Больше в комнате никого не было и Нолия стала бездумно разглядывать висевшую в зале картину.
На картине был изображен человек с копьем, наизготовку идущий по следу животного и не замечающего, что животное это обошло его сзади и уже готовиться напасть. Под картиной была надпись на темном наречии: Человек ли хищник? Смысл картины заключался в том, что она ставила вопрос об окончательном эволюционном превосходстве человека над всеми остальными видами. Халивельд считал, что эта тема весьма актуальна и не стоит обольщаться титулом "царя природы". Тем более самопровозглашенным.
Нолии картина казалась слишком мрачной и, в то же время, какой-то не реалистичной. Может быть из-за исполнения? Не выглядела изображенная на ней тварь особо опасной. Помо завалил бы таких десяток и даже не поморщился.
Кстати, где он?
Скосив глаза, женщина заметила, что Помо отдыхал от трудов праведных в стороне. Иногда пес неслышно чихал и раздраженно тер ноздри лапой. Должно быть, нанюхался чего-то неприятного.
"Как я тебя понимаю, друг Помо", — подумала Нолия. — "Как же я тебя понимаю".
Ее телохранитель всю ночь стоически терпел никотиновый и конопляный угар, и теперь, должно быть, разделял тремор хозяйки. Впрочем, насколько Нолия знала, Помо давно ко всему притерпелся и плевать хотел на такие мелкие раздражители. Наверное, с ним случилось что-то еще. Может пес еще и эмпат? От первостатейного мага всегда можно ожидать всего чего угодно. Если на то была его прихоть, он мог даже наделить собаку экстрасенсорным восприятием.
А что? Выглядело вполне логичным. Телохранитель, находящийся в постоянном эмоциональном и телепатическом контакте с объектом охраны, мог выполнять свои обязанности с большей эффективностью. Правда у этой схемы был один серьезный недостаток...
На ум женщине пришла история одного коллеги Халивельда, Понтия Пайлата. Тот тоже завел себе собаку телохранителя и установил между собой и ею эмпатический канал... якобы для лучшей охраны, но вот только канал этот оказался слишком широким. Или Понтий чего-то не учел или сделал так специально, чтобы иметь хоть таким образом отдушину для своего одиночества. Так или иначе, но, сухой и черствый чинуша, ( а этот тип совмещал деятельность мага еще и с карьерой высокопоставленного официального лица ), проникся к собаке невероятной симпатией.
Сработал обратный резонанс, как ей со смехом объяснял Халивельд, и желчный мизантроп, для которого было раз плюнуть распять пару-тройку человек до обеда, стал носиться со своим псом как с родным ребенком. Нолия не знала, как складывалась дальнейшая жизнь Пайлата, однако ее муж всерьез опасался, что карьера коллеги может оказаться под угрозой. Собака его хоть и дрессировалась убийцей, но от природы была незлобивым существом, и ее эмоции к осужденным ( особенно невинно осужденным ) невольно передавались самому прокуратору... Увы, своей репутацией он тоже очень дорожил.
"Это будет интересная история, если ведущий юрист целой провинции, да еще и имеющий репутацию принципиального, однажды не сумеет вынести приговор", — вспомнила Нолия слова Халивельда. — "Впрочем, он наверняка сумеет найти объяснение своему человеколюбию... И, можно ручаться, не без пользы для себя. Так, что бы вызвать громкий отзыв в обществе".
"Кстати надо будет, как-нибудь, навести справки, что с ним сейчас", — отрешенно подумала женщина. — "Может что, уже и случилось. Узнать заодно, кто такие христиане и чего они от Понтия хотели".
Насколько она помнила, старый холостяк Понтий был уроженцем одного из сорока миров, причем довольно удаленного. Впрочем, Халивельд, по слухам, тоже прибыл издалека...
