— Рей? — предложил я девочке озвучить План. Ну раз уж все так ждут и всё такое. К тому же, Аянами не пристегнулась и это наводило на некоторые мысли.
— Почеши мне голову, пожалуйста, — попросила девочка-ангел, ещё в процессе произнесения слов, уже начав укладываться на сидение. В эмоциях тепло, усталость, лёгкое смущение и желание физического контакта. Не близости, а именно контакта. Девушка хотела, ощутить, как я копошусь у неё в волосах и полежать щекой у меня на коленях. Надо ли говорить, что такая просьба физически не могла быть мной отклонена?
— Ты… попросила меня отсесть ради этого?! — кажется, у Лэнгли дёрнулся глаз.
— Да, — лаконично подтвердила Рей, уже прикрыв глаза и испуская первые волны наслаждения от того, как мои пальца зарылись в её голубые волосы.
— … Чёртовы инопланетяне, — бурчала себе под нос Аска, отворачиваясь от нас и нормально размещаясь в кресле рядом с Кацураги.
— И не говори, — поддержала рыжую брюнетка, — родное начальство хлопочет, повышение для него выбивает, а мне расслабляющий массаж головы никто даже не попробовал предложить. А может я тоже хочу?
— Это единственное, что вас возмущает? А то, что они двое занимаются тут таким непотребством на заднем сиденье?
— Аска, я бы мог тебе поверить, если бы не жгучее любопытство и чувство зависти, что ты сейчас источаешь… — процесс копошения и ответной эмоциональной реакции моего маленького ангела ввергали меня в нирвану...
— Ложь! Поклёп! Мисато-сан, не верь этому паршивцу! — сразу же пошла в отказ немка. — А ты — не смей подглядывать! — очень «логично» соблюла она конспирацию и поддержала своё прошлое заявление.
— Если вы тоже хотите, просто попросите Синдзи, — не открывая глаз, произнесла Аянами, — не думаю, что он откажет.
— Ик! — ответила Аска, наливаясь румянцем от смеси стыда и гнева.
— Может и попрошу… — протянула Мисато, с явными нотками предвкушения.
— Д-да у вас совсем нет понятий о приличиях и морали! Икари, это всё твоя работа, отаку-извращенец!
— Я совершаю романтические действия по отношению к своей девушке, находясь в кругу друзей и боевых товарищей, что именно тут тебе кажется аморальным? — нет, мне правда интересно.
— З-заткнись! Просто заткнись! — Лэнгли старательно нахохлилась и принялась вновь за попытки «закрыться», Мисато на всё это смотрела взглядом опытного и видавшего виды ветерана, впрочем, «смотрение» смотрением, а традиционно вдавить педаль в пол она не забыла. Родной дом и Чёрно-Белый Властелин ждали нашего возвращения.
Несколько дней спустя...
