Там же, но позже... Байка 2

— Не сможешь... А жаль! — с сожалением констатирует Агдан, не дождавшись ответа, — а насчёт с парашютом прыжок организовать... Да чтобы наша КюРи с такой ерундой не справилась?! Да никогда не поверю!

— Хех, лесть, конечно, примитивная и манипуляция детская, но ладно, прогиб засчитан, — хмыкает КюРи, но, заметив вспыхнувший гнев в глазах ЮнМи, продолжает уже серьёзно, — ладно, ребёнок, попробую организовать. В Аняне хороший аэроклуб есть, я там сама прыгала. Может быть даже все вместе, группой прыгнем. Но, мелкая, всё это только после того, как ты мне письменное разрешение от своего врача принесёшь. Что по медицинским показателям у него нет возражений против того, что ты прыгнешь. И давай без торга! — повышает она голос, почувствовав намерение младшей возразить, — пока я это разрешение не увижу, палец о палец не ударю. Ты меня знаешь...

...

...ИнЧжон, в лёгком халатике поверх ночнушки, и ЮнМи, в пижаме традиционно своего любимого цвета "марсала", сидят напротив друг друга на кухне общежития, неторопливо потягивают на сон грядущий полезный для нервной системы травяной чай и ведут беседу о том о сём, получая удовольствие от простого дружеского общения. КюРи оставаться на эту ночь в общежитии не пожелала и умчалась, сославшись, как обычно, на свои запланированные, таинственные и неотложные дела.

— Слышь, мелкая, а чего вы всё-таки с Ли ХеРин тогда поссорились? — внезапно интересуется ИнЧжон, — вы же так хорошо дружили, красиво, ты ей музыку писала, она тебе так благодарна была, а потом вдруг раз, и всё! Поссорились и не разговариваете!

— Да не ссорились мы, вообще-то говоря, — хмурится младшая, — ИнЧжон, а зачем ты этот вопрос задаёшь?

— Так интересно же! Такая дружба, и в момент распалась, — откровенно заявляет прямолинейная подруга и начинает перебирать версии, — она что-то плохое тебе сделала, да? А что? Или сказала что-то не так, а ты вспылила? Ты ведь очень вспыльчивая у нас, тебе, чтобы разозлиться, много не надо.

— Вот уж кто бы во вспыльчивости меня упрекал, но не ты! — уязвлённо говорит ЮнМи, а затем, смеясь, шутливо грозится, — и вообще, ща вот как дам!

— Ой боюсь-боюсь! — в ответ хохочет ИнЧжон, делая вид, что в ужасе собирается найти убежище под столом. Через минуту, уже успокоившись, она возвращается к первоначальной теме, — не, Ю, а действительно, почему? Ведь есть же причина?

— Ну как тебе сказать... — со вздохом признаётся Агдан, — дело было вот как. Мне ЁнЭ сообщила, что ХеРин решила выйти замуж и разрывает контракт с агентством. Потом долго ещё отказывалась меня с ней соединить. Мол, на мою психику это может отрицательно воздействовать, видите ли! А меня это просто выбешивает, сама знаешь. Поэтому, когда я наконец-то к ХеРин прорвалась, уже в изрядном раздражении была. А уж когда та стала лепетать, что-то там про замужество, про право на счастье, которому я не должна мешать, про жениха про своего... В общем да, психанула. Что было, то было.

— А мне рассказывали... Ну, что ты с детства с мужем Ли ХеРин знакома... Что вы ещё тогда обручились, но потом семья и родственники тебя принудили разорвать помолвку и начать встречаться с господином ЧжуВоном... А вы по-прежнему любите друг друга, ну, ты, по крайней мере, и когда узнала, что ХеРин замуж за твоего давнего любимого выходит, то поклялась никогда с ними больше не встречаться и не разговаривать... — растерянно признаётся ИнЧжон, — Ю, я не то, чтобы в это поверила, но... — старшая девушка замолкает.

— Чего-о-о?! — в непритворном изумлении вытаращивается на неё ЮнМи, — онни, да кто ж тебе наговорил такой хренотени?!

