Ожидающими в низу извилистой лестницы был мэр Аквилеи лорд Летсосоником, а другим архиепископ Они стали на колени и с гостеприимством приветствовали почётных гостей.
Первыми, кто появятся на лестнице, были Святые Рыцари. Они носили чисто белую мантию, которая покрыла большинство частей их тела и поднятые святые жезлы прижатые к их груди.
После длинной процессии рыцарей, которые спустились по лестнице, они сопровождались Епископским Колледжем Ромалии. Это также было потоком людей достаточно долгим, чему нельзя било помочь, но зарождало у всех вопрос, «и куда они все влезли на судне?»
Когда эти две команды закончили вытекать из судна, последующий взрыв аплодисментов, более восторженный, чем прежний, раздался из толпы.
Следующая группа, спускающаяся по лестнице, была из Тристейна. Королева Генриетта старательно спустилась по лестнице в компании двух дев рядом с ней, поскольку Рыцари Ундины построились впереди и сзади неё переднюю и заднюю часть. Союзническая молодая Королева, Генриетта также имела приличный кредит популярности здесь.
Так или иначе приветствия скоро переросли в скандирование "Да здравствует Королева Тристейна!", Генриетта ответила махнув рукой.
И... после того, как все те почётные гости прошли, появился, исполнитель главной роли этого дня, толпа внезапно стала непогрешимо тихими. Даже маленький мальчик, продающий воду, который вопил «Свежая вода!» снял его кепку и перекрестился.
Когда Св. Иджис XXXII-й, Папа, Витторио Сереваре с яркими глазами появился перед людьми, собравшиеся люди Аквилеи непреднамеренно ахнули.
Казалось, будто яркий свет от этого святого человека сосредоточился на каждом из многих людей перед ним.
Как только Витторио поднял руки, и улыбка засияла на его лице..., тишина была немедленно нарушена, и раздались возгласы приветствия, столь громкие, что отозвались повсеместно эхом.
В первую ночь Папа и его спутники, коснулись земли Аквилеи, все кто был вкусе плана сидели в круглом столе, сидящем внутри
собора Сент-Лютия Аквилийского.
Тифания и Луиза сидели следующими за Генриеттой, и рядом с ними была Агнес. В довольно отдалённой стороне стола сидел Гиш с напряжённым лицом.
Другая половина стола была окружена чиновниками Ромалии.
Прямо посередине был сам Папа Виторрио, в компании Джулио и капитана Святых Рыцарей. Рядом с ними был бледнолицый мэр Аквилеи и Первосвященник церкви Сент-Лютия, обсуждая темы с беспокойством.
Мэр, которому сообщили об этом плане встревоженно, заявил.
— Я знаком с планом, но действительно ли верно, что Галлия планирует напасть на Папу?
Это была, фактически, цель легендарного «мага пустоты», но избегая беспорядка, об этом не было упомянуто.
Витторио кивнул, с добрую улыбкой.
— Это несомненно верно. Некомпетентный король Галлии хочет управлять всей Халкегинией. Наш отец на небесах, мои предки и я все помехи в его глазах.
Слушая, как Папа говорил без колебаний, мэр вытирал пот, неистово капающий от его лба.
Просто моя удача, что такой неприятный инцидент должен был произойти во время мэрства
Думал мэр, который был на грани тревожных слез.
— В таких обстоятельствах вы не должны подвергать себя опасности...
Одним из событий ежегодной церемонии коронации были непрерывные молитвы с многочисленными священниками и жрицами.
Во время этого события Аквилея была переполнена сторонниками Халкегинии, стоящими в очереди, чтобы мельком увидеть молящегося Папу.
"Разведчики Галии должно быть замаскированы под одних из сторонников, выполняя свои обязанности", так думал Папа и все остальные. Но к глазах мэра, этот план походил на ужасающий кошмар. Если охранники Папы Римского терпят неудачу, его имя сохранится в истории, как виновника неспособного защитить убитого Папу.
