«И это не единственная моя проблема…» — настигла её следующая мысль, когда с противоположной стороны коридора ведущего к лифту, показался объект, который она желала видеть сейчас в самую последнюю очередь. Где-то сразу после костлявого силуэта в балахоне с косой и толпы европейских папараци.
— Ещё раз привет, Мисато, — до боли знакомый голос изданный объектом показал, что у неё, к сожалению, нет зрительных галлюцинаций. Долю секунды оставалась надежда на слуховые, но слишком уж для этого у Кадзи была довольная рожа. Как у человека, что специально устроил засаду и дождался появления жертвы, — ты так и будешь меня избегать? Мы ведь даже не перекинулись и словом, с тех пор, как я приехал.
— Кадзи, — почти жалобно простонала брюнетка, останавливаясь перед лифтовой кабинкой, — скройся обратно в туман, а?
— Эй, что ты такая злая? Совещание же прошло нормально и старик даже остался доволен, — изобразил наивное непонимание мужчина, успевший где-то добыть форменный китель и даже надеть его прилично, без намёка на свою обычную развязную манеру неформала. Мисато, как наяву, увидела картину, где он бросает Фуюцуки, с которым уходил с совещания, и бегает по коридорам сшибая техников, чтобы всё успеть.
От понимая того, что эта догадка может быть правдой леденела кровь и поганенько закрутило в животе…
— Ничего. Не твоё дело. И не ходи за мной, — девушка отвернулась и нажала кнопку вызова.
— Но мне в ту же сторону, — небритый засранец с наполовину извиняющейся, наполовину игривой улыбкой указал на лифт, — так что, увы, я не смогу выполнить твоего желания… этого желания, — шепнул мужчина, подаваясь ближе и чуть наклонившись к ней. Раньше это бы вызвало у неё рой мурашек, всё-таки несколько лет полного одиночества… но… это могло быть раньше, не сейчас.
— Послушай, — Кацураги глубоко вздохнула, пытаясь взять в руки поднимающееся внутри раздражение, — прошлое осталось в прошлом. Ошибка молодости, которая бывает у всех. Ты умеешь выглядеть крутым, но ты не умеешь быть серьёзным и не способен взять на себя ответственность за окружающих. Я это поняла и мы расстались. Ты мне больше не интересен и, если по-честному, вызываешь своим отношением только раздражение.
Створки лифта открылись и Мисато шагнула внутрь, втайне надеясь, что отповедь заставит мужчину остаться снаружи. Она заранее знала, что эта надежда тщетна, но всё равно испытала досаду обманутых ожиданий, когда Рёдзи прошёл следом.
— В самом деле? — глядя на то, как она вжимает кнопку своего этажа, улыбнулся капитан. — А может быть, ты просто устала? Одновременно и с детьми нянчиться, и коварные планы против Ангелов разрабатывать — работёнка не из простых. Вот и срываешься на мне.
— Я на самом деле устала, — обречённо помассировала глаза начальница Оперативного отдела, — но, поверь, моё отношение к тебе не изменилось бы, будь сейчас хоть утро выходного и успей я выпить свежего кофе.
— Это говорят мне твои слова, но… — краем глаза отметив движение сбоку, Мисато уже решила, что Рёдзи захотел использовать приём «обворожительные глазки», заглянув ей в лицо, но… — что скажут губы?
— Чт… м-м-м?! — майор растерялась. Это… этот… просто взял и начал её целовать, прижимая к стене, словно они всё ещё встречаются, а не расстались больше восьми лет назад.
Растерянность продлилась недолго — ровно до того момента, как язык считающего себя неотразимым урода пошёл в атаку. Колено начальницы Оперативного отдела со всей силы впечаталось в пах ловеласу.
— О-о-ох… — Рёдзи согнулся, а Кацураги с трудом подавила в себе желание вдарить уже пинком и по наглой роже, благо та так удачно склонилась, но, взяв себя в руки, всё-таки сдержалась.
