Там же, но позже... Байка 2

— ...И никакая она не гениальная музыкантша Агдан, а недоучившийся студент-лабух Юркин, обманом втёршийся в доверие к уважаемым людям! И даже к самой ГуаньИнь!

Юркину очень хотелось защититься, выкрикнуть в своё оправдание несколько фраз, доказать, что это всё не так, что он обманывать никого не хотел, что его самого, можно сказать, насильно заставили! И к ГуаньИнь в доверие он не втирался, и вообще она сама пришла — но нет! Проклятая немота, как это случается в неприятном сне, надёжно запечатала ему рот.

— О-о! А я-то думала, почему она такая... — недобро улыбаясь, подхватывает эстафету непонятно как оказавшаяся в общежитии ХёБин. — Я давно уже подозревала, что дело нечисто... Господин СанХён, я не удивлена. Ваше агентство уже давно проводит какую-то странную политику конфронтации против "СиГрупп". Достаточно вспомнить ваш отказ прислать "Корону" на проводы в армию моего младшего брата! А уж наглое игнорирование моей маленькой просьбы к этой... — ХёБин, не сумев сходу подобрать подходящий эпитет для характеристики синеглазого томбоя, раздражённо поджимает губы, — а я всего лишь просила, чтобы она позанималась со мной бальными танцами! А во всём виноват ваш неуместный либерализм и потакание неблагодарным соплячкам, которые не умеют и не желают достойно оценить проявленную к ним доброту! — патетически повышая голос, адресуется потенциальная золовка Юны к сидящему вместе со своим бессменным помощником КиХо на самом большом в гостиной диване президенту СанХёну.

"Ах ты стерва! Это когда же ты ко мне доброту проявляла?! И при чём тут проводы ЧжуВона в армию, я что, и в этом тоже виноват, что сабоним тогда "Корону" для выступления не дал?!" — поднимается в душе у Сергея возмущение и тут же угасает, сменяясь чувством вины. А ХёБин внезапно меняет тон и уже вкрадчиво продолжает:

— Но, несмотря на все эти вопиющие промахи, совершенно неподобающие такому солидному агентству, как ваше, сабоним Ли СанХён-сии, руководство корпорации "СиГрупп" считает возможным забыть эти досадные инциденты и положительно относится к перспективе расширения сотрудничества с "FAN Entertainment". Новые выступления, новая реклама, телевизионные шоу, возможно, съёмки в дорамах для ваших артистов... Но! — тут голос ХёБин становится жёстким, — с нашей стороны есть одно обязательное требование — мы на полтора года берём в аренду ЮнМи. И это не обсуждается!

— В аренду? И как вы себе это представляете? — с непроницаемым лицом интересуется СанХён.

— Очень просто, господин Ли. Агдан по-прежнему принадлежит агентству, но работает по субконтрактам на нас и в наших проектах.

— А как быть с тем, что у ЮнМи и сейчас очень насыщенный и плотный график работы?

— Все убытки агентства, могущие возникнуть из-за новых условий работы Агдан, будут компенсированы в двойном и тройном размере, — коротко отвечает глава "Golden Palace".

— А можете ли вы хоть как-то уточнить, что это за новые проекты для Агдан, ХёБин-сии?

— Простите, я не в курсе всех подробностей. Знаю лишь, что ЮнМи придётся вспомнить навыки работы на кухне ресторана, — и ХёБин, не скрываясь, посылает Юркину злорадную улыбочку.

"Чего-о-о??!! Опять на кухне вкалывать?! Вот ведь сссс...обака женского пола!.. Батат тебе поперёк всей ехидной рожи! Хрен ты меня заставишь снова мусор выносить!" — сжимаются кулаки в бессильной злобе.

— Я прошу простить меня за вмешательство, но хотелось бы уточнить... — воспользовавшись крохотной паузой, в разговор осторожно влезает помощник президента КиХо, — насколько это предположение, что ЮнМи-ян не является тру-ян... насколько оно подтверждено документально?

