Каждый выбирает по себе (книга 2)

    — Как всё? А Людмилу искать?

    Красноречивый взгляд ведьмага, брошенный сначала на Антона, а потом на девушку, не нуждался в лишних словах.

    — Это не сестра, — опасаясь гнева колдуна, парень виновато опустил голову. — Это я нашел... там, в лесу... Ну не мог же я бросить её там, без помощи! Ну не по-людски это! — он поднял глаза и опешил, увидев саркастическую усмешку напарника. — Что?

    — Поражаюсь, как ты при такой наивности до сих пор по земле живой ходишь... — Антон в ответ пожал плечами. — Видать и впрямь у тебя сильный хранитель. Только рискуешь ты сильно — девица-то ведь непроста. Хорошо, коль добром за спасение отплатит, а вот если... Не люблю ведьм, никогда не угадаешь, чего от них ждать.

    — Ты же сам ведьмаг!

    — У нас разный подход к делу...

*

    Придя в себя от негромкого разговора, Чернава прислушалась к своим ощущениям. Ничего не болит, только колет что-то в спину, что-то очень похожее на острый обломок ветки — ну да это ладно, не смертельно, потерпим. Главное, жива, а падение закончилось легким испугом. Аукнутся ещё Соловью его шалости! Надолго запомнит, как ведьму затрагивать!

    Сквозь полуопущенные ресницы Чернава осмотрела сидящих у костра людей. С первого взгляда определиться невозможно, но явно не лиходеи. Она чуть пошевелила пальцами рук — свободны... Окаянники такой оплошности не допускают... Теперь бы ещё узнать за каким делом эти люди в мир отправились, да если повезет, в попутчицы напроситься... Странная парочка: от того, что постарше, чарами веет недюжинными, второй, с короткой щетиной на лице и русыми волосами до плеч, скорее подмастерье. Ишь, так в рот старшому и заглядывает, знамо дело, простак...

    — А что с ней такое было?

    — Вишь какое дело получается... За ней ведь Смерть приходила, да не забрала отчего-то, пожевала со смаком, да выплюнула...

    Чернава мысленно содрогнулась — неужели Морена все-таки её настигла? Тогда почему выпустила? Забыв про опасливость, полезла за пазуху, ухватилась за ладанку, висящую на витом шнурке. На месте оберег... От сердца отлегло. Напрасная тревога, ошибся колдун... Девушка, не сводя настороженного взгляда от сидящих к ней спиной людей, постаралась перевернуться на бок, чтобы оглядеться получше.

    Почуяв движение позади, старший оглянулся и тут же вскочил на ноги.

    — Что? — второй (все-таки не ошиблась.... недотепа...) недоуменно глянул на него, потом перевел взгляд на девушку.

    Пальцы ведьмы недвусмысленно сжались в защищающем жесте.

    — Ну, что, девица, сказывай, куда путь держишь, да что с тобой стряслось? — колдун мрачной глыбой навис над приготовившейся дать отпор Чернавой. — Не старайся зазря, я ведь тоже не лыком шит. Не будем сызнова брань чародейную устраивать, нам и так обоим досталось, да и тебя немного потрепали.

    Толку притворяться! Чернава поднялась на ноги, выпрямилась во весь рост. Со спутанных волос, упавших на плечи и лицо, посыпались комочки земли, уже слегка подсохшие. Ничуть не смутившись пристальных мужских взоров, неторопливо, словно собираясь с мыслями, огладила руками тело, поправила разорванную одежду, откинула назад спутанные пряди.

    — Знахарка я, местная, — ответствовала она, — заплутала...

    От её быстрого мимолетного взгляда у Антона пересохло во рту — все оказалось так, как он себе и представлял: в глубине васильковых глаз, опушенных густыми ресницами, пульсировал зрачок, будто черная дыра, ведущая в глубины неизведанные.

    — Ага, в ста милях от человеческого жилья... Да и впервые вижу ведьму, что идет собирать травы со всем своим скарбом. Не надорвалась, милая? — издевательски поинтересовался колдун. — Да нам-то какое дело? Иди куда шла подобру-поздорову...

    — Благодарствую за помощь, — смиренно ответила девушка, подхватывая свой узел с вещами, — чем смогу отплачу при случае.

    Глядя вслед скрывшейся ведьме, парень вздохнул:

    — Отчаянная... Одной по лесу ходить... Вдруг на зверя нарвется? И так едва не погибла... Ты зачем её отпустил просто так?

    — У каждого своя нужда. А она в провожатых не нуждается, её судьба ведет. Свидимся ещё...

    Антон сильно в этом сомневался. И пожалел, что даже имя не спросил...