— Проблемы для мэра неизбежны. Однако мои рыцари и я дадим безошибочный смертельный отпор нашим врагам.
Джулио встал и начал писать план по доске.
— Как все мы знаем, вещью, которой мы должны бояться больше всего, является магическое нападение. Плавно, Джулио нарисовал макет собора мелом.
— Поэтому, чтобы препятствовать тому, чтобы напавшие не использовали магию, мы будем использовать волшебные инструменты, способные обнаруживать магию, которыми окружим весь Собор!
Джулио отметил несколько пунктов на схеме.
— Очевидно, палочки или посохи запрещены для посетителей. Однако предположим, что они используют магию каким-то другим методом... мы будем предупреждены этими устройствами, и проникший маг будет арестован рыцарями.
Мэр выглядел так, словно выпустил дух.
— Конечно, это не все. Мы также поставили несколько слоёв "воздушного щита", чтобы обеспечить безопасность Папы. Общая магия или оружие будут неэффективны против этого.
Папа и мэр обменялись успокаивающимися выражениями, и кивнул в знак согласия.
Хотя большинства людей были впечатлены этим планом, один из них, казалось, не был убеждён.
Тем человеком была Тифания.
После слушания, что сказал Джулио, по некоторым причинам неописуемые эмоции, казалось, вспыхивали в её уме время от времени. Когда она была маленькой, тот кто вошёл в её дом помощью уловки и убил её мать, был простим рыцарем согласно распоряжению Короля Альбиона.
Когда организация, столь крупная, как страна хочет устранить человека со своего пути... особенно, когда это имеет большое влияние на будущие, они будут использовать заговор? Или они попытаются убить?
Если бы они хотели полностью устранить цель, то не было бы более разумно использовать другие методы?
Они применили бы надёжный, безошибочный способ...
Тифания нерешительно подняла свою руку. — Мисс Вествуд?
Излучая улыбку, Джулио посмотрел на Тифанию. — Д-да... я могу задать вопрос?
"Конечно".
— Тогда... перед всеми этими великими людьми, хотя я полагаю, что он глуп, это обеспокоило меня в течение достаточно долгого времени. А... что, если Галлия приведёт свою армию?
Генриетта мягко улыбнулась и сказала.
— Тифания, вы не должны волноваться об этом. Галлия — страна с глубокой историей. Королевство Галлия — полноценный член союза королей, не союза дворян. Они всё ещё должны поддерживать свою репутацию и не смеют бы нарушать контракт, и приводить свою армию через границы в таком виде...
В этот пункт, Генриетта поняла, что за исключением неё, никто не улыбался. С другой стороны, Джулио кивнул головой в направлении Тифании.
Я сказал бы, что есть пятидесяти процентный шанс такой возможности. — Что!?
Лицо Генриетта немедленно потеряло свой цвет. Спокойно, Джулио продолжал.
— До прошлой недели в передислокации не было многих войск. Но сейчас, когда я был отрезан от моего осведомителя, мы должны быть готовы. Около границы Галлии я поместил 9.000 элитных Святых Рыцарей в 4 соединениях. Кроме того, флот Ромалии размещён над ними для защиты. Единственный флотом Галлии, способным противостоять им, является "флот цветов".
— Вы накопили армию на границах с Галлией? Не провокационное ли это действие! Встав и вопила Генриетта.
— Не имеет значения, даже если это будет принято за провокацию, это делает нашу работу легче. — Это отличается от того, что мы согласовали! Ваша святость, вы пытаетесь спровоцировать войну?
Витторио покачал головой и ответил.
— Мы не те кто начинает войну, а король Галлии.
— Не Вы ли тот, кто не мог терпеть кровопролитие между паломниками Ромалии?! Несмотря на сказанное вы в тайне готовитесь к войне! Я просто не могу понять ваших действий!