— Вот, посмотрите, что я отобрала у не ё, когда она стажёром-секретарём у моего братца работала. Полюбуйтесь на ЭТО! — ХёБин брезгливо двумя пальцами берёт у склонившейся в поклоне секретарши какую-то книжку и небрежно швыряет её перед КиХо. Тот забирает её со стола и, раскрыв посередине, с видимым интересом начинает листать страницы.

"Да что ж это творится-то?!" — растерянно думает Юркин, — "она же у меня тогда отобрала книгу для начинающего продюсера. Что-то типа "Как стать продюсером". Я её перед работой за восемьдесят центов на распродаже прикупил. А КиХо она сейчас другую книгу кинула. Подменила?! Ах ты ж ссс...".

Книга и вправду была совсем другая. Гораздо тоньше, напечатана на дрянной газетной бумаге, зачитанная и затасканная, а обложка заляпана жирными пятнами. Скосив глаза, Юркин таки смог разглядеть титульный лист. Простым строгим шрифтом, без всяких там рисунков и прочих изысков, заголовок гласил:

...

"...Как мне всё-таки повезло с ней! Мировая звезда, национальная достояние — и совсем-совсем не зазналась... Всегда на моей стороне и защитить меня пытается, если что... И даже не капризничает почти..." — с умилением думает ЁнЭ, поглядывая на сидящую рядом подругу, в то время как максивэн мчит их из гостиницы в деревню, навстречу новому дню и новым приключениям. — "И так легко с ней ладить! Благослови бог СонЁн, такой совет хороший она мне дала, давно ещё... Чтобы я по возможности с Юночкой не спорила, когда она голодная... И вправду так... Вот сегодня с утра она такая хмурая вся ходила, видно, действительно, дурной сон приснился, а как только я её покормила немножко, то сразу настроение улучшилось. Улыбается сидит...".

Словно почувствовав её взгляд, ЮнМи отворачивается от окна и интересуется:

— Ёна, а морковка у тебя в сумке ещё осталась?

— Юнчик, откуда, ты же вчера всё доела! — удивляется менеджерша, на всякий случай проверяя сумку.

— Это плохо. У меня как раз острый приступ алиментарной морковной недостаточности! — делает серьёзное лицо Юна, но, увидев, как сразу же встревожилась ЁнЭ, сдаёт назад, — шучу! Всё нормально, научись уже шутки понимать!

— Но вот эта ... как ты сказала ... элементарная ...

— Алиментарная. Не бери в голову. Просто я морковки хочу...

"Ми-соль-до" — мелодично блямкает мажорный секстаккорд на телефоне ЮнМи, оповещая о приходе эсэмэски. ЁнЭ ловким отточенным движением достаёт телефон из сумки и смотрит сообщение. — Это от АйЮ, — говорит она и с выражением зачитывает вслух: — "Ты так аппетитно грызёшь морковку на фото, что я прямо позавидовала. Тоже морковки захотелось." И смайлик улыбающийся в конце.

— А ты что, уже вчера успела фотки выложить? — поднимает одну бровь ЮнМи, и, получив подтверждение, требует:

— Набери-ка ей в ответ "Завидуй-завидуй! Бе-бе-бе!". А потом смайлик с высунутым языком!

Чуть поморщившись, менеджер беспрекословно исполняет поручение. Спустя несколько десятков секунд телефон опять блямкает, сигнализируя об очередном послании. "Ю, а сейчас АйЮ только один смайлик отправила. Плачущая мордочка," — с едва слышимым осуждением в адрес своей подопечной рапортует опекунша.

— А-а... Ну тогда набери ей "Не плачь! На днях приеду обратно с морковкой и с тобой поделюсь", — командует добрая девочка Агдан.

— "...по-де-люсь...", — заканчивает набирать текст опекунша, ставит в конце подходящий, по её мнению, смайлик, и жмёт на "Отправить". Лучи добра и моральной поддержки несутся к адресату в Сеул.

