Судьбу несчастного Нарофа решали практически всем племенем Буревестников. В итоге его жену за ложь перед алтарём на нём же и принесли в жертву синему дракону. Сам бравый рубака из кожи вон лез, но без поддавков не сумел набрать и сотни золотых монет, зато проявила себя мужская солидарность — окрылённые сотоварищи помогли собрать затребованную тысячу, пусть и с подсказки Панстаера старшему шаману пирамиды. Всё, как и хотел двуликий Лариат. Поэтому в полдень, передавая пастырю Буревестников ранее вычисленную частоту эротического резонанса у всех носителей кристаллического клыка в желудке, синий дракон явила свою Власть, не только вернув Нарофу нормальный вид, но и:
— Для поддержания мужской солидарности — награждаю всех! — И прямо на общем собрании синий дракон заставила человеческие организмы всех прошедших испытание мужчин испытать сильнейший оргазм.
После того, как близнецы отрезали себя сферой божественного щита, они уже не могли вволю распоряжаться сакральными поступлениями с Буревестников. Однако синтетическая личность Панстаера совершенно не собиралась бунтовать против создателя, прошившего верность к себе чуть ли не в генах. Хлынувшего к Лариату Халевекс потока эмоциональных сил Буревестников вполне хватило, чтобы кристаллизовать силу мужского начала в двух статуях-слепках взрослых форм близнецов.
— Никто из женщин не смог подобрать нужные слова для одной из вас — это прискорбно! Даю всем женщинам племени время до вечера: либо вы проведёте искреннее и коллективное моление о пощаде, либо я всех накажу воздержанием до конца года! — Взгремела Буря. — Все неверные должны быть расчленены на алтаре и сожжены! Только Рерстормриарирсв является богиней Буревестников!!! — Взревела синий дракон Буря.
Именно Панстаер наилучшим образом провёл вечером означенные молитвы женской части племени, дабы его господин кристаллизовал магию женского начала — без примесей энергий смерти и боли жертв. Типа не платой, но наградой пастырю стала телкиира и киира — более простым артефактом Панстаер сам посредством призрачного синего дракона наградил верховного шамана племени Буревестников.
К ночному пику полнолуния ко всё не прекращающимся женским мольбам о драконьей милости постепенно подключилось всё племя Буревестников. Сплочение всех от мала до велика двеомером защитной гармонии умножило сборы сакральной энергии, которую Лариат Халевекс оставил не изъятой в целях поощрения верховодящих и впечатывания в уже приживлённые камни памяти благих воспоминаний о данном ритуале, дабы на совесть блюли все постулаты. На этом двуликий устроитель не распрощался с Буревестниками навечно, конечно, просто после выдачи корректировок и приказов покинул область действия уидстоуна, собираясь ограничиться еженощным режимом отслеживания проблематики лишь телкиира и киира — бремя племени сброшено.
Когда-то поджилки тряслись до умопомрачения — страшно самостоятельно менять План Бытия. Несмотря на сотню с лишним таких путешествий в компании с клириком, несмотря на собственный опыт смещения в Тени, Эфир, Астрал, несмотря на тянущийся всю жизнь опыт переходов через Царство Сна, несмотря на длительную и основательную подготовку — решение о смене Плана Бытия всё равно притормаживалось. Жуть как боязно затеряться средь множества пластов Мироздания, промазав по нужному!
Тени и Эфир непосредственно соприкасаются с Праймом и отчасти повторяют географию. Астрал вообще универсальная среда меж всеми мирами. Переходы в Царство Снов и обратно специфично ограничены наличием спящего разумного — животные в данном контексте вместо дверей сравнимы с дырочками дуршлага. Это клирикам просто: они молятся своим божествам, и те ответом ниспосылают готовое решение. Взрослеющим самоцветным драконам с их способностью поначалу помогают родители, научая совместной практикой.
