Игры дроу

— Явилась, бесстыдница, — фыркнула сестра.

Дежавю.

— И тебе привет, — кисло отозвалась я.

Если каждый из семейки будет встречать теми же словами, я сбегу раньше, чем дойду до Богданы.

— А где же хахаль твой? — надменно вздернула брови Рада. Вся из себя такая осуждающая, добродетельная, и стоит так неудобно в дверях — не обойти.

— В твоем воображении, — нелюбезно рявкнула я. — Пройти дай!

Нет, я, конечно, понимала, что прием будет, мягко говоря, не ласковый, но злость и досада все равно взяли свое. Ну, почему бы мне не встретить дядю Цезара или его жену тетю Сабину, которые всегда поддерживали меня, вместо ненавидящих Зары и Рады? Хотя интуиция подсказывала, что и остальные члены семьи отнесутся холодно. Цыгане, несмотря на все предрассудки о них, весьма моральные люди и разврата не терпят. Даже думать не хочу, какие слухи обо мне расползлись по табору и кем меня теперь считают.

К счастью в коридорах по пути в комнату Богданы больше ни с кем не пересеклась, что весьма удивительно, учитывая плотность населения на один слишком тесный для всего семейства дом. В обшарпанную дверь бабушкиного обиталища стучалась с замиранием сердца. Во-первых, молилась, чтобы она оказалась у себя, иначе бы мне пришлось возвращаться в нелюбезную компанию родственничков для выяснения местоположения шувани и выслушивать все то обвинительное мозгополоскание, которое каждый из них посчитал бы своим долгом на меня обрушить. Во-вторых, мерзкая старушка вызывала во мне лишь неприязнь с самых младых лет да и, что уж греха таить, опасения, только увеличившиеся с тех пор, как я узнала, что магия по-настоящему существует, а ведовские способности бабули, скорее всего, не шарлатанство.

Услышав старческий голос, дозволяющий войти, облегченно выдохнула и подобралась, открывая дверь и переступая порог. Комната Богданы представляла собой натуральное логово ведьмы, каким его обычно рисуют сказки и средневековые романы: под потолком развешаны высушенные пучки трав, на стеллажах пылятся несколько фолиантов со странной символикой, хотя сама бабушка никогда не отличалась особой грамотностью, повсюду расставлены свечи и вся та эзотерическая атрибутика, какой принято впечатлять клиентов, а на столе, за которым шувани расположилась, раскидан замысловатый пасьянс из красочных потертых карт.

— Я все думала, когда же ты придешь? — склонила голову к плечу Богдана, искоса наблюдая за моими нерешительными шагами.

А я уже приготовилась к стандартному приветствию про явление и бесстыдниц! Прямо-таки удивила, старушка.

— Что, даже мораль читать не будете? — притворно округлила глаза, приземляясь на стул напротив седой сморщенной женщины в традиционном цветастом наряде. К ней, в отличие от остальных родственников, я всегда обращалась исключительно на "Вы" и никак иначе, даже на словах выстраивая между нами холодную стену отчуждения.

Она хмыкнула и легким движением костлявой руки под перезвон монистовых браслетов перетасовала карты на столе. Внимательно всмотрелась выцветшими от старости глазами в получившийся расклад и хмыкнула еще раз. Я тоже на всякий случай окинула взглядом беспорядочно разбросанные картинки, но, как и следовало ожидать, ничего не поняла. Я знала лишь самые простенькие расклады, и то в том не было заслуги шувани. Она никогда не хотела и не учила меня, я все познавала сама. А много ли освоишь в таком своеобразном и тонком искусстве без помощи знающего наставника?

— Ты ведь пришла не за моими нравоучениями, — мудро рассудила бабушка.

Всегда бы такой проницательной была! Хотя, может быть, проблема как раз в том, что она многое предвидела, поэтому и не захотела со мной сближаться? Теперь я уже ни в чем не уверена.

— Вы правы, — не стала отпираться. — Мне нужны знания.