Звонок в дверь застал нас с Рей на полпути к балкону. Мы только-только налили чай и, по сложившейся традиции, собрались насладиться свежим утренним воздухом под звуки просыпающегося города, когда тишину в квартире разрушил звук звонка. И это было в высшей степени неожиданно и даже, некоторым образом, напрягающе. Так получилось, что к нам не так уж часто кто-то приходит и, уж тем более, делает это в такую рань. Я даже перепроверил, но нет — часы на кухне по-прежнему показывали 7:23. Нормальные люди в это время спят… Особенно в первый выходной день после рабочей недели. Вариант с тем, что что-то случилось в штабе отпадал — нам бы тогда позвонили. Вариант, что это Хикари вновь принесла нам домашние задания, тоже был как-то не очень. Мы, конечно, злостно прогуливали последние дни, пользуясь откровенным попустительством начальницы Оперативного отдела и её полной поддержкой идеи: «К чёрту школу — даёшь офицерские курсы!», но… староста была девочкой адекватной и тактичной, которая и в страшном сне не додумалась бы заваливаться кому-то в гости без предупреждения в семь утра. В общем, один короткий звук заставил меня озадачиться не хуже чем получается у Асакуры в худшие обострения… Кстати говоря, вот Нагато была достаточно неадекватной, чтобы к нам так заявиться, да и этот её пунктик на тему «всех надо инструктировать до гроба»…
Не-не-не-не-не! Отставить панику. Каким бы энтузиазмом вчера не пылала начальница пиар-отдела, полоская нам мозги и сокрушаясь, что завтра выходной и процесс инструктажа прервётся, она — сова! У неё даже рабочий день начинается в десять, а не в восемь-девять, как у всех по отделению. Утром она совершенно безобидна и аморфна — это точная, проверенная информация. К тому же она ярко выраженный домосед и боится улицы. В смысле, вытащить её из четырёх стен — это задача сложнее, чем заставить Мисато надеть высокие каблуки. Она может сколько угодно мечтать истязать нас ещё и дома, но претворить мечты в реальность у неё никогда не хватит силы воли. Так что это не она. Точно не она. Не может быть она…
Из размышлений меня выдернул повторный звонок, на этот раз уже не столь короткий. Кто-то явно настаивал, что игнорировать его не надо. Делать было нечего, так что, бросив ещё один взгляд на часы, я направился в прихожую. Рей, удивлённая и озадаченная ранним визитом не меньше моего, шла рядом.
— Сколько можно ждать, Икари?! Вы готовы?! — без предисловий, обрушилась на меня одна рыжая симпатяжка обнаружившаяся по ту сторону двери. Одета она была в синюю блузку без рукавов, белые шортики с красной окантовкой и сандалии на босу ногу.
— К чему? — пытаясь вспомнить, что я пропустил, рефлекторно уточняю у девушки, которая почему-то почти не ощущалась. Вернее… её духовная энергия была сжата внутри тела, совершенно не изливаясь наружу, от чего и не создавалось духовного фона, по которому и можно ощутить эмоции.
— К походу по магазинам, конечно же! — с видом королевы прикрыв глазки, Аска, без всякого стеснения, полезла протискиваться между нами в квартиру. Ну, мы, конечно, посторонились, но выглядело это так, что она готова была реально протискиваться бочком между нами, словно мы с Рей — какие-нибудь заборные прутья.
— Ты не внесла ясности, — делюсь наблюдением с младшим лейтенантом Лэнгли, делая глоток из стакана, который до сих пор держал в руке.
— Первый выходной после этой адской каторги! — согнувшись к полу, тем самым выставив нам на обозрение очень недурно очерченную шортиками попку, ответила Сорью, уже расстёгивая ремешки на сандалиях. — Ваши с Мисато курсы — ещё ладно, там хотя бы интересно, но эта сумасшедшая прилипала выпила из меня все нервы!
— И?
— И я не могу позволить потратить ценнейшее время выходных на какую-нибудь ерунду, вроде лежания перед телевизором! — Аска встала и развернулась к нам. — Мы идём по магазинам! И это не обсуждается!
— Ты для этого встала в пять утра и доехала из Геофронта на общественном транспорте? — я бы, наверное, возмутился наглости с которой меня ставят перед фактом, но попытка осмыслить её, воистину, героической поступок, просто рвала мне шаблон. Ладно я… и Рей… Мы не люди. Нам можно, но… Но, блин, сейчас реально было утро субботы после ахрененно тяжёлой, даже по моим меркам, рабочей недели. И она нашла в себе силы сделать вот это всё… Даже мы с Аянами сегодня встали после шести.
— Разумеется! Вы же — мои единственные друзья в Токио-3! С кем ещё мне ходить?
— Эм… — что-то «сетадей морнинг» сегодня какой-то очень нежданчиковый. Что-то, как-то, прям, даже стрёмно немного… Самые уставшие встают раньше всех, Аска прямо признаёт, что мы — её друзья, что дальше? Мисато окажется крашеной? Я уже не сильно удивлюсь…
— Что за взгляд? — воинственно сощурилась Сорью, а её духовный фон дёрнулся, разворачиваясь, как обычно, позволяя нам с Рей ощутить море стыда, смущения и мандража, задавленных океаном решимости, с которыми, как оказалось, Аска всё это время и бегала.
