Вылив через пару дней забытое прокисшее молоко за ворота, она вымыла мешок и попросила наполнить его новым. Попрощавшись с хозяевами постоялого двора, она выделила им несколько монет, которые они взяли не без сопротивления. Героев здесь уважали. А из-за того, что всем хотелось услышать повествование из первых уст, в посетителях отбоя не было. И редко люди приходили без собственных угощений для израненного героя, который и в сознание-то ещё толком не приходил.
Топаз же двинулась в путь, негоже ей было задерживаться больше возможного. Ей ещё предстоял нелёгкий путь и длинная дорога.
— Ну, что же ты, приятель, обязался спасать мою жизнь, да только мне пока приходится вытаскивать твою шкура из переделок.— Улыбнулась она другу на прощание.
Джордан её не слышал или, если и слышал, то виду не подавал. Он лежал на животе, чтобы не беспокоить обгоревшую спину и ноги, и только бредил, ни одного проблеска его сознания пока не наблюдалось. Но все почему-то верили старому знахарю, верили в то, что всё будет хорошо.
— Береги его.— Топаз взяла темноволосую девушку за руку.— Он очень хороший. И скажи ему, пусть или остаётся у вас или возвращается в храм. А я и сама справлюсь, и не такое пережила.
Та в ответ только молча улыбнулась и кивнула.
Топаз же вскочила в седло и поскакала к заждавшейся Гелео.
Глава 6 Алгорн.
Гелео встретила её недовольным фырканьем и жалобным мяуканьем одновременно. Обиделась. Заминка всё же оказалась не запланированной. Но тёплое парное молоко быстро усмирило её недовольство. Большая кошка бросила по сторонам удивлённый взгляд, но, обнаружив, что появление Джордана в их дуэте больше не намечается, просто выкинула все возможные мысли о нём из своей головы. И, отведав молока, она послушно двинулась за Топаз в дальнейший путь.
Но не долго им пришлось наслаждаться прекрасной погодой, стройной местностью и спокойствием царившим вокруг.
Гелео неожиданно зашипела и, бросив на подругу предостерегающий взгляд, предусмотрительно скрылась в кустах.
Топаз не успела даже осмотреться, как позади послышался топот конских копыт и знакомый голос прокричал.
— Э-ге-гей, всадница, попутчики не нужны?
Девушка развернула лошадь, и тут же перед ней предстал Алгорн во всей своей красе.
— Нет,— ответила Топаз и, возвращаясь к прерванному пути, мельком заметила, как Гелео обошла его коня сзади. Тот заметно заволновался, но главарь разбойников не обратил на этого внимания, или обратил, но списал это на быструю езду и связанное с этим конское перенапряжение.
Он пришпорил коня и поравнялся с Топаз.
— Да, что с тобой такое, вечно нападаешь не вовремя.— Пробурчала Топаз.
— А кто ж сказал, что я нападаю?— Улыбнулся Алгорн.
Девушка положила руку на своё излюбленное оружие, будто и не слышала этих его слов.
— Даже палку свою ещё не поправила.— Разозлилась она.
— Чего ж так?
— Да времени, знаешь ли, как-то не нашлось.
— Наслышан, наслышан о твоём великом подвиге.
Топаз искоса глянула на его довольно-радостную физиономию.
— Вот ещё подвиг.— Скептически фыркнула она.
— Что опять Правда помогла?— Лукаво спросил Алгорн.
— Верить надо, мой друг. Вот и я когда-то не верила, и когда-то же, испросив разрешения у богов, чуть не совершила тяжкий грех. Но они милостиво простили меня и не допустили его свершения. И вот, я живу и здравствую перед тобой.— Топаз неожиданно весело махнула рукой.— Брось, Гео, он не представляет для нас никакой угрозы, как я погляжу.
Алгорн обернулся. Огромная пятнистая кошка, слегка выгнув спину и скорчив хищную гримасу, обнажила клыки и замерла в немом вопросе. Молодого мужчину аж передёрнуло. Он видел раны, что наносили эти чудовищные когти и клыки, и не хотел, чтобы на его теле появились украшения из подобных шрамов.