— Вот как? — удивленно приподняла седые брови Богдана, не отрываясь от изучения расклада, но поджатые губы с головой выдали ее настороженность. — И какого рода знания тебя интересуют?

Я нервно потерла родинку на правой кисти. Ту самую, что вроде как стигмат одаренности колдовскими силами. Наверное, стоило как-то подготовить бабушку, зайти издалека, но я не умею ходить вокруг да около, поэтому выпалила сразу:

— Научите меня колдовству!

Глаза шувани зло сверкнули, почти как у Райхарса, только алого блеска не хватает. Но вопреки ожиданиям взрыва не последовало. Богдана помолчала пару минут, пристально всматриваясь в меня, как в карточный расклад на столе несколько мгновений назад. Потом потребовала:

— Дай руку!

Не без колебаний протянула левую руку. То, что гадают именно по ней, знала и очень радовалась, что своим пристанищем Барсик выбрал правую, потому что показывать змея шувани совершенно не хотелось. Кисть мгновенно оказалась зажата в костлявых пальцах, после чего мою ладонь разжали и поднесли к подслеповатым выцветшим глазам почти вплотную. Не понимаю зачем. Ведь все равно ничего нового не увидит.

Я ошиблась.

Уже в следующую секунду Богдана отшатнулась как от чумной, мнительно вытерла руки о подол широкой цветастой юбки. В ее глазах плескался неподдельный ужас и самая настоящая паника.

— Убирайся! — взвизгнула старушка. Откуда только сила в легких взялась? Чуть не оглушила.

— Что? Почему? — растерялась.

— Зачем ты привела его сюда?! — в панике тряслась шувани, отступая еще на шаг.

— Кого? — спросила, а сама уже начала догадываться, о ком речь. Вот только как Богдана узнала? По ладони-то?

— Убирайся! И не смей больше приходить! — бабушка указала крючковатым пальцем на дверь, за которой уже слышались взволнованные голоса. Должно быть, родственнички набежали, озадаченные криками шувани. Старушка ведь никогда не отличалась буйным нравом.

— Почему Вы прогоняете меня? — разозлилась. — Я пришла за помощью!

— Ты привела беду в семью, а теперь просишь помощи? — несмотря на страх, глаза бабули недобро сощурились. — Ты подвергаешь опасности всех нас!

— Значит, не поможете? — тоже сощурилась я.

— Прочь! Вон отсюда! — вместо ответа повторила Богдана.

Досадливо поморщилась. На что я, собственно, рассчитывала, приходя сюда? Шувани заботится о таборе, а я, по сути, никогда не была его частью. По крайней мере, не для бабушки. Она изначально открестилась от меня. Так было проще избежать беды, которую я рано или поздно притянула бы своей магической энергией.

Проклятье!

Резко развернувшись на каблуках, исполнила жгучее желание бабушки, навсегда покидая этот дом. Ноги моей здесь больше не будет! В дверях столкнулась с обеспокоенной Зарой, попытавшейся было перехватить меня, но я лишь грубо оттолкнула мачеху, стремительно пролетая мимо. В памяти яркой вспышкой отпечаталось насмешливо-удовлетворенное лицо сводной сестры Рады и громкий истеричный выкрик Богданы: "Больше не пускайте ее на порог! И чтоб никто — слышите, никто! — не смел и близко к ней подходить!"

Навестила родню, называется.

Плевать!

Пусть катятся ко всем чертям целым табором вместе со своей шувани!

С Райхарсом я как-нибудь сама разберусь. Надеюсь.

Ничего не различая от застилающей глаза злости и сломя голову пролетая по тропинке, ведущей от дома к калитке, со всего размаху налетела на кого-то и тут же оказалась в кольце чужих сильных рук.

— Ты куда так торопишься? — удивился знакомый голос.

Подняла взгляд от груди в темной рубашке, в которую так неосмотрительно врезалась, и встретилась с удивленными и чуточку обвиняющими черными глазами отца.

— У Богданы спроси! — прорычала и попыталась вырваться, но не тут-то было. Папа у меня сильный, каким и положено быть человеку, ежедневно занимающемуся тяжелым сельским трудом.

