Для получившегося суррогатного сознания не стало проблемой — съесть на завтрак сырую рыбу и пообедать сусликом, как и создать на ужин медовое пирожное с эклером. Лариат, а именно так решило себя именовать единое сознание, оставившее кличку Хмель за псевдо-личностью, всю дорогу до Аксапозтилан оттачивал управление марионеткой на Прайме из Царства Снов, а также формировал единственный выход из спрятанного в сновидении дома в реальность в виде каминной трубы — однажды использованный приём подходил и для данного случая. Вторая ночь стала финальным испытанием всей хитромудрой конфигурации, позволяющей выдержать любую психическую ломку при сохранении контроля над собственным телом. В теории. На практике должна помочь десятикратная разница в ходе времени — должно хватить для экстренной коррекции в любой момент.
С рассветом седьмого числа месяца марпенот человеческий мальчик с отращенными за спиной кожистыми крыльями стал преодолевать десятки миль песчаных дюн. Невиданный им прежде песчаный пейзаж не радовал искусственную личность Хмеля так, как имевшиеся у него воспоминания о перелётах над водными гладями, но по-своему завораживал медленно передуваемыми волнами песка. В пустыне Итцкала ему предстояло париться три года — с обманным заделом на все десять. Никакой одежды, никаких вещей — всё отдано за свободу от мастера Грея, якобы устроившего их общий побег из Уотердипа, — всё пряталось в защищённом и непрекращающемся сновидении внутри соответствующей области Царства Снов. Кое-кто сведущий мог бы охарактеризовать Хмеля — одержимый, хотя сам он воспринимал себя самым что ни на есть настоящим подлинником.
В ходе перелёта Хмель не стал истязать собственное тело сверх меры и решил сделать привал в первой же попавшейся на глаза низине, где какой-то из драконов когда-то вырыл яму в песках, чтобы напиться и полежать в засаде, а потом люди или песчаные дварфы сковали драгоценный источник воды в керамическую трубу — вокруг натёкшего бассейна успело вырасти три поколения пальм. Муть питьевой воды успела осесть с последней стоянки, а вот отпечатки ног и запах ещё вполне сохранились — ликантропы. Группа кочевых людей-собак пустыни Итцкала покинула сей оазис этим утром. Пользуясь случаем, Хмель пошёл купаться и нежиться в прохладной воде пруда, пережидая самое пекло — дремля с набитым жуками и ящерицами пузом. Лишь Лариат знал о том, что диета из мяса и крови красного дракона Фёкиэрирфёса изменила в лучшую сторону пищеварение не только у его деда Арлоса, но и у самого убийцы дракона, иначе бы кое-кого сейчас выкручивало наизнанку.
Псевдо-личность мальчика нехотя улетала из этого оазиса. Ещё больше Хмель не хотел покидать человеческую цивилизацию, чтобы жить с каким-то там неведомым драконом в его логове и совершенной аскезе. Однако выбора не имелось — всё твёрдо решено. Для Хмеля — куда ещё одиночке податься учиться быть драконом, раз люди вышвырнули из семьи? Для Лариата — время поджимало. Чтобы позже получить решающее преимущество перед другими магами, надо вкалывать сейчас — особенно ради долгой жизни драконов в тысячу и более лет.
Подробной картой пустынной местности странник не обзавёлся, потому решил тупо переть на запад. В горных вершинах Лариат рассчитывал легко сориентироваться по воспоминаниям Фёкиэрирфёса, по сценарию предсмертного сновидения вспомнившего о десятках истинных драконах Мазтики и местах их обитания.
Час полёта — час ходьбы. Хмель едва ли страдал от жары и жажды, однако измождённое тело иногда отказывалось повиноваться. Лариат намеренно прятал козыри и не сокращал расстояние через Теневой Мир или фантомных грифонов, чтобы дракон не смог ощутить в госте ни единой эманации Тени, дающей неоспоримое преимущество перед обычной магией Школы Иллюзий. О, если бы Хмель знал о заклятье фантомного пони или пегаса, способного преодолевать более сорока миль в час, то разве б стал сам надрываться, выручая себя заклинаниями бычьей силы, кошачьей грации, медвежьей выносливости, ускорения и жизненной энергии? Искусственная личность Хмеля и не подозревала об узости своего кругозора.
