Аянами не знала. Сладкое состояние полусна-полуяви, с тихо и размеренно текущими мыслями, ощущением чужих объятий и дыхания было столь приятно... так уютно, что девочка была готова провести так вечность.
«Синдзи...»
Имя отдалось непривычной щекоткой внизу живота, а всё существо потянуло ещё сильнее прильнуть, прижаться, обнять того, кто так недавно и, казалось, вечность назад появился в её жизни, даря заботу какую она никогда до этого не испытывала.
«Интересно, а как он ощущает меня?» В очередной раз за последние недели, вяло всплыл в сознании проблеск любопытства.
Сама Рей чувствовала Синдзи как мягкое, прохладное покрывало, окутывающее душу. Само пребывание рядом с ним дарило чувство спокойствия и удивительной... безопасности. Ещё больше усиливающиеся в моменты тактильного контакта. А его эмоции...
Та, кого называли Первым Дитя, невольно заворочалась, нащупывая руками тело важного для неё человека и успокоилась лишь тогда, когда поняла, что и так сжимает его в объятьях, так и не выпустив за всю ночь.
В ответ на движения от Синдзи пришла волна нежности и его губы коснулись её макушки, опять пробуждая щекотку в животе. Он уже не спал, Аянами поняла это резко — слишком осмысленные были эмоции, слишком направленные, так как умеет только он, и сама вынырнула из остатков сна, уже осознанно зарываясь лицом в грудь своему...
Рей не знала почему, но ей не нравилось слово «парень». Это было слишком... обычно? Или необычно?... Она не понимала. Слишком всё было сложно. Возможно дело было в том, что Мисато тоже не нравилось это слово, она об этом никогда не говорила, но... Такое было чувство, хотя Аянами и не видела рациональных причин для подобной убеждённости. Просто... так было.
«А может это слово не нравится Синдзи?» Рей глубоко вздохнула, понимая, что совсем запуталась. «Эмоции... это так сложно.»
— О чём грустишь? — шепнул на ухо мягкий голос.
— Я не могу понять своих чувств, — честно ответила Аянами, открывая глаза.
— Тогда подожди, не обязательно понимать всё и сразу.
Рей промолчала. В голове крутились десятки вариантов рациональных и логичных возражений с примерами обратного, но... все они сейчас казались неважными и неуместными, а в груди... В груди возникло ощущение, что Синдзи прав...
Тот же день, штаб-квартира NERV, 19.47. Синдзи Икари.
— … А в 1874 году была учреждена первая военная медаль. В соответствии с декретом вначале носившая название "Жетон за военный поход". Затем в 1876 году награда была переименована в "Медаль за военный поход". Поводом для её учреждения послужил вооружённый поход на Тайвань...
“Если так пойдёт и дальше, скоро я буду знать всю историю Японии...”
— ... по традиции вручения высоких государственных наград, награждаемый должен прибыть в императорский дворец и приступить к терпеливому ожиданию аудиенции. Премьер-министр в это время должен находиться в церемониальном зале — мацу-но ма (сосновом холле) главного здания императорского дворца. Начальник наградного бюро канцелярии премьер-министра размещает на специальном столе ордена и наградные документы...
Асакура эмоционально расхаживала по кабинету, периодически задевая ногами тот или иной предмет на полу, но совершенно не обращала на это внимания, активно жестикулируя карандашом и возбуждённо-невидящим взглядом глядя куда-то мимо потолка. Шпарила она уже добрых полтора часа как по написанному.
— ... В зал входят церемониймейстер и начальник управления по делам императорского двора. Затем появляется император в сопровождении старшего камергера и камергера. Награждаемый предстаёт перед императором. Премьер-министр передаёт императору предназначенный для награждаемого орден. Император вручает орден. Получив вслед за этим из рук премьер-министра наградной документ, награждённый удаляется в отдельную комнату, прикрепляет орден на грудь и уже вместе с супругой возвращается в церемониальный зал. Произнеся благодарственное приветствие в адрес императора, награждённый с супругой удаляются из зала. Затем происходит памятная фотосъёмка...