Кошка послушалась Топаз, но отошла с явным недовольством. По-видимому, со столь мягким приговором она была не согласна.
Алгорн сделал вывод, что ему лучше держаться настороже и, как говориться, не делать лишних движений.
— Но давай вернёмся к делу.— Топаз испытывающе взглянула на незваного спутника.— И что же ты делаешь здесь со мной? Что-то не похоже, чтобы мы с тобой случайно встретились. Так что эту лапшу можешь сразу мне не вешать. И вообще, разве мы не миновали твои разбойничьи владения ещё несколько дней назад? И кстати,— она обернулась,— где твои прихвастни? Что-то я их не вижу. Или всё ещё впереди?
— Ну, почему же так грубо? Сразу прихвастни? То были всего лишь товарищи, так сказать, собратья по оружию. И хорошо, скажу тебе правду, наша встреча не случайна. Я следовал именно за тобой, оттого и не стал задерживаться, когда услышал в деревне, что ты уже вышла, к тому же в гордом одиночестве.— Он покосился на Гелео.— О кошке, вероятно, они ничего и слыхом не слыхивали.
— Удивительно, как это тебя там же в деревне, сразу и не повесили за все твои злодеяния.
— Почему сразу повесили? Сразу злодеяния?— Печально вопросил разбойник.— Ведь в принципе, я не так уж и плох. К тому же, моё лицо знает не каждый встречный поперечный.
— Да неужели?
Алгорн взглянул на неё с укором.
— И вообще, я завязал со своим разбойничьим прошлым и решил встать на путь истинный. Я оставил своих бывших сотоварищей и....
— Или, вернее сказать, они тебя выгнали взашей.— Догадалась Топаз.
— Вот ты и опять грубишь мне, а я, между прочим, сама учтивость.
— Ага, особенно несколько дней назад, когда громче всех кричал, чтобы я скидывала свои портки.— Напомнила Топаз.
Алгорн угрюмо нахмурился.
— Тогда я ещё был глуп, пока ты не вбила в меня истинную веру. Но человеку свойственно ошибаться, главное вовремя раскаяться.
— Ну-ну. И что же тебе теперь от меня нужно?— Поинтересовалась девушка, подойдя наконец-то к самому главному.
— С тех пор как я первый раз увидел тебя, мне нет покоя. Я сражён, влюблён и покорён навеки....— Высокопарно начал он свою речь.
— Ага, я это заметила. Особенно твой взор был полон любовного томления, когда ты собирался пустить меня по кругу.— Подсказала ему Топаз.
— Ну, что ты заладила одно и тоже? Кто старое помянет, тому глаз вон.
— Тогда, вероятно, я уже полностью ослепла ещё несколько лет назад. И давай же, серьёзно признавайся, что тебе на самом деле от меня надо?
— Но, дорогая моя....
— Вот давай только без этих телячьих нежностей, тем более что расточать их, на мой взгляд, здесь не кому и не для кого.— Оборвала его словоизлияние Топаз.
— Но я говорю правду.— Обиженно вскричал разбойник.— Я влюблён и полон намерений доказать тебе свою любовь и добиться взаимности.
Топаз едва не прыснула со смеха, но, удержавшись, смолчала.
— И вообще, столь молоденькой и невинной девушке не престало бродить в одиночестве,— продолжил он, покосившись на хищно двигающуюся рядом кошку.
Вот тут уж Топаз не выдержала и всё-таки прыснула со смеху.
— Почему ты смеёшься? Послушай, но ведь рядом с женщиной всегда должен находиться мужчина, способный постоять и за неё и за себя.
На этот раз Топаз посмотрела на него уже с нескрываемым раздражением.
— Слушай, приятель, отвали, а? Я и сама не плохо справляюсь.— Она пришпорила лошадь и перевела её в галоп.
Гелео, недовольно рыкнув на мужчину, последовала за девушкой. В отличие от людей, парды более злопамятны, она так никогда и не забудет, что этот человек когда-то посмел посягнуть на честь её хозяйки. Хотя даже сама Топаз в скором времени предпочтёт забыть о том досадном случае и больше не вспоминать его по возможности никогда.
