Вздохнув, я подобрал брошенные девушкой "по тропе к счастью" вещи и аккуратно сложил на тумбочку в её комнате, после чего присел на диване в гостиной. Рей уже была здесь.
— Как всё прошло? — спросила девочка, не поднимая глаз от экрана моего планшета.
— Без происшествий.
— Когда вернулся, ты был подавлен... если правильно поняла эмоцию.
— М?... — на пару мгновений останавливаю взгляд на лице голубовласки. Аянами не пошевелилась, хотя всплеск удивления, безусловно, почувствовала. — Да. Было немного тоскливо. Много мишуры, громких слов, но в сути — пустота. По крайней мере, для меня.
— Почему ты не любишь человеческое общество?
— Я не люблю суету, когда она меня затрагивает, против самих людей я ничего не имею.
— Но ты говорил, что ты мизантроп.
— Люди, как отдельные индивидуумы, и человечество в целом — разные вещи. И как ты почувствовала меня на таком расстоянии?
— Я была в Еве, — взгляд рубиновых глаз, до этого бегающий по строчкам, остановился. — Это было неожиданно... Я сама не знаю как это произошло, но... в какой-то момент я внезапно смогла использовать Еву чтобы увеличить радиус восприятия и почувствовала тебя.
— Понятно, — улыбаюсь. — Хорошо что ты теперь это можешь.
— Ты мог это и раньше? — девочка повернулась ко мне.
— Да.
— ... Ясно, — Аянами опустила глаза и о чём-то задумалась, источая толику опаски вперемешку с любопытством и смущением.
Наступила тишина. Рей о чём-то думала, уже забыв про своё чтение, а я просто наслаждался сиянием её души и отдыхал. Секунды тянулись медленно, в какой-то момент девочка отложила планшет и просто пододвинулась поближе, взяв мою правую руку в свои и положив голову на плечо. А спустя ещё пару минут меня мягко пободали, привлекая внимание.
Повернувшись к ней, я встретился с нечитаемым взглядом рубиновых глаз. Хотя читать ничего было и не нужно, по эмоциям девушки и так всё было яснее ясного и наклонившись вперёд я накрыл её губы своими, ощущая в ответ волну блаженства, прокатившуюся по всему нутру, вместе с щедро выплёскиваемой духовной энергией ангела, которую я тут же поглотил, всю, без остатка. Не хватало ещё, чтобы у Акаги взвыли системы слежения.
Поцелуй был длинным и опьяняющим. Аянами забралась на меня, заставив лечь головой на подлокотник дивана и теперь закрыв глаза старательно совершенствовалась в поцелуях, судя по эмоциям уже давно ничего не контролируя, а только глубже погружаясь в омут бессознательных инстинктов и сладкого транса. Я сам был на грани того, чтобы потерять всякое чувство реальности и всё же от кульминации мы ещё были очень далеки.
— Пойдём в постель, — шепчу на миг освободив губы.
— Я не могу, — носик девочки доверчиво ткнулся в шею и поёрзал, обдавая кожу горячим дыханием. Глаз Рей так и не открыла, — тело не слушается...
— Я могу тебя отнести.
— Хорошо, — изящные пальчики вцепились в рубашку, а дыхание участилось, — только не отпускай...
Кацураги Мисато, чуть позже.
Сладко зевнув майор вышла из ванны. Стояла умиротворяющая ночная тишина, когда даже гудки машин и вездесущий гул большого города временно исчезают. Воздух с открытого балкона приятно обдал мокрую кожу, с кухни тянуло какими-то вкусными запахами. Хотелось рухнуть спать, но и есть хотелось зверски.
Вяло почесав живот, девушка уже собралась было двинуться на кухню, как её внимание привлёк странный звук. Вернее звуки... Громкое дыхание, возня, тихие стоны... доносящиеся из конца коридора.
Затуманенный усталостью мозг не сразу сообразил почему эти звуки странные и ещё дольше корпел над проблемой — «что они могут означать?». Не то чтобы вопрос был сложным, просто озвучивать, с каждым мигом всё навязчивее зудящий на краю сознания, ответ было... морально трудно. Хотя бы потому, что он мог оказаться правдой. Очень даже мог!
