— Приветствую вас, госпожа Ким МуРан, — приветствует ЮнМи матриарха клана Кимов, стараясь при этом говорить как можно более сухим и официальным тоном.

— Здравствуй, ЮнМи, — а вот голос бабушки, наоборот, исполнен приветливости и доброжелательности, — как твоё здоровье?

— Благодарю вас, госпожа, всё в порядке. Надеюсь, вы тоже чувствуете себя хорошо?

— Да, спасибо, деточка. В моём возрасте можно говорить, что если я имею возможность вставать с кровати самостоятельно и звонить всяким непослушным и строптивым девчонкам, то это уже хорошо, — усмехается, судя по голосу, старая женщина, — я тебе сколько раз говорила, чтобы ты звала меня "хальмони"?

— О, я уверена, что ещё много лет вы будете служить всем нам примером здоровья и активной жизнедеятельности, возглавляя вашу семью, госпожа МуРан, — по-прежнему не выходя за рамки формального тона, но с некоторым еле слышным сарказмом говорит ЮнМи, делая лёгкое ударение на слове "госпожа".

— Вот ведь упрямица! — делает вид, а может быть действительно с досадой говорит бабушка, — могла бы проявить уважение к старому человеку!

— Моё уважение к вам настолько велико, что не позволяет мне обращаться к вам "хальмони", — неуступчиво и сухо отмазывается Агдан.

— Ладно, мы ещё обсудим с тобой этот вопрос как-нибудь попозже, — обещает бабушка, — а сейчас я хочу поговорить на другую тему. Думаю, ты знаешь, на какую.

— Я догадываюсь. Но, боюсь, госпожа, что сейчас не очень удобно на эту тему говорить. Я не одна и еду в машине, — говорит ЮнМи и пристально смотрит на ЁнЭ, которая с удовольствием "греет уши". Перехватив взгляд своей подопечной, любимая менеджерша отсаживается на другое сидение, подальше, и демонстративно прикрывает ушки ладонями — мол, меня тут нет и никогда не было. ЮнМи чуть отворачивает лицо и возвращается к разговору. — Если вас беспокоят мои обязательства по нашим договорённостям, то у меня нет намерения немедленно разрывать их. И, по-моему, я ни разу не давала повода считать меня безответственным и недобросовестным партнёром. Вы ведь именно это хотели услышать?

— Ой как всё серьёзно и как много пафоса, — смеётся госпожа МуРан, — невестка, это совсем на тебя не похоже! Ладно, отвечу тебе в похожей манере, — тут тон бабушки становится таким же сухим и официальным, как у молодой собеседницы, — ЮнМи, я могу заверить тебя, что "Си-Групп" делает и будет делать всё необходимое для обеспечения твоей безопасности и безопасности твоих близких. Я крайне редко делаю такие заявления, но сегодня должна позволить себе немного отступить от своих обычных привычек. Наша семья и наша корпорация тоже всегда ответственно относится к своим обязательствам. Не беспокойся, мы не дадим тебя в обиду!

— А что смогла сделать вся ваша служба безопасности несколько лет назад, когда мне глаза сожгли?! Ничего она не сделала тогда, и вы ещё говорите о какой-то защите?! — звенящим от напряжения голосом восклицает ЮнМи, пытаясь справиться со вспыхнувшим гневом.

— Да, ты имеешь право так говорить, — помолчав несколько секунд, не показывая эмоций признаёт справедливый упрёк МуРан, — что я могу тебе сказать... Ты высоко взлетела, ЮнМи, а платой за это всегда будет то, что уже никогда ты не сможешь чувствовать себя в полной безопасности. Так уж устроена эта жизнь. Ни президенты, ни диктаторы, ни селебрити, никто не застрахован от очередного покушения. Ты, наверное, слышала, что основные усилия службы безопасности прикладывают не к защите от нападения, а к своевременному предотвращению инцидентов? В твоём же случае... Да, служба безопасности "Sea group" не смогла вовремя раскрыть и обезвредить угрозу. Да, нельзя говорить про стопроцентную гарантию безопасности. И да, я не хочу давать тебе невыполнимые обещания. Всем приходится платить по счетам, и я не исключение. И мне раньше, в юности, довелось ... потерять ... И потом тоже... — в голосе бабушки звучат ноты горечи и безвозвратной утраты. На несколько секунд она прерывается и продолжает уже привычно-суховатым тоном, — впрочем, не буду утомлять тебя старческими скучными воспоминаниями. Нужно смотреть в будущее. И главное здесь то, что наша служба безопасности извлекла горький урок из случившегося. Я уверена, что достойный уровень охраны будет обеспечен и тебе, и всем, кто тебе дорог.

