— Понятно.— Протянула девушка, садясь.— Ну, и скажи, какого рожна ты оставляешь мне какие-то жалкие писульки и уматываешь, поднявшись не свет, не заря?
— Я думал так будет лучше.
— Он думал.— Хмыкнула Топаз, затем покачала головой.— А меня ты спросил? О, великий отец Сварог и всеведущая мать Макошь, как же вы мне все дороги.
Топаз тыльной стороной ладони вытерла слёзы боли, которая прошла сразу же, как только руки Кия коснулись её.
— Кий, вы что, все смерти моей хотите?
Тот вздрогнул.
— Как можно, Топаз?
— Или может быть я приз для победителя? Чего вы решаете постоянно, что для меня лучше и с кем я должна остаться? Я не виновата, что я такая, какая я есть. Я не виновата, что я родилась рабыней, дочерью рабыни и её молодого хозяина. Я не виновата, что была крохой продана в чужой дом вдали от матери, от её ласки и тепла. Я не виновата, что была предана любимой госпожой. Я не виновата, что ещё в детстве физически стала женщиной, пройдя через многие и многие руки насильников. Я не виновата, что почти до двенадцати лет не видела от мужчин ничего хорошего. Я не виновата, что, покончив собой, оказалась не в светлом ирии, а всего лишь в храме отца Неба, где впервые в жизни узнала, что мужская рука может не только бить и издеваться, но и любить и жалеть. Да я, наверное, ещё до сих пор не умею любить, по крайней мере, любить мужчину, как мужчину. Для меня все мои друзья как братья в храме, как Джордан.
Кий удивлённо приподнял бровь при звуке незнакомого имени, но промолчал.
— Но я всё равно,— продолжала между тем Топаз,— люблю тебя, Алгорна и Прутика и, несомненно, Гелео. И ты не вносишь раздора в наши с Алгорном отношения. Потому, что отношения наши с ним не заходят дальше дружеских, по крайней мере, с моей стороны и вряд ли когда-нибудь сдвинуться с этой мёртвой точки. Я не хочу, чтобы ты уходил из-за меня, из-за такого пустяка вообще. Конечно, если ты хочешь уйти сам по себе, я не буду тебя удерживать. Но если это всё только из-за меня, то я не хочу..., не хочу, чтобы ты уходил.— Она опустила глаза вниз.
— Топаз,— он поднял её подбородок вверх и улыбнулся,— тогда, если ты не против, я останусь. Тем более что идти-то мне особенно некуда.
Топаз улыбнулась ему в ответ и бросилась ему на шею. Кий подхватил её на руки и посадил на коня, сам же запрыгнул позади неё.
— Ну, что, возвращаемся?
— Возвращаемся.— Уверенно ответила Топаз.
И они поскакали к лагерю.
Вернуться они успели ещё до того, как кто-нибудь из их спутников успел проснуться. Кобыла Топаз паслась тут же, неподалёку.
— Вернулась поганка.— Улыбнулась девушка.
Настроение упорно не хотело портиться, а улыбка соскальзывать с губ. В душе зрело чувство, что только что она сделала что-то очень правильное, и всё это только благодаря Гелео. Она покосилась на кошку, которая, тихо ворча и мурлыча, возилась с улыбающимся Кием. Он словно понимал, кому был обязан своим возвращением.
Для двух же остальных членов их сплочённой команды, так навсегда и осталось тайной, что Кий чуть не покинул их, вероятнее всего навсегда. Так что, Алгорн пребывал в спокойном неведение, не подозревая даже о том, что избавление от друга соперника было так близко.
Вышли они с рассветом, наскоро перекусив.
— Если будем и дальше идти таким темпом, то через неделю выйдем к горам.
— Железным?— Заворожено спросил Прутик.
— Не совсем.— Улыбнулся Кий.— Железные мы обойдём по боку.
Топаз согласно кивнула.
— Там должна быть деревушка, туда, думаю, мы свои стопы и направим. Постоялого двора там знамо не будет, но пищу и ночлег всё же попробуем найти у местных жителей. Чем ближе к Железным горам, тем люди ядовитее, подозрительней и обозлённей. Может, это последнее пристанище, где нас встретят хлебом-солью.
