Билл ускорил шаг и догнал шедших последними итальянцев.
— ...Сыры, si, — ворчал один из них, продолжая обтираться платком, — как будто у меня самого нет сыродельни. Хранить сыры в надземных помещениях с южной, солнечной стороны дома? — О, да, я в это верю! За кого они вообще нас принимают...
— Спальни графа и его супруги находились друг над другом в отдельном крыле замка, — обернулась к группе экскурсовод. — Спальня графа была внизу, спальня графини — наверху. Прямо перед входом в спальню вы видите отдельную винтовую лестницу, по которой супруг, желавший пообщаться перед сном, мог добраться до спальни второго супруга, не путешествуя через пол-замка до лестницы в центральном холле. Обычно, конечно, графиня ждала своего любящего мужа наверху, умастив свою кожу благовониями и маслами. За вот этой дверью находится ванная комната, у графини на втором этаже комната такая же, только ванна поменьше, сидячая. Водопровод современный, конца XIX века, проведён уже наследниками графа, но сама ванна оригинальная. Обратите внимание, что ванна деревянная; холодными зимними ночами дерево служит теплоизолятором и не позволяет воде остывать слишком быстро. Медное зеркало тоже сохранилось со времён графа.
— Но ведь граф же был богатым человеком, — поднял руку Билл, — почему он не приобрёл серебряное зеркало?
— Граф был богатым, но очень скромным, — парировала экскурсовод. Таннер обратил внимание, что она опустила определение графа как «человека». — Он не видел нужды демонстрировать богатство в собственной ванной комнате. Поэтому зеркало и подсвечники у него были медными, бритва — стальной, с дубовой ручкой, а расчёска — из коровьего рога.
Билл кивнул, давая понять, что он принял это объяснение. Группа разбрелась по ванной комнате и спальне, не заходя за ограничивающие доступ жёлто-чёрные шнуры на вычурных столбиках.
— Господа и дамы, экскурсия закончена, прошу продвигаться в сторону холла, где вы сможете приобрести сувениры на память о вашем посещении нашего замка в сувенирном магазине, — хлопнула в ладоши экскурсовод.
Туристы, подгоняемые зоркой девушкой-экскурсоводом, нестройной ватагой поплелись в сторону холла. Билл потихоньку замедлял шаг, пока не оказался совсем рядом с девушкой-экскурсоводом. Странная пара из России, Ольга-Вольха и Леонид-Лён, шли в нескольких шагах впереди.
— Экскурсия, конечно, интересная, — громогласно восхищался итальянец, заканчивая обтираться платком, — но какого чёрта они все строят свои замки на самых верхушках гор? А раз уж построили, то почему не построить к нему ещё и фуникулёр? Неудивительно, что сюда ездит так мало народу...
— Мисс, могу я задать вам вопрос? — обратился к экскурсоводу Таннер, когда остальная часть группы разбрелась по сувенирной лавке и по кафетерию при замке.
— Разумеется, — приглашающе улыбнулась экскурсовод.
— Я, когда готовился к этой поездке, изучил немало материалов про этот городок, — начал Билл Таннер вполголоса. — И меня заинтересовала странная кривая смертности в окрестных землях. Не могу сказать, что в XVI—XVII веках тут был рай земной, но по сравнению с деревнями, находящимися всего в ста километрах, местные деревушки демонстрировали удручающе низкие показатели. Причём умирали чаще всего те, кто в других деревнях доживал до преклонного возраста: молодые люди, в возрасте около 20—25 лет, не поражённые болезнями или физическими увечьями. Чаще всего они умирали, успев оставить потомство, но уровень внезапной смертности был настолько высок, что сначала сам граф Джакопо, а потом его наследники вынуждены были зазывать сюда переселенцев, обещая им невероятные налоговые послабления. Не имеющие, между прочим, аналогов, за исключением ещё нескольких поместий с похожими проблемами. Если это вас заинтересует, у меня есть при себе список.
— Вы серьёзно подготовились к экскурсии, — улыбнулась девушка-экскурсовод, однако улыбка не коснулась её глаз.
