— Топаз, это не можешь быть ты.— Прошептал Алгорн, вспоминая, сколько раз она его отвергала и как она вообще относилась к мужчинам. Эта девушка просто не могла вот раздеться перед ним и манить в свои жаркие объятия, не того сорта она была ягодой.— Ты не Топаз.— Упрямо повторил Алгорн, на этот раз уже с большей уверенностью.
И хотя его взгляд по прежнему жадно блуждал по желанному телу, в голове, кажется, потихоньку стало проясняться.
Но и Морана не собиралась так легко сдаваться.
— Мне страшно, помоги мне, Алгорн, помоги.— Выкрикнула вдруг девушка и пригнулась под весом накинувшегося на неё оборотня. Алая струйка крови тут же жалобно стекла по остренькой девичьей груди.
Сердце Алгорна не выдержало. Желание внутри себя он ещё мог как-то побороть, но видеть, как любимая погибает у него на глазах, и остаться при этом безучастным это было выше его сил.
— Топаз.
Он резко подскочил и протянул руки, пытаясь оттолкнуть стол, что стал для него преградой в борьбе за жизнь любимой девушки. Но вдруг что-то налетело на него со стороны, и он с силой стукнулся головой о пол.
— Что за...?
Гладкая без мозолей, но всё же явно мужская рука тут же с силой запечатал ему рот.
— Всё в порядке, Алгорн, это я, Кий. Да перестань ты брыкаться, послушай лучше меня. Да говорю же тебе, перестань, как бы ты не старался ты не сможешь меня сбросить с себя. Пойми, я сильнее тебя и не противься этому. Слушай меня, говорю, сейчас ты подымишься и выглянешь в окно, а точнее в то, что от него осталось. Если ты увидишь перед собой раненую Топаз, то я не стану тебе мешать. Но если ты увидишь... что-то другое, в общем, тогда ты и сам будешь знать, что тебе делать.
Кий поднялся. Алгорн тут же вскочил следом за ним и приник к окну. То, что он увидел по ту сторону черты, удивило его и ошарашило. К тому же Алгорн испытал такое отвращение к себе и к тому, что он увидел, что его чуть не стошнило.
Ужасная старуха, настолько сухая и худая, что морщинистая кожа прядями овивала хрупкие кости, с отвисшими плевками кожи груди, беззубая и почти безволосая, последние были редкими и седыми, предстала перед ним. Безумные глаза и крючковатый нос с неизменной бородавкой выдавали в ней всем известный бич всех времён и народом.
— Ведьма Морана смерть.— Ошарашено прошептал Алгорн.
Огромный оборотень, что навис над ней, правда оборотнем и остался, да только не рвал он её тело и тем более не пил тёплую девичью кровь, а неистово целовал, а точнее она целовала его в бешенную слюнявую морду. И то, что он первоначально принял за кровь, оказалось всего лишь банальной сумасшедшей слюной, что стекала при поцелуе из бешеной пасти зверюги.
Алгорн не стал вдаваться в подробности, разглядывая совершаемое ими деяние, но насколько ему хватило беглого взгляда, он сделал вывод, что они... совокуплялись. В общем, сплошная мерзость!
Алгорн смачно сплюнул.
— Долго я теперь на баб смотреть не смогу. Да и старушки от меня, похоже, больше добрых деяний не увидят.
Кий молча улыбнулся.
— Как подумаю, что могло свершиться, если бы я откликнулся на этот её зов. Кий у тебя выпить не найдётся?
Кий протянул ему фляжку с крепким напитком, что он использовал для помощи при лечении хвори, но сейчас, похоже, был один из тех самых случаев. Только хворь на этот раз была душевной.
— Если бы ты откликнулся на её зов,— сказал Кий,— мы все были бы уже мертвы, или с нами бы сделали то, что..., в общем, не знаю что им всем от нас надо. Это однозначно. Но, если ведь Морана не отказалась даже от того гнусного создания по ту сторону черты, то уж твоим полным мужских сил, здоровым и красивым телом она бы точно не побрезговала.
