— Так ведь я так, без задней мысли.— Невинно пожал плечами Алгорн, но от кровати всё же отодвинулся, да и руку убрал подальше.
— Знаю я все твои мысли, и задние, и передние.— Пробурчала Топаз.— А что там за карлик такой был, Алгорн?
— А кто его знает? Я таких раньше не встречал.
— А я слышала от некоторых рабов, ну, когда ещё сама была рабыней, что у некоторых народов в поверьях упоминаются такие существа. Их называют гномами.
— А, может, ты заглядываешь сильно далеко и это просто обычный карлик, такие ведь, случается, рождаются у любого народа.— Пожал плечами Алгорн. Он поднялся.— Что ж, раз сегодня мне ничего такого точно не светит, по крайней мере, от тебя, тогда пойду хотя бы удовлетворю свой голод пищей. Ведь кушать мне тоже очень хочется.
Топаз резко сдёрнула свой сапог и запустила им в бывшего разбойника, похоже, становившегося для неё настоящим другом, несмотря на его постоянные гнусноватые намёки. Но дверь за Алгорном уже плотно захлопнулась, а с той стороны раздался лишь его озорной смех. Затем она сняла и второй сапог, и растянулась на кровати. Покушать она, конечно, тоже любила, но раз уже оказалась в комнате, да на постельке, так теперь ведь и грех не вздремнуть. Заснула она уже буквально сразу же, как только голова опустилась на подушку, усталость взяла своё.
Так и проспала она до глубокой ночи, забыв обо всём на свете. Уж слишком она устала.
Чья-то рука провела по её груди и поползла по животу ниже. Топаз беспокойно заметалась на кровати, но потом до неё вдруг дошло, что это не сон, она уже бодрствует. Первой и вполне правдоподобной мыслью было то, что это Алгорн решил таким глупым и гнусным образом добиться её расположения. Даже открыв глаза, она по-прежнему не могла различить ничего в темноте, только неясную тень подле себя.
— Я же обещал тебе, что мы ещё встретимся, маленькая сука.— Прошептал давно позабытый ненавистный голос.— А теперь-то твои формы попышнее будут, шлюшка. Может, развлечёмся?
Бесстрашная Топаз истошно завизжала, прижавшись спиной к стене, пока в комнату к ней не заскочил Алгорн, полуголый и с мечом в руке. Он резко прижал её к себе.
— Что случилось, Топаз?
Девушка увидела, как кто-то проскочил по коридору, и запоздало сообразила, что это вероятно была полуголая служанка, что со всех ног бежала в свою комнату. Видно у Алгорна был очень сильный голод, так что одной едой он не ограничился.
Но всё это интересовало Топаз в эту минуту меньше всего.
— Он вернулся, Алгорн.— Испуганно прошептала она.
— Кто?
— Что тут у вас происходит?— Послышался недовольный голос хозяина, и он явился перед ними в свете освещённого свечами коридора в одной длинной рубахе и ночном колпаке.
— Я сейчас вернусь.— Произнёс Алгорн и пошёл поговорить с хозяином.
Топаз не знала, как он объяснил хозяину её ночной визг, что, вероятно, перебудил всех постояльцев, да и не хотела этого знать. У неё сейчас была другая пища для размышлений.
— Ну, а теперь расскажи мне, кто там вернулся, ты сказала?— Спросил Алгорн по возвращении.
Топаз посмотрела на него широко открытыми глазами.
— Тот, кого я убила более четырёх лет назад.
— Не думаю, что ты за свою жизнь, убила только одного.
— Его я убила, ещё будучи ребёнком, и не вовремя боя.
— Ты что, действительно, кого-то убила ещё дитём?
— Да.
— Ты точно его убила?
— Да.
— Тогда он не мог вернуться. Вероятно это сон.
— Нет.
— Топаз, это просто сон.
— Он был здесь, Алгорн, говорю тебе, он был здесь.
— Что это?— Алгорн посмотрел на свою руку, которой успокаивающе поглаживал подругу, но сквозь темноту ничего не увидел. Тогда он поднялся и вышел в коридор, когда же он вернулся, несся с собой свечу, на нём лица не было.
От своей свечи, он зажёг вторую, стоявшую на столе в углу, и в комнате сразу заметно посветлело.
