— Принято, генерал, — тут же отозвался знакомый голос клона. — Готовим для вас основной ангар.
— Будем через минуту…
Едва он закрыл канал связи, напускная веселость Энакина, куда-то улетучилась.
Как и прежде, в ночных кошмарах, ему чудился дракон. Могучий, сковывающий его сердце. Приносящий страх, от которого мужчина просыпался по ночам в холодном поту.
Джабиим стал точкой невозврата. Место, где он дал своему гневу волю.
Как тогда, на Татуине, когда от его руки пал целый клан песчаных людей.
Никому, даже Оби-вану, даже Падме он не мог рассказать об этом. Кеноби, хоть и друг, наставник, все же магистр, который больше предан Ордену, нежели Энакину.
Падме… Она никогда не поймет, на что ему довелось пойти на Джабииме, чтобы вернуться к ней.
Во всей галактике был лишь один человек, которому он мог доверить свои тайны.
Ближе друга у него не будет никогда, чем тот, что сейчас стоит во главе Республики. Палпатин заменил Энакину семью: всегда рядом, всегда заботлив, всегда готов дать совет и оказать помощь. Сочувствующий, понимающий слушатель, безо всяких условий, с любовью и дружбой принимающий Энакина таким какой он есть. Джедаи никогда так не поступали и не поступят никогда — дракон, в чьих когтистых лапах живет сердце самого могучего из джедаев, нашептывает эту прописную истину рыцарю-джедаю с тех самых пор, как бывший раб с Татуина стал падаваном.
Палпатину можно рассказать то, чем нельзя поделиться ни с кем из живущих ныне.
Порой, Энакину казалось, что канцлер недостаточно тверд в своей политике. Он стремится вести диалог даже там, где по мнению самого Скайуокера, следовало применить силу. Он не понимал этого, и, как говорил ему с усмешкой канцлер, вряд ли поймет в свои молодые годы, почему, Палпатин тратит свое бесценное время на все эти бесконечные совещания, заседания Сената. Почему, вместо того чтобы протянуть руку и крепко ударить кулаком по столу, приказав, он вынужден объяснять глупцам справедливость своей точки зрения.
А ведь как просто было бы, будь у канцлера больше власти. Он мог бы не слушать всех этих лентяев из Сената, Совет джедаев, вечно пребывающий в непонятной дремоте, а решить вопрос раз и навсегда. Будь джедаи в подчинении канцлера, возможно и не случилось бы сепаратистского кризиса. Не создай джедаи армию в тайне от галактики, это могло сохранить целостность Республики. Тысячи невинных были бы живы.
Если б только канцлер имел больше власти. Конечно, сейчас Великая армия Республики принадлежит государству, но с какой же неохотой Совет сделал это…
Журналисты по всей галактике называли его героем без страха и упрека. Энакин улыбался на камеры, давал интервью, всячески маскируя свои истинные чувства.
Журналисты во всей Голографической сети не правы. Он знает страх, но он сильнее страха.
Джабиим, где он едва не потерял самых близких — Оби-вана, своего мудрого учителя, Асоку, маленькую непоседу, к которой он уже успел привязаться, показал ему всю глубину неповоротливости бюрократии. Республика, при всех ее достоинствах, оказалась чересчур слаба перед силами одной единственой планеты.
Сколько же ему пришлось оправдываться перед советом за то, что он по сути бежал оттуда, оставив лоялистов наедине с разгневанными сторонниками Стратуса. Лишь вмешательство Палпатина заставило Совет отсутпить. Сам канцлер высоко оценил его действия, заявив, что не было смысла оставаться там и погибать. Джабиим непокорный мир, и как бы ни заявляли местные лоялисты, никогда не вернется в лоно Республики.
Их можно вернуть лишь силой. Грубой, необузданной, всеподавляющей. Но, эффективной. Энакин делился своими мыслями по этому поводу с Палпатином, и тот всецело поддержал своего друга. Но, с грустью добавил, что Сенат не позволит этого. Время для наведения порядка в галактике железной рукой, еще не пришло.
Именно Палпатин настоял на его назначении сюда. Совет, скрипя зубами, принял волю канцлера. Они пророчили Оби-вана в командование операцией по захвату Муунилинста. Но, тот еще не оправился от своих ран, полученных на Джабииме.
Обри Уин, потерявшая в пылу сражений своего наставника, тоже осталась на Корусанте. Несмотря на то, что девушка была сильна в целительстве, ей предстояла длительная реабилитация. О ее дальнейшей судьбе, Энакину даже не хотелось думать. Храм был уже переполнен падаванами, лишившихся своих учителей. Обри стала одной из таких «сирот». И, несмотря на то, что Энакин чувствовал себя ответственным за нее, повлиять на решение Совета, он никак не мог.
У них была тайна — одна на двоих. Сражаясь со Стратусом и его «Нимбусами», они оба переступили черту дозволенного. Оба прикоснулись к своим страхам, впитали силу из своего отчаяния… И оба победили.
Возвращаясь домой, рыцарь и падаван дали друг другу обещание — никто и никогда не узнает об этом. Это лишь их тайна. Даже Асока должна остаться в неведении.