— А может быть нас уже здесь на вилы попытаются насадить.— Предположила Топаз.
— Может и попытаются.— Согласился Кий.
Но в итоге, в деревне той, люди оказались самые что ни на есть обычные. Кто-то бросал на них хмурые взгляды, кто-то приветственные, кто-то отвернулся, не поздоровавшись, а кто-то ещё издали помахал рукой.
— Надо найти старшего, да попроситься на ночлег к нему или кому из соседей.— Предложил Алгорн.
Все согласно кивнули.
Но не успели они найти искомого, как тот предстал перед их глазами сам. Здоровенный мужик, полностью седовласый и с такой же белой бородой преградил им дорогу. Испуганно покосившись на Гелео, которая на этот раз не пожелала оставаться в лесу, он поклонился незнакомцам.
— Здоровеньки булы, люди добрые. Куда путь держите?— Спросил он, нетерпеливо комкая в руках шапку, словно в данный момент его мучил другой не менее важный вопрос.
Топаз, Алгорн и Кий ответствовали подобными поклонами.
— Да вот проезжали мимо, так ночь застала в пути. Не прогонишь, хозяин, позволишь ночку переночевать.
— Милости просим, господа хорошие.— Мужик вытянул руку в сторону не совсем новой, но добротно сколоченной избы в самом сердце небольшой деревушки.— Вот только нет ли среди вас случаем лекаря, али колдуна?
Спутники подозрительно переглянулись.
— А что,— поинтересовалась Топаз,— жжёте на кострах тех, кто занимается ворожбой?
— Да что вы, госпожа хорошая. Как можно? Просто наша бабка знахарка уже месяц как исчезла, а у меня тут это того сына жёнка, брюхатая, никак рожает. Вот только поплохело ей чуток, видать помрёт.
— Так что ж ты сразу об этом не сказал?— Кий спрыгнул наземь, перекинув поводья Алгорну.— Веди, давай. Топаз, подможешь?
Девушка спрыгнула следом, всучив поводья всё тому же растерявшемуся Алгорну.
— Эй, ребята, а мне то с этим добром куда?— Недоумённо спросил он.
— Постой, за тобой вернутся или ты, может, с нами хочешь?— Выкрикнула Топаз, замедляя ход и оборачиваясь.
— Нет уж спасибо, я уж лучше в непосредственном процессе заготовки участвовать буду, а рожают уж пусть как-нибудь сами, без меня. Я это дело, конечно, люблю, ну, то есть бабам под юбки заглядывать, но только не тогда, когда там уже кто-то акромя меня имеется и, тем более, истошно блеющий младенец.
— Ну, как знаешь.— Пожала плечами девушка и, догнав мужчин, услышала разъярённый голос Кия.
— А ваши бабы, что ж не разу не рожали?
— Рожать-то рожали, да только вот помочь ей ничем не могут. Поплохело ей, говорю же.
— Поплохело ей.— Проворчал Кий.— Куда идти-то?
— Дык вон, он-то, сыновний дом.— Старик указал на недавно поставленный дом. Годков два-три ему было от силы.
— Так что ж она у вас в доме, что ли рожает?
— А где же ей ещё рожать, за околицей что ли?— Удивился старик.
Будущая мать лежала на кровати, сжатая крепкими объятиями мужа.
— Ты кого это привёл в мой дом, батька?— Подскочил к ним здоровенный лоб в красной рубахе.
— Ты сынок не кипятися, лекарь он, а энто его помощница.
Кий не стал дожидаться разрешения. Тут же бросился перед женщиной на колени и провёл беглый осмотр. Растерявшийся от такой наглости будущий папаша и не подумал ему помешать. А когда всё же собрался, то Кий уже принял командование на себя.
— Кто в доме-то рожает?— Угрюмо спросил он.
— Дык все и рожают.
— Баня есть?
— А как же ей не быть?— Пожал плечами детина.
— Так, ты, папаша, взял её, да в баню неси. Да не ты. Я же ясно сказал папаша, а не папашин папаша.
— Слушай, а ты не больно-то для лекаря молодой?— Подозрительно спросил вдруг детина, впервые о чём-то задумавшись.