— Не истери, — невозмутимо упрекнул Лекса, смотря таким добрым, таким любящим взглядом, что я действительно успокоилась. Даже стыдно стало. Отец относился ко мне мягче и снисходительнее, чем к законным дочерям, прощал слишком много слабостей и капризов. Что, кстати, давало еще больше поводов Раде меня ненавидеть. Когда я спрашивала, почему он так ко мне относится, папа грустно улыбался и говорил, что меня родила любимая женщина. Вот так. А мама напрочь вычеркнула его из своей жизни и даже слышать о нем ничего не желала, запрещая любое упоминание отца в ее присутствии.

— Так что случилось? — требовательно вопросил отец.

— Шувани меня выгнала, — пожала плечами, отворачиваясь. — Навсегда.

— Не впервой, — по-доброму усмехнулся Лекса. — Что ты теперь натворила?

— Я?! — даже задохнулась от возмущения. Впрочем, сразу сникла. — На этот раз все серьезно. Тебе нельзя со мной видеться. Никому нельзя.

Как бы больно не было, но бабушка права. Я лишь подвергаю их всех ненужной опасности, и сейчас, наслаждаясь теплом родительских объятий, поняла это как нельзя острее. Не хочу, чтобы Райхарс навредил отцу. Или Шаните. Да вообще кому бы то ни было!

— Глупости какие! — не внял предостережению папа. — Я поговорю с Богданой, и она изменит свое решение. Не впервой.

Вздохнула, утыкаясь лбом в отцовскую грудь. С трудом подавила предательски выступившую на глаза влагу. Как же отчаянно я нуждалась в сильном защитнике, за которым можно трусливо спрятаться от всех угроз и напастей! Не в надзирателе, как Райхарс. Не в потребителе, как Михелрион. Не в упрямом предателе, как Максим. А в сильном мужчине, который бы помог, укрыл, спрятал от невзгод. Жаль, что это невозможно.

— Нет, папа. Не надо, — тихо, но уверенно возразила, заглядывая в родные черные очи. — Это не глупости. Она же шувани, она понимает.

— Что бы там шувани не думала, ты — моя дочь! — сурово нахмурился Лекса. — Ты — часть табора, часть семьи! Мы обязаны тебя защищать. Рассказывай, что случилось!

Я почти решилась. Почти. Вопреки разуму, всем страхам и здравому смыслу — вопреки всему. Но отец сам все испортил, вернув к реальности простым приземленным вопросом:

— Это все из-за твоего Васи, да?

Грустно кивнула. Незачем ему знать подробности, и мне не следует впутывать его в передрягу с иномирными существами. Он всего лишь обычный человек, которому не справиться с агрессивным и жестоким дроу. Настала моя очередь защищать родителя и ограждать его от неприятностей. Пора становиться сильной.

Единственная, кто могла бы мне по-настоящему помочь, хотя бы советом, подсказкой, словом — Богадана, но она предпочла малодушно самоустраниться. Что ж, пусть это будет на ее совести.

Я тоже трусливо не возьму на свою совесть ответственность за жизни родственников, поэтому поступлю так, как того хотела шувани. Покорно уйду и уведу за собой опасную беду — Райхарса.

Лекса разжал объятия и погладил меня по голове, совсем как маленькую девочку.

— Мне надо поговорить с шувани, никуда не уходи, — строго сказал он и уверенно, печатая шаг, направился в дом.

Я проводила его печальным взглядом, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку, не уверенная, что мы скоро или вообще когда-нибудь увидимся. По крайней мере, до тех пор, пока не избавлюсь от иномирцев, сознательно буду избегать встречи с ним. Как и с остальными родственниками по возможности.

Развернулась и быстро пошла к калитке, пока не столкнулась еще с кем-нибудь. Спокойная и уверенная.

За калиткой меня ждал сюрприз, еще раз доказавший, что я их не люблю. Тем более такие.

