— Понял.
— Вопросы?
— Да, типа, все в лимонаде... — Велик почесал ту часть тела, которая среди его друзей ласково называлась 'репой'. — Не, есть один: а менты купятся на подставу? Я про Паровоза не слыхал, чтобы он пером жмуров крошил.
— Плохо слушал, значит. Мальчик у нас с Уголовным кодексом баловал. Подрезал телку по пьяни, ее насилу откачали, а мальчика закрыли. На пятерик баловство тянуло, но папка отмазал. Так что, с ножичком сынок упражнялся. Наследил. И менты купятся и... прочая прокуратура. На этот раз отмазать не должен... Еще что? Бабки нужны?
— Нет.
— Тогда гуляй, работай. И помни: до пятницы!
Комфортабельная ловушка наконец выпустила очередную жертву из своих объятий. И скрипнула от сожаления.
* * *
Едва вернувшись в кафе 'Королевская охота', где располагалась своеобразная штаб-квартира Серегиной бригады, а сам он числился одним из учредителей, Величев послал двух торпед — Гвоздя и Химика — на улицу Коммунальную. Приказав следить за квартирой Наташи, и как только подружка Паровоза появится на горизонте, немедленно уведомить бригадира. Их же Серега решил взять и непосредственно на работу. Они и посообразительнее прочих и язык за зубами держать умеют. А у Химика даже незаконченное высшее образование за душой. Конечно, с ними не так весело, как, например, с Митяем или Кривым, с которыми славно бухать и громить кабаки, но тем тонкую работу не доверишь. Бабло с должника стрясти, залетного фраера шугануть или стволами потрясти на разборках, стрелках и толковищах — тут они незаменимы, а чуть в сторону — нагородят, что... охренеешь разгребать. Да им просто терпения не хватит в засаде сидеть; заскучают, налакаются пива и поедут кататься.
Есть еще вариант: Чалдона отправить. Он малый — тоже не промах; предусмотрительный, осторожный, бухает с оглядкой, но есть пара изъянов. На картах и бабах помешан. Карты — до лампады, а вот на бабе проколоться может. Взбредет что-нибудь в башку, пожалеет еще телку, взбрыкнет в неподходящий момент. Маловероятно, но чем черт не шутит. Чалдона и потом запахать не грех; если Калининская девка не сразу нарисуется, то 'наблюдателей' менять придется.
Нет, достаточно Химика и Гвоздя. Тем более что затягивать исполнение тумановского задания Серега не желал. Едва Наташу обнаружат, он сразу присоединится к торпедам и сделает то, что требуется. И чем скорее это случится, тем лучше. Туман сделал крупную ставку на выкидуху Сашки Паровоза и дал срок до пятницы, и если, не дай бог, Серега не успеет, то точно отправится рынок охранять. В лучшем случае.
Нутро просило водочки или коньячку. На крайний случай — пива. Похмельный синдром все-таки, сушняк и прочие прелести, которые за время экзекуции и наставлений в кабинете шефа только усилились. Но сейчас пить нельзя — голова ясная нужна. А то с рельс легко сойти, махнуть сотку-другую грамм, перебрать чуток и накосячить где-нибудь. Нет, до пятницы можно и потерпеть. А там уже и в стельку налакаться простительно. Или с радости, или с горя. Поэтому нутро Серега осадил и от алкогольных напитков отказался. Решил, что туманить мозги ни к чему. Не то впоследствии Туман их так прочистит...
Усмехнувшись про себя невольному каламбуру, Велик попросил официанта принести кофе. У Серегиных пацанов глаза из орбит не вылезли. И не выпали. Вот если бы Митяй принялся с похмелюги не пиво или водку хлестать, а кофе, то тогда народ бы удивился. А если бы чайком стал баловаться Проф, который и прозвище-то свое — Профилакторий (сокращенно — Проф, позднее переросшее в издевательское 'Профессор') — получил за пристрастие к алкоголю, поскольку некогда лечился в специализированном учреждении, то впали бы в состояние приближенное к панике. Как же, устои рушатся. Величев же имел репутацию человека умеренного в питие, лишь изредка позволяющего себе бузить и крупнокалиберно закладывать за воротник. По статусу полагалось. Да и пацанам запрещал прикладываться к пузырю, когда наклевывалась серьезная работа.