— Я... Я очень благодарна вам за заботу обо мне и моих близких, госпожа МуРан, — помолчав, уже мягче, и убрав из голоса излишнюю сухость, — отвечает ЮнМи, — собственно, меня во всех этих событиях несколько дней назад главным образом ошеломила информация, что виновником покушения на мои глаза был не сумасшедший одиночка-хейтер, как все считали, и я тоже, а...

— Без имён, — быстро перебивает её МуРан.

— Хорошо, — запнувшись, продолжает Агдан, — в общем, не случайный одиночка, а известная вам особа. Ну, я полагаю, что известная вам. И в связи с этим я задала вопрос вашему внуку, на который он мне ответить не захотел, — тут голос ЮнМи становится жестче и холодней, — я хочу сейчас задать этот же вопрос вам, госпожа МуРан — есть ли и была ли у вашей семьи информация, связанная с причастностью Ю... некоей особы к событиям, из-за которых я ослепла несколько лет назад?!

— Это не телефонный разговор, ЮнМи-ян, — категорично заявляет старая женщина.

ЮнМи, не отвечая, напряжённо ждёт. Помолчав и подождав её реакции, бабушка продолжает сама:

— Впрочем, знаешь что? Приходи-ка ты ко мне в это воскресение часов в семь вечера. Напою тебя твоим любимым чаем, и поговорим. Может быть, и сыграешь мне что-нибудь из классики, побалуешь старушку, — улыбается, судя по голосу, бабушка, — ну что, сама согласишься, или мне уважаемой госпоже ДжеМин звонить? — шутливо угрожает она.

— Хорошо, благодарю вас, госпожа МуРан, я приду, — чуть подумав, принимает приглашение ЮнМи, — воскресение, семь вечера, ваш особняк в Сеуле?

— Да, ты всё точно запомнила, ЮнМи-ян. Вот что значит "молодые мозги"! Я-то сама уже всё забываю! — немного фальшиво сокрушается МуРан, — вот и сейчас чуть было не забыла, зачем я тебе позвонила! ЮнМи, угадай, кто сейчас стоит около меня и смотрит печальными и тоскливыми глазами?

— Нууу, я бы предположила, что это ваш внук, господин ЧжуВон, — осторожно высказывает догадку девушка, — но вот печальные и тоскливые глаза меня сбивают. Таких у него ни разу не видела.

— Да, это он, ты угадала, — смеётся бабушка, — а глаза у него печальные оттого, что он очень расстроен — кто-то занёс его телефон в чёрный список!

— А-а, ладно, — бурчит ЮнМи, — признаюсь, погорячилась. В принципе, он прав был тогда, это чужие тайны, мне не доверенные. Но этот его тон ... меня просто выбесил! Хорошо, госпожа МуРан, я сейчас его из блэклиста вытащу.

— ЮнМи-ян, ну не надо быть такой злой! Дай возможность своему оппе извиниться!

— Э-э, боюсь, я не совсем понимаю вас, госпожа... — осторожно недоумевает Агдан, — вы не хотите, чтобы я его из чёрного списка вытаскивала?

— Как же он извинится перед тобой, если ты его в чёрный список занесла? Умей прощать, невестка, это сильно пригодится тебе в жизни. Вечного "бана" мой внук явно не заслужил, — со вкусом использует современный жаргон бабушка, — засунула в чёрный список на какое-то время — вытаскивай обратно!

— А-а, не сразу это делать, а подождать? — наконец-то догадывается по-мужски прямолинейная и слабо понмающая намёки ЮнМи, — сколько подождать?

— ЮнМи, я думаю, что это слишком жестокое наказание для него. Будь милосердна! Мне кажется, что будет вполне достаточно ещё не более пары дней!

