— Твой отец..., он....— Тихо проговорил Кий.
Топаз не сразу поняла, что именно он имеет в виду, но, взглянув на его озадаченное лицо, догадалась и улыбнулась.
— Нет, он продал нас с матерью, когда мне было года три-четыре, то есть ещё совсем маленькой крошкой, и не успел, как говорится, приглядеться.
— Ты говорила это с таким знанием дела.
— Потому как встречалась с этим и не раз, не сама, но ведь меня тоже окружали рабы, а того, что не видела я сама, рассказывали вновь купленные. Хозяева, они ведь тоже бывают разными, как и все остальные, всё ж таки какие не какие, а тоже люди.
— Тяжело тебе пришлось.— Посочувствовал Кий.
Топаз улыбнулась и потрепала Кровопийцу за шкирку.
— Тяжело мне пришлось, когда на свадебный обоз моей молодой хозяйки напали вот хозяин Кровопийцы и его люди, в том числе и уже знакомый тебе Патрон. Моя хозяйка тогда спаслась ценою моей скромной персоны и мне подобных рабов, а чего нас жалеть-то, мы же не были людьми. Ведь даже в момент любой опасности, хозяева спасают вначале вещи и скотину, домашних животных, а только потом уж рабов. Это было второе в моей жизни предательство после отцовского, но в отличие от второго во время первого, я не тешила себя иллюзиями, потому как была ещё слишком мала, да и ему было на меня вовсе наплевать. К молодой же хозяйке я прикипела, пылала настоящей истиной любовью, всегда слушала её, слегка приоткрыв рот, и верила ей безотказно. Глупо, даже вспоминать стыдно.— Топаз подпёрла лоб рукой, прикусила губу и покачала головой.
Кий молчал, ожидая, когда Топаз продолжит или не продолжит.
Топаз продолжила.
— Когда они меня продали, вот когда по-настоящему начались мои злоключения.
— А сколько тебе тогда было?
Топаз улыбнулась и посмотрела ему в глаза.
— Двенадцать, примерно, ведь точный свой возраст я до сих пор не знаю, вернее, знаю, что мне семнадцать, а вот день когда мне исполнится восемнадцать, ведать не ведаю.
— И как получилось, что ты оказалась в храме?— Напряжённо спросил лекарь, понимая, что подбирается к самым страшным её воспоминаниям.
— Когда..., когда меня уже отпустили....
— Отпустили?
Топаз сердито взглянула на друга.
— Да, отпустили. Я не могла больше жить с такой виной, как мне казалось....
— А в чём заключалась твоя вина?
— Да что ты прицепился со своими вопросами? Или слушай или вообще отвали.— Разозлилась Топаз.
Кий прикусил язык.
Топаз промолчала, а за тем продолжила, потому как ей и самой хотелось высказаться.
— Так вот, когда я..., когда меня....— Она вновь замолчала, собираясь с мыслями, недовольно зыркнула в сторону Кия и вновь уставилась на огонь.— Когда маленькой Девочкой натешились, унизили, как могли, меня отпустили.... Хотя хозяин вряд ли бы принял такое решение, это всё Карен, его правая рука, он, к слову сказать, ко мне и пальцем не притронулся, у него ещё и дочка там была, тоже рабыня, он её вроде как выкупить мечтал. Может, уже и выкупил. Так вот, меня тогда накормили, дали одежду и отпустили, всё ночью происходило, но уже поздней, под самое утро, чтобы больше никто опомниться не успел, а то мало ли что им ещё взбредёт в голову, а я за несколько дней и так была еле жива. Но я не могла просто так уйти, во мне кипела ненависть и злоба. Я пробралась туда, где спали воины, и выместила свою ненависть на том, кого больше всех ненавидела в тот момент, и кто причинил мне наибольшее количество боли и зла, на Беззубом. Я просто перерезала ему глотку, перед этим разбудив и сказав пару ласковых.— Она с вызовом взглянула на добряка Кия, словно ожидая увидеть, как поразят его эти её последние слова.
Но он сидел спокойно, тупо уставившись в огонь, и лишь ветка, хрустнувшая в его руке, выдала то напряжение, которое он вероятно сейчас испытывал.