Близнецы Халевекс пытались успокоить себя разными доводами. Даже в поле антимагии можно заснуть и очутиться в Царстве Снов, откуда для умельца нет проблем выдернуть и свою плоть, поэтому при ошибочном перемещении запасной путь обратно всегда доступен — контраргумент заключался в наличии исключения в виде гипотетического мира-бутылки. Большую успокаивающую силу имел довод о братском родстве Торила и Фейвилда, наблюдаемом воочию, а также выясненном заклинательным путём: до Разлома, устроенного переселившимися на Торил эльфами, эладрины могли по собственной воле смещаться туда-сюда. Железным аргументом, решившим исход дела, стало время, когда сложилось вместе несколько факторов: блуждающий портал и раздвоение на два тела — как раз для двух миров. Так что каждый день альтуриака путём тренировок превращал двеомер смены планов бытия в навык, зиждившийся на соответствующей способности формы самоцветных драконов.
Чем хорош облик дракона? Давящей аурой своего присутствия и размерами, отпугивающими хищников, опасных для мелкого гуманоида. А когда драконов двое и бронзовых — ещё меньше претендентов нападать и больше поводов злым существам дать дёру. Даже на Фейвилде с его гигантскими деревьями в тысячу и более футов раритетными считались хищники здоровее драконов. Увы, поскольку драконы сами по себе являлись источниками магии для себя, то в изобилующем энергией мире они совсем не фавориты, как имело место быть на Ториле.
Лар блаженно вдыхал аромат древнего леса, лёжа в дождевом озерце. Теперь была его очередь, а Риат выполнял роль драконьих инстинктов и рефлексов. Близнец просто измотался, хотя от и до с удовольствием размышлял, осмысливая вслед за неугомонным Риатом, который час назад с любопытством шастал по округе, пробуя на вкус местных тварей и ведя себя, как желторотый юнец. Всё просто — драконья пасть и желудок при толковом использовании вполне годились на роль лабораторного стола для исследования образцов магической флоры и фауны. Один близнец жевал и глотал — другой из Царства Снов по ходу дела вдумчиво разбирался с ощущениями брата. Тренируемое голодное драконье брюхо при активации примитивного заклятья ускоренного пищеварения менее чем за минуту расщепляло поступающую еду, освобождая место для следующего образца, большинство из которых защищалось так своеобразно, что через раз приходилось бороться с несварением желудка. Не даром Фейвилд ещё рекут Царством Фей — дикая природа с буйной магией отнюдь не самая вольготная среда обитания для драконов. Превосходные охотничьи угодья для древних ящеров — колыбели цивилизаций эльфов.
Хотелось бы и тут полежать бок о бок, как бронзовые драконы-близнецы нежились на песчаных пляжах и с набитыми брюхами ленно дремали. Однако на Фейвилде слишком опасно так расслабляться. Лар только что перекусил крупной добычей и сейчас давал Риату шанс сосредоточиться на братских сенсорных ощущениях окружающей среды. С долей брезгливости Лар мирился с тем, что пришлось пометить территорию вокруг, дабы своим запахом отпугнуть назойливых саблезубых кошек размером вдовое больше матёрого буйвола родом с Торила. Прайд таких пушистиков запросто сожрёт зазевавшегося дракона — двуликий Лариат уже видел изгрызенные ими останки зрелого зелёного "сородича". К слову, именно зелёные дракона обожали селиться в гигантских лесах. Именно они и стали жертвами программы селекции высших эладринов, которые вывели из них мираж-драконов, чьим дыхательным оружием стала псионическая сила, а уникальная способность создаёт аналог двеомера Мираж Аркана, но с той добавкой, что при нахождении в этой иллюзии наносится урон псионической силой. Нобили эладринов приспособили этих драконов под своих верховых животных. Такая вот суровая правда жизни. Или ты, или тебя...
Впрочем, сами эладрины — детища Фейвилда. Буйство стихийной магии в считанные поколения изменило эльфов, приспосабливая одарённых магией особей к условиям окружающего мира диких энергий. По крайней мере, так поведал двеомер Знания Легенд, со всех сторон подпёртый метамагией и сожравший целую кристаллическую статую-слепок взрослого эладрина. Всё-таки Красные Волшебники Тэя не туфту продали, а крутой двеомер для подключения к эгрегору и черпания оттуда информации напрямую.
