— Встаю, встаю, вот подрядился с тобой отправиться, дурак.
— И, между прочим, по доброй воле.— Напомнила девушка.— К тому же, ты не первый кто на это сетует.
Но то, что Алгорн увидел, удивило его не меньше, чем Топаз, и он сбросил сон гораздо быстрее, чем мог предположить.
Они стояли рядом, открыв рты, и более не в силах вымолвить не слова.
На том самом месте, где ещё вчера вечером пылал праведный огонёк, где весело резвился Рыжекудрый Сварожич, отдавая дань умершим людям, теперь высился высокий курган. От деревни не осталось и следа, и даже пепел не вертелся от вчерашнего погребального костра.
— А ты говорил нет чудес на свете, Джордан.— Тихо произнесла Топаз, обращаясь к своему раненому другу. Он, конечно, не мог её услышать из-за дальности расстояния, но в ту же ночь он пришёл в себя, сбросив наконец-то бремя тягостного забытья.
— Мать Земля похоронила останки людей. Она сделала то, чего не смогли сделать для своих братьев и сестёр мы, люди.— Тихо произнёс Алгорн.
— Нам пора в дорогу. Здесь и без нас всё уже сделано.— Теперь Топаз поняла, чьи лица видела этой ночью. Знать несчастных всё-таки приняли в светлом ирии и будут они теперь ждать своего следующего возрождения. Она не узнала их лишь потому, что искажённые ужасом и болью, изувеченные грязные лица мало, чем походили на радостных и счастливых людей, что ей пришлось увидеть. Значит, они обрели свой покой.
Топаз подошла к своей лошади, потрепала за загривок и вскочила в седло. Они не разжигали костра, слишком велик был жар от догорающей деревни, так что и тушить им тоже было нечего. Ещё раз взглянув на новый курган, Топаз поклонилась ему, и тепло улыбнулась зарождающемуся солнцу, отвечая добром на ласковую улыбку Зорюшки, что, сопровождая любимого супруга, каждое утро выбиралась на небосклон.
— Пора, Алгорн.— Тихо произнесла Топаз и резко пришпорила свою кобылу.
Алгорн, не успевший ещё даже и на лошадь присесть, резво вскочил на своего жеребца и припустил на ней.
— А вот скажи, Алгорн, мне просто интересно, ты ведь разбойник....
Алгорн что-то протестующее заговорил, но Топаз остановила его, приподняв верх раскрытую ладонь.
— Нет, постой, хорошо, ты был разбойником, а теперь ты просто странник. Так вот, теперь, после всех тех неправедных деяний, что ты совершал в своей жизни прежде, по нраву ли тебе то, что ты делаешь теперь?
— А что я делаю? Пока всё делаешь ты, а я просто учусь.— Удивился разбойник.
— Но ты ведь мне помогаешь.— Не согласилась Топаз.
— Помогать, помогаю.— Согласно кивнул Алгорн.
— Ну и?
— Если честно, никогда не размышлял о том, как приятно совершать что-то хорошее и не получать за это взамен ничего кроме благодарности. Но благодарности не материальной, а той ответной доброты, что могут дать тебе добрые люди, и звери, и даже растения. Я ведь не разу не задумывался над тем, что деревья тоже живые, а вот теперь, с тех самых пор, как сам собственными глазами увидел древесного духа, я не знаю уже, о чём и думать. Но, в любом случае приятно сознавать, что чудеса на свете всё же есть.
Топаз кивнула и загадочно улыбнулась, словно одна она знала какую-то тайну, но не собиралась ею не с кем делиться, по крайней мере, пока.
Дни тянулись медленно и проходили однообразно. Похоже, долгое путешествие грозило перерасти в рутину. Алгорн всё больше увлекался своей новой знакомой, и каждый раз не преминул ей об этом напомнить, произнося скромные или не очень признания в любви.
Топаз это несколько потешало. Но и она к нему постепенно привыкала, начиная относиться как к другу, хотя и пока с некоторым недоверием. Да что говорить, признания в любви и частые комплименты льстили её женскому самолюбию, хотя и не настолько, чтобы начать отвечать взаимностью. Но дружбу, в принципе, она могла ему обещать.