— В самый раз.— Ответил Кий, подталкивая его к выходу.— Топай, топай, дитя на свет божий просится, а он тут о возрасте знахарей рассуждает. Я тебе не барышня, чтобы свой возраст скрывать, вот родит твоя красавица, тогда и потолкуем.
Топаз, конечно, прошлась с ними до бани, но там топталась на месте, не зная, что делать и с какой стороны к роженице подойти, да и зачем, собственно говоря, то же не знала. Это вам не мечом махать и от ударов отворачиваться. Вот где истинная сила.
— Эй ты, дедушка будущий, а где жена твоя?
— Так помёрла, уже как второй год пошёл.
— Ясно. Значит так, дуй в дом все двери раскрой, замки отвори, крышки подыми, узлы развяжи. Приказ ясен?
— Чего уж яснее.— Мужик припулил домой.
— Муж, расплети жене косы, чтобы легче изникало дитя.
Детина, кивнув, стал распускать волосы будущей матери.
— Топаз, испроси у хозяина чистых простыней и полотенец, да поживей давай, ни как не блох ловишь. Да свари кашу, поперчи, да посоли, так чтобы у отведавшего слёзы из глаз, как искры после удара катилися.— Приказал Кий.
Топаз выскочила из бани наружу, как ошпаренная, и опрометью бросилась в дом.
Водить женщину по бане уже поздно было. Дитя давно на свет просилось, а мать его никак выпустить, не смела.
— Отец, обними её покрепче, чтобы чувствовала, что с ней ты, и не пужалась, когда раскроются врата между мирами.
Сам лекарь стал что-то шептать и разводить руками. Когда всё что он наказал, было выполнено, Кий взглянул на измученную роженицу. Влажные пряди разметались по вспотевшему лбу, лицо искривилось в немой боли. Руки до побеления костяшек сжимают мужнины ладони, свободная белая рубаха окрасилась свежей кровью.
— Ну, потерпи, родная, совсем немного осталось.— Он провёл раскрытой ладонью по её сморщенному лбу и тот сразу заметно расслабился, морщинки разгладились, глаза прикрылись, а на устах заиграла счастливая улыбка.
— Ты что с ней сделал, лекарь?— Испуганно вскрикнул супруг.
Женщина сразу же за этим резко выгнулась, открыла глаза и закричала, напрягаясь всем телом.
— Дыши правильно, мамаша, ни что в этом мире не проходит бесследно. Ты и сама с болью появилась на свет, с болью же должна породить и своё дитя.
Но во всех этих криках, схватках и напряжении уже не чувствовалось той боли, что была вначале. Ещё какое-то мгновение, лишь одно короткое мгновение. Кий встал между расставленными ногами роженицы, едва прикрытыми полами просторной рубахи, приложил раскрытые ладони к раздутому животу, прикрыл глаза, и губы его бесшумно зашевелились, произнося то ли заклинание, то ли молитву. И вот то короткое мгновение оборвалось, и резкий младенческий крик разорвал остановившуюся тишину. Кий за мгновение до этого принял появившееся из недр матери дитя в свои руки.
— Девочка.— Обессилено произнёс он, улыбаясь, и прикладывая ребёнка к вынырнувшей из широкого ворота материнской груди.
— Топаз, дай доброму отцу отведать кашу, что ты для него сотворила. Жаль поджимающие сроки, не дали всё выполнить более приготовлено и аккуратно. Но и так всё у вашей девочки будет хорошо, вырастет умницей да раскрасавицей, вот только жених будет не здешний, уведёт от отца с матерью. Но такова родительская доля.— Он устало опустился на лавку.— Вы, хозяева добрые, не обессудьте, да только если ещё и будет дитя в вашей семье, то только одно. Слаба ты, матушка, для деторождения, девчушку то твою и то едва на силу на земле грешной оставил.
Отец плакал во все глаза, обливаясь жгучими слезами, то ли от радости, толи от неожиданного печального открытия, то ли от не бывалой вкусноты приготовленной заботливой Топаз каши. Хотя, наверное, всё именно так и должно было произойти.