— Топаз, ты ранена?— Спросил он, опускаясь рядом с кроватью на колени.
Девушка вначале не поняла смысла его вопроса, но потом проследила за его взглядом и вскрикнула. От её груди и до низа живота вела кровавая дорожка. Чья-то грубая и большая, мужская ладонь прошлась по её девичьей плоти, оставив на тонкой ткани рубашки кровь.
— Я же сказала, он был тут.— Прошептала сквозь слёзы Топаз.
— Вот что.— Алгорн поднялся. Он был серьёзен, как никогда.— Мне всё это очень не нравится. И те мужики, что встретили нас на дороге и теперь вот это. Значит, поступим так. Я сейчас возвращаюсь к себе в комнату, заберу свои вещи и вернусь к тебе. Одну я тебя больше не оставлю. Ты переоденешься, всё мне расскажешь и ляжешь, попробуешь отдохнуть.
Он вышел и сразу же вернулся. Плотно прикрыл за собой дверь и сказал.
— Я отвернусь, а ты переодевайся.
От его постоянной шутливости не осталось и следа. Он был не привычно серьёзен.
Поведав свою печальную историю, Топаз наконец-то заснула, но сон её был жалок и не глубок. Она ворочалась и хныкала как младенец.
Алгорн, обдумывая рассказ Топаз, свой сон никак не шёл, смотрел на неё, метавшуюся во сне. Во взгляде этом было всё, жалость, любовь, не понимание. Он не знал, что вообще происходит с ними в эти последние дни, но он как никогда раньше теперь понимал эту, по сути своей, ещё маленькую девочку. Он, умудрённый опытом тридцатилетний мужчина, всегда смотрел на вещи со своей колокольни, и вот теперь впервые ему казалось, что он был не прав. Не прав во всём, не прав в том, как проходила раньше его жизнь разбойника, не прав в насилии, убийствах и воровстве, что он совершал когда-то, не прав в своём отношении к Топаз.
И что же всё-таки сейчас происходило с их жизнями? И какие ещё перемены ждали их впереди?
Глава 7 Кий.
Получив свою обычную порцию молока, Гелео с удовольствием потёрлась о ноги подруги. Топаз похлопала её по широкому лбу и вскочила в седло.
— Скорее бы уже добраться нам до храма Матери.— Нервно произнесла Топаз.— Я, конечно, девушка не пугливая, но, честно говоря, сейчас мне очень страшно. Я уже даже жалею о том, что так опрометчиво покинула столь безопасные стены храма Отца Неба.
— Тогда бы мы не встретились с тобой.— Печально произнёс Алгорн.
— Да, пожалуй, тогда не встретились бы. И кто знает, что для нас было бы лучше.— Пожала плечами Топаз.
— Ты, может быть, и не знаешь, а лично я очень даже в курсе. Я бы остался разбойником до конца дней своих. Никогда бы не имел возможности лицезреть чудо. И никогда не осознал бы насколько был не прав, грабя, насилуя и убивая.
— Чудо. Чудо живёт в нас самих, главное это раскрыть его в себе.
— Ладно, на столь философские темы можно разглагольствовать всю жизнь, сидя под одним единственным деревом, а нам сейчас как никогда раньше надо быстрее двигаться вперёд.— Ворчливо произнёс Алгорн, и стукнул своего жеребца по бокам каблуками.
День проходил за днём, а новых нападений не следовало, да и Беззубый больше не появлялся ни во сне, ни наяву. Но если всё же Топаз и Алгорну и приходилось останавливаться на постоялом дворе, то непременно они останавливались в одной комнате. Должно заметить, что Алгорн вёл себя даже более чем прилично. Спать ложился прямо на полу, без просьб и капризов, и забыть забыл все свои гнусные намёки.
И вот, когда им в очередной раз пришлось решать дилемму останавливаться ли на ночлег или лучше провести ночь в седле, так как места здесь были очень не спокойными, а селений поблизости не наблюдалось. Тогда им послышался человеческий голос и неясный отблеск костра впереди. Топаз и Алгорн непременно решили узнать, кто же там расположился в полной темноте неприветливого леса. И вот тут-то они и услышали знакомое утробное рычание.