Додумать новую мысль Нолия не успела. Ее внимание привлек звук, как будто кто-то громко и театрально, именно с целью привлечь к себе внимание, ахнул. Волшебница подняла глаза и увидела последнего из своих слуг, алхимика Нирода. Она не ошиблась, старик действительно намеревался сказать речь, и поэтому дождался пока к нему не повернулись все, от проворного Асмика, и до заторможенной интоксикацией хозяйки дома.
Как и предполагалось, это была прелюдия перед представлением.
— Миледи, я не могу вам приказывать, но я вас умоляю... умоляю, одумайтесь! — Слова алхимика, а особенно тон которым он их произносил, тоже могли быть примером постановки, какого-нибудь театра. — Одумайтесь. Тот образ жизни, что вы ведете не ведет ни к чему хорошему.
— Да ладно, будет уже вам, — отмахнулась Нолия. — Подумаешь, отдохнула девушка, немного на природе...
— Отдохнула на природе? Где это видано, мешать вино с никотином и марихуаной, да еще и слушать при этом Ночных Крыс? Немудрено, что у вас случаются галлюцинации. А что подумают люди, когда увидят вас в таком состоянии? А ваш драгоценный внутренний мир, что вы с ним творите?
Нолия вздохнула. Она знала, что ее будут отчитывать, и знала также, что любые возражения бесполезны. Правда, виноватое молчание, тоже не было выходом. Все же требовалось предпринять, хоть что-то.
— Всего то пара затяжек, — попробовала она оправдаться, за свой "драгоценный внутренний мир".
Увы, это был неверный ход.
— Пара затяжек?!! — переспросил старик с надрывом. Тут он тоже перестарался и с высокого театрального говора перешел на почти уличный диалект. — Да в беседке все было в окурках.
— Но с травой, то был лишь один. — Нолия сделала еще одну вялую попытку выпросить снисхождения. — Остальные обычные.
"Ну-да, ну-да, был же еще тот, второй, последний... ошибочный косячок, с которого и развезло на мультики", — подсказала память. — "Впрочем, знать о нем остальным, совсем необязательно".
— Боги сорока миров, это же надо, обычные?!! — Нирод произнес это таким выражением, словно не кто-то другой, а он сам рисковал, занимаясь контрабандой из параллельных, индустриально развитых вселенных. — Да той дозы никотина, что вы получили, можно было бы прикончить лошадь.
— Ах, оставьте меня! — простонала Нолия, у которой от резких звуков вернулась и усилилась мигрень.
А вот это оказалось попадание в яблочко. Пару минут Нирод жег ее взглядом, однако Нолия выглядела так, словно была слишком измучена токсикозом, чтобы всерьез страдать еще и от угрызений совести. Поняв, что в таком ее состоянии ничего не добьется, старый моралист сдался.
— Ладно. На этот раз мы не будем разбирать ваши пагубные, граничащие с непристойностью, отвратительные привычки...
Официально Нолия считалась полноправной госпожой всех присутствующих, однако на практике регламент почти нигде и никогда не соблюдался. Халивельд был для слуг существом высшего порядка, почти полубогом, однако на его супругу ( кажется пятую или шестую, за последние сто лет ), это не распространялась.
Феодосий... нет, как раз вольностей то Феодосий никаких себе и не позволял. Как с магом, так и в его отсутствие, он относился к госпоже Ларр с холодной вежливостью. При любых ее чудачествах и при любом их исходе. Вот только у нее не проходило ощущение что, несмотря на малый рост, он смотрит на нее свысока. Словно на ребенка.
Его почти полной противоположностью казался Асмик. Этот молодой волшебник признавал главенство Нолии, но мог мимоходом и допустить Большую Бестактность. Он тоже был мало приспособлен к притворству и все что творил делал с какой-то наивной, и от того казавшейся бесстыдно-невинной, искренностью. Большую Бестактность он мог допустить в любой момент, с Халивельдом или без него... взять хотя бы сейчас. Сидит даже не потрудившись закрыть книгу, вроде и слушает старших, но косится при этом на страницу.