— В смысле, послезавтра его из блэклиста достать? Хорошо, госпожа, так и сделаю.

— Ты умничка, ЮнМи-ян. Итак, жду тебя в воскресение.

— Да, спасибо, МуРан-сии. Я приду.

— Халь-мо-ни. Халь-мо-ни. Потренируйся по слогам произносить, если одним словом трудно, — бабушка разрывает соединение, не дав ЮнМи возможности возразить.

По окончании разговора Агдан сидит, рассеяно глядя на погасший экран и обдумывая полученную информацию. Заметив, что её подопечная уже завершила общение с грозной госпожой МуРан, ЁнЭ плюхается на сидение рядом с девушкой и, убирая её телефон в свою сумку, требовательно спрашивает:

— ЮнМи, что я должна знать из событий последних дней, как твой персональный менеджер?

— Пожалуй, ничего, — подумав, отвечает Юна.

— А что я имею право знать, как твоя, надеюсь, близкая подруга? — так же требовательно продолжает ЁнЭ, чуть изогнувшись и пристально глядя в лицо своей подопечной.

ЮнМи, видя горящие жадным любопытством глаза своего персонального менеджера и предчувствуя неизбежное потрошение, лишь тяжело вздыхает...

(...Вечер, общежитие "Короны"...)

...Переобувшись в прихожей, ЮнМи направляется прямиком на кухню, таща в руках две нарядных коробки с явно кондитерским содержимым. Аккуратно пристроив драгоценную ношу на свободные места в холодильнике, она с облегчением переводит дыхание и приветливо здоровается с ХёМин, которая стоит к ней спиной за рабочим столом:

— Аннён, онни!

ХёМин явно не в духе. Что-то буркнув в ответ на приветствие Юны, она продолжает ожесточённо рубить на доске овощи, не соизволив даже обернуться и удостоить младшенькую взглядом.

— Онни, ты за вчерашнее на меня обиделась? — без длинных предисловий переходит прямо к сути дела прямолинейная ЮнМи, — извини меня! Я не должна была говорить тебе то, что наговорила вчера. Сорвалась. Крышу просто снесло, ты сама видела.

Сердитая ХёМин

ХёМин не отвечает, но стук ножа по доске становится значительно тише. ЮнМи осторожно приобнимает её со спины и, явно подражая БоРам, умильным голоском просит:

— Онни, ну прости меня... Сама же говоришь, я идиотка малолетняя, а на идиоток разве можно обижаться?

— Выпороть бы тебя... — пытается удержать суровое и непрощающее выражение на лице ХёМин, но интонация её голоса выдаёт, что она уже практически не сердится.

— Неее, нельзя! Нельзя младших бить! Их надо сначала вкусно покормить, потом развлечь, и только потом можно чуть-чуть повоспитывать. Причём добром и лаской! Так современная наука говорит.

— Ох и разбаловали мы вас! Ох и разбаловали! — ворчит ХёМин, не в силах прогнать с лица улыбку и награждая Агдан своим традиционным лёгким подзатыльником, — и БоРам, и ДжиХён разбаловали, а тебя больше всех! Скоро совсем на голову сядете!

— Онни, ты так говоришь, как будто в этом есть что-то плохое! — с преувеличенно подчёркнутой наивностью округляет глаза ЮнМи.

— Ээ-а... — сразу не находит подходящего ответа на это заявление ХёМин, — так. Тебе что тут на кухне сейчас понадобилось? Торты в холодильник убрать? Убрала? Всё, марш отсюда к себе в комнату, до ужина ещё целый час!

— А тебе помочь тут не надо, онни?

— Нет, спасибо, лисёнок, сегодня не надо. Та-ак, а куда это ты свои лисячьи лапки тянешь?! А ну лапы прочь от кастрюли!

— Онни, так пахнет вкусно! А что это? — получив лёгкий шлепок по рукам, подхалимски улыбается макнэ.

— Говядину мариную с имбирём для ужина. Тебе понравится, — снисходит до объяснения непревзойдённый кулинар группы, с удовольствием глядя на чуть подёргивающийся и жадно принюхивающийся нос малолетки, — скоро уже.

ЮнМи глотает слюну и с явной неохотой покидает кухню.

— ...Добрый вечер всем, — говорит ЮнМи, входя в общую гостиную, — а где все?