— Именно потому, что я не могу терпеть кровопролитие, я хотел бы закончить все эти разборки. Вот почему был разработан этот план. Во всяком случае будьте уверенны, Галлию можно назвать домом орды солдат, мы сделали всё, что мы смогли сделать.
— Презренный! Пытался скрыть это по сей день! — Ваше высочество.
Витторио сказал с нежным, но достойным голосом. Его голос был, словно волшебный, наполненный достаточной уверенностью, чтобы успокоить любого. Генриетта прикусила губы и вызывающе покачала головой.
— Хотя я сказал, что ненавижу войну, я никогда не отрицал возможность войны. Я только достаточно подготовился, чтобы противостоять каждому возможному сценарию.
— ... Это просто отговорки. Я наконец поняла, почему вы выбрали Аквилею на границе с Галлией как место проведения церемонии к годовщине коронации. Не принудить врага совершить ошибку, а начать войну.
Витторио ответил с ноткой горечи.
— Выбор не зависел от меня, а от Галлии. Даже сейчас шанс возможности войны только пятьдесят процентов.
Мэр и Первосвященник потеряли сознание от шокирующего содержания разговора. Тема, которая перешла от церемонии годовщины коронации до обсуждения войны возможности, слишком большая для любого, чтобы осознать. Тифания зная, что именно её вопрос привёл к этому, чувствовала мурашки по коже и молчал до конца разговора.
С другой стороны, Гиш, не зная, было ли это актом решимости или нет, закатил глаза и безучастно смотрел на потолок. Агнес была столь же бесстрастной, как обычно. Ни один из Рыцарей Ундины также никак не отреагировали на разговор.
Генриетта встала одна и уставилась на неподвижную, тихую Луизу стоящую с её стороны
— Я очень сожалею, потомушто я больше могу не вести этот разговор. Это — потому что отец Луизы и я соглашались "никогда приводить Луизу на поля сражений. Теперь, Луиза, давай уедем.
Но Луиза не ответила на требование Генриетты. Все, что она сделала, было, склонила голову в извинении. — Луиза?
Джулио мягким, слабым голосом напомнил.
Мисс Вальер поклялась перед именем Бога и наших предков. Она посвятит себя нашим идеалам. Прямо сейчас её преданость больше не принадлежат вам, только Богу. Она — теперь наша семья.
Услышанное «поклялась» заставило лицо Генриетты изменить цвет. Для аристократов и людей более высокого статуса, клятва абсолютная. Взять свои слова назад не отличается от самоубийства.
— Это правда? — Т-ты? Тревожно, Луиза кивнула.
Генриетта вздохнула и протянула руки. Осознание пришло к Генриетте Сайто, несомненно, отослали в его мир руками Папы Витторио, использующего заклинание «мировая дверь».
Там одна загвоздка.. Возможно ли, что Папа, поклявшийся использовать волшебство для процветания Халкегинии, использовать свою козырную карту на ради рыцаря?
Несомненно, невозможно.
Генриетта, казалось, поняла условием, Ромалии было чтобы Луиза стала слугой Бога.
Фамильяра можно было заменить, но повелителя магии пустоты.
Вместо того, чтобы чувствовать гнев, Генриетта больше испытывала печаль. Не у тешимую печаль. Другими словами, беспомощность. Генриетта насладилась вкусом беспомощности, уставившись на Папу Витторио с опустошёнными глазами.
— Такой красивый ход. Похоже, что я потерпела поражение. Даже эта глупая Королева наконец поняла, как Ваша святость была коронована на пост Папы в таком молодом возрасте.
Небольшое раздражение появилось на лице Витторио.
— Разве я не сказал прежде? У меня есть свои идеалы. Если это поможет достичь моих целей, я без стыда сделаю это
Лицо Генриетты залилось красным. Выглядело, как будто она почти сошла с ума от, гнева и стыда, но в конечном счёте она совладала собой. Если подумать, так то, что сказал Папа не было совершенно неправильным.