— О, подождите, то ли ещё будет, — обнадёжил её Таннер. — Поверьте, мне было очень интересно выслушать ваше объяснение, почему в фамильном замке очень небедного графа, расположенном не так уж далеко от крупных месторождений Кутна Хора, нет ни грамма серебра. Вы совершенно правы, в стародавние времена, когда процесс получения алюминия был сложным и дорогим, алюминий ценился на уровне серебра и золота[187]. Это превосходно объясняет, почему посуда в замке алюминиевая, — конечно, если забыть, что граф не хотел пускать пыль в глаза, как вы сами заметили несколькими минутами ранее, когда мы осматривали его ванную. Но насколько стародавними являются времена, когда алюминий был в цене? Алюминий в пригодных для изготовления предметов масштабах был получен только в 1854-м году. До 1825 года алюминий в принципе был недоступен человечеству[188]. Соответственно, в XVI веке из него нельзя было изготовить посуду. Тогда остаётся открытым вопрос, с помощью чего питался граф и его домочадцы?
Глаза девушки-экскурсовода сузились.
— И, конечно, остаётся открытым вопрос, почему служба лесных егерей, образованная ещё при самом графе, продолжает неукоснительно выпалывать осины в находящихся на территории поместья лесах? Берёзы растут, как им заблагорассудится, но ни одной осины на территории поместья нет. Лесов вокруг довольно много, потому что постоянно — см. пункт первый — находящемуся на нижней границе вымирания населению деревень не нужны были обширные поля и пастбища. Процесс ежегодной проверки лесов — кропотливый, длительный, и стоит, наверное, совершенно безумных денег. Но наследники графа продолжают уважать волю покойного. Или... Не совсем покойного?
— Что вы имеете в виду? — прошипела девушка-экскурсовод.
— Мне нужно встретиться с графом, ваше сиятельство, графиня Джакопо, — учтиво поклонился Билл. — Между прочим, отличная маскировка — водить экскурсии по собственному замку. В качестве жеста доброй воли, разрешите преподнести вам с супругом два билета в национальную картинную галерею Литвы, с посещением запасников. Там я рекомендую вам обратить внимание на картину неизвестного художника «Бал у Джакопо», 1853 года или около того. Мастеру мастерски, прошу прощения за каламбур, удалось передать ваши черты лица.
Девушка поджала губки и сделала неуловимый жест рукой. Возникшие у дверей мужчины в форме технического персонала замка перекрыли выходы.
— Слишком уж вы умный, — улыбнулась графиня. — И что мне помешает уничтожить вас троих прямо сейчас?
Билл спокойно поднял руку, поддёрнул рукав и показал девушке свои часы, пульсирующие голубым светом:
— Нравится украшение? Эти часы настроены на биение моего сердца. Если мой пульс внезапно прекратится, этот замок и вся территория вокруг него будет уничтожена термоядерными боеголовками. По два бомбардировщика «B-52» с базы Авиано постоянно барражируют в ста километрах от этого замка. Каждый бомбардировщик несёт 20 ракет, которые будут выпущены одновременно. Подлётное время для ракеты AGM-129ACM с боеголовкой W80 мощностью в сто пятьдесят килотонн составляет около семи минут. В общем, если вы сделаете хоть что-нибудь, что повлечёт за собой остановку моего пульса... Или что-нибудь, что вызовет у меня желание снять эти часы... На ваше поместье прольются шесть мегатонн тотального уничтожения, рассредоточенных так, что потом, когда стеклоподобная корка застынет, останется только нанести разметку на свежепостроенную парковку.
— О, я умею поддерживать жизнь очень долго, — облизнулась графиня Джакопо, показывая длинные, иглоподобные клыки. Её глаза не отрывались от мерной пульсации часов.
Билл закрыл глаза. Ремешок часов отстрелился, и только реакция Таннера, подхватившего часы и прижавшего их к руке, предотвратила трагедию.