— У меня нет супруги, — отреагирует, нет?
— Да-да, точно! — покивала девушка, так и не вернув взгляд от потолка. — Но это неважно, так как вручение орденов третьей степени и ниже, а также наградных чаш и знаков за отличие, по поручению премьер-министра, проводят министры. Император лично вручает только ордена первой степени и присутствует при вручении второй...
— И зачем мне тогда эта информация? — все полтора часа вот так...
— Как «зачем?»! — возмутилась Нагато, — на тебе лежит груз ответственности за престиж NERV в глазах всего мирового сообщества, ты обязан быть в должной мере эрудирован, особенно по вопросу, имеющему прямое отношение к мероприятию!
— У тебя родственники в Советском Союзе были?
— Бабушка, а что? — заинтересовалась Асакура.
— Да, так, — пожимаю плечами, переводя взгляд на заросший пылью кактус на рабочем столе девушки, — доводилось мне как-то читать про получение там путёвки в турпоездку за границу...
— И что?
— Очень похоже работаешь.
— Да? Никогда не думала, — Нагато пару секунд пожевала карандаш, что-то явно прикидывая. — Но мы отвлеклись! — передышка была недолгой. — Вручение наград будет проходить в здании министерства иностранных дел, ожидается присутствие большого числа зарубежных гостей. Большинство — те, кого ты спас в Токио. Кто будет вручать награду от ООН не знаю, но от Японии это скорее всего будет министр внутренних дел Акихиро Менда. Кстати! — девушка прервалась и с новым энтузиазмом закусила карандаш, окидывая меня чуть ли не плотоядным взглядом. — Я тут подумала, что роль твоей спутницы может исполнить майор Кацураги! — в глазах девушки вспыхнул нездоровый ажиотаж. — Да! Вы прекрасно смотритесь вместе, это будет замечательно фотогеничная картина и!...
— Хочешь, изнасилую? — что? Я терпел это полтора часа!
— А? — Асакура явно оказалась сбита с мысли. — Эээ... Ну... Эээм... Я даже не знаю, — и начальница пиар-отдела на полном серьёзе задумалась. И после этого мне будет кто-то говорить, что в NERV есть нормальные люди? Да ладно!
Молчание затягивалось... Я уже почти начал нервничать, слишком это было нетипично для данной особы, как внезапно она отмерла и осмотрев меня «странным» взглядом, кивнула какой-то своей мысли и ответила:
— Я не уверена, но по-моему — да! — с непередаваемым выражением человека делающего удивительное для себя открытие, сообщила девушка и мечтательно прикрыла глаза: — Брутальный самец нападает на скромную работницу офиса в её собственном кабинете и совращает прямо на бумагах и рабочих документах, а потом наваливается сверху и как паровой молот!... — «однако...» Асакура резко открыла глаза и с опаской посмотрела на меня. — Я сейчас это вслух сказала?
— Да... И с чувством.
— У... Но ты же это, никому не скажешь да? — взволнованно подалась вперёд девушка, постреливая бегающими глазками в сторону двери.
— Я похож на болтливого человека?
— Нет, но я должна быть уверена! — с возвращающимся напором и привычным блеском бурной мысли в глазах, продолжила наседать Нагато.
— Знаешь, ты сейчас просто напрашиваешься на шантаж.
— И-и-и... Что бы ты хотел? — а глазки-то как забегали... Вообще! Кто тут кого предлагал изнасиловать?! Что это за реакция?!
— Никаких пафосных речей, отвлечённых лекций и прочего насилия над мозгом. Я молча выйду, получу висюльку и свалю обратно.