На исходе второго перелёта Хмель заулыбался. Он сверху заметил вдали средь песков мечевидное озеро, обросшее зеленью. С севера, судя по всему, надвигалась песчаная буря. Недалеко на юге за барханом к этому оазису подходило кочевое племя. Оставаться тут ночевать и знакомиться с кем-то малец не захотел, но сил продолжать путь уже не имелось — Лариат решил устроиться здесь на передышку.
Удовлетворившийся некипячёной водой малец не преминул искупаться, переплывая озеро вдоль туда-сюда. Поел мелких тварей, решивших подзакусить им самим — шнур змеи и пара скорпионов дополнились наколдованным рагу. Если б Хмель имел питомца, то обязательно бы порезвился с ним, но ни о каком фамильяре тот не ведал от слова совсем — по легенде он сам исполнял роль приживалы мастера Грея.
У кончика лезвия озерца-скимитара имелся оборудованный водопой. Пальм росло в достатке, чтобы устроить шатры. Поэтому Хмель, думая, что сам смекнул, а на самом деле под руководством Лариата — выбрал "кисточку" рукояти озера-скимитара. Человек бы ни за что не стал метить территорию, а для животных — это норма поведения. От чуткого носа глупо пытаться скрыться в простой невидимости, к тому же, животные повадки стоит выпятить. Поэтому малец в неучёной дикости своей сорвал пару пальмовых веток, отошёл к песчаному овражку и побежал вокруг будущего убежища, позволяя моче свободно брызгаться в стороны. После чего Хмель при помощи невидимого слуги соорудил воздухопроницаемую стенку и зарылся в песок по самую голову, оставив перед лицом щит в виде листьев, отверделых после сдавливающего иссушения всех соков. Дурацкий поступок — полностью самостоятельное решение Хмеля, от которого Лариат... пребывал в смешенных эмоциях. С одной стороны, вроде в духе смекалистого несмышлёныша, с другой стороны — стыдно наблюдать и просто жалко собственное тело. Вот для выявления таких несуразиц и нужен тестовый период.
Спать так рано не хотелось, тем более вспоминать болезненное прошлое, а больше делать Хмелю особо было нечего, кроме как ждать и учиться помаленьку стравливать из себя электричество, создавая вокруг статическое поле — высохшие капли мочи заискрились в качестве предупреждения о неминуемой опасности.
...Лариат же в это время занимался у себя в доме оранжереей, пытаясь найти удовольствие в возне с землёй, семенами и саженцами, ускорять рост которых он не видел смысла, наоборот, хотел наблюдать их постепенное вытягивание — добровольно запершемуся в сфере отшельнику предстояли десятилетия созерцаний в Царстве Снов.
— Грейс, обсерватория, — вслух скомандовал хозяин дома, призывая на втором этаже создать означенное.
Когда-то Виттер сильно его задел фразой: "Вы доверяете мне единолично спасать девушек от девственности?" Крепко зацепило. Не обидело, а засело в память и вот...
Лариат изменил тело мальчишки на взрослое и комфортно устроился в ложементе. Воображение, воля и магия создали вокруг него — поле. Достали горы и песчаные дюны — цветущий луг! Бескрайний. Пора сенокоса. Стога и цветы — сон же. Юноша мечты — статный, в меру рельефный, призывно обнажённый и сексуальный. Голень на левое колено, второе оттопырить углом, колосок в зубы... Нет, в зубы цветок, а колосок в левую руку — правая пишет волшебство условий на торговом наречии. Время? Теска — страна торговцев и ранчо, она на самой границе между Фаэруном и Кара-Туром — там точно сейчас глубокая ночь. Цепочка синих символов пополнилась названием олигархии и согнулась в контуры целевой территории на части глобуса, "натянувшегося" на сферический дом так, чтобы северный полюс приходился на Теску с её бородатым слухами Золотым Путём между Западом и Востоком. Дальше сноходец смежил веки, представил милашку и потратил ещё маны, чтобы медленно вывести полные сил руны, означавшие "девушка", "девственница", "сон", "секс", и соединил крестом — прицел телескопа готов!