Палпатин как-то обмолвился, что джедаи могут научить Энакина многому. Но, не в состоянии раскрыть его потенциал. Канцлер подозревал, что Совет просто не хочет, чтобы юный Скайуокер познал пределы своего могущества. Потому что, тогда он станет сильнее их всех.
Джедаи попросту боятся его. Боятся того, кем он может стать.
И завидуют его силе.
Догматы, на которых строился Орден… Совет погряз в зависти к нему, а потому не может всецело посвятить себя ведению войны. Совет считает себя выше своих же собственных правил.
Энакин почувствовал, как дракон в его груди зашевелился.
Палпатин неоднократно вспоминал, как много джедаев были приняты в Орден, несмотря на их большой возраст. От этого в жилах Энакина кровь струилась, подобно огненному палу. Тот же Иит Кот был принят джедаями в большом возрасте.
А он же… не посмей тогда Квай-гон настоять, Совет отказался б от Скайуокера.
Поэтому сейчас юный джедай смотрит дракону в глаза и не сбавляет шага.
Если кто-то и может спасти Республику, так это Энакин. Потому что он уже лучший и становится еще лучше. Но осадивший стены дракон, имя которому страх, изгибается и шипит.
Потому что во вселенной, где могут умереть даже звезды, Энакин по-настоящему боится, что быть лучшим — это еще не означает быть достаточно хорошим, чтобы спасти всех.
— Учитель? — Голос Асоки вырвал его из раздумий. Встряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения, он с удивлением обнаружил, что его истребитель уже стоит на палубе разрушителя. Клоны-техники из палубной команды застыли. В ожидании когда генерал покинет кокпит. Даже R2 уже покинул свое посадочное гнездо и о чем-то переговаривается на бинарком с астромехом Тано.
— Прости, Шпилька, — с юношеской ловкостью, Энакин покинул кабину. — Задумался о грядущем…
— А я считала, что вы всегда сперва делаете, потом думаете, — поддела его падаван. Энакин закатил глаза.
— Мала ты еще чтобы мне шпильки вставлять, мелкая, — без злобы огрызнулся джедай. Ответом ему было лишь довольное хмыканье тогруты.
— Пойдем на командный пункт, Асока, — кивнул головой ее учитель. — стоит поговорить с Рексом о нашей наземной операции.
* * *
— И после этого вы освободили все твилекских рабов? — Словно подводя черту, задал вопрос Таркин.
— Именно так, капитан, — я утвердительно кивнул. — Сила и все законы Республики давали мне на это право…
— Трибунал меньше всего интересует ваша преверженность старой джедайской религии, — возразил Уилхафф, возвращаясь на место государственного обвинителя.
Хотелось швырнуть в этого самодовольного кретина чем-нибудь тяжелым. Но, я счел это неблагоразумным. А то журналистская братия найдет еще один повод, чтобы написать что-нибудь провокационное о действиях джедаев.
— Свидетель может занять свое место в зале, если у стороны защиты, — напыщенный бюрократ в судейской мантии взглянул в сторону адвоката и бывшего моффа. Получив от них отрицательный жест, судья продолжил. — На этом, мы заканчиваем судебное следствие. Готовы ли стороны перейти к прениям?
Получив утвердительные ответы от Таркина и адвоката, судья, удобно расположившись в кресле, принялся заслушивать речь защитникак моффа.
Опустившись на сидение в зале суда, я, улыбнулся под маской. В коем-то веке, правосудие восторжествует.
Две недели я и моя команда уже провели на Корусанте. Изо дня в день я каждое утро отправлялся в резиденцию суда, то и дело выступая перед сторонами обвинения и защиты, рассказывая о своих взаимоотношениях с моффом, о его поручениях, и так далее. Не мне судить, конечно, но судя по всему, Байлюру вменялся поистине огромный список преступлений. Даже хатты (спасибо Джаббе), прислали уполномоченное лицо, подробно и обстоятельно описавшее все взаимоотношения между Пространством хаттов и бывшим моффом. От этого, сторона защиты уже никак не могла отбиться.
Хатт предоставил множество документов, которые раскрыли суду подробности контрактов на сопровождение торговых кораблей, охрану «законтрактированных работников». Несмотря на дикость и возгласы возмущения, предъявить обвинение хаттам было не в чем. Законы Республики они вертели на хвосте, и округляли глаза, словно впервые узнав о том, что использование военных кораблей для подобных целей — преступно.
Впрочем, этот театр мало кого интересовал. Вина объективно доказывалась показниями почти сотни свидетелей и неопровержимыми вещественными доказательствами — бортовыми журналами патрульных кораблей, эскортировавшими торговцев, заключения аудиторских проверок, сведения по счетам, на которых осели миллиарды из средств финансирования секторальной армии. Как говорится — против фактов не попрешь.
После выступления хатта, Байлюр взял слово, в полном объеме признав все обвинения. Несмотря на то, что он уже был лишен своего звания и не пользовался какими-либо привелегиями, его дело рассматривал военный суд — трибунал. И, как я понимаю, признанием вины, бывший чиновник, надеялся смягчить свое наказание.