*

    Едва заросли скрыли от глаз Чернавы костер, она прибавила шагу, стараясь, как можно быстрее убраться дальше от негаданных "спасителей". Привычка никому не доверять прочно сидела в крови ведьмы. Ощипывая по пути ягоды с кустов боярышника (во рту стоял горьковатый привкус дрока), она припомнила, как смотрел на неё подмастерье колдуна, словно диво-дивное увидал, восторженных глаз не сводил... А на что смотреть-то было — одёжа рваная, сама грязна, как шишимора болотная... Забавный... Видел бы он её во всей красе, тогда бы дар речи потерял, а так... хотя и эдак не шибко разговорчивый оказался... А лицо-то какое знакомое, хотя поклясться могла Чернава, что никогда прежде не встречала ни его, ни колдуна.

    Услышав поблизости слабенькое журчание воды, ведьма обрадовалась. В круге молодой зеленой травы по капельке пробивался на поверхность крохотный родник. Споро расчистила Чернава от сухолома заваленный источник, выкопала руками небольшое углубление, присела рядом, дожидаясь, пока наберется хоть немного. Умыться никак не помешает — кожу так и колет мелкими иглами, да и переодеться надо. Перетрясла узел с вещами, доставая запасное одеяние (то, в котором была, только и осталось выкинуть), досадливо вздохнула: — "Ежели я так часто вещи выбрасывать буду, к Словену голая добреду, то-то потеха будет зевакам..." и торопливо сплюнула через левое плечо, чтоб не навлечь дурными мыслями на себя новую беду. Взвесила на руке кошель с серебром — вроде все цело, на первое время должно хватить, а там придется подыскивать себе какое-никакое занятие, только колдовать — ни-ни, ни в коем разе, пусть Морена наверняка следы беглянки потеряет.

    Пока плескалась ведьма, ойкая от стылой родниковой воды, оттирала пучком травы присохшую к телу грязь, солнце опустилось за кромку леса. В густых сумерках оживился лес, загомонил на разные голоса, провожая уходящий день, а потом разом притих, замер сторожко — ночной зверь на охоту вышел, тут уж хоронись, кто как может.

    И Чернава не решилась в темноте путь продолжать — очертила обережный круг, сунула под голову узел с тряпьем, да и прикорнула прямо на траве, не разводя огня.

    Поутру, едва развиднелось, бодро вскочила — предрассветный холодок долго залеживаться не дал. И то дело, чего время зря терять?

    "Ну что ж, раз метла сломалась, дальше придется на своих двоих топать... — Можно было бы новую смастерить, да побоялась ведьма творить волшбу, чтобы не привлечь внимания Морены. Что ни говори, а свою магию Хозяйка ледяных чертогов издали почует. — Благо, что тракт недалече, доберусь как-нибудь...".

    Она достала заветную монетку, истертую тысячами прикосновений, подбросила её на ладони, кинула, не глядя, за спину, да зашептала:

    — Дорога пряма, дорога ровна, дорога коротка, укажи мне путь от лиха к счастью... Приведи меня, дорога-матушка, к добрым людям, к теплому крову... — и улыбнулась, глядя, как раздвигается трава перед ней, как ложится под ноги едва намеченная тропка.

    Легко ступила на нее и пошла, не задумываясь особо, — заклинание надежное, не раз проверенное... выведет, куда надо... а монета заветная опять в потаёнке окажется, как приведет дорога на место...

*

    Как смерч, ворвалась Морена в свои покои, шуганула льнущих к ней мар. Те, как напуганные щенки, кинулись врассыпную, спасаясь от тяжелой руки негодующей хозяйки. Убить не убьет (нежить трудно изничтожить, на то она и нежить), а помучаться придется.

    Гамаюн высунул голову из-под крыла, присмотрелся к вернувшейся, и заметался по клетке, отлично зная, что выхода нет. Что ещё Морена удумает? И так почти без перьев сидит!

    Повезло вещей птице, не до него оказалось Властительнице смерти. Кинулась, спотыкаясь о подол своего длинного балахона, к льдине, плавающей без всякой опоры посреди зала, окунула руки в спутанную кудель.

    — Где же она, где?

    Лопались ниточки чужих жизней, разрываемые в спешке нетерпеливой Мореной — какая намеренно, потому что время бытия её вышло, а какая и случайно, цепляясь за острые когти разгневанной Пряхи. Только нужная не попадалась, словно сгинула неведомо куда Чернава, а ведь не может такого быть, никак не может... разве что появился кто-то, кому под силу укрыть непокорную ведьму от всевидящей пряхи. Да только в это с трудом верилось...

ГЛАВА 7

    В два шага пересекла Чернава поляну — и вот уже нет её, только ветки кустарника, скрывшего хрупкую фигурку, едва шевелятся, возвращаясь на место.

    "Хм, одень её в джинсы и топик, вряд ли отличишь от девушек поколения "next"... — Антон задумчиво посмотрел ей вслед. — Не видел бы сам её недавние выкрутасы, никогда бы не поверил, что это ведьма... А ведь уже кое-что повидал в этом мире, пора бы начать соображать где нечисть, а где человек. Хотя не все же здесь подобны Кащею, — он слегка поежился, — самой большой достопримечательности здешнего паноптикума. Слава богу, бывшей... Никому не веря, можно в два счета свихнуться".

    Немного удивившись безмолвию вокруг, парень оглянулся, гадая, отчего притих ведьмак.