— Ты, наверное, считаешь меня очень жестокой и способной на всё?
Кий перевёл взгляд на неё и открыл, было, рот, чтобы ответить, но она уже отвечала за него сама.
— А я не жалею не о чём, то зло что он причинил мне,— она инстинктивно потёрла живот ладошкой, видно вспоминая носок его сапога под рёбрами,— даже не окупилось. Тогда я ушла на утёс, я давно его уже заприметила, ещё тогда, когда меня только везли к новому хозяину. Еле передвигая ноги, я пошла к нему, совершила обряд очищения, помолилась, попросила богов принять меня и спрыгнула вниз. Дальше только темнота. Я очнулась за тридевять земель от совершаемых событий, в храме Отца Неба. Говорят, его жрецы выловили меня из воды чуть живую, а вот как я сюда перенеслась из страны чернокожих людей, до сих пор остаётся для меня загадкой.
— А этот труп с перерезанной глоткой? Ты ведь говорила, он был среди тех, кто тебя похитил? Как он оказался среди людей, купивших тебя?
— А его попёрли с корабля, за то, что он на меня свои косые глаза и лапы положил, но мы с Кровопийцей сопротивлялись, как могли. Правда, дружок?— Она положила кота к себе на колени и Гелео ревниво тоже придвинулась поближе и положила свою усатую морду рядом с ним, Топаз на бедро.— Вот он и нанялся к моему новому хозяину, якобы чтобы мне отомстить. А там кто его знает?
Топаз передёрнулась.
— Знаешь, после тех моих переживаний, ни Морана, ни кто-либо ещё, не кажется мне таким уж страшным.
Кий молчал, ковыряя палочкой в костре.
— Алгорн тебе рассказывал, как мы познакомились?
— Угу.
— Тогда что ж тебе ещё рассказать?
— Почему тебя кошки так любят?
— А откуда у тебя дар лечить и колдовать?— Парировала его вопрос Топаз.
Кий пожал плечами.
— Вот и я так же знаю, отчего кошки ко мне так благосклонны. Видать, от богов.
— Всё в этом мире от богов.— Философски заключил Кий, пожимая плечами.
— Может, перекусим?— Спросила Топаз.
— Так ночь же на дворе?— Удивился Кий.
— Как знаешь,— пожала плечами девушка,— а лично я проголодалась.
— Я тоже.
И они вместе со смехом кинулись к сумкам, кто первый, что успеет ухватить.
Снова наевшись до отвала, не так как в деревне, конечно, подбадриваемые гостеприимными хозяевами, но им и этого вполне хватило, они залезли под свои одеяла, улаживаясь наконец-то спать.
Кий накрылся только до пояса, сложив руки под головой и о чём-то задумавшись. На самом деле он думал о том, что состояние Топаз с каждым днём на самом деле улучшается, в смысле, аура её всё больше очищается и воспоминания прошлой жизни становятся для неё всё менее болезненными. Топаз свернулась калачиком, прижавшись спиной к его тёплому боку. Гелео и Кровопийца двумя переплетёнными колечками, большим и маленьким, улеглись с другой стороны от неё, прижавшись к девушке вплотную.
Утром, не свет, не заря, они наконец-то отправились в дорогу. Кони ступали бодро и уверенно, хорошо отдохнувшие, ровно, как и их хозяева.
— К вечеру к речке подъедем. Искупаемся?— Спросил Кий.
— Искупаемся.— В тон ему ответила Топаз и припустила вперёд резвую кобылку.— Там и заночуем, если, конечно, раньше в сосульки не превратимся.
Кровопийца в сумке жалобно мяукнул.
— Прости.
Кий улыбнулся, покачал головой и пустил своих лошадей вскачь, догоняя озорную спутницу, маленький серенький ослик же теперь был привязан к луке седла Топаз.
Вечер прошёл именно так, как они и задумали. Они искупались, поужинали и завалились спать, весело болтая, пока не уснули.
