— Нет. Я сперва на первом же приёме за пределами виллы переметнулся в другой Дом. Разразился скандал. Меня выдали обратно родителям, решившим тайно бежать на корабле из Города Роскоши. В Уотердипе и насколько-то вокруг действует древнее магическое поле, запрещающее драконов. За его пределами я высвободил из себя всю накопившуюся молнию... И родные отправились на небеса... Я сошёл с борта этого галеона на островке — отсюда по прямой... — говорил малец сквозь и между рычащим хохотом дракона, ещё и колошматившего хвостом по воде. Хмель сам не слышал себя в этой оглушающей какофонии, а вот чрезвычайно острый слух синего дракона доносил ему каждую мучительную или горькую интонацию. — Был гибридным-дракончиком фамильяром у мастера Грея, сероватого гнома, мага-иллюзиониста. Мне неприятно всё это вспоминать, Рерстормриарирсв. Так вы возьметесь учить меня истинной драконьей магии и премудростям?
— Пр-релестно! — Выдала Рерстормриарирсв, отсмеявшись, что случилось отнюдь не быстро. Песочная подушка смягчала удары. — Какая лихо закрученная история, слезливо жалостливая, грых-грых. А как ты встретился с Фёки, бедненький беженец?
— Мастер Грей пытался скрытно наблюдать за обучением чуть более старших мальчиков в Зопале... Это был последний вопрос о моём прошлом, Рерстормриарирсв. Ваше мне неинтересно, поэтому дальше я буду говорить с вами только об учёбе, диалектах драконика и магии, драконьей и остальной, — дерзко заявила кроха, сжавшись в преддверии удара. — Или простите за беспокойство и прощайте.
Дракон аж поперхнулся такой предъяве. Комичность ситуации вновь привела Рерстормриарирсв в состояние истеричного хохота. Какая-то сопля смеет указывать дракону в его же логове?! Аха-ха-ха!
Постепенно Буря отсмеялась и в прекрасном расположении духа смежила веки, исподволь наблюдая за смуглым калачиком и предаваясь мечтам. Кровь этого заморыша даже без детального анализа представлялась ей идеальной для взращивания армии полудраконов. Рерстормриарирсв спала и видела, как её выкормыши завоёвывают Город Золота — как вся заваленная богатствами Мичака падает в её сокровищницу перезревшим плодом. Амбиции простирались дальше, до голубой мечты объединиться с Коталом и свергнуть ублюдочного Залтека, самой стать богиней и зачистить весь континент от пернатых мутантов, одним своим существованием оскорбляющих всех истинных драконов, к какому бы подвиду они не принадлежали.
Гость показал себя с воспитанной стороны, не став ни кичиться силой, разрушая её дом, ни гадить, где ни попадя. Довольная хозяйка философски решила пока что приютить незваного гостя, а там видно будет — по поведению.
— Как думаешь, Хмель, учителю приятно послушание или дерзость ученика? — Довольно мягко пророкотала Буря, пристально глянув на гостя.
— Послушание, Рерстормриарирсв. Я стараюсь отвечать взаимностью, — тихо произнёс малец, не переча взором и не бросая вызов. Хмелю не дано было озарение о том, что всё относительно: возраст, размеры, пространство, время, магия...
— Вставай, Хмель, я покажу тебе твой угол, — велела поднявшаяся Рерстормриарирсв, отложив вопрос обучения. Её драконье чутьё шалило, побуждая Бурю найти своё Око.
— Не могу. Всё болит, — жалостливо поныл малец, глядя с упрёком и топорща нижнюю губу.
— Не виляй, а выполняй!