— Послушай, придурок. Между нами всё было кончено почти десять лет назад. Все слова сказаны и все точки расставлены. Если ты думаешь, что после этого можешь просто взять, вернуться и начать меня лапать, словно ничего не случилось, то сильно ошибаешься. Если так зудит, приставай к Рицуко или, коль совсем невмоготу, сними шлюху! Полезешь ко мне ещё раз и я напишу рапорт о сексуальном домогательстве, будешь рассказывать о своей неотразимости трибуналу!
Тут лифт доехал до нужного этажа и распахнул двери. Взбешённая Мисато обогнула скрючившееся на полу тело и стремительно вышла. Настроение было безвозвратно испорчено, и хуже всего — она чего-то такого с самого начала подспудно ожидала от своего бывшего, ещё с того момента, как первый раз увидела его на том злополучном авианосце. Но этот урод всё равно умудрился её подловить и добраться до губ! Одна часть девушки натурально сжалась в нервный комок, отчаянно надеясь, что Синдзи об этом никогда не узнает. А другая, наоборот, очень хотела посмотреть на его реакцию и, чем чёрт не шутит, увидеть, как тот сам пару раз пробьёт Кадзи по шарам. Это было форменной глупостью из области совсем девчоночьих фантазий о том, как за неё дерутся мальчики, но прогнать мысль не получалось. Основная проблема состояла в том, что Мисато ни капельки не сомневалась в том, что Синдзи способен отметелить взрослого мужчину. Для своего возраста тот был очень физически силён, а про аномальную выносливость и говорить не приходилось, уж что-что, а этот факт она на себе в полной мере ощутила. И как раз поэтому, ну, помимо прочего, Синдзи лучше было о произошедшем не знать. Нападение младшего по званию на старшего — это подсудное дело. Самому ценному Пилоту NERV, конечно, ничего не будет, но и создавать ему проблемы на будущее Кацураги не хотела...
Путь до кабинета прошёл мимо сознания девушки и только внутри она обнаружила в себе силы собраться с мыслями. Кабинет был пуст. Куда делась оставленная перед совещанием здесь Рей, было неизвестно, но планшет Синдзи, его плеер и гражданская одежда лежали на диване, с видом, как будто их оставили недавно. Экран наладонника даже ещё не успел погаснуть.
Бросив рабочую папку на стол и издав печальный вздох, Мисато подошла к вещам. Глядя на оставленный плеер, она уже в который раз задумалась над давно ставшим для неё важным морально-этическим вопросом. Важным, начиная с приезда Синдзи в Токио-3, точнее, с того момента, когда она ещё в первый раз увидела его распивающим коньяк с этими русскими. И удивительно согласующимся, как с одной из тем недавнего совещания, так и с мыслями о том, как её нынешний парень может бить морду прошлому. Почему дети, которым уготовано свариться в LCL, или чего похуже, считаются несовершеннолетними? Дети, которые раз в три-четыре недели своим действием или бездействием могут стабильно отправить этот мир в гроб под задорное кукареканье всего человечества. Ладно, Первая и Вторая "дитятки" — действительно дети. По-разному, конечно, но всё равно ещё дети. А вот Синдзи...
«Так, что там он сейчас слушает?» — стремясь отвлечься и привести чувства в порядок, подняла плеер Кацураги. Капельки наушников заняли своё место в ушах, палец вдавил кнопку воспроизведения и девушка услышала первые знакомые аккорды композиции «Send Me An Angel». — «Скорпы, ничего нового. Медля-я-як. Привет, ушедшая юность...»
Песня дошла до первого повторения припева:
Here i am!
Will you send me an angel!
И закатив глаза, Мисато не смогла удержаться от тихого сетования в тишину комнаты:
— Паршивец… Ну какой же он паршивец...