Но Алгорн и не думал отставать или сдаваться. Он догнал их уже спустя несколько мгновений.
— Но давай порешим всё миром.— Выкрикнул он.
Гелео осклабилась.
Топаз резко осадила лошадь.
— Хорошо, давай выкладывай, что толком тебе от меня надо, а там уже разберемся, что к чему.
— Так может нам пора перекусить?— Алгорн похлопал по своему седельному мешку.
Отказаться было трудно, особенно с учётом того, что Топаз изрядно проголодалась, а покушать она всегда любила.
— А, боги с тобой, Алгорн, езжай, коли хочешь.— Махнула она не него рукой, и с этих пор они путешествовали уже вместе.
Через несколько дней их совместного пути, им повстречалась понёсшая неизвестное бедствие деревня. Обуглившиеся избы, изувеченные людские трупы, псы, либо пронизанные стрелами, либо и вовсе со снятой шкурой.
Первым, в деревню въехал Алгорн. Одного взгляда ему хватило, чтобы представить, что перед ними раскинется дальше. Оттого он и так резко осадил коня, преграждая дорогу Топаз.
— Чего это ты мне дорогу загородил Алгорн?— Праведно возмутилась та.
— Не ходи туда Топаз, там... они все мертвы.
— Брось ты, это не повод, чтобы меня туда не впускать.
— Столь молоденькой и не винной девушке, как ты, не стоит видеть те непотребства, что....
— Ха-ха-ха и ещё раз ха. Брось, Алгорн, говорю же, ты меня ещё совсем не знаешь. Через эту молоденькую и, как ты имел место выразиться, невинную девушку когда-то за один день прошло столько мужиков, что большинству женщин лёгкого поведения, так как о порядочных женщинах здесь речи вообще идти не может, не пропустить через себя и за всю жизнь.— С горечью произнесла она.— Как видишь, ты был не первым, кто до этого додумался и не одинок в своём стремлении понасильничать над молоденькой девчонкой. Так что подвинься и перестань беречь мои чувства. Спасибо, конечно, но за свою жизнь насмотрелась уже, не умру, небось.
Она пустила свою лошадь вперёд, игнорируя всякое сопротивление разбойника.
— Я же уже извинялся сто тысяч раз.— Недовольно проворчал Алгорн ей вдогонку.
Он на своём жеребце неохотно попятился и девушку вперёд пропустил.
Но то, что увидела Топаз по ту сторону чуть обгоревшего забора, ввело её в настоящий ступор, несмотря даже на всю её предшествующую браваду. Зрелище это было не то, что не из приятных, а одно из самых жутких и ужасающих из виденных ею доселе.
— Моровая дева прошлась.— Сдавленно прошептала она.
— Не думаю, что всё настолько возвышенно.— Покачала головой Алгорн.— Банда разбойников скорее поарудовала.
— И ты такой..., ты такой же, как они.— В бешенстве выкрикнула Топаз.
Она спрыгнула с лошади и бегала от дома к дому, ища хоть кого-то оставшегося в живых.
Её воротило от вида младенцев насаженных на колы и изувеченных тел мужчин и женщин, а так же всего того разгрома, что предстал перед её глазами. А ей ещё казалось, что те жизненные переживания, моральные и физические, что ей удалось пережить, и были верхом моральных и физических мучений. Какая же она наивная! Да что её беды, по сравнению с бедами этих людей?
Топаз ходила от дома к дому, голова её шла кругом от всего того вида зверств, что перед ней предстали. Трудно было поверить, что всё это было сотворено людьми. За что? За что? Вертелся в голове невысказанный вопрос. За что хотя бы детей? Об этом она и спросила Алгорна, когда, остановившись у одного из домов, почувствовала его незримое присутствие позади себя.
— За что так, Алгорн? За что вы так убиваете детей, людей вообще, животных? Где здесь Правда земная?