Буря произвела ещё один тест, придираясь к выбору породистого щенка. Лапа черпанула песок вместе с человечком и швырнула в воду. Калачик выпучил глаза от боли, затем зажмурился и туже сжался, начав подражать лягушке с раздуванием щёк. Буря сощурилась, ощутив всплески стихии воздуха, остроумно и явно не впервые освежавшей дыхание внутри рта. Бросив упрямца, которого, возможно, действительно скрутил спазм или что там у людишек бывает, хозяйка проплыла в другой конец своего бассейна, преспокойно войдя в плотную иллюзию стены, за которой располагался коридор в пещерную залу-лабораторию. Созданный ею магический слуга извлёк сосуд-трубку, сделанную из песка путём запекания молнией — знахарь дикарей кое-что лечебное туда залил для своего сына, завершившего обучение несколько лет назад и позорно загрызенного во сне человеком-собакой. Теперь у стареющего идиота росло по сыну от каждой плодоносящей самки, чтобы Рерстормриарирсв могла выбрать лучшего, проводя селекцию вот уже шесть поколений кряду — результаты злили своей скромностью. Кличущий себя Хмелем мог стать ключом к её успеху, главное — выдрессировать.
Под присмотром дракона магический лакей вытащил мальца со дна на берег, чтобы напоить зельем. Хмель закашлялся от алкогольной микстуры, нехотя сделав ещё пару глотков и став хлебать собственную воду из ладошек — такое проявление стихии воды встретило одобрительный прищур дракона. Рерстормриарирсв подумала, что ветер удачи вынес к её пещере настоящее сокровище, осталось только этот дикий самоцвет обточить, огранить, отшлифовать...
(Иллюстрации с 005 по 014)
Глава 3, первый урок.
1 уктара Года Голодания.
Дракон с кажущейся леностью и бессистемностью болтал когтём в котле.
Человечек с кажущимся упорством и системностью дубасил одеревенелый кактус.
Хрясь!
Мальчишка внезапно прыгнул на песчаную горку и зазвездил ей локтем в бочину — вырвавшаяся молния спекла песок. Осторожно вырыв хрупкое изделие, он положил его в специальное ложе и с немигающим взглядом проследил, как в локте от него пронёсся драконий хвост, кроша стекло. Не боясь порезаться, Хмель чешуйчатыми руками стряхнул с себя острую пыль, ладошками собрал всё до крупицы и засыпал в котёл. Затем с той же молчаливостью подставил кисти под свой огненный выдох, заодно раздув волшебный огонь под котлом. Его хватило ещё на пару языков пламени для расплавления собранной стекольной массы.
Рерстормриарирсв не переставала помешивать, своей магией доводя муть в котле до прозрачности чистейшей воды. Вскоре Буря посчитала, что хватит с неё. Вынув коготь, хозяйка лаборатории аккуратно подхватила старинный колдовской котёл и вылила содержимое. Тягучая масса растеклась по желобкам и ямкам — сегодня получилось тринадцать порций с чашку объёмом. Дракон, зевнув, поспешил отправиться греться на солнышке и высматривать себе обед, а мальца она оставила равномерно остужать слитки — под приглядом пары верных ей и до зубов вооружённых троглодитов.
Хмель и ухом не повёл на уход недобросовестного дракона. Как и много дней до этого, он следовал составленному распорядку: полчаса на плавание — пять минут на зарядку магией чуть остывшего стекла; полчаса на пробежку по доступной части логова — пять минут на стекло. Болезненный спарринг с щедро одолженной макиварой-кактусом, силовые упражнение на тягу, подводное плавание и прочее — всё чередовалось с передачей порций магии порциям стекла.
Жмурясь на солнце и на жирного, сочащегося слюной верблюда, синий дракон лениво размышлял о даровитом мальце, вот уже более двух декад обитавшего у неё под боком. Ей импонировала послушность и дисциплинированность маленького человечка, вероятно, действительно появившегося из яйца, но из-за волшебного поля подавления развивавшегося в альтернативной человеческой форме — отчего-то по человеческим законам естествознания. Буря всё думала и откладывала реальное обучение, чуя недосказанность — исподволь выявляя все задатки.