— А знаешь, Ёна... — поразмыслив, заговорщицки понижает голос ЮнМи, — что-то мне подсказывает, что дедушкина морковка в огороде этого нашего визита в конце концов не переживёт. Не сегодня, так завтра, но не переживёт. И меня почему-то совесть по этому поводу совсем не угрызает! А тебя?..

...

...На сей раз появление Агдан со своей командой и воссоединение семьи прошло буднично и никакого ажиотажа не вызвало. Не было ни ковровой дорожки, ни толпы встречающих, ни приветственных речей. Не было даже детей с цветами. Попавшаяся навстречу СунОк — явно не в счёт.

— Ты чего такая недовольная, не выспалась, что ли? — вместо приветствия спрашивает её ЮнМи, — а холодильник доставили уже? Где он?

— Нет ещё, — вздыхает сестра, — тут вообще такой косяк дурацкий... Представляешь, вчера, когда холодильник покупали и доставку оформляли, мама адрес неправильно мне сказала. А сейчас стали звонить, почему его до сих пор не привезли, а нам говорят... В общем, он совсем в другую деревню уехал! Вот тут ждём, когда его оттуда сюда переправят. Обещали до двенадцати привезти. И нечего ржать тут, тоже мне, комедию увидела! — начинает злиться СунОк, когда младшая сестра принимается немилосердно хохотать.

— Да ладно, онни, не сердись, было бы на что, — миролюбиво отвечает Юна, впрочем, и не думая заканчивать смеяться, — как я понимаю, во всём виноватой оказалась ты?

— Ну ... да. Мама сказала, что она с самого начала мне правильный адрес продиктовала, а я всё перепутала, — признаётся СунОк, отводя взгляд.

— Конечно, ты виновата! Не мама же?! — продолжает смеяться младшая.

— Ща как дам!

— Ну-ну-ну, не злимся и маленьких не обижаем! — успокаивающе обнимает её за плечи ЮнМи, — сама понимаешь, кто ж ещё у нас крайним может оказаться? Было бы из-за чего расстраиваться! Кстати онни, а где все?

В этот момент из кухни выходит бабушка ЁДжин. При виде ЮнМи лицо её озаряется неподдельной радостью. Крепко обняв обожаемую со вчерашнего дня младшенькую внучку и едва дав ей возможность поприветствовать присутвующих, ЁДжин немедленно уволакивает её на кухню, дабы исполнить свой Священный Долг — покормить явно недоедающего и истощённого ребёнка. Судя по грозным взглядам, которые она время от времени бросает на бедную менеджершу и на оказавшуюся на кухне маму Юны, ничто не способно остановить бабушку в её стремлении исполнить высокую миссию — ни вторжение инопланетян, ни диверсионная операция северокорейских десантников, ни даже прямой приказ президента страны! Парадоксально, но синеглазая знаменитость подчиняется ЁДжин без сопротивления и скандалов. И даже, можно сказать, охотно!

...Чуть улыбаясь, ВонСок выкладывает на стол своё подношение — пару килограммов молодой морковки, уже отмытой от грязи и земли, и такой крепкой, розово-оранжевой, ядрёной и аппетитной, что даже один только её вид доставляет ЮнМи и ЁнЭ чисто эстетическое наслаждение. "Довольна? Угадал?" — лаконично спрашивает ВонСок, с удовольствием наблюдая за широко раскрытыми глазами Агдан и искреннему восторгу на её лице. "Дедушка, ты ... супер! Ты лучший!" — выдыхает та, не скрывая радости. А вот у надзирательницы в глазах появляется такое тоскливо-обречённое выражение, которое бывает у человека, вынужденного наконец-то заняться весьма неприятным для него делом. Подобное выражение часто можно заметить на лицах у тех мужчин, которых буквально пинками загнали на приём к стоматологу, и в тот момент, когда они в первый раз усаживаются в стоматологическое кресло и открывают рот навстречу неизбежному. ЁнЭ достаёт свой телефон, со вздохом находит в списке абонентов нужный номер и жмёт на вызов: