Немного ещё посовещавшись, но дело-то всё же было слишком раннее, они улеглись спать, тесно прижавшись друг к другу, все втроём, так как одежда Топаз, что вполне естественно, ещё не высохла и она постоянно мёрзла.
По утру, по ту сторону защитного барьера, они нашли свернувшегося в калачик обиженного Алгорна. Только представьте себе, что он мог подумать, объявившись утром и увидев развешенное по камням бельё Топаз и её саму в объятиях Кия. Преодолеть магический барьер он не сумел, да и не пытался, боясь разбудить друзей, поступить так подло не позволила даже обида, вот и улёгся он по эту сторону от него.
На утро же ему было бессмысленно что-то объяснять, да и не имело особого смысла, так как они и сами толком понять ничего не смогли. Его не успокоило даже то, что в той кучамале, что он застал по утру, присутствовала и Гелео, сладко прикорнувшая между Кием и Топаз. Любовь и ревность застилает глаза, и даже свои собственные измены не служат неким подобием оправдания.
— Алгорн, хватит дуться.— Топаз игриво толкнула его плечом.
Кий крутился возле костра, готовя завтрак.
— Вы специально меня вчера отослали, чтобы остаться наедине.— Обиженно произнёс бывший разбойник.
— Алгорн, перестань говорить глупости. Ведь если бы ты был рядом после того, что со мной произошло, ты бы тоже вознамерился согреть меня теплом своего собственного тела. Думаю, даже с ещё большим, чем у Кия, рвением.
— А что собственно произошло?
— Чтоб я знала. Я проснулась от холода, мокрая насквозь, хоть выжимай. Мне с трудом удалось согреться и всё только благодаря Гелео и Кию.— Топаз только беспомощно разводила руками.
— А что произошло-то?— Повторил свой вопрос Алгорн.
— Вот заладил. Говорят же тебе, не знаю. Ничего не помню я, понимаешь?
— Как так ты не помнишь? А Кий?— Нахмурился Алгорн.
— Кий тоже не в курсе как это всё произошло.— Виновато ответствовала девушка.
— Он что охренел?— Взревел Алгорн.— Кий, ты что охренел?— Это уже относилось непосредственно к самому лекарю.
Алгорн подскочил, сложил руки на груди и уставился на Кия, самым что ни на есть суровым образом, всем своим видом призывая к ответу.
— А что я?— Пожал плечами лекарь.— Ты сам прекрасно видел, что чары мои вокруг костра были не тронуты. Я вообще понятия не имею, как она умудрилась выбраться и вернуться. Никак тут задействованы силы куда более древние и могущественные, чем мои. В конце концов, что вы от меня хотите, я ведь всего лишь лекарь, а маг весьма посредственный, самоучка я. И так делаю всё что могу, а на большее, уж простите, я не в силах.
— Так ты считаешь, что я каким-то образом выбралась за защитную черту и окунулась в море?— Задумчиво спросила Топаз.
— А какое тут ещё может быть объяснение?— Снова пожал плечами Кий.— С тебя вода стекала ручьями.
— Может, её просто волной окатило?— Предположил Алгорн.
— Исключено.— Уверенно покачал головой Кий.— Я лежал ближе к воде, чем она и намок бы не чуть не хуже её, но моя одежда, хоть и солёная, но сухая. По крайней мере, относительно.
— А если её кто-то со стороны облил?
— Да, шутник какой-то выискался. Подошёл к нам спящим, не оставив следов и не потревожив парду и магическую защиту, окатил Топаз корытом воды, при этом не разбудив, и не спеша удалился. Никак только боги или великие маги так развлекаются. Но вот в этом, как раз таки, лично я очень сомневаюсь.
— Да что-то тут не стыкуется.— Согласился Алгорн.
— Да говорю же вам, тут замешаны силы стихий, в данном случае воды.— Настаивал Кий.
— Такое ощущение,— вдруг произнесла Топаз,— словно я знаю что-то с этим связанное. Но никак не могу вспомнить. Знаете, такое чувство, словно мне приснился сон, но я совершенно не могу припомнить, о чём он, чувствую только, что это что-то связанное с водой.