— Брр.— Алгорна передёрнуло от отвращения.— Я, конечно, знаю, что именно бабы ценят в нас мужиках, но в данном конкретном случае, мне легче признать свою мужскую несостоятельность, чем совершить такое. На меня конечно ещё не одна женщина не жаловалась, сколько бы их у меня там не было, и я не на одну не жаловался, плоха она в постели или хороша. Женщина она и есть женщина, молода она или стара, главное растопить напускную холодность, а там при подобающем разогреве она уже покажет себя в полную силу. Я никогда не противился не молодым, не старым, не худым, не толстым, не красивым, не, мягко говоря, не очень, кстати страшилки они зачастую больше раскрепощены в постели, потому как больше им негде выказать свою скрытую красоту. Но здесь..., здесь даже я бессилен.— Алгорн удручённо покачал головой.— Особенно после того зрелища, что нам с тобой выпала доля увидеть.
— Ну что, ты закончил свою исповедь, друг мой?— Кий попытался скрыть свою улыбку.
Алгорн кивнул, потом, снова оглянувшись на печку, обратился к лекарю с просьбой.
— Кий, послушай, давай договоримся. Понимаю, что отношения у нас с тобой сразу не заладились, давай не будем искать в этом виноватых.
Кик взглянул на него с упрёком.
— Ну, хорошо,— Алгорн отхлебнул ещё немного из горлышка,— не заладились они по моей вине. Это моя запретная любовь к Топаз и жгучая ревность. Я был не прав, был не прав с самого начала. Но всё ж таки я тебе благодарен, за сегодня ты мне спас жизнь уже несколько раз, а я ещё накидывался на тебя как неблагодарная свинья. Короче, больше всего я тебе благодарен за вот этот последний случай,— он кивнул в сторону окна.— Я не знаю, как тебе удалось так вовремя проснуться и избавить меня от этого наваждения, да это теперь и не важно. Главное я жив, здоров и к тому же не обесчестил своё доброе имя совокуплением с этим чудовищем по ту сторону черты. В общем, мы все живы, здоровы. Короче, я буду тебе ещё больше благодарен, если ты не о чём таком не расскажешь Топаз, раз уж так вышло, что она не проснулась не вовремя. Давай это останется нашей с тобой небольшой тайной. Ты как? Не против?
— Ты за кого меня принимаешь, Алгорн?— Хмуро осведомился Кий.— Ты что же это наивно полагаешь, что я стану рассказывать ей об этом глупом казусе, что с тобой произошёл? К тому же это не твоя вина. Это было бы не просто не по-мужски, это было бы даже не по-человечески.
— Ладно, извини. Я всё понял. Ещё раз спасибо, Кий. Что-то мне как-то не хорошо. Я прилягу, ладно?— Алгорн повалился на расстеленное на полу одеяло.
Кий взял у него из рук свою флягу, пока тот не пролил всё её содержимое.
— Пускай немного отдохнёт, может, вздремнёт. Спасибо, что разбудил, дедушка.— Бросил Кий в пустоту и поклонился.
Но Алгорн не спал, он всё видел и слышал, да вот только не понял к кому именно обращался лекарь, да и спросить не смог, слишком устал.
Но то, что произошла за всем этим, вытеснило все его мысли о спокойном отдыхе из головы, по крайней мере, на первое время.
— Лекарььь,— прошелестел знакомый голос,— ты опять мне помешал, лекарььь.
— Шла бы ты отсюда, Морана, и зверинец свой с собой прихвати. Разве не ясно, что сегодня тебе больше ничего не выгорит.— Спокойно ответствовал ей Кий.— Послать бы тебя, куда ещё более откровенно и подальше, да нельзя, как бы ненароком истинного бога, то бишь Огня, не оскорбить.
— Ненавистное племяяя.— С ненавистью ответила та.— Мы ещё встретимся с тобой, лекарь, ты ведь знаешь это, и тогда посмотрим кто кого.
Морана исчезла, а за ней и все оборотни, осаждающие ветхую избушку, так и ушли не с чем, несолоно хлебавши, лишь с потерянным зазря временем. Поняли, что нету смысла одолевать людей, чьим союзником сейчас был сам Рыжекудрый Огонь.