Уставшая мать, едва улыбалась, прижимая шевелящееся дитя к молочной груди. Девочку повили на веретене, как предки завещали, спеленали материнской рубахой. Кий с помощью Топаз привёл мать в порядок, вымыв и обработав места разрывов, которые тут же сами собой стали затягиваться. Затем причастил малышку к вселенной, показавши ликам богов, домашнему очагу, растущему месяцу, приложил к земле и обрызгал водой из соседней речушки.
Потом на праздник рождения собрались все соседи, друзья и родня, в общем, получилось, что, поди, вся деревня разместилась на хозяйском дворе и вокруг него. Туда же и лекарь с друзьями были непременно приглашены. Все гости принесли роженице подарки и угощения, желая ей скорейшей поправки.
Немного перекусив, Кий обошёл дом и сел с той стороны, где потише было, да гуляк было не видать. Гул весёлых голосов и смех, знамо дело, долетал и сюда, словно над самым ухом раздавался, да только мимо, туда-сюда, никто не сновал.
— Эй, лекарь,— детина в красной рубахе, опустился на соседний пенёк, предварительно откинув в сторону топор,— спасибо. Прости, что сразу так дерзко к тебе отнёсся. Просто она всё ж жена моя, а тут мужик, да ещё такой молодой, к тому же не знакомый. Здоровьем она у меня, конечно, всегда слаба была, да уж больно люба мне.
Он тяжело вздохнул.
— Здоровьем больше страдать не будет.— Покачал головой Кий.— А вот на счёт детей поостерегись, больше одного боле не затевайте, а то хворь лютая вернётся, того и глядишь, с собой уведёт. А если рожать вдруг придётся, помните, что и как мы сегодня делали. Боги помогут, если свершится всё по-божески.
Мужик помолчал с долгую минуту, затем поднялся.
— И за совет спасибо. А дочь мы Кийяночкой назвали, в честь тебя, стало быть.— Он развернулся и ушёл, присоединившись к общему веселью.
— Стало быть.— В пустоту повторил Кий.
— Отдыхаешь от шума?— На плечо легла лёгкая девичья рука.
Кий улыбнулся, накрывая её поверх крепкой мужской ладонью.
— Пришла со мной отдохнуть?
Топаз села рядом, положив голову ему на плечо, Кий тут же её приобнял.
— Не холодно?
— Есть чуток.
Рука на несколько мгновений исчезла, а вернулась на место уже с курткой.
— Так лучше?
— Лучше. Спасибо.— Откликнулась Топаз, получше улаживая голову у него на плече.
— Ты Алгорна не видел?
— Нет, с тех пор, как к роженице пошли. А что?
— Да запропастился куда-то.— Пожала плечами Топаз.
— А Прутик?— Взволновано спросил Кий.
— А, спит в хате. Что ему сделается?— Неопределённо махнула она рукой.— Поздно же уже. Дитё он всё-таки.
— Хорошая у него невеста будет, справная.— Невпопад произнёс тут же Кий. Топаз не сразу догадалась о чём он, привыкнув к его постоянным подобиям пророчеств, от чего, однако, Кий упорно отказывался, говоря, что сам не верит в пророчества, но то, что он предрекает, непременно сбудется.— Ну, а за Алгорна не переживай. Здоров мужик, не пропадёт.
— Не пропадёт.— Согласилась Топаз.— Ты все свои силы на её спасении бросил,— сказала тут Топаз,— я видела.
— Не все, но бросил.— Не стал отпираться Кий.
— Тебе отдохнуть бы.
— Успеется.— Тяжело вздохнул Кий.— К тому же я и сейчас вроде как особо не работаю.
— Тебе часто роды-то принимать приходилось, такому молодому?— Поинтересовалась вдруг девушка.
— Впервые.
— Да иди ты.— Не поверила Топаз, так от него и отстранившись.— Ни в жизнь не поверю.
— Говорю ж, впервые.
— А откуда ж знал, что и как делать? Да и как всем процессом руководил, словно умеючи.
Кий посмотрел на свои руки.
— Дар мой от светлых богов, а не от тёмных сил, вот они мне и помогают, чем могут.
Топаз поднялась вдруг, протягивая ему руку.
— Пошли, Кий, поздно уже. С утра нам в дорогу, поспать тебе нужно, сил поднабраться.
— Пошли.— Кий согласно поднялся, невесомо опёршись на протянутую руку.