— Просто немного удивился, — улыбаюсь девочке, посылая волну уважения, симпатии и радости от её чувств. — И, похоже, тебя можно поздравить с обретением умения закрываться, — салютую ей стаканом, делая новый глоток.
— Кс!… — шикнула себе под нос Лэнгли, быстро жмурясь, когда ощутила мои эмоции. — Не удержала...
— А когда у тебя получилось? — интересуюсь, наблюдая за тем, как Аска безрезультатно пытается свернуть духовный фон обратно. — Вчера особых подвижек не было.
— Когда бегала утром. Я тогда ещё не проснулась и как-то получилось… М-м-мр! Не получается! — завибрировала от негодования рыжая, чьи судорожные усилия выглядели так, словно это не она только что показала огромный шаг вперёд по освоению основ магии духа, упражнение из которой я ей и пересказал.
— Ты ещё и на пробежку ходила… — поражённо констатировал я, не особо скрывая в голосе свои впечатления от данного факта.
— Не думай, что я проиграю тебе только потому, что ты первый победил Ангела и всё это освоил! — гордо вскинув носик, сложила руки на груди Сорью. Внутри у неё тоже запел мотив общим смыслом «догоню-перегоню».
— То есть… — в меня закрались некоторые подозрения, — ты начала вставать в такую рань, потому, что мы с Рей встаём в такую рань?
— Не говори глупостей! Конечно, нет! — фройляйн Цеппелин независимо отвернулась, резко возжелав двинуться в сторону кухни. — Кто вообще будет менять свой график, чтобы уподобиться таким извращенцам? — острый взгляд голубых глаз резанул по фигуре Аянами, как обычно, в домашних условиях, прикрытой лишь моей чёрной футболкой.
В эмоциях у неё при этом творилось... сложное. То есть, понятное дело, что она негодовала вполне искренне, как и осуждала, да и вообще являла собой столп морали и нравственности в этом прогнившем болоте японских извращений, в котором вынуждена жить, но… Всё равно чуть-чуть завидовала. И хотела тоже походить в футболке своего парня в его доме. Но на нас негодовала, да. А ещё совершенно определённо врала о причинах своего порыва из области «глупость и отвага».
Переглянувшись с Рей, я понял, что и она вполне разобрала творившееся на душе гостьи. Правда совершенно не понимала, зачем той все эти сложности. Но так как Аску она уже хорошо узнала, дальше внутреннего недоумения дело не зашло и девочка-ангел ограничилась глотком чая из своего стакана.
Я тоже решил проявить тактичность и не стал развивать тему, молча проследовав за Рыжиком на кухню. Вообще, что бы там Аска из себя ни строила, ей нравилось проводить время в нашей компании и, несмотря на искренность возмущения попранию личного пространства, чувствовала она себя в нашем присутствии настолько раскованно и легко, насколько это вообще возможно. Вот и сейчас, ничуть никого не спрашивая, она уже залезла в холодильник, словно имела на это полное право… Что, в общем-то, было верно, так как мы с Рей не имели ничего против и она это чувствовала, следовательно, как бы получала официальное разрешение, и таких моментов было много. Вопрос оставался лишь в том, осознаёт ли она, что, ворча на нашу «инопланетянистость» и «телепатию», сама уже активно опирается на эмпатию при общении?
— Как думаешь, Мисато будет против, если я возьму баночку? — достав из холодильника безалкогольного пива, поинтересовалась эта хулиганка, уже настроившаяся пошалить.
— В обычной ситуации, она бы дала тебе попробовать, но сейчас, я бы, на твоём месте, убрал банку обратно.
— Почему?
