— Да, господин?— Льстиво вопросил хозяин сего "гостеприимного" заведения.
Кий на секунду замолчал, поигрывая голубовато светящимся боевым пульсаром, он бы выглядел ещё внушительней, если бы не хорошо освящённое помещение, а так получилось всего-то так себе, но это, по мнению лекаря, а вот для корчмаря было и этого вполне достаточного, даже с перебором. Он и без того чуть не сполз вниз и не грохнулся под стойку, обеими руками обхватив её край и вцепившись в неё мёртвой хваткой.
Топаз с мстительной улыбкой наблюдала за всем этим со своего места в углу.
— А теперь, мой дорогой,— слишком приторным голосом, для того чтобы быть правдой, заговорил Кий,— принеси нам жратвы, только нормальной, а не той чёрствой снеди, об которую уже не один добрый клиент зубы поломал. И если только замечу там примесь какой-то подозрительной травы или мышиного помёта, да вообще хоть чего-нибудь, без чего можно было обойтись.— Он ещё разок перекинул пульсар из руки в руку, потом сжал его свободной ладонью до полного исчезновения.— Сколь долго уже существует твоя корчма, почтенный? Не пора ли ей сменить своего владельца?
Кий резко развернулся и направился к своему столу, оставив хозяина с раскрытым ртом и трясущимися коленками. Ох, не любит магов народ, ох, как не любит, впрочем, как и всех, кто выходит за рамки обыденного, повседневного и понятного, выделяясь тем самым из общей массы людей. Не любит, и боится.
— Навёл ты на него страху.— Хмыкнула Топаз.
— Да, что там, было бы что наводить, при одном только грозном взгляде, сразу штаны испачкал.— Кий устало спрятал лицо в ладонях.
Топаз положила ладонь ему на плечо.
— Всё в порядке.— Кий накрыл её своей и вымученно улыбнулся.
Девушка, в замызганном фартуке, с небрежным видом поставила на стол перед ними поднос, на котором находилась еда для людей и блюдечко молока для Кровопийцы.
— Приятного аппетита, господа.— Проворковала она и, виляя полными бёдрами, что не скроешь не под какими одеждами, удалилась.
Кий проводил оные долгим исследовательским взглядом, и с осторожностью попробовал стоявшие перед ним блюда, каждое по чуть-чуть. Взгляд Топаз, наблюдавшей за ним в этот момент, он даже не заметил.
— Алгорн хотел ему отомстить, интересно, чтобы он ему сделал?— Задумчиво вопросила Топаз, без аппетита крутя за косточку куриную ляжку и осматривая её со всех сторон. Аппетит не проснулся даже при таком соблазне и, всё обдумав, она завернула её в чистый платок и упрятала в сумку.
— Не жнаю штобы жделал наш почивший длуг, но я отшуда тошно пвоста так не уду.— Произнёс лекарь с набитым ртом, в отличие от Топаз, аппетит у него был отменный, оттого он и с лёгкой завистью проводил упрятанный в сумку окорок.
— И что мы сделаем?— Азартно произнесла девушка, слегка к нему нагнувшись.
— А пъи чём тут и? Я ам всё шделаю. Гмм. Ты просто наблюдай.— Закончил он, проглотив.
— Хорошо,— не стала спорить Топаз.— А что сделаешь ты?
— Отплачу ему той же монетой, но ровно на три дня. К счастью или сожалению, его клиенты на этот период будут подвержены тому же заболеванию, что и мы когда-то.
— Что, в кусты гонять, что ли будут?— Поинтересовалась Топаз, наблюдая, как Кий справился и с её порцией.
— Можно и так сказать,— произнёс он, только доев.— Так теперь, кажется, всё доели. Кровопийца там молоко своё допил?
Девушка заглянула под стол со своей стороны.
— Допил. А что это распространяется и на нас тоже и на наших животных?— С любопытством спросила она.
— Да, потому давай, скорее, доедай своё яблоко.
Топаз усиленно зашевелила челюстями, догрызая оставшуюся половинку, посмаковать его времени совсем не оставалось. Огрызок она ловко вышвырнула в окно.