— Но! — на лице девушки отразилось выражение, что её предали в лучших и святых чувствах. — Но-но-но-но! Так нельзя! Ты будешь общаться с кучей высокопоставленных людей, там будут журналисты, фотографы, деятели политики и искусства! Ты должен быть готов! Это бой! — карандаш начал выписывать опасные зигзаги в воздухе, вслед за бурной жестикуляцией, больше похожей на то, что Асакура жестоко резала, минимум, троих невидимых противников. — Война! Война умов и выдержки! Имидж NERV зависит от тебя!
— А как же шантаж и уверенность?
— Я готова положиться на твою честь офицера! — сияюще улыбнулась эта чертовка.
«Ну я должен был попытаться...»
— Ну как знаешь... — меня одарили ещё одной сияющей улыбкой. К слову, очень мило смотрящейся в комплекте с растрёпанной причёской и общим шебутным образом девушки.
— Так, на чём мы там остановились? — Нагато почесала кончиком карандаша затылок, чуть высунув язык, так сказать, в творческом порыве. — Ах, да министр внутренних дел Акихиро Менда! Между прочим, он имел прямое отношение к происходившему на токийском полигоне... Но я опять отвлекаюсь! Акихиро Менда — человек очень осторож...
«Когда она зависает, она, всё же, куда симпатичней...»
Сорок минут спустя, тоже место.
— Ты всё запомнил?
— Я только что повторял слово в слово...
— Отлично! — девушка глянула на часы и сладко потянулась. — Ну тогда на сегодня всё, до завтра, Синдзи!
— До завтра, — эхом откликнулся я и встав, прошёл к двери. — Кстати, — оборачиваюсь, — предложение всё ещё в силе, — и сдержав улыбку при виде удивлённо-непонимающей мордашки Асакуры, вышел за дверь.
— Устала ждать? — мягко привлекаю внимание девочки. Рей уже полчаса находилась снаружи кабинета, что я прекрасно чувствовал и вот теперь смог увидеть воочию. Небольшой диванчик в конце коридора, девочка в школьной форме склонившаяся над книгой и портфель рядом на полу. В эмоциях увлечённость и сосредоточенность, похоже текст оказался интересным.
— Нет, я читала, — не поднимая взгляда ответила Аянами. — Подожди немного, пожалуйста.
— Конечно, — встаю рядом, так чтобы не загораживать свет и позволяю себе полюбоваться девушкой. Когда-то читал, что любовник красивой женщины свыкается с её красотой за три дня, любовниками мы стали вчера, но сомневаюсь что послезавтра что-то изменится, по крайней мере, раньше я никогда не замечал за собой подтверждения данной теории.
Лицо Рей не выражало никаких эмоций, как и глаза, лишь равномерно бегающие по строчкам, но книга явно задела какие-то струнки в её душе, о чём явственно свидетельствовали напряжение и предвкушающий трепет с толикой опасения в доносящихся до меня чувствах. Судя по видному мне тексту, читала она что-то из классической литературы, сама книга на учебник была не похожа, но в квартире Мисато имелась парочка книжных полок. Не особенно больших и, признаться, я ещё ни разу не видел чтобы Мисато к ним подходила за книгой, но они имелись и Рей никто не запрещал ими пользоваться.
— Я всё, — заложив страницу закладкой на начале следующей главы, девочка подняла на меня взгляд.
— Хорошо, — подбираю с пола портфель и раскрываю, так чтобы она могла убрать книгу. — Пойдём?
— Да.
— Когда ты последний раз была на своих тестах? — подразумевая те самые «секретные тесты с Рей», в суть которых Акаги оперативный отдел не посвящала, спросил я на полпути к лифту.
— Когда вы были на полигоне в Токио, — внешне спокойно ответила Аянами, однако внутренне напряглась.
— Значит с момента как Мисато определили на больничную койку тебя не трогали?
— Да, всё так. Но почему ты спросил?