— Управление с помощью нейронного импульса, — словно извиняясь, пропыхтел он, прикрепляя ремешок обратно к часам. — Проще говоря, крепление реагирует на мои мысли. Для того, чтобы превратить тут всё в облако высокотемпературной плазмы, мне достаточно только подумать.
Вампирша с видимым усилием оторвала взгляд от часов, спрятала клыки и приветливо улыбнулась:
— Ладно, вы получите свою аудиенцию с графом.
Один из технических работников подошёл, небрежным взмахом руки заставив других слуг испариться без следа:
— Вы привели весьма убедительные аргументы... Итак, я вас слушаю, джентльмены. Желаете разговаривать здесь, или пройдём в мой кабинет?
Билл Таннер закончил прикреплять ремешок обратно к часам и вежливо поклонился старому вампиру:
— Ваше сиятельство, должен признать, вы на портрете вышли хуже, чем в жизни.
— Не возражаете, если мы присоединимся к вашей беседе?
— Одну минутку, господа... И дамы.
Таннер отвернулся от вампиров и отвесил по крепкому подзатыльнику Джиму и Джону:
— Я вас, придурков, для чего с собой позвал? Чтобы вы ушами хлопали, пока к нам туристы пристают?
Затем бывший шеф аналитиков, а ныне единственный действующий агент-«три нуля», обратился к парочке русских туристов, вынырнувших из-за двери:
— Лёня, Вольха, прошу прощения, но этот разговор, увы, не предназначен для чужих ушей. Уж не обессудьте.
Блондин Лён медленно подошёл, поднимая верхнюю губу и демонстрируя внушительные клыки:
— Для чужих ушей он, конечно, не предназначен, что верно, то верно. Но ведь мои уши — не чужие. Я тоже очень заинтересован услышать, что именно вы собираетесь поведать графине Джакопо. Можно сказать, кровно заинтересован. Да и Вольхе будет интересно... Не так ли, дорогая?
Девушка, которую Билл до сих пор считал чем-то вроде средства для приятного времяпровождения при Лёне, усмехнулась, подняла ладони перед грудью и развела их примерно на полфута. Между ладоней зажглась пронзительно-синяя сфера в шесть дюймов диаметром, ласкающая кончики пальцев и основания ладоней девушки короткими, быстрыми разрядами молний.
— Конечно, милый. Мне безумно интересно, что вы, господа с Колымы, собираетесь рассказать европейскому Мастеру Вампиров.
Джон постучал Билла по локтю и подсунул ему под нос прибор, сварганенный в царстве техников Кью:
— Босс, она — магичка!
— Спасибо, капитан Очевидность, я уже как-то и сам догадался.
— Арр'акктур тор Ордвист Ш'эонэлл, какими судьбами?! — распахнул объятия граф Джакопо, но ограничился вежливым похлопыванием блондина по плечу. — По-прежнему путешествуешь инкогнито? Как дела в твоей Догеве? Она всё такая же, дыра дырой, сплошные болота, комары и дороги, которые сами не знают, куда ведут? Рад видеть тебя у нас, тем более — с такой очаровательной женой[189]. Госпожа Редная, моё почтение... Конечно, я был бы ещё больше рад, если бы над нашими головами не висело шесть мегатонн, так что давайте, отложим приветствия и послушаем, что интересного может сказать вот эта пища.
По лицу Таннера скатилась крупная капля пота. Ставки ощутимо повышались. Значит, вампир и волшебница — муж и жена? Блин, кажется, планы сыграть на извечном противостоянии между магами и вампирами рассыпаются, как карточный домик во время урагана.
— Ну что ж, давайте, поговорим. Без свидетелей. Не возражаете побеседовать прямо тут?
— Не возражаем. Фактически, настаиваем. Правда, дорогая?
Вольха вместо подтверждения хлопнула в ладоши, раздавив синюю энергетическую сферу. На всех окнах разом с пушечным треском хлопнули жалюзи.