Отставив пустые тарелки в сторону, Кий опустил руки под стол, чтобы их никто не мог увидеть и стал выкручивать какие-то пасы, едва шевеля губами, при этом он мило улыбался и смотрел в глаза Топаз, словно вёл с ней обычную беседу. Та чуть не прыснула от смеха. Покончив со своими махинациями, Кий выпрямился, откинулся на стенку, положил руку на стол и стал чего-то ожидать, отбивая пальцами дробь на неровной деревянной поверхности. Топаз мыслей его читать не умела, но так как ей ничего толком не объяснили, просто последовала примеру друга.
Вначале вроде бы ничего не изменилось, но минуты через три по залу прошлось какое-то всеобщее оживление. Кто-то сразу же поднялся и выскочил во двор, облагородить местные кусты, кто-то продолжал неспешную беседу, массируя оживший вдруг живот. По всему помещению прокатилась волна неспокойного урчания животов и других не более благовидных звуков.
— Кий, пошли отсюда.— Пробормотала Топаз, усиленно зажимая нос.
— Да, похоже, воздух здесь испорчен окончательно.— Кий тоже старался не дышать.
Завсегдатаи и просто проезжий люд с явным не понимание осматривались по сторонам и с нескрываемым подозрением поглядывали друг на друга.
— Нам пора, Топаз, давай быстрее.
— Может прокричать что-то типа, с нами тоже было нечто подобное, когда мы откушали у него в прошлый раз, для пущей убедительности.— Предложила Топаз, подхватывая с пола кота.
— А, ничего, сами до этого дойдут.— Кий бросил на стол монету равную цене скушанной ими пищи.— Хозяину за убыток.— Улыбнувшись, буркнул он.
— Знаешь, я уже и сама начинаю тебя побаиваться.— Призналась Топаз.
— Почему это?— Опешил лекарь.
— Потому что видела тебя всегда только добрым, а теперь знаю, что ты можешь и мстить.
— Какие глупости, Топаз, я ведь мщу за друзей, а не друзьям, а ты мой друг и на данный момент самый близкий.— Он взял её за руку.— Пошли.
Проходя мимо опешившего корчмаря, что с полным непониманием взирал на своих разом приболевших клиентов, попеременно с подозрением поглядывая на не донесённый до места поднос в своих руках, Кий не удержался.
— Будешь знать, как клиентам наговорённые травки в жратву подсыпать, засранец. Я-то что, а вот Алгорна запомни.
Хозяин сего заведения вдруг бешено взревел. Да него, кажется, дошло, кто стал виновником свершившегося несчастья.
— Колдун. Это всё он..., это всё они.— Выкрикнул похрабревший разом корчмарь, тыча в них скрюченным пальцем.
— А теперь уносим ноги.— Прошептал Кий, крепче сжимая ладонь Топаз и увлекая её за собой на улицу.
Скорее веселясь, чем испытывая страх, они, тем не менее, с разбегу запрыгнули в сёдла и, отъехав чуть подальше, не сговариваясь, подняли лошадей на дыбы и помахали на прощание свободными от узды руками.
Люди в гневе грозились и махали руками отнюдь не приветственными жестами, но тут же хватались за животы и на перегонки неслись к придорожным кустам. Некоторые самые рьяные тоже взобрались на лошадей в надежде пригвоздить зарвавшегося колдуна и заставить его вернуть всё на места свои, но размаха для погони у них не предвиделось. Дорогу им неожиданно преградила, не по-доброму перебирающая хвостом, большая пятнистая кошка.
Прыти у погони это несколько поубавило, тем более что кусты при дороге попались уж больно пышные, а зов природы не заставил себя долго ждать, страх же перед хищником только ускорил вполне естественный процесс, так как общеизвестно, от страха это тоже бывает.
Топаз, Кий, а за ними и Гелео, скрылись за горизонтом.
— А невинных людей не жалко?— Полюбопытствовала Топаз.