— Просто захотелось убедиться насколько серьёзно доктор Акаги занята новой проблемой, — провожаю взглядом лампу освещения. После чего, поворачиваюсь к начавшей испытывать слабое беспокойство девушке и мягко улыбаюсь. — Сегодня у неё был хороший момент чтобы «украсть» тебя, пока я не вижу.
— Понятно, — Рей отвернулась ещё больше занервничав.
Не доходя пары шагов до поворота, останавливаюсь и придержав девочку за руку, привлекаю к себе, тут же крепко прижав.
— Я не буду спрашивать тебя о том, о чём ты не хочешь говорить и не буду принимать признаний, пока ты сама искренне не захочешь их сделать. Только прошу, не бойся меня. Этот страх самое неприятное что ты можешь мне сделать. Даже гореть в огне Рамиила не так больно... Договорились?
Рей молчала, прерывисто сопя мне в грудь, сопровождая это бурным калейдоскопом чувств. Попыток высвободиться или даже пошевелиться не предпринималось. Я же старался не мешать ей своими эмоциями, ведь по сути, они очень сильный инструмент влияния.
Если бы не эмпатия, у нас ещё долго не складывалось бы столь близких отношений, возможно мы бы и стали любовниками, возможно Рей бы мне доверяла, но той привязанности, что была сейчас могло и не возникнуть, всё-таки я в её жизни всего месяц, а Гендо не менее пяти лет. Впрочем... даже осознавая это разумом, я совершенно в это не верю. Слишком хорошо я изучил этого маленького воробушка, её совершенное безразличие к внешнему виду, личным вещам, мнению посторонних, её манеру причёсываться только для того чтобы волосы в глаза не лезли, без малейших помыслов о какой-то укладке и красоте, её милую наивность во многих естественных и часто затабуированных обществом вещах, её любовь к книгам и точным наукам, её ответственность, в которой иногда прорезается скрытое, но такое милое возмущение неправильным поведением окружающих и наконец её душу, просто не воспринимающую саму концепцию фальши и лицемерия. Всё понимаю. Что своими эмоциями сильно на неё повлиял. Что возможно даже сделал её от них зависимой, чай сам уже и дня без её света прожить не могу. Что Гендо сделал для неё куда больше, хотя бы просто даровав жизнь, пусть ещё совсем недавно ей совсем не ценимую. Но всё равно душой не верю. Вот хоть сейчас под выстрел Рамиила.
Влюбился, идиот, на старости лет, что ты будешь делать?
Наконец я почувствовал медленный кивок и на самой грани слышимости различил тихое:
— Да...
— И ещё одно... — лицо само собой зарылось в густые голубые волосы. — Можешь никому не рассказывать о том, что я говорил такие... романтичные вещи?
— Почему? — первая эмоция никак не связанная с тревогой.
— Мне будет стыдно.
— ... Почему?
— Не знаю... — я прислушался к себе. — Вообще мне должно быть безразлично... Это иррациональное чувство.
— Хорошо, я никому не скажу, — девочка немного смутилась и... обрадовалась.
Из-за угла донёсся скрип открывающейся двери и по полу быстро зацокали чьи-то ботинки. Мы синхронно повернулись на звук, ослабляя объятия, как со стороны лифта выскочила чем-то сильно взволнованная Майя...
— Ой! — и едва не врезалась в нас, успев остановиться в самый последний момент. — Синдзи... Рей, а я... я как раз вас искала! — жалобно не то пискнула не то вздохнула девушка, прижав руку к сердцу и на пару мгновений закрыв глаза, успокаиваясь.
— Что-то случилось? — спросил я, отпуская Аянами, которая тут же сделала короткий шаг в сторону, однако не переставая, как и я, смотреть на Ибуки.
— Да... то есть не совсем... в общем... — девушка уже успокоила сердцебиение, по при взгляде на меня, почему-то замялась, путаясь в словах, отчего остановилась и ещё раз глубоко вздохнув, выпалила: — Синдзи, можешь помочь?
— Чем?
— Ты же помогал Кацураги-сан с документами?