Ночью же их навестил какой-то неприятель, хорошо, что магический контур Кий устанавливал постоянно и на славу. Пробраться к их костерку недруг не сумел, лишь только лошади беспокойно заржали и стали вставать на дыбы, рвя мордами привязь, Кровопийца жалобно мяукал, Гелео истошно шипела.
Открыв глаза, Топаз и Кий мгновенно отметили все эти изменения, но это ещё было не всё. Вода, вышедшая из речушки, обступила их со всех сторон, не давая им полностью или частично разглядеть своего врага, что угрожал им по ту сторону, теперь уже водной глади, но в то же время она не давала недругу подкрасться к Топаз и её друзьям, то и дело, обдавая его своей ледяной водой и отбрасывая в сторону.
— Что это, Кий?
— Вероятно, твои заступники.— Прокричал он в ответ, перекрывая шум взбесившейся речки.
Огонь протестующе пошипел, пошипел, да и потух, накрывая двоих людей и без того почерневшей темнотой. Хотя Топаз и могла видеть в темноте почти как кошка, всё же темнота и брызги в комплекте не способствовали зрительному процессу. Вода бушевала, наверное, в течение получаса, или часа, или двух, но только когда она опала, вокруг уже не было никаких признаков врага, только размытая земля вокруг возвышающегося пятачка, на котором стояла опешившая Топаз и вся её честная компания. И люди, и кошки и даже лошади с ослом сбились в плотную кучу, прижавшись боками, друг к другу и зачарованно наблюдая за бушующей стихией вокруг, опасаясь как бы она не передумала и не перекинула свою злобу и на них тоже. Они продолжали так стоять и тогда, когда всё уже заметно стихло.
— Ты можешь рассчитывать на нашу помощь и поддержку.— Пронеслось то ли у Топаз в голове, то ли это было слышимо и для всех остальных.
Все застыли в оцепенение, пока Кровопийца громко не чихнул и не стал отфыркиваться от брызг воды. Он был не пардой, а самым обычным котом, оттого и воду не больно-то жаловал. Тогда уже и лошади и люди пришли в движение. При чём, если первые отошли в сторонку и стали с помощью осенней пожухлой травки успокаивать разгулявшиеся нервы, то вторые искали успокоение, прежде всего, в общении.
— Кий, ты это слышал?— Спросила девушка, доставая из сумки запасную рубаху и вытирая ею дрожащего кота.
— Что именно?
— Голос, что обещал помощь и поддержку?
— Думаю, те слова предназначались только тебе, оттого я и не был в состоянии их услышать.
Топаз кивнула.
— Кий, что же такое я должна совершить в своей жизни, что мне помогают и боги, и водяной народ?
— Не знаю, но раз над тобой висит благословение богов, значит, это что-то от чего зависит всё живое.— Лекарь осматривал их маленький лагерь на предмет повреждений, в частности, протрусил промокшие сумки, протёр сёдла от грязи, вырыл зарывшийся в грязевую жижу котелок. Убедившись же, что всё на месте и имеет более или менее подобающий вид, он наконец-то взглянул и на Топаз.
— Что-то такое мне уже говорил Хозяин Моря. Он просил меня о помощи. Но как я могу помочь им всем, если не знаю даже что мне делать?— Усомнилась в своих способностях Топаз.
— Помнишь, что тебе сказал голос бога, верь и сверши предначертанное. Тебе не надо задумываться над тем что-то ты должна делать и что ты делаешь, надо просто двигаться вперёд и именно тогда ты всё сделаешь правильно, пусть даже методом проб и ошибок.
— Но это легче сказать, чем сделать.— Печально вздохнула девушка.
— А кто тебе сказал, что будет легко?
— Никто.
— И я о том же. Светает уже.— Кий взглянул на небо.— Ты спать ещё хочешь?
— Хочу, но не буду.
— Ясно. Тогда давай перекусим и в путь. Ты как?
— Я, за.
— Тогда поехали.— И Кий стал выкладывать съестное из несколько подмокших сумок.
Разводить затухший костёр не стали, несмотря на жуткий холод, тем более что одежда на них была, если не мокрой, то частично сырой, всё равно минут через двадцать надо было выходить.
Глава 19 Чернотравная куща.