Оставался Нирод. Вот кто был настоящим лицемером. И не просто лицемером, а воплощением чистого лицемерия. В присутствии Халивельда, Нирод сохранял достойное своих седин хладнокровие и мог перещеголять Феодосия в выдержке и невозмутимости; однако стоило магу отвернуться, как в старике алхимике просыпался редкостный, на диво суетливый зануда. В этой инкарнации он легко затыкал за пояс, даже вечно грезящего свободным сексом, развязного недоросля Асмика.
Хотя сделать это было нелегко, молодой маг постоянно практиковался не только в буквоедстве, но и в доморощенном остроумии. Вот как сейчас, например.
— Ну что? — поняв, что с Нолией "покончено" и больше ничего любопытного не произойдет, поинтересовался Асмик. Сделал он это не без заметного сарказма в голосе. — Поговорил? Что сказали?
"Ага", — догадалась женщина, смутно припоминая доносившиеся к ней сквозь дрему голоса. — "У Асмика не получилось наладить голосовой портал с Халивельдом и поэтому попытался алхимик. Судя по всему, тоже неудачно".
— Связи нет, — проигнорировав ехидного юнца, сообщил Нирод. Причем сделал он это с таким видом, словно его не предупреждали, а он сам обнаружил неполадку. — Дежурный сигнал маяка искажен, но проходит, а вот все остальное как отрезало. Кто-нибудь понимает, что это для нас значит?
"Мы останемся без вечерних новостей из Башен", — хотела сказать Нолия, но из благоразумия промолчала. Логика ее хромала, но хотя бы осознать это у волшебницы получалось. Нарываться не хотелось, а ведь стоило открыть рот? как она бы неминуемо нарвалась.
Нирод строго посмотрел на каждого, но никто версий не предлагал, и тогда алхимик сделал это сам.
— Это значит, что нам придется принимать решение самостоятельно, — провозгласил он. — И мы не имеем права на ошибку. Если то, что произошло вчера ночью...
Он строго посмотрел на Нолию.
— Интересно, что это вы такое задумали, пока я была в отключке? — насторожилась женщина. — Предупреждаю сразу, я против.
Асмик гоготнул. Похоже, происходящее начинало ему нравиться и он даже отложил книгу. Не закрыл, но уже и не пялился в нее столь откровенно. Нирод наоборот скривился и ладонью закрыл глаза, так словно ему больно было ее видеть. Простоял он так целую минуту и только потом продолжил.
— Будем считать это последствием нервного шока. После всего что вчера... — он опустил ладонь и вновь посмотрел на хозяйку взглядом скального аспида. — После того чему вы, сударыня подверглись, это неудивительно.
— А чему я вчера подверглась? — еще больше похолодела Нолия. — То есть, чему еще, кроме того что помню?
Нирод остановил ее движением руки.
— Сейчас все всем будет понятно, — заявил он. — По крайней мере, я надеюсь, что мы сумеем этого добиться. Итак... молодой человек, будьте так любезны.
Асмик притворно нехотя потянулся, однако поднялся и взял у алхимика хрустальный шар, наподобие тех что применяются при сеансах гадания и передачи информации от одного мага к другому. Впрочем, у таких шаров насчитывалось и много других свойств. Судя по тому, что связи не было, а гадание Асмик не освоил, именно к этим другим свойствам шара домочадцы замка Ларр сейчас и собирались обратиться.
— Сейчас будет расшифровка сообщения от... — Нирод неожиданно смутился, но продолжил. — ...Халивельда. Если твой сон, конечно же, от него, а не от кого другого. Впрочем, я считаю, что сомневаться нам нельзя: лишь сам Ларрский маг имеет такой свободный доступ к Ларру, и никто другой просто не сумел бы совершить ничего подобного.
— Какой сон? — не сразу сообразила Нолия. — Ах, да... Но это же?.. Вы что же, в моих снах копались? Ну, знаете ли, это уже чересчур.
Она покраснела.
— Ничего не чересчур, — возразил наглец Асмик. — После того что вы вчера изволили на весь холл орать.