— Потому, что ты её разбудила своим звонком в дверь. Сейчас ей ещё слишком лениво вставать и она ещё минут пять будет пытаться уснуть снова, но любопытство ей не даст, в результате, придёт она сюда очень раздражённая и жаждущая мести.
— Зануда, — фыркнула Сорью, но банку убрала.
— Налью тебе чаю, — отложив свой стакан, направляюсь к заварнику.
Когда в руках Аски уже появилась чашка, из глубины квартиры донёсся мрачный звук отъезжающей в сторону двери, вслед за которым по коридору пошлёпали тяжёлые шаги возмездия.
— М-м-м… — многозначительно протянула растрёпанная Мисато, заглянув в кухню и обнаружив с нами виновницу своих страданий.
— С добрым утром, Мисато-сан! — просияла Аска, включая режим «самая милая в мире пай-девочка». Радушная улыбочка, скромная поза, а уж как волшебно был проделан «морг-морг» глупенькими-глупенькими глазками, какие бывают только у самого непричастного и ничего не понимающего человека...
Бедная Кацураги аж приосанилась. У неё и так был вид грозовой тучки, которую безбожно оскорбило мироздание, но тут даже нижняя челюсть пошла вниз, а во взгляде появились легко читаемые сомнения в своём рассудке, реальности окружающего мира и праве на жизнь человечества в целом.
— Синдзи… — продолжая глядеть на Лэнгли, позвала меня девушка.
— Да, Мисато?
— Меня терзают противоречивые эмоции…
— Они связаны с членовредительством? — понимающе уточняю, делая глоток чая и ловя вспышку чего-то среднего между фырканьем и обещанием отомстить со стороны Аски.
— Возможно… — обещание мести стало отчётливее.
— И в чём же они заключаются?
— Раньше я считала, что ты — самое жестокое и беспринципное чудовище, которое я встречала в своей жизни, но, оказывается, есть кто-то гораздо более ужасный… Кто-то, кого я раньше не могла даже заподозрить… — прищур девушки, с которым она сверлила лицо Лэнгли, стал опасным.
— Мисато-сан, не драматизируйте! — с видом «ну дело-то житейское» покачала лапкой рыжая последовательница Карлсона и Винни-Пуха одновременно. — К тому же, я пришла не просто так! — указательный пальчик гордо и наставительно взвился вверх. — Я предлагаю всем вместе пройтись по магазинам одежды. Кто ещё вам может такое предложить?
— Ты пришла звать меня по магазинам в утро субботы?… — не поверила своим ушам Кацураги, наконец-то заходя на кухню. — В самое священное и неприкосновенное утро этой...
— Да! — перебила девушку рыжая. — У нас очень плотный график, поэтому времени мало! И не притворяйтесь! Я знаю, что у вас осталось только одно приличное платье, а этот отаку и за сто лет не догадается сходить с вами за покупками!
Это было фаталити. Мисато хотела возразить, возмутиться, но глянула на меня и слова застряли в горле. А мне стало стыдно. Не то чтобы прямо совсем стыдно, но этак чуток неловко и виновато. Ведь я тоже знал, что у Мисато не так уж много выходной одежды... Вот она — коварная немецкая месть! Но даже если мне и стало стыдно, я не доставлю ей такого удовольствия, чтобы это показать. Короче, режим «человек-кирпич» активирован и точка.
— Син, это твоя вина, — в жесте капитуляции вздохнула Кацураги, мучительно и печально забираясь на табуретку, — налей мне кофе. И сделай блинчиков.
— Но я никогда не готовил тебе блинчиков... — с долей недоумения отвечаю на последнее требования. — Вдруг я не умею их готовить вообще?
— Ты это ты, а потому не заговаривай мне зубы, а иди делать блинчики... Ну позязя… — девушка скорчила умилительно-умоляющую моську и сложила ручки в молитвенном жесте. В сочетании с общей растрёпанностью и измученностью недосыпом выглядело это…
