Игры дроу

— Ну, да, — кивнула убежденно. — На снимках отражаются только реальные вещи.

Если только это не фотомонтаж. Но сейчас явно не тот случай. Как ни крути, технику фокусами не проведешь.

— Так уверена? — насмешливо улыбнулся крылатый, а дроу снова фыркнул.

И я вдруг поняла, что ничего не знаю о магии. О настоящей магии, которой пользуются мои иномирные гости, а не о той, о которой пишут в книжках.

— Нет? — уставилась на грифона с подозрением.

Михельрион глянул снисходительно, как на неразумного ребенка, и я уже решила, что он подобно Райхарсу посчитает себя выше того, чтобы что-то объяснять, но он ответил, причем медленно и внятно, отчего слова получились почти без акцента:

— Любая магия — это сплетение особых энергетических нитей, манипулировать которыми может только маг. Маг ссспособен ощущать эти нити и прикасаться к ним, но кроме того он может сплетать из них узоры и, проявляя их в видимом мире, таким образом воздействовать на окружающую реальность. Иллюзия — тоже сплетение нитей, придуманная и проявленная магом оболочка. Так что она почти материальна в реальности и не просссто различима взглядом, но и вполне может быть запечатлена любыми отражающими видимый мир носителями информации. Это понятно?

В общих чертах. Вот только, если они все утверждают, что я наделена магическими способностями, то... почему я не вижу никаких нитей?! И как Ворон заставил меня увидеть истинный образ на фотографии?

Последний вопрос озвучила. И снова, не ожидая, получила ответ.

— Магия — сложная и многогранная наука, в ней много разделов и направлений. Кто-то разбирается лучше в одной ее части, кто-то в другой — всссе знать невозможно. Я — менталист, мне легче манипулировать нитями в чужом сознании, нежели в окружающем мире.

Это, безусловно, познавательно, но мой вопрос не прояснило. Пришлось повторить.

Миша тяжело вздохнул и как-то осуждающе покосился на... Васю (ох, уж эти их русские псевдонимы!). С чего бы такие странные взгляды? Я тоже скосила глаза на дроу. Тот, потеряв интерес к нашей беседе, увлеченно перебирал стопку фотографий.

— Раз больше некому объяснять тебе прописные иссстины... — протянул крылатый и бросил еще один укоризненный взгляд на соотечественника.

Нет, я решительно не понимаю его намеков! Да и дроу, к которому они обращены, похоже, тоже.

— Ссскажем так, — не дождавшись реакции товарища, продолжил разъяснения крылатый, — я не могу развеять плетение иллюзии — не моя область магии, зато ссспособен вплести узор "истинного зрения" в твою ауру, чтобы ты могла видеть сквозь иллюзорный образ.

Как все сложно с этой их магией. Хотя одно я поняла точно: грифон специализируется на ковырянии в чужих мозгах. Радости открытие не добавило, и я попыталась отстраниться. Ворон понятливо усмехнулся и не стал удерживать.

Взгляд снова упал на злополучное фото, и я вздрогнула. На нем теперь отражался почему-то Михельрион.

— Узор "истинного зрения" был завязан на физический контакт, — снова проявил понимание Миша.

— Значит, когда ты перестал меня касаться, узор распался? — догадалась я.

Грифон, довольный усвоенными мной знаниями, кивнул. А я решила прояснить еще кое-что:

— Почему образ изменился?

— И кого ты видишшшь теперь? — полюбопытствовал Ворон.

— Тебя, — не стала врать.

На лице крылатого просияла радостная улыбка.

— Я рад, что ты думаешь обо мне, — игриво подмигнул он, и прежде, чем я успела возмутиться, вновь стал серьезным. — Видишшшь ли, это не простая иллюзия. Каждый видит ее по-своему. Она отражает того, кто по какой-то причине занимает в сознании больше всего мыслей. В данный момент ты сосредоточена на разговоре со мной, поэтому иллюзия приняла мой образ.

Почему же тогда сначала я увидела Максима? Неужели он занимает у меня так много мыслей? Наверное, это все из-за нашего последнего разговора.

