к человеческому. Это я о маглах.
— Ясно. Итак, есть маглы, которые кормятся в предприятиях розничной торговли, и есть маглы, которые удят рыбу. Это всё?
— Ну, есть ещё охотники, — Минерва МакГонагалл потёрла кулаком глаза. — Это примерно то же самое, что рыболовы, только они получают удовольствие от того, что убивают других живых существ. Все их мысли заняты убийствами, они мечтают взять в руки ружьё и выйти на тропу войны, уничтожая беззащитных зверушек с расстояния, на котором те ничего не могут предпринять для самозащиты. Символом особой доблести у охотников считается пожирание плоти уничтоженного ради забавы зверя после символической термообработки на открытом пламени костра. Учитывая, что дикие звери никогда не проходили санитарных проверок, и могут быть больны, чем угодно, а жа́ра костра явно недостаточно, чтобы полностью обеззаразить мясо[157], не приходится сомневаться: это действие проводится в ритуальных, символических целях. Скорее всего, охотники исповедуют так называемый тотемный анимализм, и верят, что, ритуально пожирая плоть убитого животного, символически впитавшую мощь первобытного пламени, они приобретают качества этого животного: быстроногость оленя, свирепость вепря, плодовитость кролика.
— Хм... Очень интересно, Минерва. Хотелось бы знать, открыли ли маглы уже свой охотничий сезон...
— Сезон охоты на зайцев и на оленей в Британии открыт круглый год, — декан Гриффиндора пригладила волосы.
— Да ну?! На оленей — круглый год? Эк мы с Джеймсом Поттером лопухнулись-то... — ошарашенно почесал в затылке директор, и Минерва широко распахнула глаза. — А вы не знаете случайно, каким оружием пользуются маглы в своей охоте?
— Обычно охотничье оружие — это переламываемая двустволка с заряжанием с казённой части, но могут быть исключения.
Дамблдор указал рукой на Омут Памяти. Над покрытой тонким слоем белёсого тумана жидкостью возникла небольшая фигурка снайпера в камуфляже, примерно в фут высотой. Снайпер держал на весу полутораметровую винтовку калибра .50. Фигурка сменилась фигуркой другого снайпера, в похожей форме, занятого обустройством долговременной засады-«секрета». Эта фигурка сменилась ещё одной. И ещё. И ещё...
— Скажите, это обмундирование и вооружение являются обычными для магловских охотников?
Минерва приблизилась к Омуту Памяти и всмотрелась в сменяющие друг друга фигурки.
— Примерно пару недель назад я заметил, что в лесах вокруг школы ошивается аномально большое количество маглов, — продолжил Дамблдор. — Я не стал беспокоиться, надеясь, что это временное явление, — в конце концов, к школе они не приближались, доступу магов в Хогсмид не препятствовали, и вообще вели себя очень вежливо и незаметно. Прям-таки образцово вежливые люди. Я, конечно, понимаю, что такую форму можно купить в любом магазине туристического снаряжения... Но когда они не покинули окрестности ни через день, ни через два, ни через неделю, я почувствовал некоторые опасения.
— Вроде бы непохоже на обычное охотничье ружьё... Хотя их столько модификаций, что все упомнить невозможно. Надо бы с Чарити Бербидж посоветоваться... А обливиейтнуть их нельзя?..
— А с этим загвоздка. Когда я попытался приблизиться к одному из них под покровом заклятия невидимости, он начал поворачиваться в мою сторону и довольно неплохо отслеживал мои перемещения. Причём смотрел при этом не на меня, а на какой-то прибор у себя в руке. Я не стал рисковать и подходить ближе, — в конце концов, это в самом деле мог быть просто охотник; прибор в его руке мог предназначаться для отслеживания движения животных; а заклинание невидимости не маскирует ни шум, ни производимое движение воздуха, которые можно обнаружить техническими методами. Но сам факт настораживает.
МакГонагалл подумала несколько секунд.