В каком-то пограничном состоянии, очень напоминавшем сон, Кацураги медленно двинулась на звук, неосознанно перейдя на крадущуюся походку. Картина открывшаяся ей, в бесшумно приоткрытой щёлочке дверного прохода, оправдала самые смелые и вместе с тем, пугающие ожидания.
Что неожиданно вызвало облегчение.
Обнажённые подростки лежали на футоне и самозабвенно целовались, при этом Син не забывал непрерывно ласкать Рей, то и дело вызывая у той тихие стоны. Как он умеет работать руками, Мисато прекрасно знала на личном опыте и невольно ощутила накатывающее возбуждение. Синдзи же, тем временем, отпустил ротик девочки и медленно спустился ниже, по пути нежно покрывая шею, тяжело дышащей Аянами, поцелуями.
Это становилось опасным. Губы парня достигли груди, а правая рука незаметно переместилось с внешней, на внутреннюю сторону бедра девочки. Кацураги закусила губу, с усилием отводя взгляд и буквально заставляя себя сделать шаг назад.
Сердце бешено стучало, а щёки горели. Некстати вспомнилось предложение Сина потереть спинку, с чётким чувством что надо было соглашаться и непонятной тоской, густо замешанными на смятении. Подходить к щели вновь было страшно и одновременно очень хотелось. Прямо как вернулась в студенческие годы с подглядыванием за соседями по общежитию...
В пограничных чувствах, девушка тихо прошла на кухню. Ощущения от случившегося были совершенно странными. В мыслях крутились воспоминания о первой встрече с Синдзи, о том как у них всё нарождалось и получилось, о том как она сама инструктировала Рей на случай вроде сегодняшнего, считая что делает совершенно правильно... Да она и сейчас так считала, но... В душе царил полный кавардак.
Можно ли считать это изменой, после всего случившегося-то?
Применим ли вообще термин «измена» к этому похотливому кобелю?
Должна ли она ревновать? И хочет ли она ревновать в принципе?
Вопросы множились, а ответы... не спешили чётко ощущаться. Порция чего-то съедобного, стоящая на её месте за столом, исчезла минуя сознание, ни что это было, ни какой у него вкус, Мисато так и не поняла. Да и заметила что вообще ела только, когда эмоции улеглись и она смогла обратить внимание на окружающий мир. Часы показывали второй час ночи, тарелка и кружка были пусты, в квартире стояла полная тишина, а в своих чувствах майор так и не разобралась.
Одно Кацураги установила точно — бить Синдзи ей не хотелось. Вообще такой мысли не возникло. Хотя, если подумать, следовало бы, конечно, вот только закончится это, скорее всего, в постели и совсем без нужного эффекта. Впрочем... вариант неплохой. Тем более, у них уже больше двух недель ничего не было...
Глаза слипались, в голове уже начинала крутиться совсем уж абстрактная чушь, явно намекая на желание мозга отключиться. Не очень осознавая что и как делает, девушка встала и прошла в свою комнату, где и упала на подушку, вяло размышляя что ещё совсем недавно покрывалась холодным потом от одной мысли, что между Рей и Синдзи может произойти подобное, а вот теперь её больше волнует вид граней сложившегося треугольника...
— Всё-таки гад ты, Синдзи, — едва слышно прошептали вяло двигающиеся губы, — всю жизнь мне взбаламутил...
Синдзи Икари. 24 мая, борт вертолёта, 17.42. Тихий океан, где-то около Японии...
Мисато устало просматривала какие-то отчёты, коих накопилось великое множество за время её вынужденного больничного. Сами бумаги, разумеется, с собой было брать нельзя — грифы секретности там разве что на закладках не стояли и то не уверен, но девушка нашла выход и теперь портила себе глаза примерно о такой же электронный планшет, что и у меня. Картина оставалась неизменной уже часов пять, правда чем дальше, тем чаще Кацураги с усилием жмурилась и ёрзала на месте, пытаясь принять более удобную позу.