— Вот и я о том же. Придёт время, и ты вспомнишь всё.— Согласился Кий.
— Вот-вот, и он сказал точно такую же фразу.— Завизжала вдруг радостно Топаз, словно эти воспоминания как раз таки вернулись к ней прямо сейчас.
— Кто он?
— Эх, чтоб я знала.— Девушка печально вздохнула и вновь опустилась на землю.— Просто мне показалось, что я что-то вспомнила.
— Хватит убиваться, кушать пора. Завтрак готов.— Позвал Кий.
Гелео уже вовсю обгладывала сырые кости и сухожилия, то, что Кию показалось не очень съедобным для человеческих организмов.
Позавтракав, они спешно засобирались в дорогу. Таинственные события, произошедшие с Топаз сегодняшней ночью, даже у неё самой, заметно отбили охоту ополоснуться в море ещё разок на прощание.
Когда же они уходили от моря, в обход портового города, из воды высунулась голова с зелёнными волосами, покрытая в тон им водорослями, а за ней и рука, что помахала им вслед. Никто из троих путников людей этого не заметил, а вот Гелео дружелюбно мяукнула и приветственно взмахнула хвостом в ответ. Но морскому существу, похоже, и этого было вполне достаточно. Оно полностью вынырнуло из воды, перекувыркнулось в воздухе и, взмахнув покрытым
зелённой чешуёй хвостом, скрылось под водой. И лишь только всплеск, на который никто не рискнул повернуться, понимая, что ничего уже не увидит и в тоже время, испытывая какой-то суеверный ужас, донёсся до троих удалявшихся от морского берега путников.
— Сколько нам осталось следовать до храма?— Спросил Алгорн, что-то ища в своей седельной суме.
— Скоро пребудем, мне кажется.— Задумчиво ответила Топаз.
— Это значит, мы все расстанемся.— Алгорн затронул больную тему, так как они уже настолько привыкли друг к другу, что расставаться, ох как, не хотелось.
— Не знаю, честно, не знаю. Но мне почему-то хочется вернуться в храм к Почтеннейшему, узнать как там у них дела. Справиться о здоровье Джордана. Кий, ты, кстати, мог бы излечить человека, что побывал в огне? У него множество ожогов, шрамов и травм.
— Очень старых?
— Ну, пока мы вернёмся, думаю, будет уже очень. Около года, даже больше.
— Стопроцентных гарантий дать не могу, но попытаться стоит. Во всяком случае, хуже не будет.— Ответил лекарь.
— Так ты попытаешься?
— Если выдастся случай, то да.
— Вот и славненько.— Обрадовалась Топаз, сплетя пальцы рук и благодарностью глядя на друга.
— А что на счёт храма?— Встрял Алгорн, не любивший когда его игнорировали и особенно не любивший, когда это делали Топаз с Кием.
— Конечно, мы навестим жриц Макоши, не зря же мы преодолели такое расстояние. Вот только становиться ли мне самой жрицей, вот в чём вопрос.
— Сомнения запали тебе в душу?— Серьёзно спросил Алгорн.
— Да ты менестрель, Алгорн. Да, сомнения запали ко мне в душу.— Согласилась девушка.
— В любом случае, на днях всё решится.— Произнёс Кий.— Так как ехать нам осталось всего ничего. Скоро нам уже начнут встречаться
паломники.
— Паломники это хорошо.— Кивнул Алгорн.
Глава 15 Храм матери Макоши.
На второй день пути после этого разговора, они повстречали женщину средних лет, ехавшую верхом на сером ослике.
Поклонившись и обменявшись любезностями, женщина была приглашена к скромному столу наших путников, так как они как раз в тот момент обедали.
Женщина, поразмыслив хорошенько, не очень уверенно, но согласилась. Одета она была в длинную шерстяную рубаху до пят, перевязанную в поясе лентой. Поверх была накинута длинная же безрукавка. В общем, одежда её бесспорно весьма и весьма напоминала ту, что носили жрецы Сварога, о чём Топаз и не преминула спросить, когда женщина уже откушала и это не противило боле приличиям.
