— Приехали,— судебный медик со смешной фамилией Круглик выскочил из машины первым. Невзирая на особенности телосложения, которые ненавязчиво напоминали о фамилии. Следом за ним, охая и морщась, вывалился наружу и Игорь Юрьевич, последним вылез эксперт-криминалист.
Двое оперативников уже были здесь, топтались около лежащих на траве тел. Одного из них — своего тезку Игоря Васильева из так называемой 'группы по тяжким' — Данилец хорошо знал, а второго паренька раньше никогда не видел. Молодой тощий, наверное, стажер. Великолепно, на два трупа стажера посылали! Спасибо, хоть не курсанта.
— Здорово, Юрьич.
— Доброе утро.
— Какое оно, к чертям собачьим доброе, — вместо приветствия буркнул Данилец и спросил тощего опера: — Стажер?
— Ага.
— А зовут?
— Арсений.
— Как?
— Арсений,— хлопнул глазами парень.
— Вот мода! Как только народ не извращается, имена придумывая. Не Мишка, не Гришка, Арсений... — протянул Данилец. — А сокращенно?
— Сеня.
— Другое дело. Будем знакомы, а я Игорь Юрьевич, можно просто Игорь.
— Или просто Юрьич, — вставил Васильев.
Скрепив акт знакомства рукопожатием, Данилец грустно осмотрел картину Репина 'Два трупа' и поинтересовался:
— Из областной не выехали?
— Нет, сказали, что людей нет, все в отпусках и командировках. Сам понимаешь, утро выходного дня...
— Сволочи! — искренне огорчился Данилец. Последний шанс на то, что удастся уклониться от нудной и противной многочасовой работы, растаял без следа.
Одно дело, когда ты на подхвате у коллеги из вышестоящего органа, баклуши бьешь, создаешь видимость бурной деятельности, а другое — когда следственно-оперативной бригадой сам руководишь. Ответственность на тебе, что-то проворонишь — шишки понятно на кого посыплются. Вообще, согласно многочисленным указаниям и инструкциям на место происшествия в подобных случаях — два трупа и подозрение на криминал — положено выезжать следователям отдела по расследованию убийств и бандитизма областной прокуратуры, но не всегда указания исполнялись точно. И сегодня кое-кто нагло игнорировал инструкции и приказы. Правильно. Зачем областным следакам с осмотром париться, пусть районники время тратят. Если надо, то руководство отмашку даст и важняки подключатся. А отдуваться Данильцу.
И ведь нутро подсказывает — препоганейшее дело наклевывается; у одного трупа сожжена голова и руки, а из груди рукоятка ножа торчит. Загляденье! Даже подозрительно, что милицейское и прокурорское начальство не понаехало. Они любят целым табуном на авто с мигалками прибыть, постоять минут десять в сторонке, надавать глупых ЦУ подчиненным по ведомственной принадлежности и с чувством выполненного долга удалиться.
— Парни с толстыми задами и большими погонами не отмечались?
— Шутишь, Юрьич? Мы первые. Подожди, отметятся еще, утро длинное.
-Я бы их... А вас, почему мало, убийство, да еще, вероятно, двойное, а здесь только ты со стажером?
-Ни фига! Гапанович просто с местным участковым пошел смотреть, куда колея ведет — кто-то ночью на машине катался. Да еще пара человек из ГУВД грозились подскочить. Хотя, что тут делать? Опрашивать некого, очевидцев нет. Типичная темнуха.
— Хорошо, — вздохнул Данилец, развел руками в ответ на непонимающий взгляд Васильева и направился за папкой в уазик, где скучал сержант-водитель. Авторитетно так скучал, не подступишься. И вообще, народ был очень занят, наравне с водителем. Оперативники глубокомысленно топтались возле тел, криминалист курил в сторонке и любовался природой, а сам Игорь Юрьевич лениво копался в папке в поисках бланка соответствующего протокола. Один судебный медик изображал активность и ощупывал трупы одетыми в резиновые перчатки руками.