Меня же больше всего сейчас волновало другое.
В руках я вертел металлическую планку с двумя рядами пластиковых значков. Четыре красных, четыре синих…
Два дня назад, сразу после объявления Таркином, выступающим на суде государственным обвинителем, Секторальное командование было созвано на чрезвычайную сессию.
Больше двух десятков высокопоставленных офицеров ВАР, среди которых я заметил и моффа Трахту, заслушали мой доклад о положении дел 13-ой секторальной. Множество каверзных вопросов, которые мне адресовал все тот же Таркин, нашли вполне разумное объяснение.
Их интересовало буквально все. И ресурсы, которыми помогают хатты, и мои взаимоотношения с правительством Кристофсиса, и невесть откуда взявшаяся новая броня для подчиненных мне ЭРКов, и знамя 204-ого легиона, многочисленные переводы офицеров с повышением, заказы «Мародеров» у Сиенара, контакты с «Инкомом», расконсервация «Телоса»…
Вьедливые бюрократы искали лазейки, коррупцию, личные интересы в каждом моем действии. И чрезвычайно расстраивались, когда их не находили. Ки Ади Мунди, среди прочих, присутствовавший на заседании командования, несколько раз апеллировал к внутренним устоям Ордена и Силе, подкрепляя мои слова о причинах переводов капитанов.
По моему субьективному мнению, комиссия из Секторального командования осталась недовольной моими ответами. «Слишком большие потери среди личного состава» — вот «болт» на котором держалась негативная рецензия Таркина, ознаменовавшая конец заседания. Члены комиссии, за малым исключением, кивали головой, соглашаясь с ним.
Я же пребывал в недоумении (мать вашу, что вообще происходит?), пока слово не взял Трахта.
— Большие потери, говорите, капитан Таркин? — Мофф поднялся со своего места, с улыбкой глядя на всех присутствующих. — А где их нет? По всем фронтам мы несем колоссальные потери — дошло до того, что почти половина клонов первой партии полегла на полях сражений. Второе поколение только-только внедряется в наши ряды — мы тратим громадное количество времени, чтобы заткнуть дыры там, где КНС выкашивает наши подразделения десятками. Вас не устраивает, что джедай пользуется поддержкой хаттов и правительства Кристофсиса? Так откажитесь от продовольственных поставок с Юкио, которые мастер Доуган отвоевал для всей Великой армии. Или от поддержки ботанской разведки, чью родину от разорения спас он же. Можно еще предложить Сенату исключить из состава Республики те два десятка миров, что вернулись после захвата Нексус-Ортай. В конце концов, мир с хаттами, которого добился мастер-джедай Доуган, тоже для нашей армии является ненужным, — собравшиеся неодобрительно зашумели. — Коллеги, я вижу в вашем мнении не объективность оценки действий старшего генерала Доугана, а лишь ненужное подозрение и недоверие к джедаю, что сделал для нашей общей победы куда как больше, чем многие из членов Ордена и здесь присутствующих. За короткий срок в должности исполняющего обязанности, он добился побед там, где мы их и не ждали — предотвращен захват Родии, Ботавуи, Кристофсиса. Освобождены Дрессель, Нексус-Ортай. Совсем скоро войска генерала захватят Монастырь. «Железное копье» под его началом устояло против адмирала Тренча, генерала Гривуса. Он отразил провокацию ученицы графа Дуку и добился союза с хаттами. Кто, как если не он достоин назначения на должность моффа 13-ой секторальной армии? — При этих словах я напрягся. Что за…? Тут обсуждается назначение на должность моффа? Почему я-то не в курсе?
Внутри стал закипать гнев. В голове сложилась отчетливая картинка. Секторальное командование специально организовало внезапное совещание, чтобы я предстал перед ними неподготовленным. Конечно, что лучше докажет непрофессианализм, как отсутствие контроля и знание о положении дел в собственной армии?
Но хрен им. Я по памяти могу перечислить им имена всех своих коммандеров и численность звездолетов в эскадрах. Так что не на того напали.
Между тем, Трахта продолжал.
— Стоит напомнить вам, что за время командования моффа Байлюра, секторальная армия утратила две трети своих территорий и потеряла убитыми и раненными четыре пятых личного состава. И в таких тяжелых условиях — фактически без помощи от нас, генерал смог совершить прорыв такого масштаба. Иначе как «чудом» я назвать подобное не могу — просто язык не повернется. Вас интересует причина появления боевых знамен в подразделениях? Так я не вижу в этом ничего плохого. Клоны сражаются и погибают по приказу. Генерал же дал им мотивацию. Откройте свои файлы, посмотрите в каком положении был 204-ый легион на момент комплектования на Камино. Слезы и только. Сейчас же это одно из лучших подразделений Великой Армии, не уступающее славе 501-ому легиону, 7-ому воздушному корпусу, 9-ому штурмовому… Они эффективны и смертельно опасны для врага. Лично я не вижу других кандидатур, которые могли бы соперничать с мастером-джедаем Доуганом. Поэтому, я призываю вас оставить свои предрассудки и принять взвешенное решение…