У забора пристроился тот самый черный спортивный мотоцикл, что я видела в своем дворе — неприметный, без каких-либо опознавательных знаков, кроме номеров, естественно, но и они настолько заляпаны грязью, что цифр под плотной коричневой коркой не разглядишь. Рядом, опершись на кожаное сидение бедром, возвышался мужчина в черном шлеме с непроницаемо-зеркальной тонировкой стекла и затянутый в защитный костюм в тон своему железному коню. Только маленькая нашивка на рукаве выделялась цветным пятном, да и то не ярким, а бледно-фиолетовым с какими-то белыми геометрическими фигурами. Приглядевшись, опознала в ней эмблему ССКА. Ну, точно слежка! Хоть бы в кустах каких ради приличия спрятался, а то аж тошно от такой демонстративности.

Хотела уже безразлично пройти мимо, словно и не заметила наглого наблюдения, но...

— Миррросслафа, — знакомый рычаще-шипящий голос из-под шлема заставил вздрогнуть и застыть на месте.

Быть не может!

Медленно, как перед опасной особо ядовитой змеей, развернулась, настороженно вглядываясь в собственное отражение в темном стекле шлема. Не может это быть Райхарс! Мне, наверное, показалось.

— Иди сссюда, — спокойный приказ все тем же голосом. Голосом, который невозможно спутать ни с чьим другим. Но как?! Про мотоцикл и форму не говорю, тут ясно, что ССКА постаралась. Но как он мог всего за сутки освоить вождение?! Да так, чтобы спокойно кататься везде, где ему заблагорассудится, да еще средь бела дня! Он же от яркого света шарахается и руками прикрывается, а сейчас хоть и вечер, но солнцу до горизонта еще часа три как минимум опускаться.

— Миррроссслафа! — угрожающе.

Права оказалась Богдана, я привела к ним беду. Только как все-таки узнала? Даже я бы никогда не подумала, что он может заявиться вслед за мной в светлое время суток.

Подходить не торопилась, памятуя последнюю нашу встречу. Он ведь должен быть зол на меня за то, что попросила Северского увести иномирцев вопреки их желанию.

Рычание вместо членораздельных слов заставило вздрогнуть еще раз и покрыться мурашками страха. Наверное, все же не стоит провоцировать его еще больше. Тем более неподалеку от дома родственников.

Поколебавшись еще мгновение, опасливо шагнула к мотоциклу. Рычание стихло, что немного приободрило. Следующие несколько шагов проделала уже более уверенно, остановившись рядом с дроу. Он ловко взгромоздился на железного коня и небрежно кивнул себе за спину.

— Сссадиссь.

Сердце мгновенно ушло в пятки, и я отчаянно замотала головой. Не могу! Ни за что!

— Сссадисссь! — настолько грозно, что я даже отступила и затряслась, чем снова заработала угрожающий рык. — Миррроссслафа!

Сглотнула. Ноги словно вросли в землю, от страха даже пошевелиться не могла. Чтобы я добровольно села на эту двухколесную опасную железяку с водителем, который знает о существовании подобного транспорта от силы несколько часов? Не говоря уже о том, что сам по себе эльф меня пугает настолько, что лишний раз к нему даже приближаться не хочется.

Райхарс еще раз недовольно рыкнул, подскочил и метнулся ко мне так резко, что я даже заметить его движение не успела, не то, что среагировать. Схватив за шкирку, он с силой толкнул меня на мотоцикл, по которому я распласталась животом.

— Сссядь! — раздалось уже где-то над ухом, вынудив испуганно шарахнуться и распрямиться. Затравленно уставилась в стекло шлема, зависшего в нескольких миллиметрах от моего лица. Даже сквозь непроницаемо черное стекло разглядела раздраженные красные отблески глаз. Эльф повелительно ткнул пальцем в сидение и повторил команду: — Сссядь!

Сопротивляться, когда он настолько близко, резко расхотелось. Да и что я могла сделать? Убежать? Абсурд. С четким осознанием, что отказаться от пугающей поездки не смогу, осторожно влезла на то место, куда указывал дроу. Он удовлетворенно кивнул и сел передо мной.