Теперь вот Топаз уплетала свою порцию завтрака и всё поглядывала на нетронутую тарелку на противоположной стороне стола. Что-то Алгорн задерживается, хотя после того, как он вчера перебрал, это и не мудрено. Это ещё при всём при том, что она удалилась в отведённую ей комнату ещё до самого светопреставления, когда пьянка была, как говорится, ещё в самом разгаре.
Девушка всегда отличалась отменным аппетитом, особенно разыгравшемся после того, как, будучи рабыней, она доедала объедки со стола, а тут внезапно стала свободной и обрела волю в выборе и количестве кушанья. Так вот доев всё до последней ложки, Топаз поднялась. У неё не было достаточно денег, чтобы вот так просто оставить вторую порцию нетронутой, а потом покупать ещё одну для Алгорна. Поэтому она взяла тарелку с собой, а то ведь везде хватает охотцев до халявной пищи, и пошла, проверять, что там приключилось с её другом-недругом, что он настолько запоздал с завтраком. Раньше за ним такого не замечалось.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, Топаз несильно постучала в дверь. Ей никто не ответил, но вот дверь оказалась не запертой и чуть приоткрылась сама собой. Девушка не стала строить из себя скромницу и толкнула её сильнее, чтобы не мешала внутреннему обзору. Картина, открывшаяся перед ней, выглядела весьма и весьма неожиданной, по крайней мере, для самой Топаз.
Алгорн развалился на спине и сонно храпел, широко раскрыв рот. По обе стороны от него развалились две миловидные блондинки, закинув обнаженные длинные ноги ему на бёдра и живот. При душераздирающем скрипе открывающейся двери все трое резко открыли глаза.
Блондинки тут же принялись смущённо хихикать и натягивать простыни на свои бесстыжие лица, полностью скрывшись под ними.
Топаз только и успела заметить, что она похожи друг на друга, как сёстры близнецы, хотя, возможно, так оно и было.
— Нам пора уходить.— Тихо произнесла Топаз.— На вот перекуси.
Она поставила тарелку на пол у двери и вышла.
Спустившись вниз, она наконец-то вспомнила о том, что пора бы прошлифовать свою палку.
Алгорн спустился быстро, практически через несколько минут, так что не ей его, а ему пришлось немного подождать её.
Приняв у кухарки обыденное молоко, они уже собирались двинуться дальше, когда со всех сторон послышался шум и гам и начался какой-то переполох.
— Что случилось люди добрые? Куда все бегут? Пожар али наводнение?— Улыбаясь, весело спросила Топаз.
Один парень приостановился, окинув Топаз восхищённым взглядом.
— У околицы кто-то видел огромную пятнистую кошку. А ведь такие давно уже не водятся в здешних краях. Знать ведьма или оборотень. Бегут с намерениями кто поглазеть, а кто и убить или хотя бы поймать, а потом сжечь.— Он растерянно взглянул вначале на Топаз, а затем на удаляющуюся толпу и любопытство всё же взяло верх.
— Твою мать!— Смачно выругалась Топаз, что в принципе было ей не свойственно до начала общения с разбойником, и припустила за толпой, забыв обо всём на свете.
Алгорн вскочил на своего жеребца, взял лошадь Топаз за уздечку и поскакал её догонять.
Гелео они нашли окружённую несколькими крестьянами, что вилами и топорами тыкали в её сторону. Кошка отчаянно шипела и выгибала спину.
— Что тут происходит?— Выкрикнула Топаз, которая, к этому времени, уже сидела верхом.
— Ведьму поймали.— Гордо выкрикнул кто-то.
— Неаа,— протянул другой,— оборотня.
— А ты езжай, езжай, добрая путница.— Сказал какой-то длинноусый дядька, очень даже строптивой наружности. Да, с этим типом, пожалуй, будет тяжеловато о чём-то договориться полюбовно.— Это наше дело, селянское, нечего посторонним сюда вникать.
Другие согласно зашумели.
Алгорн предусмотрительно стоял в стороне.