— Наговорррилисссь? — неожиданно зло прошипел позабытый на время Райхарс.

Что опять за перепады в настроениях? Я уныло скривилась и без особого энтузиазма развернулась к дроу. Он впихнул мне в руки какие-то бумажки и в привычной манере отдавать приказы скомандовал:

— Читай!

Опустила взгляд в текст и... сунула бумажки, оказавшиеся досье на приговоренного, обратно эльфу. Не хочу я ничего о нем знать! Фотографии хватило с излишком.

Райхарс оскалился, навис угрожающе, а меня за талию обвил хвост грифона и прижал спиной к могучей груди. Одна его рука опустилась на плечо то ли в успокаивающем, то ли в ограждающем жесте, а вторая выхватила листы у зарычавшего было дроу.

— Угомонисссь уже, Зверь! — холодно осадил товарища крылатый и повторил в который раз: — Ты же сам видишь, что она не готова!

— Она всссе ррравно пойдет! — рыкнул Райхарс и, резко развернувшись, пулей вылетел из комнаты.

Вот кто бы мне объяснил, что это было?

Михельрион вздохнул и выпустил из объятий. На бумажки глянул лишь мельком и почти брезгливо бросил их на стол.

— Я сделал все, что мог, — сообщил он. Интонации его голоса натолкнули на крамольное подозрение, что он оправдывается. И только тут до меня дошло, что фраза Ворона про то, что человек на фотографии ему кажется знакомым, сказана была специально. Он знал об иллюзии и хотел проверить мою реакцию. Провокация, которая должна была доказать Райхарсу, что... Что? Что я "не готова"? Знать бы еще к чему.

И почему, черт возьми, Михельрион вздумал за меня заступаться?! Они ведь с дроу — два сапога пара — не видят во мне ничего кроме игрушки. Или я заблуждаюсь, и Миша лучше, чем я о нем думаю?

Мне все-таки пришлось читать досье. Оказалось, что иномирцы не понимают нашу письменность. "Магический метод экстренного овладения местным языком через вмешательство в сознание его носителя", как выразился грифон, предполагал изучение лишь устной речи. Они, конечно, могли повторить сеанс с более углубленным вмешательством, который позволил бы им понимать и письменность, но я не хотела, чтобы они снова копались в моих мозгах, поэтому из двух зол выбрала второй вариант.

Приговоренного звали Николаем Ряхиным. Он никогда не был женат, не имел детей. Воспитывался в детдоме. Подростком попал, как водится, под влияние дурной компании и с тех пор не раз был замечен в преступлении закона. Как итог, оказался в тюрьме. Бежал. Причем, спрятался так, что найти его органы правопорядка так и не смогли. Он исчез, словно такого человека никогда не существовало. Спустя долгие пять лет начались странные самоубийства. Все при весьма странных, каких-то мистических обстоятельствах. Полиция не связала их воедино, даже мысли не возникло, а вот в ССКА заинтересовались, начали собственное расследование, которое в итоге привело их к единственной нити, связывающей погибших — к Ряхину. Он мстил всем, кто когда-то тем или иным образом принес ему в жизни страдания: бросившая девушка, предавший подельник, свидетель, давший против него показания, строгая воспитательница детдома, даже незнакомец, имевший неосторожность сильно поругаться с Николаем на улице из-за ерунды.

За пять лет своего "отсутствия" Ряхин сильно изменился внешне, его бы даже родная мама не узнала, если бы таковая существовала. Я, не без помощи Михельриона, сравнила фотографии, приложенные в досье, и поразилась перемене. Не пластическая операция, нет. Что-то куда глубже и неприятнее. Эдакий пухлик с подкупающей улыбкой, каким он когда-то был, превратился в обтянутый кожей скелет с настолько отталкивающим выражением лица, что от одного взгляда по спине бежали мурашки, и хотелось отшатнуться. Кроме того, у него появились паранормальные способности и по данным ССКА явно не природные. Мне сразу вспомнился Северский с его признанием о генной модификации. Но к случаю с Ряхиным секретная служба по контролю аномалий была не причастна. По крайней мере, по их собственным отчетам. Однако мне было страшно представить, что существует еще одна организация, проводящая над людьми эксперименты. Ведь она явно не государственная. По проскальзывающим в досье на Ряхина формулировкам становилось понятно, что ССКА знают, что это за организация, но то ли не имеют полномочий с ней разобраться, то ли не хватает силенок. Последнее куда страшней, потому что в таком случае неведомые экспериментаторы представляются практически безнаказанными, а судя по появившемуся в обновленном образе Николая уродливому шраму над бровями, словно тому вскрывали черепную коробку, методы у них не самые гуманные.