— Вы знакомы со жрецами Сварога?— Удивилась та.
— Да, конечно. И ваша одежда, она чем-то схожа с их.
— Да, и это вполне естественно. Ведь я жрица богини Макоши.— Тепло улыбнулась она.
— Как интересно.— С детским восхищением воскликнула Топаз.— А мы как раз именно туда и направляемся.
— Да вы что? Паломники?
— В каком-то смысле. Когда-то меня выходили жрецы храма Отца Неба. Я прожила у них несколько лет и вот теперь раздумываю, стать ли мне самой жрицей Матери Земли. Для того мы с друзьями и направляемся в вашу обитель.— Охотно пояснила Топаз.
— Что ж, каждая из нас когда-то была на перепутье, пока не сделала свой окончательный выбор.— Приветливо улыбнулась женщина.— Хотя окончателен ли тот выбор, вот в чём вопрос. Ведь многие из жрецов и жриц уходят из храма, чтобы создать семью, но они никогда не предают своей веры и не покидают деревни вокруг храмов. Боги этому не препятствуют, ведь таким образом у них становится всё больше и больше истинно верующих прихожан. И это правильно.
— Да, это правильно.— Согласилась Топаз, размышляя о том, как там сейчас дела у Джордана, остался ли он с той темноволосой девчонкой или вернулся под неизменное покровительство Почтеннейшего.
— Знаете, а ведь я сейчас как раз направляюсь в храм Отца Неба. Не могу рассказать вам всех подробностей, но смутные настали времена. И истинная вера в светлых богов единственное, что у нас остаётся в борьбе со злом.— Печально вздохнула жрица.— Ну, мне пора. Путь предстоит не близкий и тяжёлый, кто знает, удастся ли мне его вообще пережить.
— Но почему вы идёте одна?— Запереживала Топаз.— Почему никто не взялся вас провожать и оберегать?
— Потому что Земля, по которой я ступаю, является моим оберегом. И если уж ей не удастся уберечь меня, то уверена, она с подобающим достоинством примет меня в своё лоно и вознесёт в светлый ирий. А разве не к этому стремимся мы, люди, предпочитая остров Буян вечной мерзлоте?
— Да, но....
— И никаких но, деточка, жизнь и так вся состоит из противоречий.
Топаз растерянно кивнула.
Кий с Алгорном не произнесли во время их диалога ни слова. Алгорн, боясь даже рта раскрыть в присутствии старшей жрицы, памятуя обо всех своих прегрешениях. Кий же, боясь помешать столь священному разговору, ощущая в нём скрытое таинство.
Распрощавшись, они двинулись в путь и уже на третий день после встречи со жрицей, они подошли и к самому храму Макоши.
Он был окружён высокой стеной, чего по идее делать не следовало и в прошлые века такого не водилось. Храм ведь должен быть открыт для всех страждущих.
Стена была, по-видимому, сооружена совсем недавно и на скорую руку. Так храм богини, чьей основной функцией была любовь, исцеление и пророчество, богини родительницы всего живого, превратился в некое подобие крепости. До чего же дошли мы, люди, что несчастным верующим жрицам любви, добра и справедливости приходится укрываться от нападок соплеменников за каменными стенами. Кто может покуситься на святость цитадели богов?
— Как же здесь всё отличается от храма Отца Неба.— Разочарованно произнесла Топаз.— Там всё открыто для прихожан. Любой может стать жрецом, если помыслы его чисты. Люди и варны беспрепятственно прохаживаются между колонами, что окружают сам храм, могут спокойно войти в него и выйти. За каждым закреплена своя келья, каждый занят своей определённой работой, но все мы, то есть они живут, как одна свободная семья.
— Не суди, да не судима будешь.— Прозвучал чей-то старческий голос за их спиной.
И Кий, и Алгорн и Топаз, все разом повернулись. И только Гелео вполне спокойно оставалась на своём месте и повиливала пятнистым хвостом с едва заметной кисточкой на конце.
На ветхом пне сидела ветхая же старуха, опираясь на столь же ветхую клюку.