Гелео.
Топаз, а за ней и Алгорн ринулись вперёд. Вообще-то Гелео не склонна была без причины нападать на людей, но всё же она была животным и кто знает, что от неё можно было ожидать в следующий момент. И хотя Топаз ей полностью доверяла, но явные звуки борьбы впереди, говорили сами за себя. К тому же, может быть, причина как раз таки и нашлась, и оставалось лишь гадать, а стоящая ли?
Когда они явились туда, куда и направлялись, вынырнув из темноты, перед ними предстала довольно таки занимательная картина в духе а-ля римский гладиатор.
Высокий молодой мужчина, с копной непослушных светлых волос на голове, и рогатой дровиной в руках, пытался отогнать Гелео от неподвижно лежащего на земле коня. Пятнистая кошка ходила вокруг да около, бесшумно переступая и шипя.
— Гео не смей.— Выкрикнула Топаз, когда кошка уже приготовилась к прыжку.— Отойди.
— Прости её.— Виновато сказала Топаз, обращаясь уже непосредственно к мужчине.— Здесь места такие, что очень трудно встретить какую либо дичь. Она голодна, а твоя лошадь, похоже, серьёзно ранена.
— Это не лошадь.— Улыбнулся мужчина, опираясь на только что используемую как оружие дровину.— Это лось.
— Лось?— Топаз с большим интересом воззрилась на раненое или больное животное. И только сейчас заметила, что у того и вправду имелись рога. Как пить дать сохатый.
Немного пораздумав, она видно на что-то решилась.
— Но это закон природы, выживает сильнейший. Оставь его, пошли лучше с нами. Здесь леса дремучие, должно быть оборотни здешние, народ, да зверьё проредили.
— Прости, красавица....
Алгорн недовольно поморщился.
— ... но я не могу. В беде не брошу ни достойного человека, ни зверя. Вот до рассвета с ним побуду, подкреплю его своей силою, а там и он поднимется, и я своей дорогой пойду.
— Пошли, Топаз,— недовольно пробурчал Алгорн,— оставь ты этого убогого.
Парень только криво усмехнулся, услышав такую нелестную реплику в свой адрес.
И что Алгорн за человек такой, стоит только кому-то выйти за рамки его понимания, значит сразу убогий, да юродивый. Бред какой-то.
Топаз между тем внимательно взирала на светловолосого парня. Что-то заставляло её, лютую мужененавистницу, которой впору было к амазонкам в ряды подаваться, смотреть на него, не отрывая глаз. Он тоже вдруг взглянул на неё и тепло улыбнулся, их взгляды встретились, и её сердце немного растопилось.
Девушка проигнорировала слова своего врага, ставшего за последнее время лучшим другом, и только спросила.
— А звать-то тебя хоть как?
— Кий.— Понимающе улыбнулся тот, наблюдая, как хмурятся брови у незнакомки.
— Кузнец?— Заворожено спросила Топаз.
— Что-то не больно-то ты на кузнеца тянешь, дружок.— Не преминул вставить Алгорн.— Размахом плеча не вышел, да и вообще....
— Перестань.— Раздражённо прервала его словоизлияния девушка.
— Да, Кий я, да только не кузнец.— Пояснил парень.— Вот батюшка покойный кузнецом был и мне завещал, имя дал подобающее, да не под то у меня руки заточены. Ему было предсказано ещё до моего рождения, не быть мне кузнецом. Ему бы смириться, а он....
— И подо что у тебя руки заточены, если не секрет, конечно?— Поинтересовалась Топаз.
— Лекарствую я потихоньку. Вот и его,— он кивнул в сторону лося,— поднять собираюсь.
Топаз продолжала рассматривать парня. Смуглый со светлыми выцветшими волосами, он представлял собой несколько контрастное зрелище. Возрастом, наверное, был чуть старше её, но не намного.
— Бей лагерь, Алгорн, выйдем утром.
— Но, Топаз, но....
— Я остаюсь, а ты как знаешь. Я ведь тебя никогда подле себя особо не держала.
Разбойник нахмурился, спрыгнул с жеребца и недовольно принялся рассёдлывать лошадей.