Все-таки интуиция меня не обманывала, предостерегая от лишних знаний. Начитавшись сведений о приговоренном, теперь меня терзали куда более жуткие мысли, нежели муки совести о причастности к убийству. Меня не отпускало осознание того, что в нашем мире есть структуры, подобные той, что превратила Николая Ряхина из обычного уголовника в одержимого мстителя со сверхспособностями.

Страшно. До колик страшно, во что они со временем могут превратить мир, создавая монстров. И чувство такое, будто вляпалась во что-то мерзкое. Сама идея таких опытов над людьми отвратительна. Странно, но когда об этом же говорил Северский, мне не было так неприятно и жутко. Агент казался нормальным. Почти нормальным. И оттого его рассказ не вызвал отторжения, только любопытство напополам с удивлением. А тут... Тут больше всего пугала безнаказанность. Поэтому мне уже не казалась крамольной мысль об убийстве Ряхина. Он заслужил свою участь. Как и те, кто его создал. Вот только на них заказа не поступало, а проявлять инициативу я не могла.

Неделя прошла спокойно. Получив от меня расшифровку письменной части досье, Райхарс больше не приставал с приказами и не настаивал на моем участии. Казалось, он вообще обо мне забыл, погрузившись в подготовку к исполнению заказа ССКА. Только по утрам неизменно гонял на тренировке и отвозил на работу, а вечером забирал с нее. Я не обольщалась, понимая, что внезапная забота продиктована банальным контролем.

Максим бесился, пытался подкараулить Райхарса и таки "поговорить по-мужски", но дроу не задерживался ни на мгновение, совершенно не замечал ни самого Гордеева, ни его слов и жестов, словно он пустое место. Такое поведение эльфа меня радовало, а вот бывший парень начал конкретно доставать, так что в мечтах я уже раз десять спустила на него Райхарса. Правда, в реальности никогда бы так не поступила. Лиза нас игнорировала, так что и мечты столкнуть лбами ее и Макса, чтобы бывший от меня отвязался, тоже провалились. Тонька привычно подкалывала и лезла в душу, потому в этой ситуации очередь кого-то избегать досталась уже мне. Марго — лучик света нашей разношерстной компании — ушла в отпуск, так что сплотить распавшийся "кружок по интересам" оказалось некому. Впервые на работе я оказалась полностью отрезана от коллектива, потому что с остальными, продолжающими активно перемывать косточки моей вымышленной личной жизни, я и раньше-то не сильно контактировала, а теперь иметь с ними дело и вовсе не хотелось. Впрочем, факт не расстраивал. Нынешний период жизни вообще как-то не располагал к общению — слишком много скелетов накопилось в моем шкафу, а люди настолько любопытны, что каждый норовит подглядеть в замочную скважину.

Кроме времени утренних тренировок и коротких поездок на мотоцикле на работу и обратно, Райхарс всю неделю где-то таинственно пропадал. Вместе с Михельрионом. Правда, грифон появлялся хотя бы по ночам, уже привычно подкатываясь под бок. Возмущаться я давно перестала, в чем-то мягкая перьевая грелка мне даже начала нравиться — в окружении его крыльев казалось, что спишь на мягкой перине. Неоднозначное ощущение, но скорее приятное.

Барсик продолжал с аппетитом регулярно поглощать пищу в немеряных количествах и расти как на дрожжах. Он уже не напоминал тонкий шнурок или экзотичный браслет, обмотав руку в три кольца. С шестью странными отростками, которые тоже увеличивались в размерах, превращая его из змея в сюрреалистичного мутанта. Два верхних обзавелись суставами, и страж теперь активно ими шевелил, сгибая и разгибая, когда не спал. Прятать его под одеждой стало гораздо труднее.