— Жалко.— Невозмутимо ответил Кий.— Но, что поделаешь? Зато после того, как они ему накостыляют, у этого корчмаря пропадёт всякая охота проезжих людей обижать. А вдруг кто-то помстительнее нас окажется? Да и людская молва возымеет своё. Ну, кто, скажи мне, захочет останавливаться у корчмаря, после принятия пищи у которого, люди три дня не могли отойти дальше десяти метров от придорожных кустов?
— И то верно. Но насколько же это не похоже на тебя, Кий.
Слова те отчего-то больно резанули слух.
— Алгорн бы одобрил.— Обиженно насупился лекарь.
— Да, пожалуй, Алгорн бы одобрил.— Согласилась Топаз.
Дальше они ехали молча.
Остановившись на ночлег, они быстро перекусили, при чём Кий такими жадными глазами пожирал куриную ножку припасённую запасливой Топаз, что девушка не выдержала и отдала её ему всю, целиком. О чём, впоследствии, ни чуть не пожалела.
Они поняли, что что-то не ладное, когда Кий уже во второй или в третий раз побежал в кусты.
— Кий, ты мне спать мешаешь. Не вылась из своих кустов вообще, пожалуйста.— Сонно пробормотала Топаз, натягивая на голову одеяло.
— Хренова ножка, стала мне уже поперёк горла.— Пожаловался лекарь.
— А мне кажется поперек, но несколько другого места, что находится в противоположной стороне от горла.— Послышался голос из-под одеяла.
— Смеёшься, да?
— Нет. Просто радуюсь, что я натура не жадная и соизволила не просто с тобой поделиться, а полностью уступила сиё произведение кулинарного искусства. А то бы с окрестными кустами ты знакомился поближе не в полном одиночестве, а в моём сопровождение.— Лениво ответила Топаз.
— Я был бы не против, чтобы ты составила мне компанию.— Мстительно заявил лекарь.
— Обойдёшься, я спать хочу.... Твою мать, Кий. Твои шуточки?— Топаз поспешно выбралась из-под одеяла, и направился в противоположный, от выбранного Кием, маршрут.
— Кий, ещё одна такая выходка и я за себя не ручаюсь.— Злая, растрёпанная и замёрзшая, Топаз вернулась, вытянувшись в струнку и со сжатыми от злобы кулаками.
— Но я здесь действительно не при чём.— Совершенно искренне пожал плечами Кий, вот только верилось почему-то ему с трудом.
Топаз вновь забралась под одеяло.
— Ты же сам это всё наколдовал, возьми и расколдуй.— Посоветовала девушка, вновь погружаясь в блаженно-лакомую дрёму.
— Думаешь, не пробовал?— Тяжко вздохнул лекарь.— Но видно курочка и правда была приготовлена не совсем по правилам или умерла своей смертью от старости или болезни. И второе более вероятно, так как особой жёсткости я в ней не наблюдаю. Так что моё колдовство тут бессильно.
— Ага,— поддакнула Топаз,— всё что могло, оно уже сделало несколько часов назад.
Топаз упорно верила, что дело здесь было не в самой курице, а точнее даже не в её приготовлении, а в том, что Кий просто никак не мог расколдовать, самим же наколдованное и в этом ему было стыдно признаться.
— Будем надеяться, что завтрашний день пройдёт для меня более спокойно.— Примирительно произнёс лекарь.
— Видно боги не одобряют месть.— Предположила Топаз.
— Смотря какие.— Протянул Кий в ответ.
— Те, в которых веруем мы.
В дружественную им деревню, где не очень давно и не очень недавно Кий с помощью Топаз принимал роды, они въехали ещё утром и не думали там особо задерживаться, так, отобедать и в путь. Но не тут-то было. Благодарные папаша и дед трёхмесячной Кийяночки, вновь устроили праздник в честь желанных гостей. И, как водится в словенском народе, без грандиозной попойки и её неизменного спутника похмелье не обошлось.
— Где та сволочь чернявая, что с вами прошлый раз была?— Спросил рыжеволосый молодой кузнец, подсев за стол к Кию и Топаз.— Гадина та бесчестная, что только и может, что чужих невест бесчестить, да брюхатить?
— Погиб в не равном бою.— Тихо произнёс Кий, косясь на Топаз.