Лариат с вожделением запустил свою первую и ещё пока сыроватую магию поиска сказочной любовницы. Свинцовые тучи взвихрились вокруг Ока Бури и образовали столб, превратившийся в солнце — купол выкрасился в небесно-голубой цвет райского лета. Откуда-то из-за горизонта быстро выплыло кучевое облако, по пути обретая очертания женской фигуры, которая притянула эротический сон по заданным критериям.
— Грейс, впусти гостью, — попросил парень томный голосом.
Облако словно бы осело вниз, сжавшись и воплотившись...
Лариат поперхнулся, розочка выпала изо рта.
— Ах, мой суженный! Какой же ты прелестный! Я иду к тебе!..
Рыжевато-серая кожа и приятные округлые формы меркли перед физиономией милашки — свиное рыльце с клыками! Девчонка из расы орков! Мечтающая о человеке!..
Лариат скис, не желая постельных утех с уродиной. Но и расстраивать бедняжку не хотел, а главное следовало избежать большого выброса магии в реальность, что неизбежно в случае ранней отмены этого серьёзного ритуального мероприятия, на воплощение которого потрачена уйма магической энергии. Потому устроитель оставил на своём месте фантомного жигало, а сам провалился "в подземелье", оказавшись в каминной зале с балками. Смотреть на девчоночьи сексуальные фантазии ему тоже не хотелось, а вот узнать побольше об олигархии Тески — это не помешает. Сменив облик на орка в воинском облачении и устроившись на боевом скакуне, Лариат без зазрения совести нарушил идиллию на стоге сена, устроив призыв в армию прямо в чистом поле — залепетавшая девчонка сама рассказала о дислокации войск.
По крайней мере, сия глупая осечка — это отличный урок на будущее, а начатый курьёзный рекрутинг обещался ещё долго веселить, занимая то время, пока в реальности Прайма бушевал самум...
Кочевники, естественно, увидели и унюхали следы, подходили и обходили, по-разному окликали на своём гавкающем наречии и чего-то говорили речитативом, даже оставили наблюдателя, чьё естественное телесное электричество Хмель ощущал на гребне дюны примерно в двухстах ярдах поодаль. Люди-псы не стали ни тревожить, ни оставлять подношения странному соседу, желавшему покоя и мира. В волчьем часу Хмель под сферой невидимости готов был благополучно покинуть оазис, продолжив путь, поскольку в пустыне обычно передвигаются в прохладе сумерек, когда ночной холод сменяется дневным пеклом и наоборот. Однако всё испортила затянувшаяся песчаная буря. Небо с вечера плотно заволокло пылью — порывы ветра отбивали всю охоту летать или топать ножками. Большой и могучий дракон мог бы пренебречь этой помехой, но маленьким выбирать не приходилось — Хмель просто не знал богатого заклинательного арсенала Лариата. Типа умный Хмель вместо молний смекнул использовать воздушную стихию, чтобы банально не задохнуться, даже не задумавшись, как до этого обходился спящим. Собственно, вот ради выявления подобных нестыковок Лариат и вёл данные испытания, не торопясь направлять марионетку в логово к дракону.
Благовоспитанному мальчику дико было ходить под себя — выход во время самума сулил больше проблем. Кое-как Хмель напился — голод пришлось терпеть. Вся эта дерьмовая ситуация заставила взглянуть на ученичество у дракона под другим углом. Зверю ни к чему человеческие условия — у цветных драконов свои понятия о цивилизованности. Предстоит не только жить в дикости несколько лет, но делать это вместе со злонравным драконом, которому чужды понятия гуманности. Знания и навыки не достанутся даром и сразу. Учитель-дракон будет ломать личность под себя, так или иначе перевоспитывая с произведением попыток ментально залезть в голову в самые внезапные моменты. Борьба интеллектов? Не смешно — Лариат основательно подготовился к схватке не на жизнь, а насмерть, зная, что ум очень старого шести векового дракона изощрён значительнее более зрелого всего на двести семьдесят восемь полных лет красного сородича. Злонравный дракон обязательно впадёт в крайности, но из низменных побуждений, а не возвышенных, как поступал мастер Грей. Как быть с доведением до полусмерти и пытками? Вивисекцией? Вот из этих соображений Лариат сперва сам "собрался" воедино, а потом создал псевдо-личность Хмеля, которому естественным образом достанутся все никчёмные переживания драконьей игрушки, но который ни сном, ни духом не знал об этом и потому по-настоящему смердел страхами.