На этом, вернее, ещё секунд через двадцать, сзади скрипнула дверь и в кабинет вернулась Рей. Как оказалось, она отходила в туалет, но сперва хозяйка помещения всё равно дослушала музыку. Она бы и дальше послушала, но звонок телефона заставил вспомнить о реальности и вернуться к делам. Одно было хорошо — звонил Синдзи из бухгалтерии...
Пару дней спустя.
— Мисато-сан, разве можно пить на службе? — недовольно щурясь и посекундно зыркая по сторонам, не преминула высказать миру хоть капельку своего неудовольствия Лэнгли, когда прекрасная майор взяла себе пива с раздачи.
— Т-с-с! — шутливо шикнула на неё Кацураги, прекрасно знавшая причину нынешней ершистости девочки, а потому не придававшая той никакого серьёзного значения. — Одна баночка не в счёт! Тем более, мне сегодня потребуется душевное равновесие.
— А ты что скажешь? — тут же переключилась на меня Сорью. — Твоя прямая начальница подаёт ужасный пример твоим подчинённым, прививая им небрежное отношение к службе!
— Во-первых, я верю в своих подчинённых — вы с Рей выше жалких соблазнов фальшивого счастья, — не отрываясь от важного дела заполнения своей обеденной порции картошкой фри, отвечаю Рыжику. — Во-вторых, организм Мисато реагирует на пиво не как у обычных людей — она от него просыпается, получает прилив сил и ясность мысли. Ну и в-третьих, пока она, как моя начальница, не пытается заставить меня носить женское нижнее бельё для собственного развлечения — всё нормально.
— Грязный японский отаку! Ты вообще способен общаться без своих мерзких пошлостей?!
— Всегда полезно иметь в виду, насколько хуже могла быть твоя жизнь. Держа это в уме, проще смириться с несовершенством мира, — проигнорировав экспрессию, заканчиваю заполнять поднос предлагаемым нынче столовой штаба ассортиментом, одновременно отражая в эмоциях что-то вроде ироничной улыбки в её сторону. Я тоже прекрасно знал причину повышенной колючести одной милой девочки-подростка.
— Ты на что это намекаешь? — расцвела подозрением и готовностью к бою немка.
— Тебе идёт форма. Смирись с этим и прекрати искать повод повоевать со мной или Мисато, — отвечаю чистую правду, направляясь к свободному столику, куда уже двигалась Кацураги.
— Но в ней так жарко! — страдальчески посетовала Аска, шагая следом и убито сутулясь. — Как вы это только терпите?! — бросив поднос на стол, взялась за чёрный ворот рыжая, с видом замученного раба на галерах, оттягивая плотную ткань с золотой окантовкой. В эмоциях она была абсолютно синхронна внешности.
— Я ничего не терплю, — поставив на стол собственный поднос, решила первой ответить Аянами. — Ощущения в этой одежде почти не отличаются от школьной формы, — рубиновоглазая девочка была облачена в бежевый комплект Научного отдела.
Вернее, такую форму в отделении носил весь технический и младший офицерский персонал. Она, надо сказать, действительно была удобнее варианта положенного Оперативному отделу и лучше дышала, собственно, именно поэтому те же Хъюга и Аоба предпочитали носить её, пользуясь тем, что занимают инженерно-технические должности и имеют на это право. Ну и ещё потому, что это Командующему с замкомом хорошо — им бегать никуда не надо — сиди себе торжественно в кабинете или вышагивай степенно на официальных мероприятиях, а ребятам то туда, то сюда метнуться, там ручками поработать, здесь лично провода подкрутить или диагностику систем провести, а на чёрной ткани, между прочим, все соринки и потёртости мгновенно видны, в отличие от полуспецовой бежевой куртки. Выглядеть же бомжом с помойки никому не охота. Мисато по той же причине по штабу в лёгком платье, на мотив китайского ципао, и полууставной куртке ходит, которая вообще к обмундированию инженерно-спасательных частей NERV относится, но никак не к Оперативному отделу. Ну а Аске не повезло — она была чистым «боевиком» и даже формально не могла подлизаться ни к какой смежной службе. Я, по идее, мог выцыганить себе бежевый костюм, как консультант Научного отдела, но в данный момент проявлял солидарность и имел на плечах всё тот же чёрный китель с золотой окантовкой, женский вариант которого сейчас красовался на голубоглазой валькирии. Правда, я испытывал от такой одежды много меньше дискомфорта, нежели Лэнгли — сказывался и больший объём духовной энергии, вследствие чего тело почти не напрягалось и, соответственно, не вырабатывало тепло, и тот факт, что Синдзи всю жизнь прожил в Японии и просто привык к местному жаркому климату.