Искомый бланк обнаружился в одном из отделений и лег на папку, поверх специально разлинованного листа — 'тельняшки'. Будь его воля, Данилец заполнил бы протокол прямо в уазике, но производить осмотр из машины не стал. Не поймут. Не алкаш отравившийся и не 'висельник' все же. На корточках писать — полный капут, ищите другого йога, а бегать от трупов в машину и обратно — ищите легкоатлета. И уазик ближе не подгонишь, следы скроет: окурки, отпечатки обуви, протекторов.
А что это у нас там лежит? Ящик. Замечательно. На него и сядем.
— Эй, стажер! Сеня! Принеси, пожалуйста, вон ту конструкцию поближе к телам. Ящик, ящик. Спасибо!
Теперь и пером поскрипеть не грех. Игорь Юрьевич постелил на ящик пару испорченных бланков и расположился на импровизированном табурете. Не кресло, конечно, но за неимением кухарки, говорят, и дворника пользуют.
Отогнав надоедливую муху, нарезающую круги вокруг ящика, поинтересовался у медика:
— Чем порадуешь?
— И хотел бы, да нечем!— жизнерадостно осклабился Круглик. Даже пузцо колыхнулось восторженно. Сколько Данилец его знал, столько и видел эту лучезарную улыбочку. Круглик отличался какой-то перманентной жизнерадостностью, на грани идиотизма. Смешочки, шуточки, улыбочки, похохатывания; иные эмоциональные проявления ему были несвойственны. Печального Круглика Игорь Юрьевич и представить не мог. Казалось, медик известие о собственной кончине воспримет с дурацкой ухмылкой.
— Непростые трупики. Мужика, без вариантов, отправили к праотцам принудительно. Ты и без меня догадался, наверное. Ножичек в груди, прямо-таки символизирует насильственный характер смерти. А есть ли еще серьезные повреждения помимо ранения в грудную клетку, я тебе сейчас не скажу. На груди, животе и ногах видимых нет, футболку и штаны задрал, посмотрел, а на голове и кистях, сам понимаешь, только после вскрытия. В районе правого подреберья имеются две гематомы, но явно старые, желтеть уже начали. На спине посмотрю позже, перевернуть надо. Не нравится мне вот эта вмятина на макушке. — Круглик потрогал обугленный дурно пахнущий шар.— Однозначно не нравится. С дамочкой сложнее, видимые повреждения в наличии, и немало их, несколько ребер сломано, грудина вообще характерно мягкая, но... — Пухлый указательный палец в резиновом облачении взметнулся вверх. — О причине смерти ничего сказать пока не могу. Только после вскрытия. Колото-резанных ранений, по крайней мере, нет. И черепно-мозговая, маловероятна. Одно могу сказать, били ее недавно, повреждения прижизненные. И еще... Кровь в области половых органов настораживает. Что-то мне подсказывает, попользовались дамочкой, без ее согласия.
— Жизненный и профессиональный опыт,— фыркнул Игорь Юрьевич.
— Вероятно.
— Давно они отправились, как ты говоришь, к праотцам? — Данилец видел, что Круглик держит в руках похожий на электрический тонометр прибор со шнуром. С помощью данного аппарата — название из памяти выветрилось — измерялась температура печени трупа, и вычислялось приблизительное время смерти. При условии, что труп не достиг явно выраженной стадии разложения.
— Айн момент! — судмедэксперт воткнул иглу в правый бок тела женщины, а затем повторил процедуру с телом мужчины. — От шести до восьми часов назад.
— Понятно,— протянул Игорь Юрьевич, хотя понятнее ничего не стало. И без того ясно было, что трупы свежие.
— Записывать готов? Я диктую?
— Погоди, первый лист заполню...
— А чего тянуть кота за... хвост, — зевнул медик.— Потом заполнишь. У меня большого желания тут с вами куковать нет. Продиктую, и восвояси. Позавтракаю по-человечески. — Круглик мечтательно зажмурился и на слове 'позавтракаю' мурлыкнул, почти как тот кот, которого за хвост никогда не тянули.