— А если это моя кошка?— Вкрадчиво спросила Топаз.
На мгновение возникла пауза, заполненная лишь тишиной, да такая, что даже шипение Гелео смолкло. Затем уже слышимый ранее голос произнёс.
— Я же говорил ведьма.
— Да оборотниха она.— Не согласился другой.
— Да обе они оборотнихи.— Выкрикнул кто-то своё особенное предположение.
Завязался недолгий, но шумный спор. В итоге по его окончании порешили, что всё ж таки одна была ведьмой, а другая оборотнихой.
— Сжечь нечисть.— Выкрикнул длинноусый.
И эти слова оказались спусковым крючком, часть людей мгновенно отделилась, и наставила своё оружие на Топаз.
Та удовлетворенно улыбнулась.
— А, может, разойдёмся по хорошему, пока никто из нас не сделал зла другому?
Люди неуверенно переступали с ноги на ногу. Никто не хотел вступать в рукопашную, как и с самой кошкой, так и с её обладательницей, а тут ещё и красный молодец, что восседал на вороном жеребце чуть в стороне, расчехлил свой меч и тихо выругался.
— Вот чёрт.
Слово было не совсем понятное, но пугающее.
Мужики переступали с ноги на ногу, не решаясь сдвинуться с места. Они были, прежде всего, суеверными селянами, а не воинами, и страх перед нечистью, тем более, вооружённой, был им не чужд.
Но усатый видимо был из другого тесла слеплен. Он воинственно выступил вперёд.
— Спалим и оборотня и саму ведьму и этого её прихвостня.
И тут Алгорн не выдержал, весело рассмеявшись.
Все, и Топаз не была исключением, посмотрели на него со смесью удивления, не понимания, а кое-кто и страха.
Наконец-то успокоившись, Алгорн подъехал поближе и тихо произнёс.
— Люди, вы привыкли махать только мотыгой, да сохой сохатой, я же с детства держу в руках меч. Вот это оружие,— он взмахнул мечом,— унесло в светлый ирий и в снега Кромешного Мира десятки, если не сотни, жизней. Неужели вы наивно полагаете, что после всего этого сможете сжечь меня на костре? Лично я так не думаю.
Он криво усмехнулся. И сам Алгорн и вся его речь в тот момент выглядели весьма впечатляющими. Даже Топаз и та засмотрелась. Что касается простых людей, так те и вовсе застыли в нерешительности.
— Я предлагаю вам ещё раз разойтись миром, пока мы не причинили друг другу зла.— Вставила Топаз.— Я не ведьма, а кошка не оборотень.
— А я не прихвостень.— Обиженно пробормотал Алгорн, но его никто уже не слушал. Все взгляды были по-прежнему устремлены на Топаз.
— Она обычная ручная парда.
— Парды не бывают ручными.— Блеснул кто-то своими знаниями.
— А вы пард-то раньше хоть видели?
Местный эрудит, знаток флоры и фауны, предпочёл за лучшее заткнуться, чем снова бросаться необдуманными фразами.
— То-то и оно. Так что выпустите мою кошку из замкнутого круга, пока она не пустила первую кровь. Вы ведь хотите сегодня вернуться домой? И думаю не в виде фарша для пельменей?
Кое-кто пугливо посторонился, но усатый таракан снова выступил вперёд и принялся за свою пропаганду.
— Не дадим лютой нечисти завоевать мир, оставим чистыми и открытыми наши сердца.— Скрипуче выкрикивал он.
Топаз тяжело вздохнула, резко нагнулась в седле, с невиданной гибкостью изогнулась, подхватила с земли небольшой камушек. Покрутив его несколько мгновений перед глазами, она ловко швырнула его в усатого простолюдина, возможного деревенского старосту. Тот упал как подкошенный, не успев издать не писка.
Топаз невинно пожала плечиками, скромно улыбнувшись, мол, не надо аплодисментов.