Выписали её буквально за день до поездки в столицу, после Токио-2 дали ещё сутки на отдых и поутру уже отправили принимать стратегически важный груз. Меня тоже запрягли, прямым текстом заявив, что на месте будет нужен опытный пилот в качестве подстраховки, даже на контактный комбинезон расщедрились, хотя Акаги до последнего отбивалась, аргументируя это тем, что с Евой-02 везут целый контейнер контактников Второго Дитя. Мне даже попытались втолковать, что там нет никакой принципиальной разницы, так как он подстраивается по фигуре, пришлось идти на железные аргументы и прямо в кабинете доктора облачаться в костюм Рей.
Результат:
Побег из кабинета, красной как рак Майи и неохотное признание Рицуко собственной неправоты, выражавшееся невнятно пробульканой в стаканчик с кофе фразой: «Да делай что хочешь» и отведённым в сторону недовольным взглядом. Всё это под молчаливый фейспалм, обречённо отвернувшейся, ещё в самом начале «приведения аргумента», Кацураги.
Так что сейчас со мной ехал маленький чемоданчик с родным контактным комбинезоном.
— Мэм, — в салон заглянул один из пилотов, — мы почти на месте.
— А? — майор оторвала взгляд от экрана и проморгалась. — Сколько до посадки?
— Двадцать минут, мэм, добро уже получено.
— Хорошо, идите, — пилот кивнул и скрылся, а Мисато устало протёрла глаза. — Синдзи, ты как?
— Нормально, хотя поесть бы не отказался, — завтракали мы примерно в 7 утра, потом перекусили на Итурупе (остров южной группы Большой гряды Курильских островов), во время дозаправки на местном военном аэродроме и, собственно, всё. Ещё на вертолёте была питьевая вода, но на этом «царство живота» заканчивалось.
— Хотела бы обрадовать, но боюсь ещё с час нам это не грозит, — вздохнула девушка, поправляя выбившуюся из-за уха прядь и выглядывая в иллюминатор. — Ты же помнишь как себя вести на борту?
— Мисато, не превращайся в Асакуру.
— Ладно-ладно, прости, — примирительно улыбнулась брюнетка, поднимая перед лицом руку, ребром ладони ко мне. — Просто на всякий случай — мы в гостях, а флотские ребята гордые.
Я лишь вздохнул, отворачиваясь обратно к иллюминатору.
— Сильно она тебя достала? — сочувственно поинтересовалась Кацураги через несколько секунд.
— Не особо, — точки назначения с моего ракурса видно не было, только пара транспортных вертолётов в стороне и вроде как истребитель сопровождения сильно выше, по то и дело ныряющему в лёгкую дымку облаков силуэту сложно было сказать что-то определённое.
— А чего тогда вздыхаешь?
— Да так... — на грани чувств возник слабый отголосок, похожий на духовный фон Евы, и с каждым мигом он приближался. Да, точно Ева, только другая, слегка напоминает Ноль-Первую, а вот на Нулевую уже совсем не похоже. А вот Адама, чем бы он ни был, не чувствую...
— Кстати, Синдзи, ты ведь читал личное дело Аски? — выключив планшет, Мисато принялась упаковывать его в сумочку.
— Пару раз, — подтвердил я.
— Будь к девочке помягче, без твоих обычных штучек, — на свет появился набор для наведения марафета и откинув крышку пудреницы, майор углубилась в изучение своего лица в зеркальце. — Её готовили несколько лет, даже плотнее чем Рей, а получилось, что она сейчас аутсайдер. Не самое лучшее для гордости положение, так что ты уж постарайся, ну... если не «понравиться», то хоть не раздражать её с первой минуты общения.
— Даже если я сделаю ей комплимент, мне всё равно дадут по роже, — равнодушно, констатировал я, почему-то вместо кадров сериала и Аски, вспоминая многозначительный прищур очаровательного майора, которым та окинула нас с Рей накануне утром.
— Что за чушь!? — Мисато вперилась в меня изумлённым взглядом.