ИнЧжон немного краснеет и сконфуженно отводит взгляд.

— Всё понятно с тобой, — вздыхает ЮнМи, так и не дождавшись ответа, — КюРи по ушам поездила небось, да? Нет-нет, не отвечай, да без разницы, в принципе, кто это кому наболтал. Ах, онни, ты у меня такая ... романтичная! — подбирает нужное слово Агдан, с сожалением отбрасывая термины "наивная" и "доверчивая", и с любовью смотрит на старшую подругу. — Так что никакой "love story" тут и не пахнет. Просто психанула.

— То есть, дело было не в муже ХеРин? — дотошно продолжает выпытывать подробности ИнЧжон, желая прояснить для себя всё до конца.

— Конечно не в нём! Я вообще его не знаю! Да и знакомиться, по правде говоря, особого желания нет.

— И ХеРин ничего плохого тебе по жизни не делала?

— Ну... Можно сказать и так...

— Юнчик, я всё равно ничего не понимаю, — обескуражено говорит ИнЧжон, — Ли ХеРин не отбивала у тебя жениха, не делала тебе пакостей, не сказала ни единого плохого слова, а ты... Если бы я тебя не знала, могла бы ещё подумать, что ты просто чёрной завистью позавидовала счастью ХеРин, но это настолько на тебя не похоже, что прямо...! — не найдя подходящих слов, старшая взволнованно прижимает ладони к щекам.

— Онни, ты сегодня занудничаешь почище ХёМин! — с лёгким недовольством упрекает её ЮнМи. — Сказала же, не надо искать сложных объяснений. Просто психанула! Понимаешь, я к ней со всей душой, и такую музыку для неё писала, и мировую славу ей, можно сказать, на блюдечке преподнесла, а она... Взяла и променяла меня на семейную идиллию! Предала! Меня в тот момент такая обида захлестнула! И, главное, она ещё лепечет чего-то там!

— Ш-ш-ш, мелкая, не заводись, — мягко и успокаивающе говорит ИнЧжон, ласково приобнимая младшую за плечи, — Ю, так замужество, семья, дети для женщины гораздо важнее в жизни, чем карьера и даже мировая слава.

— Ну это для кого как. Для меня мировая слава и деньги однозначно главнее, — неуступчиво бурчит ЮнМи.

— И потом ХеРин вовсе не намеревалась совсем оставить сцену, сама видишь. Родила ребёнка, и через полгода опять хочет продолжить выступления. Как бы просто перерывчик.

— Вот так и надо было ей сразу сказать, что, мол, Юна, я тут на полтора года отбегу, потрахаюсь, ребёнка рожу, скоро вернусь, а ты тем временем не скучай, веди себя хорошо и подержи пока моё пиво. Что ж я — сволочь какая-то, что ли, слов не понимаю? Сказала бы так сразу, а не лепетала, что я её счастью мешать не должна! — фыркает ЮнМи, найдя для себя подходящее оправдание.

— В общем, хорошо КюРи сделала, что свела вас сегодня, — выносит свой вердикт ИнЧжон, помолчав некоторое время и обдумав услышанное, — чего кривишься?

— Может и хорошо сделала, но напрягает, как она мною крутит всё время. Кумиха хитрая! И главное, онни, ведь ни с одной стороны не подкопаешься! Всё правильно, всё честно. Ну, якобы, — недовольно морщит носик младшая, — но расплату за сегодняшнее я с неё так или иначе выбью! Пусть даже и не надеется соскочить! А как она взять на руки ребёнка меня заставила?!

— Ты так здорово с дочкой ХеРин на руках смотрелась, — с умилением говорит ИнЧжон, — Юнчик, а ребёночек как радовался, ты заметила? А потом как разревелся, когда у тебя его забрали, даже ХеРин дочку успокоить не сразу смогла. Дети — они человека чувствуют...

— Эта ДжинА не чего-то там чувствовала, а пыталась меня за нос ухватить. Ей не дали, вот она и разревелась, — ворчливо излагает свою версию ЮнМи. — И вообще, в следующий раз пусть эта мамаша одна приезжает, вот!