* * *
— ...Тридцать шесть, тридцать семь, Варнава Вздрюченный, тридцать девять, сорок, сорок один, сорок два. Ну что, посмотрим, что нам приготовила Вселенная в ответ на, фактически, самый главный вопрос. Вопрос жизни, смерти и всего такого.
Джеймс Бонд высунул голову из-за угла коридора и обозрел бывшую глухую стену напротив гобелена, на котором тролли, одетые в розовые балетные пачки и тапочки, развлекались со своим учителем танцев.
Место глухой стены сейчас заняла дверь. И что это была за дверь! Её было вполне можно ставить в качестве водонепроницаемого люка где-нибудь между отсеками подводной лодки. Ориентировочно дюйм легированной стали и прочные засовы, входящие в специальные отверстия по всему периметру двери, управляющиеся колесом в её центре. И ни одного смотрового окошечка.
— Великолепно, — выдохнул Джеймс, взялся за колесо и крутнул его влево. Дверь с лязгом отворилась.
— Великолепно! — выдохнул Джеймс снова, на сей раз с восхищением.
Внутри был спортивный зал. Нет, не так, — Спортивный Зал, с заглавных букв.
Полный набор тренажёров: на плечевой пояс, на руки, на мышцы спины, на мышцы брюшного пресса, на межрёберные мышцы, на мышцы поясницы, на мышцы ног. Гимнастические снаряды всех видов и форм, начиная от банального коня и заканчивая навороченными перекладинами, с регуляторами жёсткости и высоты. Набор грифов и блинов к ним, целый мешок талька. Беговые дорожки с возможностью изменения угла наклона застыли ровными рядами; сразу за ними притулились велотренажёры и орбитреки. Все тренажёры выглядели довольно архаично, — и это естественно, ведь они должны были быть исключительно механическими, — но суперагент не ожидал и этого. За тренажёрами располагалась отлично оборудованная полоса препятствий, а за ней... Стрельбище?!
Джеймс Бонд подошёл поближе. Да, сомнений нет, именно на таком стрельбище он постигал азы науки совмещения тупорылой металлической болванки и уязвимых мест ростовой мишени. Сколько пороху было им сожжено... Агент усилием воли оборвал воспоминания и прошёл к зарешёченному оружейному шкафчику.
Шкафчик, разумеется, был тщательно закрыт со всех сторон частой металлической решёткой из тонких стальных прутьев. Будь у Джеймса кусачки побольше и несколько часов свободного времени, он, безусловно, сумел бы пробиться сквозь стенку шкафчика. К счастью, это не потребовалось: шкафчик был не заперт. Ключ весьма прозаического вида торчал в замке.
Джеймс распахнул дверцы, каждая размером с дверь гаража, и восхищённо цокнул языком.
Ножи боевые, ножи охотничьи, ножи метательные и ножи универсальные. Пистолеты, ещё в оружейной смазке. Номера последовательные, то есть всё оружие из одной партии. Пистолет-пулемёты, — от стареньких, грубоватых, но эффективных MP5 и до эффектных, футуристических FN P90. Штурмовые винтовки — и американские M-16, и израильские Galil, и российские автоматы АКС-74У под патрон 5.45... И даже австрийские AUG, нежно любимые непрофессионалами за их современный дизайн, встроенный оптический прицел, магазин из прозрачного пластика и возможность быстро превратить автомат в пистолет-пулемёт или в длинноствольный пулемёт, — как будто кто-нибудь берёт с собой на боевую операцию несколько дополнительных ствольных коробок... Винтовки и снайперские ружья стояли в специальных подставках с мягкой обивкой. Нижние отделения шкафа были заполнены патронами, тщательно упакованными в цинковые ящики. В специальном отделении, в вырезанных в мягком поролоне гнёздах, лежали ручные гранаты. Запалы от гранат хранились отдельно, в контейнере с контролируемой температурой и влажностью.
Суперагент с благоговением взял «Barrett M82», прицелился в ростовую мишень у дальнего конца стрельбища... И со вздохом поставил снайперскую винтовку обратно: на расстоянии в двадцать пять метров цель можно было поразить даже тапком.