— Спасая мне жизнь.— Так же тихо добавила девушка.
Рыжий внимательно посмотрел на одного собеседника, потом на вторую, не шутят ли? Нет, видно не шутили.
Он грозно стукнул пудовым кулаком по длинному столу, чем привлёк внимание половины сидящих рядом селян.
— Эх, жалко парня. Бедняга, такой ведь молодой был и, главное, не кому же зла не желал. И погиб, как герой, обороняя честь дамы.— Он даже слезу смахнул.
Топаз и Кий удивлённо переглянулись.
Эх, велик, велик и душевен русский народ. Живи и не переставай ему удивляться.
— Давайте выпьем за героя, стоя.— Предложил вдруг кузнец, поднимаясь.
Домой его, уже потащила престарелая мать и, по-видимому, беспутная невеста, уже успевшая стать женой, с уже заметно выпираемым животиком.
— Да, успел же Алгорн нарожать себе подобных, настругал детишек вволю.— Покачал головой Кий.— И это только те, кого мы знаем.
— А губа у него всё же была не дура.— Тихо произнесла Топаз, провожая взглядом пышнозадую жёнушку кузнеца.
Кий проследил за её взглядом.
— Знаешь, что он мне один раз сказал?
— Что?
— Для постели не красивых женщин не бывает, бывает мало выпивки. А для любви красота имеет далеко не первостепенное значение. Вот и понимай, как знаешь, дура у него была губа или не очень.
— Что-то мне не верится, что это его дословная цитата.— Подозрительно произнесла Топаз.
— Ну, я переделал, совсем немножко.
— Ну-ну, а как это звучало в его исполнение?— Заинтересовано спросила Топаз.
— А может не надо?
— Надо, Кий, надо.
Кий уже и сам недовольный тем, что вообще затеял эту тему, тихо произнёс, смотря в сторонку.
— Как в темноте все кошки серы, так и баб не красивых не бывает, бывает мало выпивки. И вообще бабы не бывают не красивыми, а просто либо старыми, либо молодыми. А если хорошенько подумать, то когда им подол на голову накидываешь, то и хрен разберёшь красивая она там или не очень, старая или молодая. А что до любви, то тут красота вообще не имеет первостепенного значения, так как любить можно одну страшилку, то есть вполне заурядную девицу и не весть за какие качества, а иметь при этом многих красавиц. Что-то в этом духе, может, я где-то и приврал немного.
— Оригинальные мысли были у нашего с тобой товарища, но, с другой стороны, все мы разные и у каждого из нас свои недостатки. Но мы любили его таким, какой он был.— Такая щедрость рассуждений, вообще-то была не свойственна Топаз, и если бы Алгорн был сейчас рядом, то вряд ли бы отделался так легко, но, к нашему величайшему сожалению, рядом его не было, как, впрочем, не будет уже никогда. А это позволяло относиться к некоторым его непристойным деяниям и высказыванием более благосклонно.
Кий кивнул, соглашаясь, он вообще часто во всём соглашался с Топаз, но не потому, что у него не было своего мнения, и он во всём подчинялся ей, просто очень часто, их мнение как раз таки совпадало.
Из разгулявшейся деревни они выбрались только через пару дней, с трещащими головами и переполненными желудками, они старались как можно медленнее ехать в седле.
— Кий, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос.
— Да, давай, задавай.— Лекарь слегка поморщился.
— Что ты на хрен за лекарь такой, что не можешь уничтожить элементарные последствия похмелья и переедания?— Налетела на него Топаз.
— А я могу.— Обиженно вздохнул Кий.
— Так чего же тогда молчишь? Давай, лечи меня.— Она даже слегка выгнулась, выпятив грудь вперёд и расставив руки в разные стороны, давая ему тем самым размах для целебных действий или заклинаний.
— Боюсь, тебе такое лечение не очень-то понравится.
— Почему это?— Опешила девушка, автоматически возвращаясь в исходное положение.
— Потому что предусматривает выворачивание наружу всего того, что тебе мешает изнутри.
— Да, что-то мне как-то, действительно, не очень нравится этот твой метод лечения.