— Тогда хоть дай, соображу, откуда осмотр трупа записывать, чтобы места хватило, а то еще промахнусь — подгонять текстовку придется.
— Договорились, обожду. Нож убирать будешь?
-Нож, нож... где бы начать... отсюда, наверное. Кстати, нож... Сашка, ты чего там расселся?! — крикнул Данилец криминалисту, который успел забраться обратно в машину и, оживленно жестикулируя, разговаривал с водителем.— Фотографируй, давай и вещдоки собирай, пока начальство не налетело и местность не повытоптало.
Мелкий и шустрый, словно хорек, эксперт мгновенно выскочил из автомобиля и начал щелкать затвором фотокамеры.
— Нож упаковать?
— Потом, пусть полковники поглядят. С ножиком ... живописнее. Поехали, диктуй, душа медицинская!
Едва добрались до описания телесных повреждений мужчины, как на авансцене появились новые персонажи. Под аккомпанемент сирен и мигалок прибыла украшенная разнокалиберными погонами и мундирами массовка — милицейское и прокурорское начальство. По количеству рыл и величине звезд на погонах милицейские чины однозначно выигрывали. Тут и начальник УВД Центрального района засветился, и зам начальника городского УВД и даже один из заместителей генерала не побрезговал. И каждый со свитой приперся. Больше дюжины рыл, и все сплошь полковники да подполковники.
Прокурорские же были представлены пожиже, только районным звеном, но зато оба Кондратьевских зама пожаловали. И Михолап, и Колесников. Невидаль, однако! Одного-то в редкую стежку на месте происшествия встретить — за счастье, а тут двоих сразу. Впрочем, Данилец мог об заклад побиться, что оба красавца вчера употребляли вместе и просто не успели разойтись. Дежурил от руководства, кажется, Михолап, а Колесников увязался за компанию. А что, пять минут потолкутся, два-три вопроса умных зададут, родят что-нибудь туманно-приказное, с милицейскими полканами поручкаются и обратно вернутся. Праздновать, что там у них по календарю.
Еще и впечатлений наберутся, новые темы для обсуждения возникнут. Версии, догадки, домыслы. Все равно за бутылкой наверняка о работе разговаривали. Своеобразная экскурсия, и для милицейских, и для прокурорских чинов. Во исполнение служебных обязанностей, необременительных, но суетных и никчемных. Пользы от подобных мероприятий никакой, а галочку в отчет потом поставят. Выезд на место происшествия, не хухры-мухры. При подведении итогов года авось пригодится. В плане повышения показателей.
Какая светлая голова придумала подобные начальственные экскурсии, история умалчивала, но соответствующие приказы имелись и по линии МВД, и по линии прокуратуры. И головёнку автору-умнику при случае Игорь Юрьевич открутил бы. Глупые и бессмысленные 'ценные' указания Данилец не переваривал органически, а иных результатов, с его точки зрения, выезды на места происшествия прокурорского и тем паче милицейского руководства не приносили. Ввиду чего на прибытие 'высоких' должностных лиц отреагировал соответствующим образом.
То есть никак. И ухом не повел, продолжая заполнять протокол осмотра под диктовку Круглика, выплевывающего обкатанные, заученные фразы со скоростью пулемета. Древнего, ленивого, но все же пулемета. Правая рука от скорописи немела.
Судмедэксперт отнесся к явлению начальства народу практически также. Оторвался от изучения обожженных кистей трупа мужчины, повернулся на шум, хихикнул и вернулся к прежнему занятию. При этом ни на секунду не прервал монотонную диктовку. А вот сотрудники милиции не только ухом повели, но и субординацию продемонстрировали. Опера метнулись к полковникам на доклад, а криминалист засуетился, сначала, вроде бы, решил присоединиться к розыскникам, но остался, лишь подобрался и принялся щелкать фотоаппаратом чаще, словно подстраиваясь под ритм Круглика.
Оно и понятно, в прокуратуре с субординацией и чинопочитанием не очень. С показным, демонстративным чинопочитанием и внешними признаками субординации. А негласное преклонение было распространено. Как и в других правоохранительных структурах в прокуратуре нижестоящие подчинялись вышестоящим, исполняли любые их указания, включая безусловно тупые и ненужные, лизали вполне определенные — филейные — части начальственных организмов, почтительно гнули спины, но делалось вышеперечисленное сугубо добровольно. Вернее, добровольно-принудительно; хочешь карабкаться вверх по служебной лестнице — будь добр, делай. А честь отдавать путем приставления ладони к виску или, например, вставать, когда входит в старший по званию, не требовалось. Это на сотрудников милиции дисциплинарные уставы и положения о прохождении службы налагали довольно много подобных обязанностей, по аналогии с армейскими, а прокуратура, исключая военную, — организация сугубо гражданская. Бюрократическая. Даром, что тоже звезды на погонах. Если бы самолично прокурор области прибыл или хотя бы его заместитель, Данилец бы еще подумал, встать, доложить или нет. И то пару лет назад. А ныне — увольте. Пусть Михолап и Колесников, которые и по возрасту младше, и по стажу работы до Игоря Юрьевича не дотягивают, ему почтительность выказывают.
Медикам же на доклады, указания и прочую фанаберию вообще чихать. У них в бюро махровый либерализм и демократия процветают, поскольку каждый сам по себе, а начальство почти номинальное.
— Ну как?— очень глубоким и продуманным вопросом отвлек Игоря Юрьевича от написания диктанта подошедший Михолап.
— Что именно?
— Ну... — покрутил пальцами в воздухе заместитель прокурора, вздохнул и уточнил: — Как дела?
Неопределенный аромат, уже не водочный, но еще не перегар разнесся по пространству. Эдакий недозрелый перегар. Десяток подобных вздохов по степени убойности вполне можно было приравнять к химическому оружию. А-ля зарин или иприт.
Кожа на носу сморщилась желтым пожухлым листом. Какое блаженство для органов осязания! Если бы сам Данилец не изрыгал в атмосферу сходные по ядовитости пары вчерашнего веселья, выхлоп Михолапа его бы точно доконал. Все минувшее попросилось бы наружу — прямо на модные начищенные до блеска замовские туфли.
А так ничего, терпимо, только металлический привкус под языком приобрел кисловатые оттенки.
— Вася, ты яснее изъясняйся. Я не Нострадамус, и не баба Ванга, чтобы гадать, чего ты там имел в виду. И даже не Алексей Кортнев из группы 'Несчастный случай'.
— Уф,— еще раз отравил окружающую среду Михолап.— Тяжко. Криминальные?
— Нет-нет! Я же не зря про группу Кортнева намекнул. Несчастный случай. Мужичок воткнул себе ножик в сердце, а потом для верности голову себе поджег. Вместе с руками. Чтобы нехорошие следователи помучились, опознать не сумели. Однозначно, отказной будет.
— Юродствуешь, ехидничаешь... Задорнов нашелся.
— Вопросов дурацких поменьше задавай, ехидничать не буду. Не видишь, нож из груди торчит? Или залил так, что зрение расфокусировалось?
— Ой, Юрьич, не строй из себя борца за трезвость. Сам вчера с операми не бухал, что ли?
— Ключевое слово, Вася, тут 'вчера'. А ты — сегодня.
— Главное, меру знать, — влез в препирательство прокурорских Круглик.— Дозу соблюдать. Как метко подмечали древние мудрецы: '...и лекарство, и отрава...'.
— Пожалуйста, без цитат.
— Меру соблюли, не волнуйся...
— Еще чего, волноваться,— пробурчал Данилец.
— Лучше скажи, областники не подъезжали? Дело, может, заберут. Их епархия.
— Держи карман шире. Не приедут, народу не хватает, отпуска, командировки, пятое-десятое...
— Понятно,— огорчился Михолап. — Они в стороне, а мы опять сопли разгребай. А ведь областная подсудность. Темнуха капитальная?