— На весь холл, что?.. — опять не сразу поняла и переспросила Нолия.
— После того что вы вчера кричали, — поправился за молодого мага алхимик. — Сделать это было категорически необходимо.
— И что же я кричала?
— Вы, в самом деле, этого не помните? — вопросом на вопрос ответил Нирод.
— Ох! Ни слова! — Нолия перевала взгляд с одного мужчины на другого, и на третьего, а потом театрально закатила глаза в ожидании ответа. — Так что же?
— Не впускайте меня в замок.
Что-то в его словах показалось колдунье нелогичным.
— Кого-кого не пускать? — сморгнула она.
— Тебя не пускать! — рявкнул алхимик, теряя терпение.
Нирод не произнес слов, "обкуренная дура", но все, в том числе и она Нолия, прекрасно поняли, как он это, почти вслух, подумал. Феодосий никак происходящее не прокомментировал, а вот Асмик не удержался и, не прекращая возни с шаром, жиденько хихикнул.
— Все! Хватит меня разыгрывать, — снова поморщилась женщина. — Я мужу расскажу, что вы меня пугаете.
— Мы тебя не разыгрываем. — Нирод так внимательно и правдиво смотрел в глаза женщине, что той стало не по себе.
Неужели он не шутил, и она действительно вчера вышла даже за те рамки, что ей обычно удавалось не переступать? Но что конкретно она сделала? Кричала? Но почему?
— Странно, чего это я так? — отвела глаза Нолия.
— И впрямь странно, — кивнул Нирод. — Особенно если учесть что ты кричала голосом Халивельда.
"Так он что же, в самом деле издевается?"
— Ха-ха, — "деревянным" голосом продекламировала волшебница, решив что это чересчур. — Очень смешно, "доктор".
Однако если это и была шутка, то коллективная. Причем в розыгрыше участвовали совершенно несовместимые по складу характеров люди.
— А уж как мы все посмеялись, когда решили, что ты сошла с ума, — зевнул Асмик.
— Молодой человек, потрудитесь вести себя пристойно с нашей госпожой. — С приторной и прозрачно притворной заботой, одернул молодого мага Нирод. — Она не виновата...
"...в том что она такая безответственная, своенравная и избалованная".
— Так значит, я в самом деле это говорила? — поспешила Нолия переспросить, пока алхимик размышлял, стоит ли договаривать. Спросила и вздрогнула. — То есть как это, голосом моего супруга?
— Мы сперва даже решили, что это вернулся он. К сожалению это оказалось не совсем так, — вздохнул старик. Он повернулся к Асмику. — Ну что, долго еще?
— Айн момент, — отозвался юноша. — Счас будет готово.
Почти сразу после этих слов, над шаром появилось лицо, Фиолетового мага беззвучно шевелящего губами.
— Эй, а звук? — спохватился старик алхимик.
— Сообщение повреждено или передано неправильно, — объяснил юный чародей. — Может быть, звук появиться позже.
Звук действительно вскоре появился, зато исчезло изображение. Теперь голос Халивельда исходил из пустоты над шаром.
— ...ускайте, повторяю, что бы ни случилось, не пускайте меня в Ларр в течении трех дней... Свяжитесь с Советом Магов и попросите помощи... передайте им это сообщение... ничего не потеряйте, передайте все... чрезвычайно важно... повторяю, не пускайте меня в Ларр... продержитесь три дня... свяжи... остерегайтесь... знайте... пройти... Ларр... измена... предат...
Речь мага стала заглушаться искажениями сигнала, начала рваться, голос был плохо различим, а вскоре и совсем пропал. На миг появилось изображение, однако, почему-то не Ларрского колдуна, а двух борющихся фигур в глухих плащах с капюшонами. Вот борцы синхронно повалились и Нолия вздрогнула, поняв что видит сцену борьбы ее мужа с тенью-двойником. На чародейку снова навалилась отступившая было дурнота.