— Нет, я не считаю, что тут есть, из-за чего беспокоиться. К Хогсмиду они не приближаются, к «Хогвартсу» тоже, так что опасности нарушения Статута о секретности нет. Я думаю, это самые обычные охотники. Скоро те северные олени, которые не впадают в спячку, должны будут потянуться на зимовку в Средиземноморье, вот охотники и рассаживаются вдоль маршрутов миграции. В общем, моё мнение, — беспокоиться не о чем. Это и был тот вопрос, ради которого вы разбудили меня до рассвета, Альбус?..
Дамблдор проглотил замаскированную шпильку, не поморщившись, и зажевал её лимонной долькой.
— Давайте, поговорим о Поттере. Что-то наш чудо-мальчик притих в последнее время. Что с ним происходит? О чём он думает, чем живёт?
— Притих?! — Минерва снова зевнула и попыталась прогнать из глаз остатки сна.
— Ну же, Минерва, — развёл руками Дамблдор и сложил их на груди, пощипывая кончик своей бородки-эспаньолки. — Вы его декан. Кому, как не вам, знать мысли ваших подопечных?
Минерва честно попыталась вспомнить хоть что-нибудь, связанное с Поттером, за последние недели.
— С момента инцидента с химерой он, по-моему, ничем не выделялся среди других учеников, — с опаской произнесла профессор МакГонагалл, стискивая в кулаке платочек.
— И вы не заметили увеличения объёмов его ежедневной корреспонденции?
— Вроде бы, он не получает за завтраком больше писем, чем обычно. Может, каталог-другой раз в несколько дней, не больше того. Ну, знаете, каталоги фирм, которые торгуют товарами с доставкой на дом.
Альбус Дамблдор помолчал, выбирая способ, которым можно будет как можно деликатнее донести до своей верной помощницы новость о том, что она дура.
— А вот по моим сведениям, Гарри Поттер почти каждый день отправляет сов в книжные магазины, — начал он издалека. — Иногда несколько раз в день. Причём он нечасто использует для этого Хедвигу, я думаю, потому, что снежно-белое оперение полярной совы легко заметить, а значит, за ней будет легко проследить.
— Мальчик любит учиться, — выдвинула осторожную догадку МакГонагалл, вспоминая истерику, которую устроил профессор Дамблдор в прошлый раз, когда она сказала, что Поттер находится в библиотеке.
— Это верно, замечательно и похвально для ученика, — прорычал великий светлый маг, — но, если он так любит учиться, то где доставляемые ему книги? Вы же сами сказали, что количество его корреспонденции, которую он получает за завтраком, практически не увеличилось! Хорошо, он заказывает книги, — но куда их ему доставляют? Дурслям?
— На Гриммо? — предположила Минерва, сжимая в руке платочек.
— Я дал наказ Флетчеру выяснить, — отмахнулся Дамблдор. — Нет, новых книг на Гриммо нет. Более того, значительное количество старых тоже куда-то пропали. По словам Кричера, Сириус дал Поттеру полный доступ ко всей библиотеке, с правом изымать тома, если ему это будет нужно. Вот он их и изъял. Но куда он их после этого поместил? Куда Поттер мог деть почти тонну книг? Причём тонна — это только из дома Блэков!
— Сундук с чарами расширения внутреннего пространства? — с сомнением протянула Минерва.
— Рон Уизли говорит, что у него в сундуке есть несколько странных приборов, но не книг, — отмахнулся Дамблдор. — Более точно он приборы описать не может. Надо ещё учесть, что мне приходится обращаться к нему окольными путями: я спрашиваю Молли Уизли, она задаёт наводящий вопрос близнецам, а уже те пытают Рона. Но, по словам Рона, каждый раз, когда Поттер копается в сундуке, он задёргивает портьеру вокруг своей кровати, и суметь бросить взгляд в его раскрытый сундук — это редчайший случай.
— Приборы?..
— Не знаю, Минерва, не знаю. Это не что-то темномагическое, иначе вопилки на школьных воротах его не пропустили бы, да и у Филча чутьё на волшебную контрабанду превосходное, даром, что он сквиб. Но если это не тёмная магия, то что это? И откуда? Из дома Блэков? А с каких пор у Блэков хранится что-то не темномагическое? У них даже туалетной бумагой надо пользоваться с осторожностью, потому что её лицевая сторона очищает место применения, а изнаночная — наводит геморрой!