— Что она тебе сказала?— Сонно спросил Алгорн. Слышать он и сам всё слышал, да вот только понять, так ничего и не понял.
— Ничего хорошего, но и ничего плохого. В общем, всё как всегда. Ты спи, Алгорн, всё равно сегодня нас больше никто не побеспокоит.
Огонь в стене избы с уходом нечистой силы слегка успокоился, но всё ж таки на всякий случай продолжал охранно потрескивать до самого утра. И полностью стих и вернулся в очаг, только когда на небосклон не спеша, выехал его старший братец. Уж он-то как никто другой сможет побеспокоиться о смертных людях, спасая их от разного рода нечисти, по крайней мере, до того пока ему не придётся вновь скрыться на небосклоне и отправиться на берег западного океана, где его вместе с красавицей Зорюшкой ждёт в гости её братец Светозор, румяный закат.
— Ох, хорошо я сегодня поспала.— Сообщила друзьям Топаз, потягиваясь и зевая.— Ну, и чем там всё вчера закончилось? Как вижу, слопать, нас всех не слопали?
Кий и Алгорн переглянулись.
Топаз воззрилась на них подозрительным взглядом.
— Мне кажется или вы действительно что-то хотите от меня скрыть?
Алгорн обречённо повесил голову.
— Главное, что всё в порядке, Топаз. И, если помнишь, ты проснулась вперёд нас, так что знаешь не меньше нашего.— Выручил его Кий.
— Ладно, мальчики, не хотите делиться впечатлениями, не надо. Можете оставить ваши чисто мужские секреты при себе.
Алгорн благодарно улыбнулся.
Но всё ж таки Топаз что-то смутно подозревала. Как-то странно было то, что отношения между мужчинами стали какими-то более дружескими что ли, в то время как ложилась она спать под их общую ссору.
Они совместно выскользнули на улицу, несмотря на утро, подозрительно осмотрелись вокруг, выпустили из хатки заметно нагадившую за ночь скотину, то бишь лося и двух лошадей, чистоплотную Гелео, да и сами разошлись по кусточкам, по некоторым, большим и малым, нуждам.
Лошади и лось благодарно зачавкали травой. Гелео издала какой-то булькающий звук и скрылась в кустах, вероятно выйдя на охоту. Что же до людей, то им тоже должно было подкрепиться. Чем они не преминули заняться, вернувшись в избу. Тут уж само собой не забыли и про Огонь и про доброго заботливого хозяина. Алгорн даже первым отвесил поклон и изъявил благодарность, не сказано удивив этим своих спутников.
— Хорошо ты нас принял, хозяин добрый, пора бы как говорится и честь знать.— Промолвил Кий, когда вроде бы уже следовало собираться в дорогу.
Алгорн согласно кивнул.
— Да вот только,— продолжил между тем лекарь,— дело это разве, покидать хозяина, да в такой замарашной избе. Погостить значит, погостили, гостеприимства отведали, защиту получили. И чем знать за это отблагодарили. Хату загадили, стены обожгли, мебель пообтрепали.
Алгорн подозрительно сощурился.
— Так теперь разве ж дело так уходить? Ты прости уж меня, хозяин ласковый, неведомо мне, по душе ли тебе придётся моё самоуправство. Да только не дело такому справному хозяину да в такой развалюхе, не гневайся, жить. А теперь, ребятки, все дружно подналегли, подможем доброму хозяину выстроить достойную его избу.
— Чтооо?— Лицо Алгорна медленно вытянулось.
А когда до него дошёл полный смысл вышесказанного, он смачно сплюнул на землю под ногами.
— Вот хрень.— Только и вымолвил он.
Топаз с трудом подавила сорвавшуюся с губ улыбку.