    Отлюдок висел в полуметре от земли. Ноги слегка подогнуты, руки свободно опущены вдоль тела, такое ощущение, что он расслабленно плавает в ставшем необычайно густым воздухе. Обманчивое ощущение расслабленности, потому что под его веками беспокойно двигались глаза, словно старались не упустить не единой подробности из творящейся мистерии, недоступной обыденному взору. Но не это поразило Антона — тело ведьмага, как прозрачный скафандр, окружала тонкая трепещущая пленка, к которой тянулись пульсирующие жгуты: сверху — холодно-голубой, снизу — обжигающе-красный, заполняя оболочку его, как вода пустую бутыль. Самое странно, что цвета не сливались друг с другом, а существовали внутри каждый сам по себе, вращаясь калейдоскопом микроскопических точек. Парень зажмурился, надеясь, что это временное помешательство, вызванное недавним стрессом. Нет, ничего не изменилось после нескольких минут малодушной темноты: колдун так же висел на двухцветном иллюзорном шнуре, как одинокая бусинка в фенечке юной модницы. Как такое может быть? Как? Последнее "как?" Антон буквально выкрикнул.

    Мгновенно открывший глаза — спокойный взгляд, как у снулой рыбы — колдун отрешенно глянул на парня и опустился на землю, встав во весь рост.

    — Что опять случилось?

    — Ты... — Антон руками попытался изобразить то, что видел. Слов у него явно не хватало.

    — Одно из правил мирного сосуществования — не спрашивай слишком много, чтобы не получить резкий ответ... — Колдун закинул на плечо свой лук, подхватил котомку и пошел прочь, небрежно бросив на прощание: — Даже если и увидел что-то непонятное тебе... Не всем твое любопытство придется по нраву...

    Опешивший Антон пару раз открыл, закрыл рот, соображая, что сказать и только потом сообразил, что возражать, собственно говоря, некому. Он остался на поляне один.

    Бежать следом? Чтобы получить ещё одну отповедь, более хлесткую? А если Отлюдок уходит совсем? Тогда ещё унизительней — догонять уходящего колдуна, в открытую признавая, что страшишься этого бесконечного леса, обрыдшего до зубовного скрежета. Как бродячий пес, лететь сломя голову следом, каясь в собственной никчемности... Этого Антон тоже не хотел. Он немного потоптался на месте, разрываемый на части противоречивыми желаниями, и, ничего не решив, уселся у костра. Пусть будет, как будет... Как там Баюн говорил? Судьба-а-а...

    Сколько он просидел у затухающего костра, ожидая возвращения ведьмага, Антон толком так и не понял. Когда окружающий его лес начал расплываться, скрываясь в сгущающихся сумерках, он осознал, что ждет напрасно, и надеяться теперь точно уже не на кого. Отлюдок не вернется. Ну и черт с ним! Была без радости любовь, разлука стала без печали... Пока не стемнело окончательно, парень, стараясь не отходить далеко от огня, насобирал валежника (благо, что валялось его тут в избытке). Особо обрадовался небольшой елочке, вывороченной ураганом давным-давно. Как это он удачно споткнулся, а мог мимо пройти, уже ведь ни черта не видать...

    Сначала в огонь полетели тонкие веточки с остатками хвои, потом Антон переломил об колено тонкий ствол, высохший до звона, уложил обломки крест-накрест в кострище. Голубоватые язычки пламени робко облизнули предложенное угощение, словно пробуя его на вкус. Понравилось... Вскоре огонь, рассыпая обжигающие искры, взметнулся почти до неба.

    Всё бы ничего, да только темнота за пределами круга света казалась по-прежнему опасной, особенно если напряженно вслушиваться в звуки, то и дело доносящиеся из чащи. Парень каждый раз вздрагивал от резких пугающих вскриков за спиной, старательно убеждая себя, что любой зверь боится огня и к костру не полезет. Пока помогало, но надолго ли? Последней каплей стал одинокий волчий вой, к которому вскоре присоединился целый хор. Вот этого слитного завывания нервы Антона уже не выдержали. Поминутно оглядываясь, он достал из сумки веревку и, наплевав на костер, который за ночь наверняка прогорит, шустро забрался на ближайшую разлапистую ель с мощным стволом. "Так-то оно надежней будет", — успокоено думал он, устраиваясь в переплетении веток высоко над землей, и обматывая веревку вокруг пояса.

    В некрепкий сон, сморивший парня, вплелись далекие бесплотные голоса, похожие на шелест листьев на ветру, зашуршали-запели: — "Наш... ты только наш...".

    Встрепенувшийся Антон едва не свалился с дерева, только натянувшаяся до предела веревка удержала его от падения. Напряженно прислушавшись, он облегченно выдохнул — приснилось... Жаль, что не приснилось все остальное... Похоже, добрая сказка кончилась, добро пожаловать в мир реальный. Теперь рядом нет ни кота-советчика, ни угрюмого колдуна (вот сейчас он был бы рад и ему!), ни Людмилы...