— А кто тебе конкретно нужен? — несколько настороженно отвечает сидящая в угловом кресле ИнЧжон.

— Ну-у... СонЁн, например.

— Она попозже придёт. Джей у себя в комнате дрыхнет. ХёМин на кухне. Мы с КюРи здесь, в гостиной. РамБо тоже здесь, видишь, вся страдает от несовершенства этой жизни, — с лёгкой насмешкой поясняет не склонная к сантиментам старшая.

Унылая БоРам с гитарой

БоРам сидит на диванчике и уныло терзает гитару, извлекая из неё скорбные и тоскливые звуки. Вообще, слово "унылая" в данный момент как нельзя лучше описывает и её внешность, и её настроение. И даже лежащий рядом здоровенный игрушечный медведь ИнЧжон, вот уже несколько лет исправно выполняющий обязанности штатного психотерапевта группы, похоже, на этот раз облажался.

ЮнМи, оценив обстановку, решительно проходит к диванчику и с плюхается на место рядом с БоРам, слегка наваливаясь на неё боком. РамБо, поджав губы и с выражением на лице по типу "никогда не забуду, никогда не прощу", пытается отодвинуться вбок, но ЮнМи пресекает эту попытку, сдвинувшись в ту же сторону и опять плотно прижавшись к тёплому и мягкому боку самого малорослого айдола Кореи. Выждав несколько секунд и убедившись, что подруга достигла самого края диванчика и больше не сможет отодвигаться без угрозы падения на пол, Юна, пользуясь своим подавляющим преимуществом в росте и весе, ласково и осторожно отбирает гитару у слабо трепыхающейся БоРам. Чуть подстроив две струны, макнэ после короткого вступления негромко и проникновенно поёт, обращаясь к обиженной малышке:

Чикитита, что не так?

Ты грустна и так печальна

И в глазах твоих я вижу безнадежность и отчаяние.

Не могу смотреть я, как

Молчаливо ты страдаешь —

Я так люблю твою улыбку,

Ты сама об этом знаешь.

Поёт ЮнМи, чередуя куплеты на английском и на корейском. Услышав слова на родном языке, БоРам поворачивает голову к Юне и завороженно слушает песню, широко распахнув свои тёмно-карие, почти чёрные глаза и боясь пошевелиться. Но вот допета последняя строка, и в комнате наступает тишина. Через десять секунд молчания РамБо снизу вверх смотрит на младшенькую, и сглотнув, шепчет:

— Это ... мне?! Мне исполнять?!

— Тебе-тебе, не сомневайся, — довольная такой реакцией, в тридцать два зуба улыбается макнэ.

БоРам, существо очень эмоциональное и оттого слабенькое на слезу, обеими руками обнимает Агдан за талию, утыкается лицом ей в плечо и начинает хлюпать носом. А ЮнМи тем временем, наклонясь к ушку РамБо, тоном опытного подстрекателя и провокатора негромко добавляет:

— А ещё в холодильнике тортик стоит. Такой, который ты любишь...

...Есть только торт, за него и держись!..

Всхлипывания резко затихают, как ножом отрезанные. БоРам, не размыкая объятий, поднимает голову и спрашивает, сама не веря в положительный ответ:

— И пальчики на ножках попозже вечером почешешь?!

— Ну-у... — недовольно чуть морщит нос Юна, — ну-у... Хотя ладно. Коль уж пошла такая пьянка, пяток минут почешу. Но только пять минут, не больше!

— Ня-ня-ня-ня... Ох, какие у нас ми-ми-мишки сегодня! — насмешливо фыркает КюРи, отрываясь от планшета, — всё ясно с вами, тортик рулит! В нашей дружной группе завелась коррупция! Мелкая бесстыдно дала взятку и подкупила тортиком беспринципную РамБо!

— А ты не завидуй! Зависть портит сон, аппетит и карму, — так же насмешливо говорит БоРам, повернув лицо к лидеру группы и продолжая обнимать талию ЮнМи.

— А я не завидую, я же только о тебе беспокоюсь! — фальшиво-заботливым тоном продолжает КюРи, — РамБо, целый торт в одного не самого, э-э, крупного айдола... У тебя же задница склеится!