О, поначалу Рерстормриарирсв обрадовалась наличию огненного дыхания у Хмеля, способного и к молниям, и к газам. Но на поверку всё это являлось колдовскими потугами самоучки, а не натуральными способностями истинной драконьей сущности. Буря измыслила попробовать создать драконье стекло, примерно зная рецептуру и методику, поскольку ей самой оно раньше не требовалось — обходилась простейшим. Хитрая бестия запрягла человечка доказывать ей свою состоятельность запеканием стекла молниями и последующим заполнением магией стеклянных призм, разлагавшим на спектр вместе со светом и ману — очень познавательные открытия ждали синего дракона.
Увы, как ни хотела Рерстормриарирсв вывести чужеземца на чистую воду, даже оставляла троглодитам, чтобы трижды рискнуть дальними перелётами в Пограничье для разнообразия диеты — ради захвата новых самок в детородном возрасте и с последними новостями о происходящем между Нью-Уотердипом и Культака. Синий дракон даже решил подлететь и посмотреть на тот самый Маяк Драконьего Пера, но свет из кабины слепил её глаза, а целая роща узнанных ею вейрвудов сулила выплеснуть на неё всю огромную мощь каким-нибудь дрянным друидическим проклятьем — вошки на грифонах опять же. Один из людишек на удивительно скоростном фантоме и леденящей иглой в руке даже метнулся наперерез синему дракону. Однако Буря не собиралась атаковать или враждовать, памятуя о судьбе глупыша Фёки, погибшего от рук всё ещё где-то тут шастающего серого гнома из мерзопакостных теневых иллюзионистов, который оказался способен создать из энергии Плана Тени пародию на огнедышащего дракона, как лопотала орлиная тля, спалившего паруса и снасти нескольким корсарским галеонам завоевателя Корделла и вусмерть перепугавшего экипажи — вся эскадрочка досталась торгашам. Торгашам! Ну, внушали Рерстормриарирсв уважение и лично двумя богами освящённые алтари. Потому вылетавший на разведку синий дракон сделал всего одну широкую дугу мимо Нью-Уотердипа и отправился восвояси, не забыв прихватить барсетку с визгливыми человеческими самками, как обычно надёжно прикрытыми драконьими иллюзиями.
Однако даже в истощённом состоянии после длинного перелёта обострённая чувствительность очень старого синего дракона не смогла выявить новые особенности магии Хмеля — все его заряды получались один к одному. На Мазтике развитость искусства магии вызывает скорбь, но Рерстормриарирсв была уверена, что феномен мальчика для реалий Фаэруна не является чем-то уникальным. Ну, пропитывается он магией так плотно, что к концу сна начинает светиться от её переизбытка. Ну, научен он высвобождать настолько ровно и качественно, что даст фору зарядным устройствам гномов-колонистов с Лантана. Ну, обладает его магия свойствами катализатора и усилителя более слабых субстанций. Ну, есть у него предрасположенность к стихиям в целом. Ну, может он частично обращать своё тело и целиком превращаться в мелких дракончиков от псевдо— до фейри— с их гибридами, включая местных пернатых уродцев. По отдельности нормально, но всё вместе — поразительная сверходарённость. Прожжённая самка не верила в совпадения и удачу.
Буря, по старости лет увлёкшаяся философствованиями и колдовством в качестве хобби, выплюнула горсть вчерашних стеклянных призм и подставила их ясному солнцу, летнему и полуденному. Радужные блики расцветили её ухоженную сине-песчаную шкуру. Рерстормриарирсв, не заметив отличий, рыкнула и втянула в себя все девятнадцать человеческих зарядов, пустив чужую магию по своему телу для переваривания — каверзная ухмылка расползлась по её пасти.