Бескрайние леса Фейвилда полнились своими драконами, начиная от питающимися гигантскими мухами псевдо— и фей-драконов, до зелёных и чёрных, предпочитающих болотистые чащобы, в которые превращали понравившиеся им участки лесов. Живя годы рядом с синим драконом и став истинно чистокровными, близнецы просто чуяли чужую территорию и по здравым размышлениям старались выбирать пограничные или нейтральные территории для своих экспериментов. Хмель за них уже надрался!
Двуликий всюду практиковался на местных медведях со слона размером, сороконожках в десятки футов длиной, пёстрых пернатых и прочих тварях — воздействовал Словами Силы высокого драконика в тренировках по преодолению стойкости тронутых магией существ. Страх. Успокоение. Ослепление. Рассеивание. Удержание. Подчинение. И другие драконьи команды, имевшие аналоги или послужившие прототипами для двеомеров из арсенала человеческих магов. С каждым днём получалось всё лучше. К сожалению, без надлежаще заинтересованного и много знающего учителя-дракона, коим Рерстормриарирсв не являлась, самостоятельные занятие выходили изнурительными и очень походили на издевательства над пищей и самим собой — стресс для каждого колоссальный.
— Бойся!
— Мряув! — Утробно обматерила мишень, наплевав на драконью магию.
Лишь вспугнул. Лар бросил с лапы сгусток синего огня — промазал.
— Стой! — Рявкнул приказ матёрый бронзовый дракон.
Имевшая в холке десять футов саблезубая кошка вздрогнула, на миг замерев, а потом ловко отпрыгнула от следующего заряда заклинательного огня. Да, двуликий Лариат лишь в Фейвилде после всей этой канители с Бурей смог начать по-настоящему тренировать свои способности проводника заклинательного огня — отдельно в каждой форме. Царство Фей с воздухом, светящимся от обилия магии, идеально подходило для превращения того же бронзового дракона в солнышко, взлетающего над океанскими водами и разгонявшего тучи штормовым взрывом синего огня, пока его близнец тем же приёмом вдавливал в воду кратеры, прикольно схлопывавшиеся.
Нежась в тёплой воде, полной магии и полирующих чешую голодных рыбок, Риат ленно придавался воспоминаниям о том, как нагружал свою телкиира чужим опытом применения телепортации, пользуясь спящим телом псевдо-дракона Лиофа — фамильяра Саршела Бирюзового, вновь ставшего корабельным магом Люцентии, но на сей раз без ученика или ученицы да за куда меньший оклад. Просто этому полуэльфу сильно понравилось жить на галеоне, а после становления клириком Лорда Воды Истишиа так вообще благодать — клирик-волшебник неприлично зарабатывал на рыбалке тунца и других крупных рыбин с телепортацией улова на обработку аж в Эверлунд, бойко торговавшим с орочьим королевством Много Стрел.
Двуликий Лариат Халевекс и без эльфийских артефактов обладал превосходной памятью, а потому сразу стал искать другие способы применения телкиира — эксперименты завершились оглушительным успехом! О, эти эльфийский камни памяти, которые растворяются в эфирном теле носителя, оказались поистине шикарными сачками для ловли и копирования чужого опыта не только в виде воспоминаний физических сенсоров, но и состояния эфирного тела! Иными словами, получалось выуживать и воспроизводить на кристаллических болванах конкретные магические потоки и плетения, соответствующие тому или иному заклятью! В телкиира влезало до двухсот заклинаний, и близнецы Халевекс даже научились воровать чужой репертуар: Лар переходил из сновидения в явь и внедрял камень памяти для захвата всех подготовленных перед сном заклинаний, Риат насылал сон со сценарием про изучение и последнее применение всех этих заклинаний. По Фаэруну шлялось достаточно опытных магов-авантюристов, чтобы не нарываться на волшебников и колдунов, чьи почивальни располагались в хорошо защищённых башнях вместо номеров в придорожных трактирах или полян с походной палаткой. Конечно же, по завершению ограбления насылался кошмар с иллитидами — пожиратели разума с особой изощрённостью хавали извилины бедолаг.