— Ну, а теперь, ребята, забирайте этого тупоголового болвана и отправляйтесь по домам. Если жизнь ещё раз заведёт меня в вашу деревеньку, с удовольствием послушаю историю, как в былые времена на дюжину взрослых мужиков напала целая банда, по дюжине воинственных ведьм, столько же оборотней в кошачьем обличии и столько же их прихвостней. Как вы с трудным боем пробивались через стройные ряды противника и сколь многочисленные ранения вы получили. А теперь простите, но нам пора, так что спешу откланяться.— Топаз слегка склонила голову, и стала разворачивать свою лошадь, не больно-то и дальше обращая внимание на, столпившихся возле усатого, мужиков. А те уже неуверенно опустили оружие, косясь на неподвижно лежащего у ног поверженного товарища или на нечисть, и упорно при этом старались не смотреть друг другу в глаза.
— Я не прихвостень.— Снова обиженно проворчал Алгорн, но, как и прежде, его обида осталась никем не услышанной.
— Он мёртв?— Спросил кто-то, в ужасе покосившись на старосту.
Топаз скромно улыбнулась.
— Скоро очухается. Так что хватайте его и уносите ноги, пока он снова не стал двигать вас на подвиги, которые впоследствии могут аукнуться вам отсутствием некоторых частей тела. Прощайте. Гелео за мной.
Кошка последний раз зло зыркнула на людей, зашипела и длинными прыжками припустилась за Топаз. Ни кто не стал её останавливать.
Люди спокойно стояли и хмуро смотрели вслед удаляющейся троице, когда староста зашевелился.
— Что здесь произошло?— Он, скривившись, потирал ушибленную голову.
Товарищи накинулись на него с объяснениями, каждый хотел внести свой вклад в этот нелёгкий труд сочинительства и преувеличения.
— Что за день сегодня такой?— В сердцах произнесла Топаз, когда они уже отъехали на почтительное расстояние от деревенских полудурков.
— Это ты, верно, меня приревновала? Это, наверное, имеешь в виду?— Довольно растянулся в улыбке Алгорн.
— Какая ревность, нас с тобой ничего не связывает.— Раздражённо буркнула Топаз. В его словах всё ж таки была некоторая доля истины, но не настолько насколько ему бы самому хотелось. Ей была просто не приятна сама та ситуация, в которой она его застукала. Она не чувствовала ревности как таковой, просто обиду за то, что все его слова о любви, похоже, оказались только пустым звоном.
— И всё же, Алгорн, как же твоя неземная любовь ко мне, о которой ты мне тут днями и ночами нашёптываешь?— Усмехнулась Топаз, отчего-то развеселившись.
— Здесь всё просто. Я, прежде всего, мужчина, Топаз. Мне в постели нужна женщина под боком....
— Ага, или две.— Ввернула Топаз.
Но, вопреки её ожиданиям, Алгорн отреагировал на её выпад вполне спокойно, то есть по её мнению не адекватно.
— Ну да, или две.— Спокойненько так пожал он плечами.— Женщины ведь нужны не столько ради дружбы.
— Ой, как интересно, и для чего же мы нужны?— Ехидно спросила Топаз.
— Я, например, не могу прожить без женского тела и женских ласк. Одной дружбой, знаешь ли, сыт не будешь. Да, я говорил, что люблю тебя и от слов своих не отказываюсь. Я, действительно, люблю тебя, но другие дают мне то, чего на данной стадии наших отношений не можешь дать мне ты.— Охотно разъяснил Алгорн всю соль данной ситуации.
— Так ты что, всё ещё надеешься на другую стадию наших отношений?— Искренне удивилась Топаз.
— Ну, вообще-то, честно говоря, да.— Уверенно ответил Алгорн, вооружившись довольной улыбкой.
Топаз раздражённо остановила свою лошадь, настроение у неё упало до нуля, ну, или почти до нуля.
— Знаешь что, Алгорн, давай решим всё сразу. Между нами не может быть ничего общего по ряду причин и одна из них та, что мне не нужен мужчина, который будет таскать по несколько баб сразу в свою постель, если меня не будет рядом. Но...— она подняла руку, предугадывая его последующие слова,— если это свойственно всем мужчинам или большинству из них, в чём лично я убеждена на все сто, то не один мужчина не разу не будет находиться со мной в другом отношении, как только врага или друга.