...А в конце недели Михельрион, вопреки обыкновению не умотав с товарищем в неизвестном направлении, неожиданно вспомнил о нашей сделке и потребовал исполнить обещание. Именно в этот субботний день ему загорелось устроить экскурсию по городу. Я не возражала. Особых планов на выходные не было, а сидеть дома — значит рисковать пересечься с Райхарсом, который мог заявиться в любую минуту. Время суток больше не имело для него значения, а солнце перестало мешать передвижению по улице.

Несмотря на то, что по календарю лето уже сменило весну, теплая погода устанавливаться не спешила. Дул холодный северный ветер, нагоняя хмурые облака, угрожающие в скором времени пролиться затяжными дождями. Так что грифон в своем плаще от ССКА в такую погоду выглядел на улице вполне уместно. Даже я, закутанная в две кофты, смотрелась куда глупее, а больше надеть было нечего — новую куртку купить я так и не удосужилась. Но ни факт отсутствия у меня нормальной одежды, ни неприятная погода удовольствия от прогулки не портили. Даже настроение, вопреки всему, переползло с минусовой отметки, где пребывало последние дни, на вполне сносное.

Последний раз я просто гуляла в обществе мужчины, наверное, еще когда встречалась с Максимом, и то не часто. Бывший предпочитал пешим прогулкам по городу цивилизованные места вроде кинотеатров и кафе. А я любила свежий воздух, поэтому не стеснялась гулять в одиночестве... и молча завидовала, провожая взглядом неспешно бредущие пары влюбленных.

Сегодня завистливые взгляды бросали на меня. Спутник мне достался яркий и привлекательный, глупо это отрицать. Черты лица мужественные, аристократичные и по-своему красивые. Фигуру немного портили спрятанные под плащом крылья, но даже так нельзя не оценить его статность и силу. Движения вообще отдельный разговор — тут и хищная грация, и легкость танцора, и уверенность бойца, и даже какое-то неуловимое едва ли не королевское величие. Но больше всего привлекали внимание окружающих и сражали наповал женскую их половину глаза — ярко-синие, словно омут самого глубокого моря. Такие, раз увидев, никогда не забудешь. Вот только никто вокруг и представить не мог, какой монстр прятался за столь привлекательной внешностью. А я знала. Хоть и не все — звериную ипостась грифона, слава Богу, увидеть мне так и не довелось. Знала и не обманывалась красивым образом. И мысленно иронизировала над завистью окружающих. А еще, как бы глупо это ни казалось, наслаждалась вниманием.

Раньше и подумать не могла, что экскурсия для Михельриона может принести столько удовольствия! Когда он только загадал ее, его желание легло мне на плечи обременительной обязанностью. Однако показывая Ворону город, постепенно расслабилась и начала искренне радоваться прогулке. Миша вдруг открылся мне с новой стороны. Он будто сбросил излюбленную маску нахальства, а может, наоборот, одел новую, но из раздражающего наглеца неожиданно превратился в галантного кавалера. Даже нарвал мне букет на одной из центральных клумб парка, заставив, конечно, тем самым немного понервничать из-за нарушения общественного порядка, но сам романтический жест настолько зацепил, что весь оставшийся день я не могла не относиться к мужчине благосклонно. И все его комплименты, которыми он с чего-то щедро меня одаривал, звучали не пошло и не навязчиво, а уместно и приятно. Ведь умеет же красиво говорить и прилично себя вести, когда хочет! Вот и понимай, как знаешь, его поведение. То ли до этого он демонстративно играл назло перед Райхарсом, то ли сейчас зачем-то выделывался передо мной. А может ни тогда, ни сейчас в нем не было искренности ни на грам. Не знаю. Но вежливое внимание крылатого чертовски приятно! Может оттого, что за мной давно никто не ухаживал, а может просто в сравнении с собой предыдущим нынешним он мне нравился больше. Тоже не знаю. Но даже если его новое поведение — лишь маска, лучше бы он ее больше не менял!