— Ты ещё слишком молода, деточка, чтобы рассуждать о правоте вещей.— Горестно прошамкала она.
— Неправда, я уже достаточно взрослая.— Заартачилась Топаз.
Вообще-то в её привычку не входили споры с древними, как сам мир, старухами, но почему-то прозвучавшие так безобидно слова чем-то задели её.
Старуха только усмехнулась.
— Молодость, я уже и не помню, когда и сама была такой.
Да, глядя на её сморщенную кожу, на сухие костлявые пальцы, на бесцветные глаза и сгорбленную фигуру, поверить в её былую молодость было и, правда, не просто. Но что поделаешь, все мы когда-нибудь состаримся, покинем бренное тело и вознесёмся на небесный остров Буян под крону мирового дерева, ожидая своей очереди на обретение новорождённого тела. И неизвестно, что лучше, с честью прожить достойную жизнь до глубокой старости или покинуть её молодым, так ничего не испробовав и не повидав.
Алгорн скептическим взглядом окинул вначале Топаз, а потом старуху и, похоже, та картина, которую ему нарисовало воображение, не очень ему понравилась, так как он брезгливо сморщился, поджал губы и в отвращении вытянул язык.
— Да-да, мой дорогой, и я тоже когда-то была молода и красива.— Тихо произнесла старуха, явно обращаясь к бывшему разбойнику, при этом чисто физически она не могла видеть всех его гримас.
Алгорн настолько резко втянул язык обратно, что чуть им же и не подавился.
— Не надо возносить напраслину на жриц Макоши, ведь и в их храме благоухают цветы и порхают небесные птицы. Разве что варны не желают приживаться в этим местах. Просто всё это великолепие временно спрятано за крепостной стеной, чтобы смерть и зло не проникали туда, откуда начинается жизнь и добро. Разве не то же самое было с самим небом, когда Месяц замкнул его, не смея ослушаться слов Перуна? В наше тяжёлое время никому нельзя доверять. Никому, слышишь, Девочка?
Отвлёкшаяся было на что-то Топаз, резко обернулась, когда прозвучало это последнее слово. Для неё оно прозвучало не по рядовому, а так будто старая женщина назвала её по имени, как и когда-то в детстве. Но пень, на котором только что сидела старуха, был пуст.
Все трое воззрились на него с лёгким недоумением.
— По-моему у меня что-то с головой.— Произнёс Алгорн, задумчиво почесав затылок.
— И ты такой не один.— Добавила Топаз.
— Полностью с тобой согласен, это, похоже, массовая галлюцинация.— Согласился Кий.
— Ну, что, пора постучать в ворота.— Предложил Алгорн.
— Интересно, на какой приём нам рассчитывать, на тёплый или не очень?— Полюбопытствовала Топаз.
— Я бы на твоём месте особо не обольщался.— Предупредил привычный ко всему разбойник, бывший.
На стук ответили не сразу, но некая возня за воротами всё же прослушивалась.
— Кто вы? И что вам нужно?— Спросил строгий женский голос, когда небольшое окошко в одной из створок отворилось, и на них по-деловому воззрился небесно-голубой глаз.— Только не надо мне заливать про то, что вы паломники.— Прервал он, открывшего было рот Алгорна.— Те не разъезжают на лошадях и во всеоружии, да ещё и с пардой на хвосте.— Голубой глаз удивлённо скосился вниз.
— Мы из храма Отца.— Попыталась как-то объяснить своё появление Топаз.
— Чем докажете?
Путники неуверенно переглянулись, не зная, чем и вправду они могут это доказать.
— Вот тебе и тёплый приём.— Констатировал Алгорн.
— Ну-ну, попрошу без критики. Кипящую смолу на вас пока ещё никто не льёт.— Ответили из-за ворот.
— Спасибо и на этом.— С искренней благодарностью кивнул Алгорн. Своей чернявой и кучерявой макушкой он очень и очень дорожил.
— Не за что, так что вам нужно-то, в конце-то концов?
— Сперва наперво я хотела стать жрицей, но теперь уж очень сомневаюсь в правильности своего решения.