Каким бы юнцом не притворялся Хмель, качество и плотность его магии выдавали зрелое мастерство, достаточное для такого грозного колдовства, как малая буря зарядов или сноп молний. За прошедшие декады синий дракон вполне заметил провалы в памяти Хмеля — мастер Грей подтёр свои секреты перед "отпусканием" помощника. Соблюдающий инкогнито "гном" жестоко ошибся, если думал подкинуть Буре донора для формирования армии полудраконов, чтобы вызнать все её секреты или атаковать Город Золота совместными силами, постепенно накапливаемыми вторженцами с Фаэруна — неведомым образом перебрасывают десятками в день. Рерстормриарирсв достаточно знала об играх с человеческой кровью, чтобы завязывать всё на одного подброшенного ей чужака, который в момент торжества обернёт войско против создательницы. Старая Буря умела ждать и выжидать, а также копить и накапливать...
Лапы и когти синего дракона идеально подходили для рытья, не годясь для тонкой работы. Повысив себе настроение коварными планами, Рерстормриарирсв решила сейчас специально потренироваться тонким манипуляциям — ей как раз не хватало этого умения для работы над выведением нужной породы людей. Привалившись к скале боком, Буря мысленно направила незримого слугу расположить стеклянную пирамидку между её когтями. Солнечное тепло проникало в синего дракона, лениво сосредотачивавшегося на раскрутку силы между передними лапами — исключительно через когти. Вскоре смесь человеческой и драконьей сил по-новому структурировала и переполнила призму, по велению воли Рерстормриарирсв потёкшей на когти, образовывая форму песочных часов. Мизинцы остались чуть разведёнными, чтобы драконье стекло сохранило насыщенный слепок магических сил. Аккуратно убрав аккумулятор при помощи невидимого слуги, синий дракон сформировал силовой кинжал тайного лезвия и рассёк песочные часы посередине.
Сплющив меж ладоней четвёртую призму, Буря расставила на ней шесть чашечек, сварила потоком магии и вырезала — кособокие алхимические склянки. Драконья жадность не позволяла делать лишние траты, вдобавок, это упражнение реально помогало вырабатывать навык тонкого оперирования маной, в том числе для заклятья формирования целой партии одинаковых алхимических колб совершенного профиля и функцией закупорки по драконьей воле. Полюбовавшись на свой труд, синий дракон зевнул с причмокиванием и нехотя принялся доделывать склянки и для своего предпоследнего ученика, третью декаду чахнувшего над колдовским котлом, где неустанно готовил простейшие зелья лечения лёгких ран, которые после зарядки Хмелем становились в два раза действенней. С таким подспорьем разводимая драконом "тля" стала агрессивнее собирать драконью дань с кочующих мимо племён и групп — каждый её гладкокожий воин хотел заполучить себе новую самку из клети в центре поселения.
Праздно размышлявшая Рерстормриарирсв сощурилась, посмотрев на загадочного тихоню, который вышел на площадку туда, куда она ему показывала в первый день. Хмель с того дня удивил её тем, сколько воды потреблял, а главное, как учился создавать её в больших объёмах — якобы для боевого применения. Поначалу малец просто мочился потоком, на выходе превращая поток магии в галлоны воды. С каждым днём Хмель словно готовился к участию в глупом мужском соревновании — у кого длиннее струя. Его брандспойт ныне бил на десятки футов с силой, способной остановить коня на скаку. Вчера же малец исторг целый водопад из примерно тринадцати баррелей воды — на радость пахарей и скотоводов племени Буревестников. Хмель делал своё мокрое дело строго на самом краю выступа, не пытаясь смыть драконьи метки, заодно прикрывающие иллюзией главный верхний вход. Рерстормриарирсв не стала дожидаться, когда начнётся орошение скалы и зелени у её подножья.
— Хочешь озеленить всю пустыню? — Едко обронила она на драконике, тоже заглянув за край лежбища, чтобы посмотреть на показательно жестокие допросы человеческих самок, ладно твердивших о каком-то сером гноме, благословлённом самой богиней Селунэ и богом Сильванусом. Одну истерзанную пленницу как раз поили лечебным зельем, а другую осыпали солью как раз перед "дождём", чтобы ещё сильнее истязать при смывании.
— Нет, — издал почти правильный звук человечек, смотрящий зорко и бесстрастно на то, как его тренировочные труды оборачивают во зло.