Топаз и Кий понимающе улыбнулись друг другу, затем новый знакомец повернулся к Алгорну.
— Не надо рассёдлывать лошадей, мой друг, ночь будет не спокойная и они нам могут ещё понадобиться.
Алгорн посмотрел на него с нескрываемой неприязнью, вначале хотел спросить, почём тот знает, но передумал. Что-то во взгляде Кия заставило его поверить на слово и беспрекословно ему подчиниться.
Ночь же и впрямь не порадовала их своим спокойным течением. Сон не явил им своего завершения, грубо оборвавшись где-то на середине.
Их разбудил сонный голос.
— Вставайте, друзья мои, начинается. Берём лошадей и уходим.
Вышеупомянутые лошади так громко испуганно ржали и беспокойно вставали на дыбы, что было очень даже удивительно, как это люди не проснулись раньше от шума ими поднимаемого.
В то время как Алгорн и Топаз, поднявшись, полностью пробуждались, приходили в себя, настороженно оглядываясь по сторонам, Кий помогал подняться на ноги пошатывающемуся лосю.
— Давай, дружок, если выдержишь сегодняшнюю ночь, то проживёшь долгую и счастливую жизнь. Это я тебе обещаю.
Алгорн уже проворно вскочил в седло и смотрел на всех, в прямом смысле этого слова, свысока. Конь под ним всё так же беспокойно переступал, даже, кажется, ещё заметно больше занервничал.
— Тебе бы лучше слезть со своей зверюги, а то ещё ненароком шею свернёшь. Туда, куда я вас поведу, верхом не проедешь. Пошлите, друзья мои.— И, подбадривающе улыбнувшись бледной Топаз, Кий двинулся вперёд.
— Но куда мы идём? И что нам угрожает?— Спросила Топаз, не отставая от нового знакомого, и таща за собой под уздцы упирающуюся лошадь. Но то ли ещё было бы? Хорошо ещё хоть, что лошади как были, так и остались, не рассёдланы, а то сейчас думали бы, то ли время драгоценное тратить, да лошадей седлать, то ли свои ноги уносить, а с ними и всю лошадиную поклажу, да седельные сумки, то ли уже обо всём этом позабыть, да побросать всё, где что лежало, и бечь, куда глаза глядят.
Алгорн даже затормозил от такого неожиданного и, главное, простого вопроса. И то, правда! Какого это такого лешего, он действительно слушается этого объявившегося не весть, откуда кузнеца, подумал он. А если он их и впрямь, в какую ловушку заманивает?
— Там где-то есть зимовье, незнамо кем выстроенное, вот коли бы до него успеть, может, и спасёмся тогда.— Утолил их любопытство лекарь.
— А коли нет?
— На нет и суда нет.— Пожал плечами Кий.
— Но от кого мы бежим?— Не унималась Топаз.
— Оборотни. Из тех, что когда-то злой Мораной созданы были и что никого акромя неё не слушаются.
Уж лучше бы она вообще не задавала своего вопроса, чем слышать такой ответ.
— Говорил тебе, Топаз, надо было отсюда драпать, пока время было.— Недовольно пробурчал Алгорн. Погибнуть от когтей и клыков оборотней или ещё чего доброго самому в нечто подобное обернуться перспектива, прямо скажем, не из завидных.
Они по-прежнему быстро, насколько позволяли кривые ветви деревьев, двигались вперёд. Понукаемые страхом животные сами послушно шли за людьми, чувствуя в них свой единственный шанс на спасение. А люди, уже давно, кажется, и вовсе забыли об их существовании, стремясь уйти от пока не видимой и не слышимой погони.
— Пустое.— Тихо проговорил Кий.— От судьбы не уйдёшь. Не кому не ведомо, какой это такой льняной нитью повили когда-то нам пуповину ещё в младенчестве, накрепко привязав к доле. А доля-то она у всех разная у кого-то злая, а у кого-то и добрая, у кого-то ленивая, а у кого-то первая работяга. Знамо легче тому, у кого она добрая, да трудолюбивая, да часто ль такое бывает? В общем, под какой звездой уродился такой и встрече за тобой следовать. Так что, Алгорн, если они нас и нагонят, то и в пути бы вас точно догнали. Только не известно ещё, какой исход лучше.