— Будешь опять для ХеРин музыку писать, как раньше?

— А почему нет? Скрипачка-то она отличная. Была, по крайней мере, — для порядка уточняет Юна, — если нужно будет, сейчас опять быстро в форму войдёт, я надеюсь. Кстати, она после родов поправилась немного, но не расплылась. Ей так даже лучше, уже жертву многолетнего недоедания не напоминает. А морда у неё симпатичная всегда была, и в Европе оценят, и в Америке. И сиськи нормальные отрастила, на радость зрителям.

— Мелкая! Ты чё такое говоришь?!

— Ой, да ладно тебе! — смеётся хулиганка, — ХёМин рядом нет, а ты меня каждую минуту воспитывать не пытаешься. Могу что думаю, то и сказать нормальным языком. А то это не скажи, то не скажи...

Побуждаемая исключительно чувством долга, ИнЧжон неубедительно пытается напустить на себя вид строгий и осуждающий и вдобавок порядка ради обозначает вялое стремление наградить макнэ лёгким подзатыльником, от которого та небрежно уворачивается. Сочтя на этом свои обязанности по воспитанию несовершеннолетней участницы группы полностью исполненными, старшая подруга одним глотком допивает остывший травяной чай и, вставая из-за стола, нейтральным тоном спрашивает:

— Юна, ты не злись и не ори сразу, но давай я ЁнЭ позвоню? Пусть она тоже в общежитии эту ночь переночует, я сейчас достану свежее бельё на кровать СонЁн, и ЁнЭ с тобой рядом будет.

Против ожидания ЮнМи отвечает вполне мирно, хотя и с некоторой досадой:

— Онни, одну ночь я по-любому и одна переживу, в худшем случае завтра днём минут двадцать в агентстве прихвачу и вечером лягу пораньше. Не беспокойся.

— К врачу так и не хочешь пойти?

— Да была уже. У своего врача, он меня несколько лет наблюдает.

— И что он сказал?!

— Предложил пару сеансов гипноза, я отказалась.

— Отказалась?!

— Угу. Испугалась. Понимаешь, онни, сейчас у меня, конечно, есть куча всяких закидонов и вывертов разных в мозгах. Тараканы, одним словом. Но я с ними как-то уживаюсь, и главное, пишу стихи и музыку, придумываю всякие интересные проекты, и все довольны. А боюсь я, что после того как доктор в башке у меня покопается, тараканов-то он выведет, стану я нормальным человеком, а вот способность творить — уйдёт. И, знаешь, доктор со мной согласился. Пусть уж я при своих закидонах останусь, но буду музыку писать. Да и не такие уж мои тараканы страшные, правда, онни? На людей с топором я не кидаюсь, социально адаптирована, особенно если меня вовремя кормить. А то, что одна засыпаю плохо, это тоже пройдёт со временем, если сама буду над этим работать. Так доктор сказал.

— Ты и покормленная часто совершенно невыносимой бываешь, тут не в еде дело, — буднично отмечает справедливая ИнЧжон, споласкивая свою кружку, — впрочем, пофигу. Я всегда на твоей стороне по-любому. Чаю ещё хочешь?

— Не, спасибо, онни.

— Пошли спать?

— Ага...

(...Особняк родителей ЮЧжин, её спальня. Поздняя ночь...)

Спит в своей родной постели хозяйка апартаментов, но сон её тревожен и неспокоен. Время от времени ЮЧжин начинает метаться и стонать, а её лицо искажается гримасой.

...Ужас. Бесконечный ужас заполняет меня всю, не оставляя места ни одной другой мысли. Ужас. Кажется, кто-то осторожно держит мою ладонь. Лихорадочный шёпот: "Боженька милосердный, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... ГуаньИнь, миленькая, ГуаньИнь, пожалуйста, я не хочу слепнуть!..". Кто это шепчет?! Кажется, это шепчу я сама?! Ужас. Паника. Где я? Паника захлёстывает меня с головой, сознание уплывает... "ГуаньИнь, ну пожалуйста... Помоги мне...".