А она, похоже, наклевывалась.
— Кривой, поставь стакан на место!
— Велик, ты чего?
— Поставь, сказал! Олег, больше ему не наливай.
— Хорошо, — бармен Олег отобрал стакан у расстроенного 'быка'.
— Велик, в рот-компот, сегодня что, на стрелку?
— Не твоего ума!
Кривой умолк и поник головой. Почти как боец молодой из известной песни о гражданской войне. У бойца комсомольское сердце было пробито, а у Кривого горели трубы. Причина сверхуважительная, но, когда бригадир в таком настроении — лучше не перечить.
— Серый, в натуре, тебе шеф что-то поручил конкретное? Реальный базар был?— на правах закадычного кореша поинтересовался Митяй.
— Поручил,— буркнул Величев, отхлебнул темную горечь из миниатюрной кружки и скривился. Какая дрянь! Однако тошнота пропала, а сухость в горле заметно снизилась.
— И?..
Велик проигнорировал уморительно-вопросительную рожу Митяя, пожал плечами и гаркнул:
— Всем до субботы не пить! Ясно?! А то рынок охранять пойдете вместе со мной. Или вообще закопают.
Никто ничего толком не уразумел, но пацаны предпочли не высовываться и нестройным хором издать утвердительное кваканье. Или кивнуть. Даже закадычный кореш Митяй тоже кивнул. Велик ему, конечно, почти брат, но бригадир, лицо, приближенное к Туманову...
— Серый... — после короткой паузы Митяй попытался-таки выяснить что-нибудь про задание шефа, но закончить фразу не дали.
— Велик, к тебе там лох какой-то пришлепал.— Олег показал на входную дверь, возле которой с ноги на ногу переминался мрачный субъект со свертком в руках.
— Один?
— Да.
— Чего хочет?
— Поговорить и вроде как заказать кого...
— Блин, охренеть можно! Заказать! Я что, похож на портного или швею-мотористку? Нет, совсем фраера страх потеряли. Уже разные, типа, пролетарии стали подкатывать... с заказами. Скоро пенсионеры потянутся. И откуда этот крендель узнал что почем?
Олег пожал плечами.
— Без ствола, проверил?
— Чалдон смотрел, пустой он.
— Может, в бубен ему закатать? — оживился Митяй, найдя точку приложения энергии. Не удалось Серегу на базар развести, так хоть незнакомому дятлу клюв начистить.
— Отдохни!
Митяй увял.
— Ладно, зови... заказчика. Поглядим, что за фрукт...
Олег привел типа со свертком. Мужик как мужик, на вид лет тридцать, холеный, лицо вытянутое, лошадиное. Напускает на себя мрачный вид, но заметно трусит.
— Садись, коль пришел, — Величев указал на пустой стул напротив. — Чего надо?
Мужик воспользовался предложением и уселся. Сверток положил перед собой на стол и накрыл руками. 'Прям пай-мальчик!'— ухмыльнулся Серега,— 'Ручки сложил. А в свертке наверняка бабки'.
— Я слышал, что вы занимаетесь... решением, скажем так, пикантных проблем. Репутация у вас очень высокая. А у меня есть один... вопрос, который самостоятельно, без вашего участия или... кого-то вроде вас, я закрыть не в состоянии ...
'Красиво метет, собака, и про репутацию загнул', — оценил Величев и перебил пай-мальчика:
— А у меня тут, типа, бюро добрых услуг?!
Великовские пацаны дружно заржали. Настолько громко, что услышь их любой ипподромный скакун — комплекс неполноценности ему обеспечен на всю оставшуюся жизнь.
— Нет, но я слышал...
— Что-то ты слишком много слушаешь, родной. Уши не заболят?
Фраза вызвала еще один приступ смеха у торпед.
— Если не хотите разговаривать...— не стушевался визитер и начал подниматься со стула.
— Родной, ты куда собрался, мы с тобой, типа, еще не закончили.
Сзади к мужику подошел Митяй и положил свою лапу ему на плечо. Весьма увесистую лапу, похожую на медвежью.
Визитер икнул и плюхнулся обратно.
— Ты знаешь, на кого я работаю?
— Слышал.
— Все-то ты слышал... Шеф, между прочим, не одобряет, когда его пацаны на стороне пашут. Ты меня подставить хочешь? — мягкость в голосе Сереги отдавала зловещими нотками. Похмелье понемногу проходило, настроение улучшалось, и он был не прочь немного поразвлечься. Пусть и с этим залетным кренделем.
— Нет, что вы! Но я слышал, что вы беретесь... за вознаграждение...
— У тебя, определенно, что-то с ушами, родной. Может, типа, их укоротить?
Мужик не ответил, а полез в пакет, вытащил оттуда две пачки тысячерублевых, положил их на стол и подвинул к Величеву.
— Это вам, Сергей Васильевич.
По имени и отчеству Велика никто сроду не называл, и он слегка опешил:
— Сергей Васильевич?!
— Ну да.
— Пацаны, врубились, как надо ко мне обращаться?! Уважительно!
Пацаны нестройно заворчали, мол, в мусарне тебя Васильевичем приласкают, в протоколе, а мы звали Серегой, и будем звать.
— Брат, ты начинаешь мне нравиться. Люблю конкретных пацанов. — Велик взял пачки и взвесил на руке. Немного, но на пиво с фисташками хватит. Курочка по зёрнышку клюет.
— И вот еще. — Визитер достал еще три пачки и присовокупил их к товаркам. Опустевший пакет скомкал и засунул в карман.— Это аванс.
— Базар становится все реальнее и реальнее, — протянул Величев. Нового взрыва хохота не последовало. Серегины пацаны сказки Кэрролла не читали и мультфильм о приключениях Алисы в стране чудес не смотрели, потому шутку никто не оценил. А те, кто мог читать или смотреть, сейчас находились далеко от кафе на улице Коммунальной. — И чего ты хочешь?
— Одного человека наказать надо.
— Я надеюсь, ты его, типа, не шлепнуть просишь? Я за мокруху не берусь, так и знай, — специально повысил голос Велик. Для ушей пацанов, и на тот случай, если разговор кто-то 'пишет'. А то развелось диктофонов, микрофонов и прочей электронной дребедени. Да и органы расплодились, как тараканы на кухне.
— Нет, что вы. Тут немножко другое. Он пострадать должен.
— Сильно, должно быть, любишь его, раз серьезных денег не пожалел?
— Он нехороший...
— Понятно. Тогда давай, вещай.
— Сергей Васильевич, а мы можем переговорить в более... конфиденциальной обстановке?
— Чего?!
— Наедине можем пообщаться?
Велик задумался. А почему бы и нет? Подобные разговоры не любят лишних ушей. И если сначала Серега хотел лишь развлечься, поэтому и базарил при пацанах, то теперь гость его заинтересовал. К тому же крендель уважительный, финансово-благополучный, на тревожного не тянет. И не лось какой-нибудь невменяемый. Не то чтобы хлипкий, но и не подобие Митяя. Начнет быковать, рога за пару ударов обломать можно. Да и не будет он барагозить, по морде видно. Оценив таким образом степень опасности и полезности уважительного пай-мальчика и заключив, что побазарить с этим 'Буратино' не зазорно, Серега поднялся из-за стола:
— Лады, уговорил, пошли в кабинет. Перетрем тему тет-а-тет. Олег, накрой нам там.
Мужик проворно выскользнул из-под тяжелой Митяевской длани и направился вслед за Величевым. На физиономии Серегиного боевого товарища и закадычного дружка проступило жестокое разочарование. Мало того, что Велик сухой закон объявил, так и еще до него дошло, что начистить бубен залетному фраеру не удастся.
День не задался с утра.
* * *
— С ума сошел?!
— Ты послушай...
— И слушать не желаю. Это же бред! Полный. Тебе отдельную персональную долю посулили что ли?
— Артём, не кипи! Подумай лучше...
— Не хочу даже думать!
— Оно заметно!
— Да пошел ты!
— Сам туда иди!
Изрыгнув пару десятков завуалированных взаимных оскорблений и упомянув родственников — до четвертого колена включительно — в весьма нелицеприятном смысле, оппоненты на секунду угомонились. А потом возобновили... обсуждение.
Конструктивный разговор не клеился. Однозначно. Больше часа мусолили тему, орали, стучали кулаками по многострадальному столу, а наиболее экспрессивные спорщики порой вскакивали и бегали по кабинету, но заинтересованные стороны стояли насмерть. Признаков компромисса ни в бинокль не разглядеть, ни под микроскопом.
Внеочередное собрание учредителей ООО 'Мебель-плюс' грозило затянуться до морковкиного заговенья. Если диспутанты сами раньше не заговеют. От чрезмерного хотения сунуть другу и компаньону в морду. Для лучшего взаимопонимания. Авось и появится платформа для взаимных уступок. Пока же позиции спорщиков не сдвинулись ни на йоту. Впрочем, и вопрос на повестке дня стоял отнюдь не о подшивке старых валенок.
Важный, можно сказать, системно-образующий вопрос стал яблоком раздора между Артёмом и Валеркой Фомичевым. Из разряда гамлетовских, но не риторический типа: 'быть или не быть?', а вполне насущный и неоднозначный. Звучал он примерно так: 'продавать или не продавать?'. Фомичев ратовал за немедленно продавать, а Стрельцов упирался и кричал, что никогда не допустит...
Предметом потенциальной сделки была сама фирма 'Мебель-плюс'. Не далее как сегодня с утра известный в Белореченске и окрестностях бизнесмен, эдакий микро— или даже мини — олигарх, владелец заводов, газет, пароходов (два мясокомбината, пивной завод, сеть пиццерий и целая улица магазинов) Арсений Мамаев предложил за некислое вознаграждение сделать его единственным и неповторимым учредителем ООО 'Мебель-плюс'. Для чего требовалось продать ему доли. Продать всем трем компаньонам. Пакетом. Если хоть один из собственников заупрямится, сделка не состоится. Интерес столь значительной фигуры в экономической жизни города к не слишком крупной фирме, специализирующейся на изготовлении и торговле мебелью, объяснялся просто — Мамаев вознамерился влезть в новую для себя сферу деятельности.
Услышав это в изложении Валерки, Артём заявил, что ни на грош не верит в намерения Мамаева. На кой ляд такому прожженному дельцу что-то там прощупывать, когда он давным-давно все уже вынюхал, выяснил и прощупал. И у него одних аналитиков и экономистов, которые и капиталовложения могут оценить, и перспективы, и прочую бухгалтерию — вагон.
Валерка возразил, что на мотивы Мамая ему плевать, главное — предложение выгодное. Стрельцов же рявкнул, что ему не плевать, ведь столько труда и сил вложено, с нуля начинали, ночей не спали, каждую копейку берегли, и т.д., и т.п.
И понеслось...
Диалога, как выражаются в высших дипломатических кругах, не получилось. Обсуждение перетекло в спор, а тот в свою очередь — в препирательства. Разумные доводы одной из сторон деревянными каравеллами разбивались о скальную твердолобость другой. Неразумные — тоже. Взывания к здравомыслию постепенно перерастали в оскорбления. Причем бодались Стрельцов с Фомичевым, а Райхман в основном отмалчивался.
— Подумай, какие деньги предложены! Мы на них ...
Сумма сделки действительно впечатляла, позволяла...многое, в том числе и затеять новый серьезный бизнес, но Стрельцов упорствовал.
— Что мы на них?.. Как ты мечтаешь, типографию купим и издательство откроем?
— Почему сразу издательство? Можно и на другое... Да сколько можно этой мебелью заниматься?! Меня уже тошнит от диванов, стенок, кухонь и стеллажей.
— А ты два пальца в рот сунь, авось и полегчает!
— Себе сунь... — Валера подробно и точно описал то место, куда Артёму стоило засунуть перст.