Войдя уже в знакомый городок, они решили остановиться на уже обжитом ими постоялом дворе, некогда называвшемся "Пристанище усталого путника", где Топаз собиралась заодно и старый долг вернуть. Теперь же, при входе в него гордо висела новая красочная вывеска. На ней значилось уже иное название "Кошка против быка".
На всю вывеску красовался чёрный разъярённый бык, налитые кровью глаза, расширенные ноздри и большое кольцо между ними, были его особыми приметами, но был он тут не один. Здесь же присутствовала и его необычная противница, шмыгающая между его копыт ловкая пушистая кошка, с желтоватой, почти как у цыплёнка, шёрсткой, ничем не примечательная, она поражала глаз разве что своим горделивым спокойствием. Какие бы не делались ставки, какого бы героя не ждал народ, но она словно бы уже заранее знала, кто именно выйдет из этого поединка победителем.
Картинка была выполнена в ярких тонах, на заднем фоне был нарисован народ, с любопытством взиравший на борьбу двух неравных сил, рты раскрыты в ободряющём рёве, руки, взметнувшиеся вверх, горящие глаза. Было очевидно, что и сам художник был очевидцем тех самых событий, послуживших столь срочному переименованию сего заведения, столь красочно и реалистично был составлен рисунок.
— В твою честь, Топаз.— Улыбнулся Кий, кивнув на вывеску.— Так значит ты у нас теперь знаменитость? Может, и скидки нам дадут, это бы не помешало.
— Ага, догонят и ещё разок дадут.— Буркнула девушка, спешиваясь.
Оставив лошадей у коновязи, на попечительство мальчишек, они направились к входу.
Зал прошёлся по ним безразличными взглядами и вернулся к прерванным беседам и выпивке.
— Бык это я, чес слово. Хозяйка, подтверди.— Выкрикнул из-за мужских спин грубый голос.
Хозяйка безразлично кивнула.
Узнав этот бойкий мужской голос, Топаз улыбнулась и покачала головой.
— Видали?— Гордо выпятил грудь вперёд мужик, подскакивая на месте и задействовав всё своё тело в демонстрации собственной мускулатуры, что выглядела весьма плачевно, не один год уже покрываясь многослойным жиром, и это было очевидно для всех, кроме разве что самого её обладателя. И тут он увидел Топаз, сразу как-то сник, но ту же приободрился и указал на неё своей мощной дланью.— А вон и кошка, вот она, смотрите, чес слово. Хозяйка, подтверди.
На этот раз хозяйка кивнула уже с большим воодушевлением.
Все присутствующие с большим интересом уставились на вновь прибывших.
— Вот хрен.— Выругалась Топаз и попыталась, как можно не заметнее и быстрее, выскользнуть за дверь, но не тут-то было. Этот бугай уже завладел её рукой.
Девушка возмущённо взглянула на их сплетённые руки, на толстое улыбающееся лицо, на сложившего на груди руки ухмыляющегося Кия и всё это вкупе окончательно вывело её из себя.
Она сделал шаг в сторону здоровяка, ловко изогнулась, вывернув ему запястье, а за ним и остальную руку, заставив его вскрикнуть от боли. Затем дёрнула его на себя, поднырнув под грузное тело, и едва успела отскочить в сторону, как оно самое, то есть это грузное тело, с глухим шмяканьем опустилось на грязный пол у её ног, всколыхнувшись своими излишками под полой распахнувшейся рубашки.
Со всех сторон раздались ободряющие возгласы и частые аплодисменты, порождённые уверенными хлопками Кия. Теперь-то уже все сразу поверили, что бык и кошка, изображённые на вывески у входа, на самом деле почтили своим присутствием вышеупомянутый постоялый двор.
Мужик медленно поднимался с пола, потирая всё разом ушибленное тело, как одно единое место.
— Чегой-то ты? Я же так, по-дружески.— Обиженно пробормотал он.
— Предупреждать надо.— Грубо ответила Топаз, осматривая свою одежду на предмет повреждений. Затем с недовольством взглянула на пожирающих её глазами посетителей.— Чего уставились? Жрите уже.