К сожалению, все радужные мечты двуликого Лариата о постоянном ношении таких великолепных и дорогущих телкиира разбились в пух и прах. Навыки проводника заклинательного огня по накоплению магии в собственной плоти неизбежно обесточивали эти чародейственные артефакты, у которых срабатывала защитная функция консервирования — эфирные импланты выпадали из тел. Обидно? Не очень. Прочие достоинства покрывали сей недостаток эльфийского инструментария, заодно на корню зарубая искушение привыкнуть к телкиира и деградировать. А вот приживлённая к Грейс киира оказала наилучшее воздействие и разнообразила спектр полезных функций голема аж тридцатью заклинаниями, расширив компетенцию мобильного замка до уровня дворцовой цитадели.
Оправданьем дороговизны научного инструментария служат сделанные с его помощью открытия, особенно фундаментальные. Пристальное наблюдение за вдумчивым использованием телкиира, как Ларом, так и Риатом, привело к неожиданным, но логичным итогам сублимации знаний.
Информация — во главе угла.
Первобытные силы драконов отражаются на их мышлении и поведении. С понятием "информация" они обращаются на примитивном уровне, типа сокрыть-открыть. Первостепенная характеристика для драконов — это сила. Под трафаретом первобытности понимается — физическая или магическая. Понятие "сила золота" превосходит словосочетание "сила знаний", по крайней мере, для хроматических драконов.
Путь развития эльфов кардинально отличен от такового у драконов. Их эфирные тела изначально ближе не к физической оболочке, а к астральной. На основе изучения телкиира и киира двуликий архимаг смело сделал вывод: Высокая Эльфийская Магия — это в большей степени энергетическо-информационные воздействия, чем энергетическо-материальные, как у Высокого Драконика. Драконы — эгоистичные, они магия в себе. Эльфы — коллективные, они тоже магические существа, только сроднённые с окружающей магией. На Прайме даже впали в ересь о том, что эльфы и есть Плетение, тогда как все другие расы лишь пользуются им подобно какой-нибудь мотыге, а на самом деле пришлые на Торил в силу своего долголетия и магической сути всего лишь срослись и приспособились дёргать за ниточки лучше местных — эладрины и Фейвилд суть доказательный пример.
Телкиира — показательный образец изделий Селу-Таар, как эльфы на своём языке именуют практиков Высокой Эльфийской Магии. Судя по ней и разобранной киира, главная опасность данного искусства — это развоплощение.
Самое главное достижение Высокой Эльфийской Магии — это Мифаль. Некого рода информационно-энергетический голем-конструкт супротив тем же ожившим доспехам, являющимся энергетическо-материальными изделиями. Мифаль — эдакая душа без духовного зерна и физической плоти. Миф Драннор, Миф Глорач и другие эльфийские города могли похвастаться Мифалью, растянутой и воздействующей на целую область, чтобы менять законы бытия, например, давая всем жителям способность летать по желанию. Только это их не спасло от разорения людьми. Зодчие Империи Имаскар отчасти повторили эффект Мифалей в уидстоунах, создающих сферу запрета телепортаций и прорицаний. Согласно двеомеру Знания Легенд, знаменитый Безумный Маг, вроде как основавший Уотердип, являлся тем самым выжившим зодчим Имаскара — именно он создал небезызвестное поле для прикрытия Города Роскоши от произвола драконов. Арканисты Империи Нетерил продвинулись ещё дальше или просто подошли с другого боку, создав мифаллары: громадные шары кристаллического резидуума, которые действуют на манер магнитного поля. Именно мифаллары поднимали к облакам срезанные с их помощью верхушки гор, на которых нетерезы отстраивали свои летающие города, где любой обыватель свободно пользовался примитивными бытовыми кантрипами так же, как от рождения делает любой эльф. Прям-таки божественная привилегия Изменения Реальности в исполнении смертных существ. Собственно, печально известный арканист Карсус едва не стал богом магии вместо Мистрил, но пал жертвой женского коварства — богиня магии переродилась Мистрой, место которой четверть века назад по воле Всевышнего Ао заняла авантюристка Миднайт. В позапрошлый раз на короткое время перестала работать вообще вся Магия в мире — летающие города Империи Нетерил разбились оземь, кроме Тултантара, за некоторое время до катастрофы ушедшего в Теневой Мир и сумевшего вернуться на Прайм лишь более полутора тысяч лет спустя — почти час в час за три года до рождения Лариата и Джаспера на вилле Дома Хунаба в Уотердипе.