Новый дом они, конечно, выстроили, и на славу, но повозиться, пришлось. Всё по Правде лесной сделали, деревьям низко поклонились и древесных духов умаслили. На этот раз, правда, лесное диво им не явилось, но ломоть хлеба с маслом таинственным образом исчез прямо у них из-под носа. Принял знать дух их подношение, но на глаза решил не показываться, а сразу вознёсся в светлый ирий, ждать следующего перевоплощения. Ставить избу решили рядом со старой, а не на её месте, чтобы было, где ночь коротать, за день-то, двум хлопцам, да девке, не управиться. Но ночи с тех пор спокойные стали, не повторяла знать Морана свои ошибки, строила новые козни, скрытая за Железными горами.
Поставили хатку, затем укрыли её земляной крышей, уложили конёк. Вот всё и готово. Не забыли закопать в уголке скелет какой-то лесной зверюшки, домишко-то для лесного жителя выстроен, клочок шерсти, вырванный проказливой Топаз из шкуры своей, очень даже недовольной этим обстоятельством, подруги, серебряную монету не без тоски от сердца оторванную Алгорном, целую жменю зерна. Пускай новая изба будет угодна богам, как лесное зверьё и серебро, пусть будет тёплой и уютной, а о хлебе насущном пускай никогда не придётся думать гостеприимному хозяину, так как он никогда не будет переводиться в этом добром доме.
В дом хозяина позвали сразу по постройке. Животных в дом запускать не стали, видимо дело, дом-то не совсем для человека построен был, знать и новоселье не совсем человеческое.
Хату достроили и в путь двинулись, оставив выздоровевшего лося на попечение доброго лесного хозяина. Уже оглянувшись, они заметили, как к дому стягивается тьма тьмущая всевозможного зверья. От больших серых волков, медведей и рыжих лисиц, до зайцев, белок и ежей, правда, последнее всего лишь предположение, так как в высокой молодой траве ежиков было не углядеть. Все они привечали новое выстроенное жильё, и даже Гелео не подумала покуситься на столь странную идиллию хищников и их обычного завтрака, обеда и ужина.
На секунду Топаз показалось, что поверх голов животных промелькнул маленький, заросший пышной седой бородой и такой же шевелюрой старичок. Но она не могла бы за это стопроцентно поручиться.
— Я что-то не понял,— неожиданно спросил Алгорн, когда они отъехали на достаточное расстояние, чтобы не быть услышанными,— а кто именно это был, леший али домовой?
Топаз и Кий переглянулись. При чём, если девушка ехала верхом, на купленной когда-то давно лошади, то Кий, не имеючи таковой, просто семенил рядом.
— А кто его знает?— Безразлично пожал плечами лекарь.
— И то верно.— Согласилась Топаз.— Главное, что к нам добр был и на том спасибо.
Но как бы оно не было на самом деле, да только охота на несколько последующих дней у них заладилась, и дичь сама шла к ним в руки. А что это было, простое везение или посулы благодарного хозяина давешнего леса, так не нам об этом судить, и не троим путникам, коим сиё обстоятельство было очень даже на руку.
Глава 8 Прутик.
Через несколько дней они въехали, а точнее, если судить по Кию, вошли в небольшой городок или селение. Алгорн с Кием пошли присматривать последнему лошадь, если таковые вообще имелись, в смысле на продажу, в этом захудалом селении.
Топаз же отправилась отыскивать постоялый двор, заказывать комнаты и ужин. Её выбором оказался постоялый двор под всем понятным названием "Пристанище усталого путника". На вывески значилось просто рядовое названия без обычных для этого дела красочных рисунков. Комнаты она закала две, но к позднему вечеру Алгорна ждало большое разочарование, эту ночь она собиралась провести в одиночестве, прогоняя все свои страхи самостоятельно, а вторая комната предназначалась для двоих мужчин. Алгорн, конечно, немного попротивился, приводя для убеждения обоснованные доводы и не очень, но они не возымели должного действия, и Топаз осталась непреклонна. Заходя несколько вперёд можно с полной уверенностью сказать, что ночь эта прошла вполне спокойно, по крайней мере, для Топаз. А вот для Кия, на которого Алгорн свалил свои душевные переживания, уже не очень.
— Скажи, Кий, ты мне друг?— Алгорн уже порядком выпил к этому времени.
Кий попытался скрыть улыбку и просто кивнул.