— Я тут не при чём Топаз.— Печально покачал головой тот.— Я был простым разбойником, пока не встретил тебя. Теперь я странник. А это..., это вероятно сторонники богини смерти и зимы, Чернобога или Скотьего бога. Мне кажется, только они подобны на такие зверства. Хотя не спорю, мне тоже не раз приходилось насильничать и убивать, но только не так..., не так жестоко и не такой ценой.
— Боги тьмы, не знающие света.— Прошептала Топаз.
К этому времени она уже убедилась, что в живых здесь не осталось никого, даже кошки и собаки и те были найдены истерзанными.
Топаз резко развернулась, сняла с плеча свой лук и, подобрав с земли две более или менее подходящие для своей цели деревяшки, подошла к избе, что стояла в самой сердцевине поселения. Сев на корточки, она положила лук рядом наземь.
Девушка склонилась ниже над землёй, взяла круглую деревяшку и вставила один её конец в сучок на другой, подобной первой. Затем обвила первую льняной тетивой своего лука и стала крутить.
Какое-то мгновение Алгорн не понимал, что она делает, и оттого растерянно стоял немного в стороне. Затем, сообразив, принялся стаскивать отовсюду, где найдет, сухую солому и дрова.
Усилия Топаз между тем не прошли даром. Там где дерево касалось дерева, стал завиваться рыжими кудрями огонёк. Алгорн при этом хотел предложить ей кремень и кресало, но вовремя остановился, вспомнив, что у неё есть и свои, и, побоявшись прослыть в её глазах ещё большим невеждой, чем был. Огонь между тем уже вовсю разгорелся и рыскал своими языками по сторонам в поисках чего-нибудь легко воспламеняемого.
Топаз тихо произнесла слова, что Алгорн различил с большим трудом.
— И снова взываю к тебе и прошу, о Рыжекудрый Сварожич, Огонь, услышь меня и очисти это место от скверны. Злые недруги принесли в это селение боль и смерть. Людей и животных замучили, погубили, не дали достойного погребения, бросили тела и равнодушно ушли. Так вправе ли мы наблюдать за этим непотребством, и бездействовать? Так давай же общими усилиями дадим хоть мало-мальски достойное погребение телам умерших и попробуем помочь вознестись душам этих несчастных людей и животных в светлый ирий на славный остров Буян.
Огонь согласно взметнулся вверх и весело затрещал. Негоже провожать мёртвых в ирий без веселья. Мёртвым в радость смех и веселье живых, а не слёзы и горе. Быстро переметнулся младший сын Сварога и Макоши на подстеленную солому и хворост, а там уже и весело затрещал на стенах и крышах домов.
— Пошли Алгорн, нам здесь боле делать нечего. Не положено видеть живым, как раскрываются ворота в иной мир, как устремляется туда душа, покинувшая мёртвое тело.— Произнесла Топаз, собирая свои вещи и беря лошадь под уздцы.
— Едем дальше?— Неуверенно спросил Алгорн. Он хоть и охотно проникался новой верой, но всё ещё был очень далёк от неё.
— Нет, ночь проведём за частоколом. А поутру решим, что делать с выгоревшим селением.
Всю ночь Топаз снился один и тот же сон. Люди подходили к ней, мужчины, женщины, старики и дети, и с улыбкой на устах все её за что-то благодарили. Вились у ног их холеные кошки и вислоухие дворовые псы.
— Спасибо, сестрица.
— Спасибо, дочка.
— Спасибо, матушка.
— За что?— Силилась спросить Топаз, но не могла.
Бесконечный поток людей и животных поредел, а она всё так же мило улыбалась им в ответ. То была очень большая деревня.
Утром, проснувшись, как раз тогда, когда перед очами исчезло лицо последнего человека, Топаз удивлённо осмотрелась. Сна как не бывало. Алгорн по-прежнему сопел рядом, Гелео, видимо, была на охоте.
Топаз растолкала спящего мужчину.
— Просыпайся, увалень.— Зашептала она.
— Оставь, ещё толком не рассвело.— Отмахнулся разбойник.
— Алгорн.— С не доброй интонацией произнесла девушка, и тому ничего не оставалось делать, как подняться, зная её дурной нрав.