— Спорим?
— Э-э-э-э, не-е-ет, — рука сжимающая кисточку с тональным кремом изобразила в воздухе отрицательный жест, — тогда ты точно скажешь какую-нибудь пошлость!
— Не скажу.
— Да? — взгляд Кацураги стал очень подозрительным. — Никаких пошлостей, грязных намёков и прочих штучек?
— Никаких.
— ... — майор задумалась. — И долгих, цветастых оборотов, которые кроме тебя и Рей никто сразу и не поймёт?
— Да.
— Что-то ты подозрительно легко на всё согласился... — меня смерили внимательным взглядом.
— Ты можешь отказаться.
— Нет, мне уже интересно, — девушка развернулась на сидении, полностью в мою сторону, — спорим. Кстати на что?
— Просто так, на интерес.
— Син, ты сегодня ОЧЕНЬ подозрительный...
Полчаса спустя, корабельная палуба.
Резкий порыв ветра вздёрнул юбку рыжеволосой девочки открывая взглядам нежно-белые трусики.
— Красивые ножки, — заметил спокойный голос.
Звук смачной пощёчины.
Тот же голос, с той же равнодушной интонацией констатировал:
— Ты проспорила, Мисато.
— Не верю, — кареглазая брюнетка, с отдающими фиолетовым цветом волосами, прикрыла лицо рукой и простонала: — Этого просто не может быть... Как тебе удаётся?...
— Это карма, — констатирую, разглядывая рыжеволосую девушку в лёгком, персикового цвета платье на бретельках. Невысокий рост, спортивная, уже вполне оформившаяся фигурка, большие голубые глаза, заколки нейроконтактов в пышных, спускающихся до середины спины волосах, и красивое лицо, сейчас выражающее удивление, смешанное с непониманием ситуации.
Знакомство произошло почти в точности по сериалу — нас ждали прямо на вертолётной площадке, мы и спуститься-то толком не успели, а навстречу уже выскочила, явно из заранее подобранного места, девчонка с приветливо-радостным выражением лица. Хотя приветливость была отчётливо дежурной, а радость скорее академическая, какая бывает от появления в зоне досягаемости давно ожидаемого и интересного образца для изучения.
Естественно порыв ветра от пролетающих дальше и заходящих на посадку транспортных вертолётов, с кабелем питания для Евы, батареями и ещё каким-то оборудованием, почти тут же вздёрнул юбку рыжика в лучших традициях Мерлин Монро. И в отличие от дивы американского шоу-бизнеса, Сорью Аска Лэнгли Цеппелин вовремя перехватить ткань не успела. Далее последовал мой комплимент и пощёчина. Спор с Мисато завершился.
Чистая победа.
К слову, всё произошло ещё до того, как девочка успела вставить хоть слово приветствия.
— Здравствуйте, Мисато, — голос Аски был сдержанным, как и взгляд с улыбкой, хотя она и старалась сделать их вежливыми и дружелюбными, — может объясните что сейчас произошло и что за спор? — японский язык тоже оказался на диво чистым.
— Привет, Аска, — справившись с собой, Кацураги одарила девочку действительно приветливой улыбкой, но на вопрос отвечать не спешила, — вижу ты подросла.
— Да! Я теперь совсем взрослая девушка, — надулась от гордости мелкая, что выглядело крайне забавно. — Но вы не ответили на вопрос.
— Не бери в голову, — слегка смутилась Мисато, хотя заметил это, наверное, только я. — Познакомьтесь... — майор переместилась так, чтобы одновременно видеть девочку и мою реакцию, и торжественно произнесла: — единственный пилот Евы-02. Второе Дитя. Младший лейтенант NERV. Сорью Аска Лэнгли, — пафос-пафос-пафос-пафос... — Ну а это Синдзи, — довольная брюнетка небрежно махнула в мою сторону. Беру слова обратно. Красавица!
— Ну будем знакомы, Третье Дитя, — девочка попыталась изобразить «тяжёлый взгляд», скрещивая руки на груди.