— Это наверняка опять какое-то ваше колдовство, — между тем, ворчливо ответила на реплику Аянами рыжая страдалица.
— Ты слишком драматизируешь, — качнула между пальцами вилкой Кацураги, уже приступив к поглощению собственной порции картошки фри, — в контактном комбинезоне должно быть намного жарче.
— Контактный комбинезон оснащён системой климат-контроля и его материал пропускает лишнее тепло наружу, оставляя только то, которое нужно для комфортного самочувствия пилота. Не говоря уже о том, что в нём намного удобнее и абсолютно ничего не стесняет движений, — почувствовав твёрдую почву под ногами, сразу же возразила Аска.
— Быть может и правда заказать себе такой? — нацепив на лицо нарочито-задумчивое выражение, подняла взгляд к потолку столовой Мисато.
— Конечно заказывай — ты всё ещё должна мне фото с автографом, — поддержал идею я. — И модель бери, как у Аски, только цвет не чистый красный, а с чёрным.
— В твоём мнении я не сомневалась, — улыбнулась девушка, делая глоток пива.
— Почему страдать должна я одна? — повесив голову, трагично вопросила в тарелку Лэнгли. — Икари, ты даже в эмоциях не пытаешься делать вид, что тебе меня жалко! А ведь я терплю эти мучения по твоей вине! — обвинительно ткнули в мою сторону пальцем. — И она такая же! — теперь уже досталось Рей.
— Мы тебя любим и уважаем, а жалость будет оскорблением твоей гордости, — невозмутимо парировал я, отправляя в рот новый кусочек. Рей вообще не посчитала нужным хоть как-то реагировать — она кушала.
— У тебя на всё есть ответ, да? — раздражённо взявшись за стакан с чаем, поднесла тот к губам Сорью.
— Аска, а что они сейчас испытывают? — заговорщически подалась к ней боком Мисато, когда та вернула питьё на стол.
— Довольство жизнью, — перст немки вновь указала на Аянами, правда теперь без вытянутой руки. — Лень! — а это уже было на меня.
— Неправда, — считаю нужным отстоять истину, — ещё я наслаждаюсь компанией.
— Ничего не знаю! — замотала головой Лэнгли. — Ты сейчас, как ленивый, сытый морж или тот препод из школы, который каждый день талдычит это правительственное враньё про Второй Удар, с таким видом, словно встать — встал, а пробуждение в кровати оставил. И ничего больше я не чувствую, извращённый отаку… — девушка отвернулась, запихивая в рот вилку с едой, и всем видом демонстрируя, какой я разочаровывающий и не оправдавший. В эмоциях, правда, было другое и я чувствовал, что она знает, что я чувствую, но это её не смущало. Ну, то есть в том смысле, чтобы отказываться из-за этого от своей нежно любимой актёрочки, а так-то очень даже.
— А что не так со Вторым Ударом? — изображаю в эмоциях интерес.
— М? — голубые глаза Рыжика вернулись к моему лицу и опустевшая вилка медленно покинула её рот. — В каком смысле?
— Ну, что тебе не нравится в уроках Обществоведения?
— Постой… — взгляд немки преисполнился самых нехороших подозрений, как и реальные чувства. — Только не говори мне, что ничего не знаешь о том, как случился Второй удар?