Буря прекратилась только к вечеру следующего дня. Малец покинул своё убежище до того, как к нему туда нагрянули люди-псы, которые по замыслу Лариата запомнят необычную встречу на тот случай, если дракон примется наводить справки, а он точно займётся этим, не доверяя тому, что Уотердип реально упустил свой бриллиант.
Снежная шапка горы Чалкопан становилась всё красивее, окрашиваясь в закатную палитру. Постепенно приближалась. Постепенно серела. Постепенно одевалась в тучу.
Над барханами, становившимся каменистыми по мере приближения к горам, мчался крылатый мальчик. Не оставляя следов, Хмель порхал и планировал с каменным лицом и взглядом, прилипшим к вытянутой скале, похожей на рыбий гребень. Он подумывал приостановиться, чтобы убрать защищающее глаза ложное веко и рассмотреть в деталях, но решил, что оно того не стоит — потеряет темп в неудобном месте.
Когда скрытничающий летун врезался в горную тень, его лицо стало менее напряжённым. Вскорости он нахмурился. Возможно от того, что вдали у подножий увидел зелень. Возможно от того, что различал там стойбище, пастбища и культурные посадки, сделанные приручёнными драконом людьми. Возможно от того, что просто оголодал и вымотался, не зная, что сидящий внутри него Лариат оттягивал большую часть сил на самого себя, иронизируя о хищениях у собственного истинного тела.
Примерно к полуночи передохнувший Хмель добрался к северо-восточному крылу горы Чалкопан. Чешуйки и заострённые друидическим приёмом когти помогали мальцу взбираться ввысь по склону — человек бы весь изранился от подобного варварского способа подъёма. Медленно — это прижилась и активировалась ложная память о лазанье по Горе Уотердип. Так же пришлось отворачивать от гнёзда хищной птицы и каких-то недружелюбных обитателей, от которых было проще скрыться, чем вступать в драку. Упорные поиски дали результат — нашёлся подходящий уступчик с ямочкой в камне.
Действуя заторможено, мальчик долго возился вокруг выемки. Даже на несколько минут лёг, словно передумал ужинать перед сном. В итоге стараний подконтрольная усталому Хмелю магия родила какую-то странную похлёбку, которой бы не побрезговал лишь нищий бродяга. Не мигая поглядев на отражение звёзд, словно в нерешительности, мальчик прямо руками распробовал на вкус эту субстанцию и смирился с неизбежным — выхлебал всё. О съеденных в прошлом жуках и змее эта версия искусственной личности Хмеля не ведала вовсе.
Спал чешуйчатый мальчик тревожно. Раза три за ночь просыпался, прохаживался и разминался, справлял нужды и вновь укладывался на жёсткие камни, обтёсываемые ветрами для тотального запыления пустыни. Лариат за ночь испытал несколько модернизированных вариантов псевдо-личности Хмеля и провёл успешный эксперимент по доставке чашки бульона из подсознанья прямо в реальный желудок. О, временно поселившийся в Царстве Снов мастер горько посмеялся и выбросил идею завести глистов, чтобы в их телах выдворять отходы собственной жизнедеятельности из дома в Царстве Снов — он специально сделал Грейс кормящейся ими. Позже он нашёл во снах о созданных эльфами туалетных растениях. Затем у друида Ясемтаора на практике узнал о компостных ямах и перегное с ролью червей в создании плодородного чернозёма. А этой ночью в шнурке от секретной наложницы из Мемнона наконец-то прибыла посылка для вдумчивого изучения — пачка свитков двеомера дезинтеграции. Так что проблем с утилизацией даже алхимических отходов возникнуть отныне не должно. Впрочем, гений Лариата продумал даже такую мелочь, как отправка Хеброру в кушаке дневной части испражнений, чтобы он передавал их Виттеру, изображавшему теперь мастера Грея, отпустившего на вольные хлеба своего дракончика-фамильяра, а вместе с его уходом лишившегося и многой магии.