...Просыпаюсь от собственного крика. Я вся в поту, сердце колотится так, что вот-вот проломит рёбра и вырвется наружу. Выдыхаю. Это сон был. Кошмар ночной. Первый в моей жизни. Хорошо бы, если и последний. Никогда со мной такого не было — шёпот, паника, ужас. Мерзость какая. Слышу, как открывается дверь спальни, и моя сиделка-поводырь тихонечко входит внутрь.

— Госпожа ЮЧжин, вы кричали во сне. Вам нужна помощь?

— Всего лишь дурной сон, ГуМин-сии.

— Позвольте предложить вам выпить воды, госпожа.

Киваю головой в знак согласия. Звякание посуды, в моей руке оказывается маленький удобный стаканчик. Делаю пару глотков. Прохладная вода так приятно освежает пересохший рот и губы. Сердце наконец-то перестаёт колотиться, как бешеное.

— Может быть, вы хотите принять снотворное, ЮЧжин-сии?

— Нет, обойдусь без него. Благодарю вас, госпожа ГуМин.

— Всегда к вашим услугам, госпожа, — сиделка выходит из спальни так же неслышно, как недавно вошла. Я поворачиваюсь на бок и опять закрываю глаза.

...По-прежнему ничего не вижу. Меня всё продолжают обследовать. Уже часа три, наверное. Счёт времени давно потерян. Перевозят из кабинета в кабинет, от одного врача к другому. Прежняя паника, после инъекции каких-то лекарств сразу же по приезду в клинику, сменилась усталостью и каким-то тупым безразличием. Но всё-таки собираюсь с духом и задаю врачу вопрос, ответ на который страшит меня сейчас больше всего:

— Сейчас мы проводим комплексное обследование вашего состояния госпожа Пак. Думаю, что уже в ближайшее время будут определены необходимые меры для вашего дальнейшего лечения и предприняты надлежащие усилия. Не волнуйтесь, ЮнМи-сии, мы сделаем для вас всё возможное, — в голосе врача слышится явная озабоченность.

Пак?! Пак ЮнМи?! Что ты делаешь в моих снах, ты, дрянь?! И сюда уже пробралась, крыса помойная?!!

Надо было попросить у ГуМин снотворное. Хотя ... поможет ли оно от ночных кошмаров? Ловлю себя на мысли, что боюсь заснуть и опять увидеть этот липкий сон. Какой-то он ... мерзкий...

— ...Значит, всё... — во мне нет ни гнева на судьбу, ни отчаяния. Лишь опустошённость и смертная тоска. Чуда не случилось. Пять дней интенсивного лечения были впустую. Всё напрасно. Отныне и до конца жизни зрения у меня уже не будет...

...Ноги у меня внезапно подкашиваются и я мягко оседаю на пол. Звенит тревожная сигнализация, я слышу, как в мою палату врываются люди, но мне уже всё равно. Проваливаюсь в милосердное беспамятство, и последняя мысль: — ГуаньИнь, если я сейчас уже не очнусь и опять уйду за грань — спасибо тебе. За то, что ты сделаешь за меня этот чёртов выбор...

...После нескольких безуспешных попыток снова заснуть, ЮЧжин сдалась и решила просто долежать в кровати до утра. Свежеприобретённая бессонница объяснялась без труда — уж больно гнетущее и тяжёлое впечатление оставили после себя просмотренные чужие флэшбэки с участием этой твари из Гванак-Гу. Как ни старалась внучка ИнХвана переключиться и настроиться на что-то хорошее и позитивное, её мысли снова и снова возвращались к взаимоотношениям с наглой воровкой и соперницей. Но на сей раз, когда перед ЮЧжин всплывал ненавистный образ синеглазой малолетки, к привычному и успокаивающему всплеску злости и убеждённости в своей правоте добавилось и начало крепнуть какое-то странное ощущение неправильности происходящего, и даже какая-то противоестественная, извращённая жалость. Почти того не замечая, девушка вдруг стала спорить сама с собой.