Война неизбежна Использовать Ромалию, как козла отпущения казалось несправедливым.
— Я понимаю. С этого момента я буду принимать решения после тщательного обдумывания того, что скажет Ваша святость. Что касается другого вопроса, я должен буду выразить своё не довольствие.
Не стесняйтесь расскажите нам всё. Я вполне доволен моими действиями. Решительно сказал Витторио с каменным лицом.
Тогда я продолжу. Ваша святость отстранил одного из моих близких гвардейцев. Отстранив моего будущего рыцаря, означает, Папа Витторио Ваша святость, грубое вмешательство в мою политику.
Как Вы это объясняете?
Спросила Королева Генриетта строгом тоном. Как будто это не имело никакого значения, Витторио возразил.
— Как вы и сказали, Сайто Шевалье де Хирага, является Вице капитаном Ваших личных гвардейцев, но не являлся ли он фамильяром мисс Вальер? Так как мисс Вальер, как хозяйка её фамильяра умоляла нас, чтобы отослать его назад, я просто поступил, так чтобы навернуть в нашу веру Паломник Ромалии. Несмотря на это, то, что сказала королева Генриетта, также было очень разумным. Без Вашего согласия, которым я пренебрёг. Я возмещу вашу потерю любым способом, которым вы пожелаете.
— Вы действительно отправили его назад?
Витторио кивнул.
— Правильно. Я открыл ворота в тот мир, которому принадлежала его душа. Другими словами, я отправил его назад, домой. Я полагаю, что это было правильным выбором.
Как ожидалось от Генриетты... во время всей этой болтовни, Генриетта продолжала качать головой. Луиза внезапно встала, заставив её со скрипом от скользить от неё. Она стала перед всеми и поклонилась, её слабые плечи, не прерывно дрожали
— Луиза. Обратилась Генриетта.
— ... Мои глубокие извинения, за все. Я чувствую себя не очень хорошо сегодня и пожалуй отдохну.
Генриетта впивалась взглядом в Папу ещё некоторое время но в конечном счёте сказала, покачивая головой.
— Вы — действительно страшный человек. Папа Витторио, Ваша святость. После того, как церемония закончится, мне придётся пересмотреть отношение к Королю Ромалийского Союза.
Витторио элегантно ответил
— Это — честь для меня получить комплимент от Вашего Высочества.
Той ночью...
Луиза, в одиночестве в подготовленной для неё спальне, молилась.
После наблюдения за отправкой Сайто Луиза почти все своё время проводила молясь. Если бы она не делала этого, то, возможно, сошла с ума.
На самом деле... она уже могла бы сойти с ума.
Поскольку... Сейчас во время разговора о возможной войне, я не ощущало вообще никаких эмоций. Казалось, что это происходит где-то далеко от неё, не касаясь её.
Дорогие предки. Посланники нашего святого Бога, наших Предков. Святой Бог, который будет вести меня, освещает звезды в небе, делает плодородной землю, даёт людям Сою любовь и помогает мне успокоиться...
Повторяла молитвы множество раз.
Все же, несмотря на это, сколько раз эти молитвы звучали из уст Луизы, она была все ещё неспособна думать ясно. Луиза прекратила молится и легла на кровать. Из под рук, закрывающих её лицо покатились слёзы.
Всё о чём она рыдая думала был Сайто.
Даже при том, что я знала, что что буду чувствовать себя так... все же, я приняла решение отослать его назад. Даже при том, что я не могу выдержать утраты Сайто.
Чем Сайто занимается сейчас? Он встретился с матерю?
Если бы Сайто нашёл свою любовь в потустороннем мире..., то он забыл бы обо мне? Сайто всегда говорил, что «он любит меня»... все же я никогда не давал ему прямой ответ. Вместо этого я должна была найти все оправдания, я должна была спорить с ним, делая эти вещи, как будто обманывая его чувства снова и снова.
